Автор(ы) произведения: Елизавета МИХАЙЛИЧЕНКО, Юрий НЕСИС
Переводчик произведения:
Название произведения: Большие безобразия маленького папы
Жанр; время, место создания: Фантастическая история в четырех днях;
Июль 1984 - февраль 1986
Ставрополь - Новомарьевка - родник у 9 км -
Ставрополь - Домбай - Ставрополь
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: У 45 Украсть у времени:
Историческая повесть; Фантастика: роман, повести, рассказы /
Сост. И. Павлова. - Ставрополь: Кавказская библиотека, 1991. - 640 с.
(Альманах <Шат-гора>. Вып. 1).
ISBN 5-88530-024-0
Редакторы Г. М. Шумаров, В. А. Белоусов.
Художник Т. В. Литвинова.
Художественный редактор В. А. Каретко.
Технический редактор Н. И. Чигина.
Корректор Н. А. Шевлякова.
Автор(ы) файла: Ершов В. Г.
Редактор(ы) файла: Ершов В. Г.
Название (кодировка) файла: Bol'shie_bezobraziya_malen'kogo_papy..txt
(CP-1251)
Дата (номер) редакции файла: 17.02.2001
Источник получения файла:
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov/
__________________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
День первый. МЕТАМОРФОЗЫ
День второй. ШКОЛА
День третий. <ЗОЛОТОЙ УЛЕЙ>
День четвертый. КОМАНДИРОВКА
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 17.02.2001
Елизавета МИХАЙЛИЧЕНКО, Юрий НЕСИС
БОЛЬШИЕ БЕЗОБРАЗИЯ МАЛЕНЬКОГО ПАПЫ
Фантастическая история в четырех днях
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
День первый. МЕТАМОРФОЗЫ
День второй. ШКОЛА
День третий. "ЗОЛОТОЙ УЛЕЙ"
День четвертый. КОМАНДИРОВКА
________________________________________________________________
"Привет! Добрый день!
Я - так оборотень.
Неловко на днях обернулся.
Хотел превратиться в дырявый плетень,
Да вот на середке споткнулся".
В. Высоцкий
Д е н ь п е р в ы й
МЕТАМОРФОЗЫ
- Уезжаю в экспедицию, - деловито сказал Папа.
- А пропуск есть? - строго спросил Милиционер.
- Далеко ли? - небрежно поинтересовалась Принцесса.
- А!.. - сказал Папа. - В Занзибар для начала. Пригласили на Совет
Старейшин.
Настоящий Папа прислушался и подошел к окну. Это не лезло ни в какие
ворота. Не ролевой аутотренинг, но и не безобидная детская игра.
Неприятно, когда собственный сын передразнивает тебя на потеху остальным
соплякам. Очень неприятно.
- Брешешь! - резанул Милиционер.
- Я? - захлебнулся Папа. - Да будет тебе известно, что я ни разу в
жизни не сказал неправды.
- Брешешь, - обронила Принцесса. - А в детстве что - никогда не врал?
- А вот никогда, - упрямо сказал Папа. - Я в детстве не делал ничего
такого, что надо было бы скрывать.
- Был маменькин сынок и не дрался?
- Нет, - сказал Папа и опустил глаза. - Только когда защищал слабых,
- добавил он после неловкого молчания.
"Да это вообще не игра! - возмутился Настоящий Папа. - Этот мерзавец
меня почти дословно цитирует. Как он смеет надо мной открыто издеваться!
Этот щенок превращает совершенно правильные слова в образчик кретинизма".
- А что едешь в Занзибар?! - торжествующе закричал Милиционер. -
Наврал!
- Я наврал?! А командировочное удостоверение видел?
- Покажи!
- В моих руках читай!
- А ну... Сам ты Занзибар! Занзибаровка здесь написано.
- Деревня? - поджала губки Принцесса.
- Сама деревня! Там институт с Ученым Советом! И никто кроме меня не
умеет делать кворум.
- Немедленно марш домой! - заорал Настоящий Папа, уже полчаса
искавший командировочное удостоверение.
Сын явился не сразу и с полным пониманием щекотливости ситуации. Папа
сел, заложив ногу за ногу, и побарабанил пальцами по столу. До автобуса
оставалось около часа. Надо было использовать свободное время для
воспитания сына.
- Во что это вы сейчас играли? - начал он издалека.
- В принцессу и милиционера, - дипломатично ответил Сын.
- Так ты был принцессой? - съязвил Папа.
- Принцессой всегда Наташка. Она больше никем быть не соглашается.
- А ты, значит, согласен на любые роли. Тебя заставили играть меня?
- Нет, - потупился Сын. - Я сам.
- Значит, ты сам, добровольно, выставляешь отца посмешищем перед всем
двором?! Как ты мог? Не могу даже представить, чтобы я в детстве мог
насмехаться над своим отцом!
Строптивая Папина память никак не хотела соглашаться с этим
утверждением, и чтобы отвязаться от нее. Папа решил сменить тему:
- А кто разрешал тебе лезть ко мне в портфель?!
- Я не лез!
- Так заврался во дворе, что теперь врешь собственному отцу?
- Я не вру!
- Значит, ты нашел мое командировочное удостоверение на полу?
- Да.
От такой наглой лжи Папа схватился за голову:
- Как у человека, который, словно присягнувший, всю жизнь говорит
одну только правду, мог родиться такой лгун?.. Дай сюда удостоверение!
- Нельзя! - заявил Сын, потупившись.
- Что?! Почему это нельзя?!
- Нельзя. И весь разговор.
Папа собирался быть спокойным и ироничным, но всему есть предел:
- Как ты смеешь так говорить?!
- Ты вчера так говорил.
- Запомни, так могу говорить только я! - строго сказал Папа и
добавил, подумав: - Потому что я знаю что можно, а что нельзя... Ты
соврал. Где ты мог взять удостоверение, как не в портфеле?
Сын молчал.
- Я знаю, что ты врешь, - сказал Папа. - Дай его сюда, или ты знаешь
что будет. Знаешь?
Сын знал. Он уже совсем собрался зареветь, но окно во двор было
открыто, а во дворе сидела Наташка. Оставалось сжать зубы и молчать.
- Так, - сказал Папа, схватив Сына в охапку. Через несколько секунд
удостоверение вернулось к Папе. На обратной стороне документа чернильными
каракулями было написано:
У тебя, Наташка, красивая мордашка,
Джинсы, как у Нонки из 7 "Б".
У меня, Наташка, лишь одна ромашка.
Я по ней гадаю о своей Судьбе.
Папа представил лицо секретарши, отмечающей это удостоверение, потом
компанию девиц из бухгалтерии и пошлые шуточки насчет пьяного почерка,
пробудившегося поэтического дара и, наконец, оживленную дискуссию о том,
которая именно из многочисленных институтских Наташ этот дар пробудила.
Когда он поднял лицо, оно было страшным. Где-то на периферии Папиного
сознания мелькнула мысль: "Раз исписал, значит действительно нашел на полу
и принял за выброшенную", но лава ярости вытеснила все мысли и изверглась:
- Откуда ты взялся на мою голову! Боже! Что за наказание! У всех
дети, как дети, а тут сплошное вранье! Мой сын лгун! Воришка! В семь лет
пишет любовные письма! Потешается над родным отцом вместе со всем двором!
Но почему именно у меня? Разве я был таким? Мои родители ходили в школу
как на именины! Я ничего от них не скрывал! И чтоб я залез в портфель к
отцу?!
- И-й-а-а-а н-н-не ла-а-азил, - выдавил Сын между рыданиями.
- И я не перебивал старших! - Папа перевел дух и потребовал: - Не
реви! Я в детстве никогда не ревел.
- Бр-е-е-е-шешь! - размазывая слезы, зло заявил Сын.
- И не ругался, - спокойно продолжил Папа. - И не дерзил старшим,
особенно отцу. Учился только на "отлично", не обижал младших. Как бы я
хотел снова стать семилетним мальчиком, чтобы показать тебе, как надо себя
вести! Я бы тебе показал, как надо помогать маме, ходить в магазин, учить
уроки, уважать родителей, есть все, что дают. И главное, никогда не
говорить неправду. Ни-ког-да! Понял? Я до сих пор не могу говорить
неправду, даже если бы захотел. Мне кажется, что если я хоть раз совру,
произойдет что-то ужасное.
За "ужасным" дело не стало...
- Ой, папочка! - испуганно завизжал Сын. - Папочка, перестань, не
надо! Я больше не буду!
Было очень страшно: родной папа прямо на глазах становился все менее
родным. Папины залысины стали зарастать густыми кудрявыми волосами, усы
превратились в пушок и исчезли.
- В чем дело? - сказал Папа ломающимся баском и, заметив в зеркале
свою вдруг ставшую нескладной и угловатой фигуру, застыл.
Тем временем с Папы быстренько свалились брюки. Подхватить их не
удалось - руки запутались в рукавах пиджака. Грозный ремень растерянно
извивался на полу, а потом исчез под цветастыми сатиновыми трусами.
- Ой, - сказал Папа, стыдливо прикрываясь.
Пытаясь удержать соскальзывающий с плеч пиджак, Папа резко взмахнул
руками, и часы, вслед за обручальным кольцом, сверкая на солнце, вылетели
в форточку. Папа шагнул вперед, оставив за собой носки, и тут же упал,
запутавшись в рубашке, ставшей смирительной. Он встал, хотел что-то
сказать, но рот его искривился, набранный в легкие воздух никак не
выдыхался, а бился внутри него и, наконец, маленький Папа заревел,
размазывая кулачками слезы.
Папа в огромной рубашке, с болтающимся вокруг шеи, почти достающим до
пола галстуком, да еще плачущий тоненьким девчоночьим голоском был так
смешон, что Сын сначала неуверенно улыбнулся, а потом обидно захохотал,
показывая пальцем. От смеха у Сына тоже выступили слезы, и теперь они оба
стояли друг против друга и терли кулачками глаза. Первым заговорил Папа:
- Дурак! - сказал он.
Тут Сын всерьез задумался. Полагалось ответить "Сам дурак!" Но
называть Папу дураком никак нельзя. Но был ли это Папа? На всякий случай
Сын независимо сунул руки в карманы и, сплюнув, сказал:
- Если я дурак, то ты... ты... голый командировочник! Как ты теперь в
свою Занзибаровку поедешь? Как?
- Не знаю... - потерянно сказал Папа.
- И поедешь ли вообще... - задумчиво продолжил Сын.
От ответа зависело все. Надо было решать, как вести себя с этим
мальчишкой. Папа не мог не поехать в командировку - это Сын знал твердо.
Если мальчишка в командировку не поедет, то с ним можно не церемониться.
Маленький Папа вспомнил, наконец, о мужском достоинстве и взял себя в
руки. Разрубить узел свалившихся на него проблем было нереально, поэтому
приходилось думать, как его распутать. Неприятнее всего была мысль о том,
как сложатся отношения с женой. А через неделю надо было отчитываться по
командировке. Происшедшее выглядело совершенно необъяснимым, но все равно,
надо было что-то предпринимать. Прежде всего требовалось восстановить
отцовский авторитет.
- Вне всякого сомнения в командировку я поеду, - веско, с
расстановкой сказал Папа. - Я не могу пренебрегать своими должностными
обязанностями. Но не сейчас... Несколько позже. Возможно, я даже возьму с
собой вас с мамой.
Сын стоял, независимо раскачиваясь, но молчал.
- А теперь, - продолжил Папа, - отвернись, я займусь своим туалетом.
Заниматься туалетом не пришлось. Сняв рубашку, Папа увидел на себе
чистые белые гольфики с помпончиками и выглаженный матросский костюмчик.
Тут же Папа с болью обнаружил, что вместо привезенной Брыкиным из Рима
оправы из карманчика торчат маленькие очки-велосипед с гнутыми дужками.
- Можешь повернуться, - дрогнувшим голосом сказал Папа.
- А почему ты лысый? - ехидно спросил Сын и после неловкой паузы
добавил: - Папа.
- Видишь ли... - медленно начал Папа. - Когда я был таким маленьким,
как ты, это считалось полезным и гигиеничным, и поэтому мои родители...
- Вшей, что ли, боялись?
- Да кто их знает... Помню, сказали: "Так надо" - и обрили.
Оба рассмеялись.
- Что делать-то будем? - спросил Сын. - Скоро мама придет.
Раздался звонок в дверь.
- Ой, - сказал Папа и полез под кровать.
Но это была не мама, а почтальон.
- Родители дома?
- Папа! - крикнул Сын. Потом сокрушенно добавил: - Да какой это
папа...
- Что, уже под градусом? - сочувственно спросил почтальон, и, не
дожидаясь ответа, вздохнул и отдал Сыну телеграмму: "Приезд Марика
отменяется связи свинкой крепко обнимаю целую ждем гости - Анюта".
Анюта - была мамина родная сестра из Комсомольска-на-Амуре. Сын
никогда не видел ни тети, ни своего двоюродного брата. Не видели его и
родители.
- Папа! - радостно закричал Сын. - Вылазь! Ты теперь Марик!
Пока Папа вникал в телеграмму, замок щелкнул, и вошла Мама.
- Что-то ты сегодня слишком рано, - подозрительно протянул Папа и
осекся.
- Марик? - растерянно спросила Мама. - Ты уже приехал! А мы тебя
ждали только завтра...
Мама наклонилась поцеловать Марика в щеку, но тот механически
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг