- Должны были сбросить... Может быть, он упал в озеро и утонул.
- Может быть,- согласилась Зина.- Надеюсь, вы сейчас будете отдыхать
после пробного путешествия, и я успею приготовить обед.
Липатов согласно кивнул головой.
Зина поправила ему подушку.
- Какая жалость, что парашют потерялся,- вздохнула она.
Липатов промолчал.
- Я так рассчитывала на соль.
Притащив к очагу охапку сучьев, Зина взялась за топор.
За все время, пока она жила в провале, не проходило, вероятно, ни
одного дня, чтобы она не рубила дрова.
Она уже привыкла к этому занятию, приловчилась к топору и сейчас
уверенно работала им, с одного удара перерубая толстые сучки.
Собирая разлетевшиеся щепки, заметила, что Липатов через открытую
дверь внимательно наблюдает за нел.
- Вы знаете,- сказал Липатов, когда она вошла в хижину за чашками.-
Вот, вы рубили дрова, а я смотрел и удивлялся.
- Чему же?
- Где это вы так хорошо, я бы сказал профессионально, по-мужски
научились работать топором?
- Ах, вы вон о чем,- сообразила Зина.- Да здесь и научилась. Если бы
вы знали, сколько кубометров мне пришлось переколоть за зиму. Привыкла,-
она показала Липатову ладони с твердыми подушечками мозолей. - Вот, видите.
А раньше каждый день кровь из ладоней шла.
Здесь Зине показалось, что ее рассказы смахивают на хвастовство. Она
смущенно умолкла. Видя, что Липатов продолжает разглядывать ее с серьезным
вниманием, смутилась еще больше и бессознательным движением поправила
волосы.
Пожалуй, можно не упрекать Зину в излишнем кокетстве. Девяносто девять
женщин из ста, заметив чей-то взгляд, обязательно сделают этот жест.
- Извините, что я вас так рассматриваю,- сказал Липатов, заметив ее
смущение.- Но вы очень оригинально выглядите.
- Плохой комплимент,- улыбнулась Зина.-У меня здесь нет зеркала, мне
трудно о себе судить. Вы, наверное, находите меня страшилищем?
- Совсем нет,- поспешил возразить Липатов.- Я не в этом смысле. Я вот,
например, представляю вас в вечернем платье...
- Почему именно ь вечернем?
- Для контраста. У вас такая энергичная внешность- и вы в открытом
платье. У вас красивые руки, женственные, и в то же время в них чувствуется
сила.
Зина невольно спрятала за спину руки с изломанными и исцарапанными
ногтями.
- И все же,- продолжал Липатов,- все же вам больше всего идет та
одежда, в которой я вас впервые увидел. Ваша меховая курточка и...
- Послушайте! - взмолилась Зина.- Пожалуйста, не нужно...
- Я говорю совершенно серьезно. В вашем наряде вы походили...
- На неандертальца?
- Нет. На Диану. Вы знаете, есть такая скульптура...
Липатов говорил как будто шутливо, но глаза его оставались холодными,
это неприятно действовало на Зину.
Вовремя закипевший котелок избавил ее от затруднения подыскивать
ответ.
Значительно легче было выступать в роли строгого врача. Накормив
Липатова гусятиной, она сказала: - Я поеду ловить рыбу. Хочу вас накормить
чудеснейшей ухой из свежих харюзов. Но прежде вы дадите обещание, что не
будете предпринимать никаких путешествий в мое отсутствие.
- Но я уже могу двигаться.
- Это ничего не значит. После обеда больным полагается спать. И вы
будете спать. Иначе я никуда не поеду, а буду сидеть и караулить вас.
- Хорошо,- вздохнул Липатов.- Только вы не испытывайте слишком мое
терпение.не задерживайтесь долго.
Запасная удочка с крючком имелась, наловить кузнечиков для наживки
тоже не составило проблемы. Харюзы у водопада, как всегда, брались отличие.
Поймав несколько штук, Зина повернула лодку к берегу. Невольно обратила
внимание на свое отражение в воде и пригляделась к нему более внимательно,
чем всегда.
И осталась им недовольна.
Лицо загорело до черноты. Кожа на носу и щеках огрубела и облупилась,
брови выцвели - и все это, по ее собственному мнению, придавало ей немного
глуповатый вид.
"Как у Иванушки-дурачка!" - подумала она.
Волосы она стягивала ремешком на затылке. Теперь Зине казалось, что ее
прическа напоминает малярную щетку, бывшую в употреблении. Она попробовала
распустить волосы и решила, что так еще хуже.
- Чучело!-заключила она сердито.- Хоть сейчас ставь на огород. Ужас,
какое страшилище!
Зина довольно долго разглядывала себя и, вероятно, могла бы
разглядывать еще дольше, но вовремя вспомнила, что больной может
проснуться, и заторопилась к берегу. - Пожил бы кто-нибудь на моем месте,-
утешала она себя по дороге, сильно взмахивая веслом,- не то что крема от
загара, мыла, простых ножниц и тех нет.
Она застала Липатова сидящим на постели. Он уже успел надеть куртку и
брюки. По измученному лицу было видно, чего это ему стоило. Тут же возле
кровати лежали сапоги.
- Ах, вот как,- всерьез рассердилась Зина.- Так-то вы держите ваши
обещания?
- Но я же никуда не пошел,- защищался Липатов.- Дожидаюсь вас, чтоб вы
разрешили мне прогуляться по лесу.
- Я могу разрешить вам только одно - лечь обратно в постель.
- Но я уже здоров. - Это пока не особенно заметно,- возразила Зина.
- Мне полезно двигаться,- настаивал Липатов.
- Вы уже сегодня двигались и знаете, к каким результатам это привело.
Ложитесь. И не спорьте, ведь вы же сами знаете, что все равно будет
по-моему, - Зина говорила без тени улыбки. Липатов собирался возмутиться,
но сдержался.
- Теперь я вижу, на кого вы больше всего походите.
- Именно - На женщину времен матриархата.
- Тем лучше,-согласилась Зина.-Вообразите, что это на самом деле так,
вам легче будет меня слушаться.
- А если я не послушаюсь?
Зина видела, что Липатов уже согласился с ней и шуткой прикрывает свое
отступление. Она помогла ему.
- Тогда я поступила бы так, как поступали в этом случае женщины из
матриархата.
- Как же?
- Я бы связала вас.
И она улыбнулась.
Ночные поиски
Зина считала, что ей не придется больше зимовать в провале, и решила
некоторую зимнюю одежду перешить на летнюю, учтя при этом новые, неожиданно
возникшие требования к туалету.
Удобнее всего сделать это сейчас, ночью. Она зажгла свечу и занялась
перекройкой одежды.
С трудом продергивая толстую нитку, Зина прислушивалась-больной спал
беспокойно, часто ворочался, при каждом движении настороженно поскрипывали
доски лежанки. Потом он успокаивался, и Зина опять начинала шить.
Работы хватило далеко за полночь.
Наконец она погасила свечу и моментально уснула.
Но как крепко ни спала, сразу же проснулась от какого-то непривычного
звука.
Приподнявшись на постели, прислушалась В хижине стояла мертвая тишина.
Зина попробовала догадаться, что это был за звук. В маленькое окошко
кладовой доносились из леса ночные шорохи, крики ночных птиц. Она уже
научилась в них разбираться, и они нисколько не беспокоили ее.
Следовательно, звук родился здесь, в хижине.
Она приоткрыла дверь и выглянула. Смутный рассвет проникал в окно.
Лежанка была пуста.
Тогда Зина догадалась: звук, разбудивший ее, был скрипом деревянных
петель входной двери.
Тотчас родившаяся догадка заставила подняться и осторожно войти в
хижину. Она обшарила стол и постель и не нашла индикатор.
Предположение было верным. Липатов ушел в лес.
Конечно, он направился туда, куда показывала стрелка прибора. Ему
хочется проверить, что там обнаружил индикатор. Боясь, что днем его опять
не отпустят, он решил сделать это ночью, тайком.
Зина не осуждала Липатова. Она понимала нетерпение геолога-разведчика,
который считает, что наткнулся на месторождение, и ему не терпится
убедиться в этом.
Вероятно, на его месте она сделала бы так же. А возможно, он не
доверяет ей и хочет оставить свою находку в секрете. Это было хоть и
обидным, но тоже понятным желанием.
Однако Зина беспокоилась. Как ни храбрится Липатов, все же он еще слаб
и может упасть где-нибудь в лесу.
Она быстро натянула поршни и вышла из хижины.
Утро еще не настудило, небо над провалом только начинало светлеть.
Густые клочья седого тумана тянулись с озера и висли на береговых кустах.
Было холодно и сыро.
Через лес к концу озера вела прямая тропинка. Липатов, очевидно, еще
днем определил, что она идет именно туда, куда ему нужно, и сейчас
направился по ней.
Зина спешила, но двигалась осторожно. Не хотелось, чтобы Липатов ее
заметил. Он может подумать, что ею руководит не сочувствие и забота, а
неуместное любопытство, и трудно будет доказать, что это не так. Она решила
последить за ним издали и, если ничего не случится, прежде него вернуться
домой.
В лесу, в густой чаще, было темно. Зина вначале услышала шорох хвои,
затем увидела темную фигуру, движущуюся впереди. Липатов шел медленно,
часто останавливался, проверял направление. Зина помнила каждый поворот
тропинки, каждый торчащий корень, и ей легко было следовать за ним.
Так они шли с полчаса.
Наконец, Липатов выбрался на берег и на фоне воды стал более заметен.
Вот он остановился, посмотрел назад, прислушался. Потом взглянул на
индикатор - красный огонек на секунду озарил его лицо - и пошел вдоль
берега. Подойдя к устью подземного потока, он присел на скалу, видимо,
отдыхая. Затем опять сверился с индикатором, спустился вниз и исчез за
береговыми кустами.
Он долго не возвращался. Зина не знала, что делать.
Не решалась выйти из леса - Липатов мог показаться на берегу каждую
секунду - и боялась, как бы он невзначай не .свалился в воду. Беспокойство
ее росло. Ей даже послышался подозрительный всплеск, какая-то возня в воде.
Не выдержав, она выскочила из своего укрытия... и тут же кинулась обратно.
Голова Липатова показалась над кустами.
Он вскарабкался на берег и долго сидел, отдыхая.
Потом нагнулся Кусты закрывали его до пояса, Зина видела только спину
и никак не могла понять, что он делает. Затем он опять спустился к воде,
СНИЗУ донеслись приглушенные удары, как будто бросали камень на камень.
Зина стояла и слушала. Она чувствовала сейчас невольное уважение к
настойчивости, с которой Липатов вел свои поиски. Можно представить, чего
стоила ему, больному, эта ночная возня.
Наконец его фигура опять показалась на берегу. Он сунул в карман
что-то, блеснувшее и звякнувшее, как две чайные ложечки, и пошел обратно, к
лесу.
Бесшумно скользнув меж деревьев, Зина выскочила на тропинку и,
опережая Липатова, помчалась к хижине.
Юркнула в кладовую, быстро разделась и легла.
Липатов пришел спустя несколько минут. Он осторожно прикрыл за собой
дверь, подошел к кладовой, прислушался. Потом скрипнули доски кровати,
СТУКНУЛИ о пол снятые сапоги, и послышался глубокий и облегченный вздох.
Зина заснула не сразу. Она пыталась догадаться, что за вещь положил
Липатов в карман. Судя по звуку, это было что-то металлическое. А сколько
она помнила, у него в карманах не было металлических предметов, кроме ножа.
Но это был не нож...
Тысяча вторая сказна Шехерезады Зина успела приготовить завтрак,
принесла из кладовой свежего жмыха и меда, а Липатов все еще спал. Будить
его, конечно, не следовало - сон для него сейчас полезнее, чем еда.
Появление Липатова прибавило столько хлопот, что за все это время ей
так и не удалось закончить фронтон на макете санатория. Кроме всего, Зине
не хотелось, чтобы Липатов его увидел. Она все еше боялась представить свою
работу на суд, пусть неискушенному, но во всяком случае человеку достаточно
грамотному, чтобы оценить ее полезность.
Зина оглянулась на Липатова, откинула шубу, закрывавшую макет.
Осторожно подтащила чурбачок, присела на него. Осмотрела фасад, фронтон
главного входа.
И мозг ее, отдохнувший за эти дни, сразу нашел причину неудачи и
подсказал верное решение. Торопясь закрепить счастливую находку, Зина
вытащила свою грифельную плиту и кусок шифера...
Рисуя, она вначале посматривала на Липатова, но потом увлеклась и
забыла про него.
Скрип досок заставил ее обернуться.
Липатов уже не спал. Приподнявшись на локте, он с явным удивлением
разглядывал непонятное сооружение.
Зина смешалась, положила свою плиту и собиралась закрыть макет шубой.
- Подождите,- остановил ее Липатов.- Что это такое?
Самое трудное было начать объяснения. Пока она раздумывала, Липатов
успел прочитать надпись на фасаде.
- "Санаторий "Золотое озеро"...
- Объясните, пожалуйста, для чего вы сделали эту игрушку?
Пришлось отвечать.
Вначале Зина стеснялась. Но Липатов слушал внимательно и серьезно,
даже очень серьезно. Правда, под конец рассказа на лице его появилось
странное выражение.
Она не понимала этого выражения, но во всяком случае это была не
насмешка, а Зина боялась только ее.
Наконец она сказала все, что, по ее мнению, можно было рассказать, и с
некоторым беспокойством ждала суждения Липатова.
Липатов молчал.
Зина чувствовала себя, как молодая дебютантка, которая только что
исполнила заключительную арию и сейчас за опущенным занавесом стоит и
прислушивается с трепетом к напряженному молчанию в зрительном зале,
ожидая, что сейчас услышит,- свистки или аплодисменты.
- Ну, вот вы,- начала она, нарушая эту тягостную паузу,- если бы вы
были членом комиссии, принимающей мой проект, как бы вы оценили его?
Липатов продолжал смотреть на Зину.
- Скажите,- медленно начал он,- чем вы делали этот макет? Где ваши
инструменты?
Зина показала ему свой охотничий нож, долото из обломка огнива,
костяное шило.
- Но ведь вам нужно было делать наброски,- продолжал вопросы Липатов.
Она вытащила чертежную плиту и кусок шифера.
- Я работала целую зиму,- пояснила она.
- А когда же вы рубили дрова?
- Днем.
- А макет?
- А макет я делала вечерами.
То, что Липатов не ответил на ее вопрос, Зина истолковала в худую
сторону.
- Наверное, вы считаете меня не совсем нормальной: попав в положение
Робинзона, я не нашла других дел, как проектировать какой-то фантастический
санаторий?
Липатов улыбнулся и кивнул головой.
- Так я и знала,- огорчилась она.
- Конечно, вы отличаетесь от Робинзона своими поступками,- продолжал
Липатов, уже серьезно и задумчиво глядя на Зину.- Робинзон - это был самый
нормальный человек. Все его поступки логичны с точки зрения здравого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг