Михаил Петрович Михеев
"Утюг"
Изображение на экране настольного телеселектора собралось в яркую точку,
она сделала стремительный зигзаг и исчезла, и Гелий Биотопович, директор
завода "Бытовые автоматы", остался в кабинете один.
Междугороднее телесовещание работников Службы быта закончилось. На
совещании обсуждались вопросы, выдвинутые женским журналом "Пушинка",-
популярный еженедельник при Институте Бытовой Эстетики имел тираж
пятьдесят миллионов экземпляров, издавался на пяти языках и был
непререкаемым авторитетом во всем, что касалось моды, косметики и подобных
специфических проблем.
Сам Гелий Биотопович "Пушинку" не читал, У него уже были внуки, женские
проблемы лично для него перестали быть проблемами, а к вопросам моды он
относился терпимо - как бы ни одевались, лишь бы одевались!
На совещании присутствовал по обязанности, считая, что все эти вопросы
моды к его заводу не могут иметь отношения.
И вот - ошибся!
Выключив телеселектор. Гелий Биотопович долго смотрел на потухший экран,
собираясь с мыслями. Потом включил кабинет главинжа, но того не оказалось
на месте. Тогда он переключился на секретаря, и на экране появилось
хорошенькое личико Эврики Мезоновой.
- Ау? - сказала Эврика.
Гелий Биотопович снисходительно относился к легкой фамильярности своей
секретарши - вся она такая, нынешняя молодежь - поиски новой формы
отношений, ну их к богу...
Бесшумная автодверь на воздушной подушке пропустила Эврику в кабинет.
Гелий Биотопович поверх стола внимательно оглядел свою секретаршу с головы
до ног. Конечно, она-то читала "Пушинку" и была одета с учетом требований
моды, хотя до сего дня он не обращал на это внимания. Серебристый свитер
из мягкого бихлоролона, кокетливо выглядывает отложной воротничок
дизетриплоновой блузки. Юбочка в крупную складку из немнущегося
светло-серого сантилена, чулки из узорчатого декаретилена, туфли из
обеспыленного ластика на мягкой подошве из поляризированиого нескользящего
пенолита...
Все это была знакомая ему добротная синтетика. Практичная, неизносимая и
стоящая самую малость.
- И чего еще им нужно? - подумал он вслух.
Эврика приподняла бровки:
- Вы что-то сказали?
- Ничего! - буркнул Гелий Биотопович. - Ничего я не сказал. Ты, вот что...
Разыщи-ка, срочно, главинжа. И Родия Семенова из КОБЮРО. Пришли их ко мне.
- Будет сделано, Гелий Биотопович!
Декаретнленовые ножки скрылись за бесшумными дверями. Гелий Биотопович
проводил их глазами и недовольно насупился.
А все началось с пустяков.
Известная обозревательница женских мод Дина Мегасферова опубликовала в
"Пушинке" очерк: "Как и во что одевались наши прабабушки".
Сотрудники Центрального Дома Мод всегда отличались оперативностью, они тут
же раздобыли - ставшие уже музейными редкостями - старинные ткани с
забавными названиями: "ситец", "сатин", "полотно" и выставили в Салоне
несколько моделей платья из материалов, которые из ныне живущих женщин
почти никто не носил.
Популярная певица - исполнительница молодежных песен - Рика Полифонова
выступила на очередном теле-концерте. Одетая в длинное - до колен - платье
старинного покроя из старинной ткани, где по ярко-синему фону были
разбросаны причудливые цветы, она спела песенку о древнем растении с
пушистым названием "хлопок", как он вырос под ласковым солнцем Узбекистана
и потом из него сделали девичье платье - "сарафан".
Актриса была молодая и обаятельная, а в "сарафане" она показалась всем еще
более милой и обаятельной. И всем женщинам тут же захотелось походить на
Рику Полифонову. Все женщины вдруг почувствовали, что им надоели эти
бихлоролоны, дизетриплоны и вся прочая неизносимая синтетика, которую не
нужно было ни беречь, ни хранить. Всем захотелось - хотя бы изредка, по
вечерам - надевать платье, у которого было такое романтическое прошлое.
Редакцию "Пушинки" засыпали ворохами бобинок фонопочты с вопросами,
требованиями, предложениями. Телеселекторы редакции вели беседы с
читательницами, не выключаясь ни на минутку. Обработкой корреспонденции
занимались электронноанализирующие машины.
Наконец и в Институт бытовой эстетики поступил запрос.
Директор выступил с ответом по Центральному телевидению.
- Читательницы "Пушинки" предлагают нам нелегкую задачу: восстановить
производство старинных тканей. Хлопок и лен мы не сеем уже давным-давно,
наладить забытую текстильную промышленность, понятно, весьма хлопотно.
Электронные машины с позиций рациональной экономики дали весьма
отрицательную оценку этому, чисто женскому вопросу. Но, дорогие товарищи
мужчины, давайте отнесемся к запросу наших милых спутниц со вниманием и
полной серьезностью...- здесь директор улыбнулся.- Мы с вами не
электронно-счетные машины...
Речь директора понравилась. И не только женщинам.
Вскоре несколько тысяч гектаров было отведено под посевы льна и
хлопчатника. Пять заводов срочно переоборудовались для переработки
текстильного волокна. Восстанавливались старинные прядильные машины,
ткацкие станки, машины по обработке тканей и накатке цветного рисунка. В
старых справочниках разыскивались забытые рецепты красок и составов.
Но это было еще не все.
Новую одежду нужно было беречь, периодически чистить, мыть и сушить.
Строить специальные базы стирки и чистки оказалось нерациональным, и
заводам предлагалось наладить выпуск портативных стиральных машин. Но
после мытья и сушки одежду нужно было разгладить - освободить от складок и
морщин...
Вот тут завод Бытовых Автоматов и получил срочное задание разработать и
наладить выпуск аппаратов БТР - бытовые тканевые разглаживатели.
Старшего конструктора Родия Семенова сотрудники ввали просто Родик. Он был
молод, только закончил институт и недостаток конструкторского опыта
возмещал творческой интуицией и усердием. Его конструкция - автомат чистки
обуви - получила специальный приз ЦБТЭ - Центрального Бюро Технической
Эстетики, которое предъявляло весьма и весьма строгие требования к
внешнему виду каждого вновь выпускаемого аппарата или конструкции, была ли
это простая зубочистка, или пассажирский турбомобиль.
Получив задание на разработку БТР, Родик постарался вначале заглянуть в
прошлое, чтобы проследить, чего достигла человеческая мысль в этом
направлении. Оказалось, что БТР существовал еще в древней Руси и назывался
тогда "утюг". Конструкция оказалась настолько примитивной, что Родик
потерял к "утюгу" всякое уважение и решил создавать свой БТР заново, на
уровне современной техники.
Пока электрики разрабатывали электрическую схему прибора, Родик занимался
самым трудным и ответственным делом - отыскивал внешние очертания. Если по
части схемы и технического устройства полагались обычно на знания
конструктора, то оценку внешнего вида давало только ЦБТЭ, а там работали
не только инженеры, но и художники.
Когда компоновка общего вида БТР-1 была уже закончена, электрики Института
термодинамики открыли новый метод нагрева металлов вставными
микрогенераторами. Родик не мог не признать, что новый метод изящнее и
техничнее прежнего, который он использовал в своем БТР-1. Пришлось
капитально пересмотреть и схему, и внешний вид. Так появилась конструкция
БТР-2.
Но прежде чем чертежи его были утверждены... словом, появился БТР-3, потом
БТР-4...
Наконец проект БТР-5 лег на стол главного инженера.
- Что вы, товарищи,- сказал главинж,- микрогенераторы уже устарели и сняты
с производства. Их заменили элементами на встречных изотопах. Следить
нужно за техникой, товарищи!
Родик согласился.
- Изотопы - конечно, это вещь' Разве можно их сравнить с какими-то там
микрогеператорами.
И опять он занялся переделкой своей конструкции. Он торопился. Он потерял
сон и покой. Сколько раз ему казалось, что его аппарат уже близок к
совершенству, что нельзя придумать ничего лучше... но очередная
телетехинформация приносила новые, еще более остроумные решения.
Конструкция БТР старела прежде, чем сходила с чертежного стола.
Вдруг Родику повезло. Чертежи БТР-11 пошли на подпись. Главный инженер
лишь одобрительно хмыкнул и поставил свою визу.
Сотрудники встретили Родика угрюмым молчанием,
Только что поступило сообщение Института технологии: новые ткани из льна и
хлопчатника перед разглаживанием полезно увлажнять. Поэтому необходимо
предусмотреть конструкцию водяного распылителя...
Родик положил чертеж БТР-11 на свой стол. Задумчиво посмотрел на подпись.
Потом поставил острие карандаша в левый нижний угол и провел жирную линий
по диагонали вверх. И такую же линию поперек.
Прабабке Родика Евдокии Тихоновне было уже за сто, но она все еще работала
лесоводом в сибирском таежном заказнике. Ее сын, внуки, правнуки и
праправнуки жили и работали в городе, но она сама к городской жизни
привыкнуть так и не смогла.
- Разве найдешь что-нибудь лучше наших мест? - говорила Евдокия
Тихоновна.- Воздух тут каков: одно слово - тайга! - На пасеке пчелы
день-деньской жужжат, птицы поют...
Со своей родней она встречалась преимущественно по стереовизору.
... Экран долго не мог очиститься от помех - очевидно, где-то была гроза.
Операторы телецентра включили подавители и Родик увидел Евдокию Тихоновну.
Она сидела за столом и пила чай. Перед ней стоял чайник с цветочками и
забавное узорчатое ведерко, очевидно с медом.
- Здравствуй, бабка, - невесело сказал Родик.
- Здоров, Родька! - ответила Евдокия Тихоновна. - Сядь-ка поближе, а то я
тебя рассмотреть не могу. Чего кислый?
- ...Так,- сказал Родик. - Какое там у тебя ведро на столе?
- Это не ведро. Это - туесок. Мед в нем держу.
- Подвинь, посмотрю. Банку бы полиэтиленовую завела, что ли.
- От твоего этилена вкус у меда не тот.
- В музей его нужно, твой туесок. Смешно - эпоха полимеров, а у нее там
каменный век. Посуда из дерева.
- Сам ты, Родька, дерево. Это же береста - кора березовая. Да чего тебе
толкую, ты и березку от осины не отличишь... Эх Родька, Родька! Приехал бы
ко мне, пожил. За грибами бы сходили.
- Какие тут грибы...
Родик свою прабабку уважал. Конечно, в нынешней технике она не разбиралась
- по статистике находилась в числе тех двух процентов населения, которые
по разным причинам не получили высшего образования. Но во всем другом, что
не имело отношения к точным наукам, она разбиралась лучше многих.
Поэтому Родик и поведал прабабке о всех своих неудачах.
Ни о новой моде, ни о конструкциях БТР она, понятно, не слыхала, но суть
дела из рассказа Родика уловила точно.
-- Так, - подвела она итог. - Значит, ваши девки решили себе сарафанов
понашивать. Ситцевых. Это хорошо.
- А чего хорошего?
- Оденутся красиво. Это тебе не полимеры. Ну ладно, я не об этом. Значит,
сарафаны гладить, а утюга нет?
- Нет.
- И не можете его сообразить?
Родину пришлось согласиться, что да, не могут сообразить.
Евдокия Тихоновна отмахнулась от пчелы, прилетевшей к меду, и закрыла
туесок деревянной крышкой.
- А знаешь, добрый молодец, пожалуй, я твоему горю пособлю.
Родик кисло поморщился, давая понять, что это не тема для шуток. Тут
телеселектор предупреждающе пощелкал, и Евдокия Тихоновна заторопилась.
- Время выходит, - сказала она, - сейчас мою программу прикроют. Ты вот
что, Родька... я завтра к вам прилечу.
Родик не успел ответить, как изображение исчезло - автомат-ретранслятор
переключился на другого абонента.
Гелий Биотопович расстроенно несколько раз прошел по кабинету. Ковер из
светло-коричневого дванафтнл-триплона мягко глушил шаги и упруго поддавал
вверх под пенолитовую подошву ботинка.
За окном прошелестел городской аэробус, его полосатая туша на миг закрыла
окно из поляризованного стекла.
- Подумать только, какие автоматы осваивали. А тут БТР... чепуха какая-то.
Двадцать вторая модель псу под хвост...
Гелий Биотопович любил старинные выражения.
Он прошел в угол к автобару. Полочка тут же опустилась, и приятный женский
голос участливо спросил:
- Что будем пить?
Гелий Биотопович поморщился - фамильярность ему не нравилась всегда, а тут
еще автомат, и так разговаривает...
И все эти мальчишки-конструкторы уговорили - новая форма обращения!
- Апельсиновый! - буркнул Гелий Биотопович.
На полочку выдвинулся стаканчик. Гелий Биотопович выпил и бросил стаканчик
в утилизатор.
В эго время дверь приоткрылась, в кабинет вошла Эврика. Гелий Биотопович
вопросительно поднял брови. Эврика показала пальчиком:
- К вам...
Евдокия Тихоновна была женщина видная. Одетая в просторный КСТ (костюм
специальный таежный) и такие же СПБ (сапоги полуболотные), она выглядела
весьма внушительно. Гелий Биотопович не сразу разглядел Родика за ее
спиной.
Родик представил свою родственницу.
Гелий Биотопович показал на кресло.
В руках Евдокии Тихоновны была сумка - весьма занятная сумка, Гелий
Биотопович невольно обратил на нее внимание - никогда он не встречал такой
оригинальной пластмассы (сумка была из бересты).
Евдокия Тихоновна вынула из сумки что-то тяжелое и с маху поставила на
стол.
- Вот,- сказала она.
- Что это?
- Утюг.
- БТР, - подсказал Родик.
- Ах, вот как...
Гелии Биотопович пригляделся. Все очень просто - литая ладьеобразная
плитка - похоже, чугунная, сверху ручка полукольцом, нехитрый узор из
крестиков по периметру. И все.
- Старинная вещь? - спросил вежливо Гелий Биотопович.
- Куда стариннее,- сказала Евдокия Тихоновна.- Еще моя бабушка им гладила.
- Что гладила?
- Как что? Сарафаны гладила. Гелий Биотопович сразу оживился.
- Сарафаны, говорите? Любопытно, весьма.., И он... утюг этот, все еще
работает?
- Еще как!
- Показать можете?
- А чего ж... Нагреть только.
Евдокия Тихоновна завернула рукава. Из лаборатории приволокли изотоповый
нагреватель. Из ателье прибежал модельер с сатиновым сарафаном. Сарафан
намочили, высушили высокой частотой.
- Тряпочку бы! - сказала Евдокия Тихоновна.
- Чего? - спросил Гелий Биотопович.
- Ну, ветошку какую-либо. Утюг за ручку прихватить.
- Ах, вой что...
Из термоцеха принесли кусок асбопленки. Евдокия Тихоновна подняла утюг...
Через несколько минут в кабинете Гелия Биотоповича пахло свежевыглаженной
тканью. Разглаженный сарафан опять намочили, опять высушили. За утюг
взялся сам главный инженер. Он обжег себе пальцы, но в основном справился.
Потом взялся Гелий Биотопович, у него тоже получилось, хотя и не так
гладко - все-таки у главного инженера было два высших образования.
Потом стали гладить все, кто хотел.
Конструкторы кибернетических автоматов с удовольствием возились со
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг