- Даже слишком хорошо,- недовольно пробурчал Байдаров, разворачивая
кадиллак и выезжая на улицу. - Вы не очень-то доверяйте его русскому языку.
- Яше не понравилось в больнице,- пояснила Таня Березкину.
- Очень не понравилось,- хмуро согласился Байдаров. Он аккуратно
объехал полицейского регулировщика на невысокой бетонной тумбочке и выехал
на асфальт бульвара.- И пожалуйста, Таня, не делайте никаких знаков Сереже,
и не улыбайтесь, я вижу ваше отражение в зеркале. Я вот, например, считаю,
что этот старший врач больницы жулик и...- Байдаров попробовал подыскать
более сильное выражение, уместное в присутствии Тани, и, не найдя его,
закончил резко: - ...и бесчестный человек.
- Яша,- укоризненно заметила Таня,- вы же его совсем не знаете.
- Зато чувствую.
- Это как так... чувствуете?
- Очень просто - интуицией.
- Интуиция - еще не логика.
- Вот именно,-логика может ошибаться, вернее человек, думающий, что он
мыслит логически,- упрямо философствовал Ьайдаров. не забывая внимательно
следить за машинами, то и дело выскакивающими из боковых улиц на бульвар.-
Интуиция - это инстинкт,- продолжал он.- А инстинкт, как утверждает
медицина, безошибочен. И вообще...
Он резко затормозил. Таня и Березкин стукнулись головами. Прямо перед
радиатором их кадиллака проскользнула белая спортивная машина... на миг
мелькнуло женское лицо, склонившееся над рулем.
- Черти драповые! - выругался вслед Байдаров переключая скорости.-
Чего здесь полиция смотрит... И вообще я чувствую, что у нас в этом Зиттине
еще будут неприятности.
- А, может быть, у тебя плохое настроение оттого, что ты есть захотел?
- спросил Березкин.
- Может быть,- великодушно согласился Байдаров.-Сейчас проверим.
Они без приключений доехали до гостиницы, поставили машину в гараж и
отправились ужинать.
Но и после ужина настроение Байдарова улучшилось незначительно.
- Я думаю, Яша, вам нужно развлечься,- посоветовала Таня.- Сходите
прогуляйтесь с Сережей по городу.
- А вы?
- А я пойду к себе в номер. Я захватила стенограммы докладов
конференции, мне нужно кое-что прочитать.
- Тогда мы тоже останемся.
- Нет, нет, Яша Слушайтесь меня, ведь я все-таки врач. Сходите хотя бы
в кино.
Байдаров посмотрел на Березкина, тот пожал плечами: мне. мол, все
разно.
- Ну что ж,- согласился Байдаров,- пойдем, Сережа. Доктор прописал мне
развлечения для поднятия тонуса. Я слышал, что здесь есть ночной клуб,
заберемся-ка мы в него на всю ночь.
- Только попробуйте,- пригрозила Таня.- Я буду вас ждать и не лягу
спать, пока не придете.
Выйдя из гостиницы, друзья остановились на перекрестке двух ГЛaВнЫХ
улиц города Зиттина.
Торопливо двигалась по тротуарам шумная пестрая толпа. Звучала
нерусская речь, по крышам и фасадам зданий бежали, гасли и приплясывали
огненные нерусские буквы. По асфальту бульвара, еще не остывшему после
дневного зноя, стремительно неслись вереницы машин незнакомых марок и
непривычных очертаний.
Пропахшая бензином, освещенная прыгающим светом реклам неслась мимо
чужая жизнь чужого города.
- Куда пойдем?.. Может быть, в кино?
Прямо против них, над входными дверями кинотеатра висело громадное, во
весь этаж, полотно - замаскированный злодей тащил в охапке бессильно
свисающее тело женщины.
- "Любовь убийцы",- прочитал Байдаров.- Немножко страшно. Попробуем,
Сереженька, поискать чтолибо полегче.
На другом углу улицы черная тень протягивала с афиши страшную
костлявую руку.
- "Месть мертвеца"! Тоже ничего... Вот тут и попробуй развлекись. А
что это здесь такое: "Сверх программы".
На небольшой бумажной афишке, под надписью "Человек-трансформатор"
было изображено несколько совершенно разных человеческих лиц. Тут же рядом
между двух скрещенных рапир - две женские головки и два вопросительных
знака по сторонам.
- Картину можно не смотреть,- заключил Байдаров.- Она рассчитана на
другую нервную систему, нежели у нас с тобой. А вот на
человека-трансформатора, пожалуй, можно взглянуть. Потом тут две девицы
что-то собираются делать с рапирами... Пошли, Сережа. Авось выдержим.
В полупустом низком зале кинотеатра, на небольшой эстраде перед
экраном, стояла цветная ширма, на которой были наклеены те же человеческие
лица, что и на уличной афише.
Публика медленно занимала места. Рядом с друзьями грузно опустился на
откидывающееся сиденье толстяк с багровым лицом и мутными, ничего не
выражающими глазами.
В фойе прозвенел последний звонок. Задернулись занавески у входных
дверей. Медленно погасли лампочки на потолке. Из проекционной ударил в
экран яркий поток голубоватого, холодного света.
Из складок бархатного занавеса вышел невысокий узкоплечий человек с
впалой грудью, с бледным, неподвижным, как бы отлитым из гипса, лицом и
темными грустными глазами. Он поклонился зрительному залу, некоторое время
стоял неподвижно, очевидно давая возможность разглядеть себя, и скрылся за
ширмой. Он оставался за ней всего несколько секунд,- из-под ширмы были
видны его старенькие, тщательно начищеные ботинки. Затем ботинки
зашевелились, и с другой стороны ширмы вышел человек в том же костюме, но с
совершенно другим лицом. Курносое, с толстыми вывороченными губами, как у
негра, оно ни одной чертой не походило на то, которое все видели у этого
человека минуту тому назад. Только глаза остались такими же темными и
грустными.
- Яша, ты посмотри, как он здорово это делает!
Березкин в восторге захлопал в ладоши, кое-кто из зрителей его
поддержал.
Человек-трансформатор поклонился.
И вдруг плечи его как-то судорожно поднялись, он глухо с надрывом
закашлял. Пытаясь сдержаться, закрывал платком рот, худенькое тело
вздрагивало от усилий, на лбу выступил пот. Однако кашель становился все
громче, все тяжелее. Наконец он повернулся, неверными шагами подошел к
занавесу и трясущейся рукой пытался найти выход.
Из складок занавеса высунулась красная волосатая рука и грубо за рукав
пиджака втащила за кулисы человека-трансформатора.
- Вот бедняга,- сказал Березкин.
Байдаров молчал и хмурился. В зале послышались свистки и шиканье.
Толстяк рядом затопал ногами. Березкин посмотрел на него с возмущением.
Громкоговорители звукового сопровождения начали вначале медленный и
постепенно убыстряющийся регтайм. За экраном послышалось звяканье, как
будто там точили два больших кухонных ножа. Из-под занавеса показался
каблук красного лакированного сапога с большой шпoрой, и перед экраном
появилась темноволосая девушка в красном мушкетерском плаще. Пятясь, она
отбивалась шпагой от другой девушки, белокурой, одетой в голубой плащ и
голубые мушкетерские, с отворотами, сапоги.
Попеременно отступая и нападая, девушки сделали круг по сцене. Затем,
продолжая фехтовать, сбросили плащи и остались в средневековых костюмах,
сшитых из прозрачного газа, который сразу, как бы растворился в тучах
яркого света.
Ревели громкоговорители, звякали шпаги, стучали каблуки. Девушки
фехтовали неважно. Да искусство фехтования здесь было ни при чем. Перед
белым полотном экрана мелькало розовое тело, задернутое лишь дымкою газа.
- Бедные девочки,- сказал Байдаров вполголоса.- Что тут с ними делают.
Живи они у нас, учились бы в институте, бегали бы на лыжах.
Рядом шумно засопел их сосед. Толстяк весь подался вперед, гл.аза его
блестели. Березкин брезгливо поморщился.
- Пойдем отсюда, Яша.
Они вышли на улицу. Не успел Байдаров еще открыть коробку папирос, как
из боковых дверей кинотеатра, возле которых они остановились, прямо им под
ноги вылетел маленький чемоданчик. Посыпались на асфальт какие-то баночки,
театральный грим, стеклянные пузырьки.
За дверями послышался взволнованный голос, внезапно прервавшийся
глухим кашлем.
Друзья заглянули в подъезд, и на площадке первого этажа увидели
человека-трансформатора. Одной рукой он прижимал к губам платок, а другой
цеплялся за здорового мужчину в жилетке и рубахе с засученными рукавами.
Мужчина замахнулся кулаком. Байдаров узнал эту красную волосатую руку
и быстро выдвинулся вперед.
- В чем дело? - спросил он сурово.
- А вам что нужно? - свирепо рявкнул мужчина.
- Вы так машете руками, что чуть не сбили с меня шляпу,- продолжал
Байдаров, надвигаясь на, мужчину.
- Ну, ну, ну! - мужчина отступил и скрылся за дверью.
Между тем Березкин, осторожно поддерживая под локоть
человека-трансформатора, помог ему спуститься с лестницы. Тот долго еще
кашлял, поминутно вытирая платком выступающий на лбу пот. Когда приступ
кашля немного прошел, он протянул сухую горячую руку Байдарову и попытался
произнести слова благодарности, но опять закашлялся.
На площадке лестницы появилась белокурая фехтовальщица. Она была в
сапогах, только вместо плаща на ее узкие плечи был накинут легонький
пестрый халатик.
Увидев незнакомых людей, девушка в нерешительности остановилась,
оглядывая всех быстрыми, как у птицы, глазами. Потом, придерживая у ног
развевающийся халатик и цепляясь шпорами за ступеньки, сбежала вниз к
человеку-трансформатору.
- Роб? Что случилось? Он вас выгнал?..
Тот молча кивнул голрвой.
- У, жирная гадина.-гневно и грубо вырвалось у девушки.
Она сжала руку в кулачок, потом сунула ее в карман халата и выдернула
несколько скомканных кредиток. Человек-трансформатор сделал протестующее
движение.
- Это вашей дочери, Роб,- настойчиво продолжала фехтовальщица и
засунула деньги в карман его пиджака.- Пусть она скорее поправляется... Не
горюйте, Роб,- добавила она неожиданно мягко и нежно,- вы еще устроитесь.
Идите в кино "Виктория". Там вас примут.
Она ласково погладила его по руке и тут же повернулась к Байдарову.
- Я вас узнала,- задорно сказала она.- Я видела ваше фото в газете. Вы
русские, с конференции?
- Да.
- Я заметила, когда вы ушли с нашего номера. Вам не понравилось?
- Не понравилось,- решил признаться Байдаров.
- Почему?
Байдаров молчал.
Девушка несколько секунд глядела ему в глаза. Потом выражение лица ее
изменилось, стало простым, юным, девичьим. Краска смущения залила ее щеки.
Она опустила ресницы, плотнее запахнула халатик на груди, придерживая его у
горла тонкими худенькими пальцами, и быстро скользнула мимо.
Шпоры ее сапог грустно забренчали по ступенькам лестницы.
Человек-трансформатор
В ближайшем ресторанчике за столиком человектрансформатор рассказал
невеселую историю своей жизни.
Зовут его Роберто Бланка, он итальянец, в свое время закончил у себя
на родине медицинский институт. Да, да, пусть синьоры не удивляются, он
врач. Он работал несколько лет в больнице восстановительной хирургии.
Там он изобрел особую пластичную мастику, которую можно было применять
вместо грубого парафина для исправления дефектов лица. Мастику шприцем
вводили под кожу, она заполняла мышечные изъяны и делала конец ровной и
гладкой.
Но он не запатентовал свое изобретение. Началась война, он попал в
полевой госпиталь. Когда, уже больной туберкулезом, вернулся домой, то
застал в живых только пятилетнюю дочь - жена умерла, отравившись эфиром на
военном заводе. На работу он устроиться нигде не мог. Рецепт мастики попал
в руки дельцов-медиков,-он ни гроша за него не получил. Забрав дочь,
приехал сюда и долго ходил без работы, пока ему не пришла мысль
использовать свою мастику...
- Я только изменил ее состав,- рассказывал Роберто своим грустным и
певучим, как звон гитары, голосом,- сделал ее более пластичной и пропитал
ею в некоторых местах подкожную клетчатку своего лица. Теперь я могу
вылепить любое выражение, какое мне вздумается. Я вас попрошу, не смотрите
на меня минутку.
Березкин послушно закрыл глаза.
Он услышал, как скрипнул стул, потом чей-то дрожащий голос замычал у
него над ухом. Взглянув, Березкин увидел возле себя старика нищего, который
протягивал к нему трясущуюся руку. Его всклокоченные волосы падали на глаза
с отвислыми веками, нос крючком загибался к впалому рту.
Человека-трансформатора не было за столом. Ища его глазами, Березкин полез
в карман зэ мелочью.
- Так это он и есть,- вполголоса сказал Байдаров.
Березкин от удивления уронил вилку под стол.
От буфетной стойки к ним уже спешил накрахмаленный официант, чтобы
вывести вон неизвестно как пробравшегося в ресторан нищего. Тот нагнулся
под стол за упавшей вилкой и задержался там несколько долее, чем
требовалось для того, чтобы ее поднять. И когда он выпрямился, то у него
было прежнее лицо Роберта Бланка.
Только одна щека была чуточку больше другой.
Официант остановился, как будто наскочил на телеграфный столб. Он
сконфуженно затоптался на месте.
Его выручил Байдаров. Он подозвал официанта и что-то сказал негромко.
- Пирожных побольше,- закончил Байдаров,- и пожалуйста упакуйте все
как следует.
Официант понимающе закивал головой и, взмахнув салфеткой, умчался к
буфету.
- Но как вы это делаете? - удивлялся Березкин.
Байдаров перевел вопрос. Роберто придавил пальцем кончик носа, и нос
так и остался сплюснутым.
- Я уже сам позабыл, какое у меня было настоящее лицо,- невесело
сказал он, быстрыми движениями нервных пальцев придавая носу прежнюю
форму.--Моя дочь иногда узнает меня только по голосу.
- И это на всю жизнь?
- Нет, мастику можно заставить рассосаться; но это сложная процедура,
не станешь ее делать каждый день. Да и зачем,- махнул рукой Роберто.
- А что с вашей дочерью?
- У нее туберкулез позвоночника. Она лежит в корсете.- Роберто опустил
голову. Лицо его оставалось мраморно-неподвижным, только белки глаз
потемнели и блеснули.
Официант принес большой пакет. Когда все вышли на улицу, Байдаров
передал его Роберто.
- Это вашей дочери.
Друзья стояли на углу улицы и долго смотрели вслед Роберто.
- Сережа,- сказал Байдаров,- что-то я устал от развлечений. Может
быть, вернемся в гостиницу?
Вопреки обычному Байдаров спал плохо. В номере было душно и жарко.
Открытые окна не прибавляли прохлады. Байдаров вертелся с боку на бок,
курил а с завистью поглядывал на спокойно спящего Березкина.
Наконец, он не выдержал, встал, обтерся мокрым полотенцем и уселся на
подоконник. Так он просилел до утра, покуривая и недоброжелательно
поглядывая вниз на сонные улицы города.
В ночном клубе
- Демарсе, мы приехали слишком рано.
- Второй час ночи, фрейлейн.
- Однако я не вижу фон Штрипса на его месте.
- Странно. Обычно он приезжает сюда раньше всех.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг