предстоит постигнуть многие премудрости, чтобы прыгнуть так, как никто из
людей не прыгал.
Пелоп глянул на солнце.
- На сегодня хватит. Тебе пора возвращаться. Не проговорись в селении
о том, что ты был тут и что видел. Они и так угрожают мне. До завтра, -
заключил он.
- До завтра.
- И пожалуйста, не прыгай пока через овраг: твой прыжок несовершенен,
можешь сломать ногу, а то и шею.
...На следующий день Тилон пришел в домик Пелопа рано, как только
пригнал стадо в ложбину за холмом. Перебрался по стволу через поток,
толкнул калитку, которая оказалась незапертой. Дворик, если не считать
пса, встретившего его дружелюбно, как старого знакомого, был пуст.
Тилон закрыл за собой калитку, сделал несколько шагов и огляделся, не
зная, что делать.
Из двери дома вышла юная девушка, осторожно неся глиняную амфору -
сосуд, разрисованный олимпийскими атлетами. Скользнула по Тилону взглядом
и скрылась в беседке. Выйдя оттуда через минуту, она сделала Тилону знак,
означающий приглашение войти.
- Здравствуй, - сказал Пелоп, сидевший за столом. - Рад, что мой
первый и единственный ученик оказался таким прилежным. А я вот печаль в
вине топлю, - щелкнул он ногтем по сосуду, который ответил тонким
мелодичным звоном.
Тилон сел на вчерашнее место.
- А скажи-ка мне, малыш, - неожиданно спросил Пелоп и хитро посмотрел
на него, - тебе приходилось встречать молодого старика?
- Молодого старика? - переспросил Тилон и пожал плечами. - Нет, не
приходилось.
- А злое дитя ты видел когда-нибудь?
- Дети добры. Разве бывает злое дитя? Ты разыгрываешь меня, -
вспыхнул Тилон.
- Эге, дружок, тебе еще предстоит набираться премудрости, - сказал
старик, наливая из амфоры в чашу розовое вино. Беседка наполнилась терпким
запахом.
- Был у меня знакомец в Афинах, - начал старик, пригубливая вино. -
Один из немногих. Поэт и философ. Не знаю, жив ли он теперь... Это было
давно, четырнадцать лет назад, как только я прибыл в Элладу. Вот послушай,
что этот эллин сказал о вине.
Пелоп откинулся к стенке, увитой плющом, полузакрыл глаза и нараспев
прочитал:
Злое дитя, старик молодой, шалун добронравный,
Гордость внушающий нам, шумный заступник любви.
- В этих двух строчках, - продолжал старик, - система взглядов на
мир, целая философия. Вдумайся: дитя - злое, старик - молодой... Единство
противоположностей! В чем, в чем, а в философии вы, греки, сильны. И еще в
спорте.
В беседку вошла девушка, вытерла со стола пролитое вино. Тилон глянул
на нее и покраснел.
- Не вздумай отвлекаться на глупости, - строго произнес Пелоп. - До
Олимпиады меньше двух лет, а работы у нас непочатый край.
Пелоп резко, расплескав через край почти полную чашу, отодвинул ее, и
они вышли из беседки.
- Сегодня будет прыгать не камешек, а ты, - сказал он. - Отрабатывать
стартовый угол прыжка. Не забыл, каким он должен быть?
- Помню.
Тилон прыгал до седьмого пота. Пелоп был безжалостен. Снова и снова
заставлял он Тилона разгоняться и прыгать, измеряя каждый раз стартовый
угол с помощью какой-то трубки, которую приставлял к глазу. В трубке
поблескивал выпуклый прозрачный камешек круглой формы, на который были
нанесены деления.
Девушка - Тилон не знал даже ее имени - смотрела на него, как ему
казалось, с состраданием, не произнося ни слова.
- Никуда не годится, - ворчал Пелоп. - Вялый толчок. Ты спишь на
старте! Прыгаешь под слишком малым углом. Сильнее отталкивайся в момент
прыжка!
Тилон вытер мокрый лоб, разбежался и прыгнул.
Пелоп замерил длину прыжка.
- Еще разок, - сказал он и взял Тилона за руку. - Кажется, я понял,
почему у тебя не получается. Тридцать пять стоп - для тебя не результат.
- Разгоняться быстрее я не могу, - сказал Тилон, тяжело дыша.
- И не нужно. Прыгай круче!
- Как же я прыгну круче, если не могу разгоняться быстрее? - удивился
Тилон.
- Запомни: стартовый угол определяется не скоростью разбега, а только
силой, с которой атлет отталкивается от земли. Будем развивать мышцы ног!
Тилон тренировался до самого вечера и ушел, лишь когда летнее солнце
коснулось вершины холма. Все это время пес старика верно нес сторожевую
службу.
ПУТЬ К ТАЙНЕ
...Интенсивные каждодневные тренировки вконец измотали Тилона. Вот и
сегодняшним упражнениям, казалось, не будет конца.
А ведь Тилон считался выносливее всех в селении, в которое его
забросила судьба. Он мог целый день бродить в горах, лазить по острозубым
скалам. Преследуя на охоте зверя, Тилон мог покрыть бегом огромное
расстояние, и усталость не касалась его своим крылом.
Но сегодня...
Неумолимый Пелоп заставлял его снова и снова проделывать трудоемкие
упражнения. В ход шли попеременно диск, копье, мешок с песком, который
нужно было множество раз подбрасывать и ловить.
И снова, как каждый день, - прыжки, прыжки, прыжки...
- Не спи на старте! Резче отталкивайся! - кричал Пелоп, входя в
азарт. И подбадривал изнемогающего Тилона: - У тебя угол прыжка повысился
еще на четыре градуса!
В глазах завертелись черные круги, Тилон почувствовал: еще один
прыжок - и он свалится без чувств. В этот момент старик взял его за руку:
- Довольно.
Они вошли в дом, и Тилон кулем свалился на ложе.
- Усталость - коварный зверь, - сказал Пелоп. - Она может подстеречь
олимпионика и свалить его в самый неподходящий момент. Ты должен научиться
бороться с нею.
- А когда ты раскроешь мне главную тайну прыжка? - спросил Тилон.
Этот вопрос он задавал после каждой тренировки.
- Погоди. Еще не время, - ответил старик, как всегда.
Молчаливая девушка поставила перед Тилоном блюдо с его любимыми
маслинами, а старику пододвинула чашу со странным кушаньем. Это были
катышки из теста, старик уничтожал их с видимым удовольствием.
- Отведай-ка, - предложил он Тилону. Тот несмело раскусил катышек.
Внутри оказалось мясо с какой-то острой приправой.
- Нравится? - спросил старик.
Тилон кивнул, вытирая выступившие слезы. Старик сказал название еды,
но юноша не сумел повторить чудное слово. Пелоп молчал, устремив
неподвижный взгляд в окно, поверх головы девушки. Кто знает, какие картины
проносились перед его мысленным взором? За окном легкий ветерок шевелил
виноградные листья, уже тронутые осенью.
Девушка убрала со стола и присела на краешек скамьи.
- Ступай, - сказал ей старик, - нужно подвязать лозы на восточном
склоне, их повалил вчера ветер.
- Сегодня ты потрудился неплохо, - сказал Пелоп. - Теперь ступай
домой, отдохни хорошенько, иначе завтра не сможешь прыгать. Завтра, -
голос его окреп, - я раскрою тебе главный секрет прыжка.
Тилон так устал, что даже радости не почувствовал. Поднявшись, он
почувствовал, что тело налилось свинцом, стало тяжелым и непослушным.
Идя к калитке мимо виноградника, Тилон заметил вдали между лоз
тоненькую фигурку девушки. Девушка подвязывала лозы. Больше всего Тилона
поразило, что она тихонько что-то напевала - слов, конечно, разобрать
нельзя было из-за дальности расстояния. А то уж он всерьез начал
подумывать, что девушка либо немая, либо немного не в себе. Недолго думая,
Тилон свернул с тролинки. Увидев направляющегося к ней юношу, девушка
смолкла.
- Значит, ты умеешь говорить? - сказал Тилон.
Девушка стояла, опустив руки, в которых держала бечевку. На вопрос
Тилона она не ответила, только подняла на него глаза.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Гидона, - сказала она.
- Я уже давно бываю у вас, но ни разу не слышал твой голос, - сказал
Тилон. - Почему ты все время молчишь?
Гидона снова потупилась, на щеках ее проступил нежный румянец. Еле
заметно девушка пожала плечами, теребя в руках бечевку.
- Ты дочь Пелопа?
- Да.
- Я сразу догадался об этом, как только увидел тебя. Ты похожа на
него. Пелоп, это было давно, рассказывал о тебе.
- Правда? - улыбнулась Гидона. Улыбка удивительно красила ее. - Мне
отец тоже много рассказывал о тебе, о том, как повстречались вы в
Спарте...
Они стояли на склоне холма, между шпалерами роз, а предвечерние тени
все удлинялись.
- Замучил тебя, наверно, отец, - лукаво улыбнулась Гидона. - Задумал
на манер Праксителя или Фидия вылепить из тебя атлета - победителя
Олимпиады. А отец у меня упорный. Если что-нибудь задумал - обязательно
доведет до конца.
- Его желание совпадает с моим. А о его упорстве мне всегда
напоминают собственные мои мышцы, которые ноют не переставая после
бесконечных тренировок.
- Как ты считаешь, Тилон, ты станешь победителем Олимпиады?
- Если бы я так не считал, то не тренировался бы каждый день до
десятого пота.
- Я смотрю каждый раз, когда ты прыгаешь, - призналась Гидона.
- Знаешь, я сегодня прыгнул почти на сорок дельфийских стоп! - с
гордостью произнес Тилон.
Юноша посмотрел на солнце, зависшее над горизонтом, и переступил с
ноги на ногу.
Гидона спросила:
- Тебя, видно, ждут в селении?
- Нет, меня никто не ждет, - ответил Тилон. - Просто стадо пора гнать
домой.
После его ответа глаза девушки засветились от радости. Они продолжали
говорить, не в силах расстаться.
- Мне пора, Гидона! - спохватился Тилон.
- Придешь завтра?
- Как всегда.
- Я буду ждать тебя. Вот, возьми на дорогу! - сказала Гидона, отломив
кисть винограда и протянув ее Тилону.
...Кисть была чуть недозрелой, но Тилону показалось, что он никогда
не ел вкуснее винограда.
Он возвращался в селение с доселе неведомым чувством. Это было
чувство чего-то огромного и важного, что отныне вошло в его жизнь.
Размахивая веткой, он погонял стадо, но мысли его были там, на
винограднике, где тоненькая девушка поднимала и подвязывала полегшие лозы.
Вдали показались первые хижины селения, разбросанного среди гор, и
стадо само прибавило шагу.
Потянуло дымком, сладким, домашним.
Тилон подумал, что Гидона стала для него теперь самым близким и
дорогим человеком на свете. Одна мысль о том, что он увидит ее завтра,
переполняла его радостью.
<Почему Гидона так молчалива и грустна? - размышлял он, спускаясь со
склона. - Видно, немало ей пришлось хлебнуть там, в Афинах, когда отец
пребывал в спартанском рабстве>.
ТАЙНА ПРЫЖКА
Так уж получилось, что лишь незадолго до Олимпийских соревнований
раскрыл Пелоп своему молодому другу тайну дальнего прыжка. Тайна
показалась Тилону ошеломительной: оказывается, чтобы побить все рекорды на
дальность, прыгать нужно было... держа в руках дополнительный груз!
- Но это бессмыслица! - воскликнул Тилон, едва дослушав Пелопа. -
Ведь если я возьму в руки груз, мой вес увеличится. А ты говоришь, что я
прыгну дальше!
- Не торопись с выводами, мой мальчик, - сказал Пелоп. - Сначала
проверь и убедись, потом говори.
- Но и так очевидно...
- Очевидность - враг истины, - резко оборвал Тилона старик. С этими
словами он вынес из беседки два странных, доселе невиданных Тилоном
одинаковых предмета: это были диски, снабженные по краям массивными
округлыми утолщениями. Посредине каждого из дисков было сделано по пять
отверстий, в которые можно было пропустить пальцы. К ним подошла Гидона и,
взяв у отца один из дисков, умело продела в него пальцы: видно, она умела
с ним обращаться. Второй диск взял Тилон и принялся внимательно его
разглядывать.
- Диск похож по форме на спартанский щит, - заметил он.
- Верно, похож, - улыбнулся Пелоп. - Только назначение у него другое.
Более мирное.
Гидона вернула диск отцу.
- Я сам придумал эту штуку, - сказал Пелоп и щелкнул ногтем диск.
Металл чутко отозвался. - Придумал долгими ночами, когда тело ломит от
усталости и побоев. И мечтал осуществить ее, когда Зевс поможет мне
вырваться из рабства.
- Значит, когда мы встретились в Спарте, Пелоп, у тебя этих дисков не
было?
- Они были у меня в голове! И я верил, что испытание подтвердит мою
правоту. Потому я и сказал тебе, Тилон, что владею тайной дальнего прыжка.
Ни одна душа в мире не знает о прыжке с грузом, - продолжал Пелоп. - Ты
будешь первым. Но довольно терять время. Пойдем к скамме!
- К скамме? - удивился Тилон.
Да, юношу ждала еще одна неожиданность: в течение ночи, пока Тилон
отдыхал в селении, неуемный Пелоп успел соорудить в глубине дворика, за
беседкой, настоящую олимпийскую скамму - дорожку для прыжков.
- Когда ты успел, отец? - удивленно спросила Гидона, остановившись у
края дорожки.
- Прямо-таки тринадцатый подвиг Геракла! - восхищенно пробормотал
Тилон, разглядывая великолепную скамму.
- Для этого боги даровали мне две вещи: ночь и бессонницу, - довольно
улыбнулся Пелоп.
Тилон прошелся вдоль кромки скаммы - длинной неглубокой ямы, дно
которой было посыпано морским песком. Песок был разровнен настолько
тщательно, что образовывал идеально ровную поверхность.
- Чем не Евклидова плоскость? - с гордостью произнес Пелоп, любуясь
делом своих рук.
Юноша не мог глаз оторвать от скаммы. Филлион столько раз описывал
ему олимпийскую дорожку для прыжков, что Тилон мог в любой момент, закрыв
глаза, представить ее. И вот она перед ним наяву, длинная-длинная скамма,
поблескивающая под утренним солнцем. Точный прообраз той, на олимпийском
стадионе...
Гидона тронула ногой корзину, на дне которой остался песок,
принесенный сюда с побережья.
- Зря ты выходил ночью так далеко, отец, - сказала она. - Тебя могли
заметить. Ты же знаешь: нам все время грозят. Лучше бы послал меня - я бы
обернулась быстрее.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг