Из прежних знакомых виделась только с Имантом Ардонисом, и то изредка,
раз и навсегда пресекши попытки к сближению. Их связывала, кажется, только
память о Гуго. Они говорили о Ленце, как о живом, вспоминали его привычки,
любимые словечки, шутки. Ардонис рассказывал Рине, как продвигается работа
по расщеплению кварков.
Однажды, едва Имант ушел, а дверь Рины осторожно кто-то поскребся.
"Кошка", - решила Рина и толкнула дверную ручку.
Перед ней стояла знакомая приземистая фигура.
- Робин, - прошептала Рина.
Да, это был Робин - без нагрудного знака, помятый и какой-то увядший.
- Проходи, - сказала Рина и заперла дверь. Сердце ее забилось.
Робин еле двигался, словно в замедленной съемке.
"Энергия кончается", - догадалась Рина.
- Мне осталось существовать тридцать минут, - подтвердил Роб ее
догадку.
Рина знала, что с этим ничего не поделаешь.
Существуют шариковые ручки, которые выбрасывают, когда ласта кончается:
ручки сконструированы так, что зарядить их снова невозможно.
Собратьев Робина выпускали по тому же принципу. Делалось это для того,
чтобы робот в своем развитии не превзошел определенного уровня. Правда,
тратить свой запас энергии робот мог по-разному. В среднем запас был
рассчитан на 70 лет.
Стоя перед ней, Роб как бы застывал. Теперь он чем-то напоминал Рине
Будду, статую которого они видели когда-то с Гуго в музее.
- Робин, кто убил доктора Ленца? - негромко спросила Рина.
- Я знал, что ты это спросишь. Потому я здесь, хотя добираться сюда
было трудно, - сказал Робин. Покачнувшись, он произнес: - Доктора Ленца
никто не убивал.
- Никто? - переспросила Рина.
- Никто. Он сам убил себя.
- Не понимаю...
- Вот, - сказал Робин, протягивая Рине истрепанную записную книжку. -
Она принадлежала доктору Ленцу. Посмотри. Потом я отвечу на твои вопросы.
Только поспеши - у меня остается 20 минут.
Рина принялась лихорадочно листать страницы, исписанные знакомым
почерком Гуго. Формулы... Идеи опытов... Отрывочные фразы...
"...Удивительный способ обуздания кварков. Проверю сегодня же. Если моя
догадка правильна, на расщепление кварков потребуется энергии вдесятеро
меньше, чем до сих пор думали все, в том числе и мой дорогой Имант.
Попробую ночью, не хочу откладывать. Стоит, право, не поспать ночь,
чтобы увидеть, какую рожу скорчит утром Ардонис, моя правая рука, когда
узнает результат".
Дальше следовало несколько строчек формул.
"Опыт крайне прост, никого не хочу пока посвящать в него. Тем более,
что годится прежняя аппаратура. Рина спит... Решено, лечу..."
Рина припомнила далекую апрельскую ночь, когда, проснувшись, она не
застала Гуго и ждала его, волнуясь, до рассвета, обуреваемая тревожными
мыслями. А потом, угадав приближение его орнитоптера, возвратилась в
спальню, легла и притворилась спящей...
Так вот куда летал он! Неисправимый честолюбец, нетерпеливый,
импульсивный Гуго.
В этом весь Гуго - опыты, научная истина были для него выше всего. Как
эти записи не вяжутся с рассказами Иманта Ардониса о последних месяцах его
совместной работы с Ленцем! Вообще-то Имант не очень любил
распространяться на эту тему, но во время последней встречи с Риной
обронил такую фразу:
- Гуго, до того как ушел из жизни, сумел кое-чего добиться.
- Да, Гуго очень много работал в последние дни, - подтвердила Рина.
- Я имею в виду другое, - сказал Имант. Помолчал и добавил: - Не знаю,
чем Ленц прогневил автора письма, угрожавшего ему смертью в случае, если
Гуго не выполнит его требования.
- Вы хотите сказать, что Гуго выполнил требования автора письма? -
спросила Рина.
- Увы, даже перевыполнил, - вздохнул Имант. - Он столько напутал в
последних экспериментах, или, говоря языком письма, так ловко зашвырнул
ключи, что мы до сих пор и следа от них никак не отыщем.
Рина медленно опустила записную книжку.
Робин не шевелился.
- Ты все письма разослал? - спросила Рина.
- Нет.
- Почему?
- Энергия кончилась.
- Где остальные письма?
Вместо ответа Робин распахнул на груди дверцу, на пол упала толстая
пачка писем. Рина наугад подняла одно. "Рине Ленц", - тихо повторила она
адрес, четко отпечатанный на конверте.
Прочесть письмо, адресованное ей Гуго, Рина не успела - Робин с
грохотом упал на пол. Это был конец.
Рина опустилась на стул, закрыла глаза.
Что пишет ей Гуго? Что требует от нее? Грозит ли смертью, как всем
остальным "фиалочникам"? Но разве она в силах переделать этот несчастный
мир?
Наконец, решившись, Рина вскрыла письмо. Ей показалось, что письму
чего-то не достает. Фиалки в конверте не было! Она машинально потрясла
пакет, но оттуда ничего не выпало. Письмо было большим. Рина долго читала
его, еще дольше перечитывала. Все, с чем она успела свыкнуться, рушилось.
Трудно было осознать это, но нужно было действовать, действовать! Письмо,
адресованное ей, Рина должна была получить еще не скоро - счастье, что у
Робина так быстро иссякла энергия, и он вернулся к ней перед гибелью.
Спрятав письмо в сумочку, Рина решительно поднялась, перешагнула через
распростертого Робина. Теперь она знала, что нужно делать. Прежде всего -
как можно быстрее разыскать Иманта Ардониса. Когда они виделись? Да,
третьего дня... И Имант еще не успел... Не успел...
Последние мысли Рина додумывала уже на ходу. С того момента, как она
приняла решение действовать, время необычно уплотнилось. Ей казалось, что
и лента эскалатора еле ползет, и пассажиры движутся, как сонные мухи, и
вагон подземки приклеился к перрону и никогда от него не оторвется...
Наконец салон дрогнул, качнулся, и поезд принялся быстро набирать
скорость. За стеклами замелькали убегающие назад сигнальные огни - вскоре
они слились в несколько сплошных линий.
Рина поймала на себе внимательный взгляд. Она медленно повернула
голову. У самого выхода сидел молодой человек. Перехватив ее взгляд, он
поспешно уткнулся в газету. Да, это он вскочил вслед за ней на самую
быструю ленту тротуара, бегущую мимо гостиницы, в которой жила Рина.
Похоже, что это он, старательно отворачивая лицо, спешил за ней, когда
Рина протискивалась в вагон. Молодчик из ведомства Арно Кампа. Ну и шут с
ним - и с молодчиком, и с ведомством. Какое все это может иметь сейчас
значение?
Поезд плавно покачивало на поворотах. Рина откинулась на спинку и
закрыла глаза. По крайней мере пятнадцать минут можно спокойно подремать.
Нет, какая уж тут дрема! В голове теснились фразы из последнего письма
Гуго. И потом нужно обдумать предстоящий разговор с Имантом.
Покинув Ядерный центр, Имант Ардонис ожидал встретить кого угодно,
только не Рину. Да, это она. Имант поспешно вынырнул из потока сотрудников
и подошел к афишной тумбе, которую изучала Рина.
- Здравствуйте, Имант, - сказала Рина и взяла Ардониса под руку.
Молодой человек с газетой, сложенной трубочкой, медленно двинулся за ними
следом.
- Ради бога, придумайте что-нибудь, чтобы отвязаться от этого типа, -
прошептала Рина, прижавшись к Иманту. - Хотя бы на несколько минут.
- Какого типа?
- Только не оборачивайтесь сразу. Он за нами идет, с газетой.
Болтая о пустяках, они вышли в городской сад и двинулись к площадке
аттракционов. У панорамного колеса стояла очередь, Детишки толкались,
весело кричали, перекликались. Пожилая билетерша - единственное живое
существо в этом механическом царстве развлекательной техники, - пропустила
их к освободившейся двухместной кабине.
Только пристегнувшись ремнем к сиденью, Рина вполне оценила идею
Иманта: здесь по крайней мере они могли поговорить свободно.
Человек с газетой остался внизу - впрочем, он не спускал с них глаз.
Кабина поплыла кверху, из динамика полилась разухабистая музыка. Рина
посмотрела вниз. Соглядатай, видимо, размышлял, что же делать дальше.
Приняв решение, он спустился на садовую скамейку и развернул газету. В
конце концов он не нарушил инструкцию: ему поручено не спускать глаз с
вдовы Ленца, что он и выполняет неукоснительно. А то, что она решила
немного пофлиртовать с этим сумрачным красавцем, бывшим заместителем
Ленца... Наверно, все женщины таковы.
Они успели подняться довольно высоко, когда молодой человек с газетой
решил пойти в бар погреться. Перед ними раскинулась бесконечная панорама
города-спрута, города-левиафана, всепоглощающего мегаполиса, громоздящего
в небо бесчисленные этажи зданий.
- Я получила письмо от Гуго, - произнесла Рина, коротко рассказала о
Робине и протянула Иманту пакет.
Пока Имант читал, Рина следила за выражением его лица. Имант читал
жадно, залпом глотая страницы. Медленно вращающееся колесо успело сделать
почти полный оборот. В воздухе висел ребячий гомон. Из соседней кабины,
нависшей над ними, кто-то, шаля, бросил цветок. На колени Рины кружась
упала огненная настурция - хрупкий гонец осени.
Имант опустил руку с письмом.
- Спасибо, Рина, - произнес он, - за то, что верите мне.
- Я не опоздала?
- Не знаю, Рина. Еще не знаю. Лучше, если бы Робин пришел вчера.
- Неужели поздно?
- Сегодня утром были получены первые обнадеживающие результаты. Мы на
подступах к тому, чего сумел достичь Гуго...
Они помолчали.
- Я давно подозревал, что Гуго удалось расщепить кварки, - сказал
Имант, - но у меня не было доказательств. И потом, все поведение
гугенота... Простите! - смешался Имант.
- Гуго любил эту кличку. И мне она нравилась, - сказала Рина, вертя в
пальцах настурцию.
Итак, в ту памятную ночь, когда произошел взрыв, Гуго Ленцу удалось
расщепить кварки. Впервые в истории человечества был сделан шаг в глубины
микромира, доселе неведомые. Установка взорвалась, и Гуго, как это видно
из письма, подвергся облучению. Но на него обрушились не обычные жесткие
рентгеновские гамма-кванты, вызывающие лучевую болезнь. Медики научились
бороться с нею. Это было, как догадался Ленц, нейтринное излучение. Как
известно, современные физические приборы не улавливают нейтрино,
мельчайшие частички, лишенные электрического заряда. Эти легчайшие
частицы, названные нейтрино с легкой руки Энрико Ферми, пронизывают толщу
земного шара так же легко, как луч света - тончайшую прозрачную пленку.
Чуткая Люсинда, с которой доктор Ленц общался много лет, неплохо
изучила Гуго - от его умственного потенциала и до структуры нервных
клеток. Потому Люсинда сумела решить необычную задачу, поставленную перед
нею Ленцем. Используя вариационно-прогностические методы, она вычислила
время жизни Ленца, определила отрезок времени, который остался Гуго после
взрыва установки и нейтринного облучения. При этом, конечно,
предполагалось, что Ленц не будет предпринимать никаких попыток к лечению
и вообще будет вести себя, как лодка, отдавшаяся на волю волн.
"Я решил пожертвовать собой, чтобы спасти остальных. Поверь, Рина, я
решился на это не очертя голову, а лишь после того, как пришел к выводу:
нейтринное излучение, возникшее при расщеплении кварков, опасно, но
убедить в этом мир невозможно. Кто мне поверит, если нейтринное излучение
сейчас уловить так же невозможно, как поймать в ладони лунный свет?
Предположим, что я все же выступлю и скажу, что кварки нельзя расщеплять,
по крайней мере до тех пор, пока не будет найдена защита от нейтринного
излучения. А что скажут фабриканты оружия, жаждущие заполучить новый вид
излучения, чтобы сделать лучеметы в тысячу раз смертоносней? Да мне тут же
заткнут рот, объявят сумасшедшим, упекут в клинику. Что у меня за козыри в
этой игре? До тех пор, пока физики научатся ловить нейтрино, может пройти
немало лет.
Нет, рано расщеплять кварки. Общество, в котором я живу, еще не созрело
для этого. Наука слишком зашла вперед. Наше общество безумно - оно может
само себя уничтожить, люди торопливо хватаются за одно, другое, третье, -
не задумываясь о последствиях. Не знаю, как изменить общество. Я ученый, а
не политик. Но все равно - в наше время преступно быть пассивным..."
- Мне казалось, что для Ленца на всем белом свете существовала только
физика, - задумчиво сказал Ардонис.
- Вы плохо знали его, Имант. Гуго всю жизнь был человеком с большой
совестью, - произнесла Рина. - Он не мог без горечи говорить о загубленных
душах Хиросимы, о японских рыбаках, попавших под радиоактивный пепел... Но
Гуго всегда считал, что не дело физиков ввязываться в политику.
Ардонис разгладил ладонью конверт.
- Вы уверены, Рина, что Ленц поступил правильно? - спросил он.
- Не могу судить, но и осудить не в силах, - вздохнула Рина. - Но
почему, почему он не открылся мне?
- Если бы Ленц открылся вам, случайно о его замысле могли узнать
другие, и эффект свелся бы к нулю. Да и потом, разве могли бы вы сидеть,
сложа руки, зная, что жизнь Гуго с каждым днем тает, как свеча?
- Не могла бы, - прошептала Рина. - Но остаток своей жизни я хочу
посвятить делу, за которое погиб Гуго. Ни один человек на имеет права
сидеть, сложа руки, и ждать, пока все полетит в тартарары.
Рина долго не решалась задать вопрос, мучивший ее. Наконец она
спросила:
- Вы мне союзник, Имант?
- Союзник, - твердо ответил Ардонис.
- Я знала, - просто сказала Рина. - Но что же можно теперь сделать?
- Нужно, чтобы никто из физиков не сумел отыскать ключи, заброшенные
Гуго Ленцем.
Рина бросила взгляд на Ардониса.
- А вам не жаль? - вырвалось у нее. Она понимала, чего стоила Ардонису
эта фраза. Ардонису, для которого доселе не было ничего превыше научного
честолюбия.
- Жаль, - ответил Имант, вцепившись в поручни так, что пальцы побелели.
Помолчал и добавил: - У меня из головы не выходят слова Гуго о том, что
цель науки - счастье людей. Иначе наука не нужна. Расщепленные кварки -
это страшная сила, вырванная из плена. Это оружие, равного которому еще не
знал человек. Но как употребит он это оружие? И если ученому это
безразлично, то он не ученый, а наемный солдат, ландскнехт, которому
неважно, в кого стрелять - лишь бы деньги платили.
- Послушайте, Имант. Если бы Гуго пришел к вам и сказал, что кварки
расщеплены, но тайна должна быть сохранена... Что Ленц облучился, но
обнаружить излучение невозможно... Что эксперименты нужно прекратить,
громогласно признать свою несостоятельность... Вы пошли бы на все это?
Ардонис покачал головой.
- Вы поверили бы Гуго? - спросила Рина.
- Нет. Я, пожалуй, решил бы, что доктор Ленц не в себе.
- И продолжали бы опыты?
- С утроенной энергией.
"Я мог бы прийти к Иманту и рассказать о моей безумно простой идее -
столкновении встречных пучков - приведшей к роковому результату.
Нейтринное облучение? Но медики подтвердят, что я здоров. Ардонис - такой
человек, который верит только машинам, приборам и объективным данным.
Ардонис - фанатик науки, фанатик физики. Понимаешь, Рина, я даже не мог
сослаться на Люсинду: где гарантия, что меня не обвинили бы в подтасовке,
в том, что я заранее напичкал счетную машину собственной программой?.."
- Я не все сказал вам, Рина, - произнес Ардонис. - Я ведь тоже получил
фиалку.
- Вы?!
- Да.
- Давно?
- Незадолго до смерти Ленца.
- Что же от вас потребовал автор?
- Свернуть опыты. Уничтожить данные экспериментов. Направить армию
физиков по неверному пути.
- И вы?..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг