- Неделя?.. Это слишком много. Уложись хотя бы в три дня. Сможешь, а?
- Это очень трудно. Придется круглосуточно дежурить здесь. Не
возьмешь ведь помощника...
- Послушай, я удвою твой гонорар. Ты только уложись в три дня.
Хорошо?
- Ладно, постараюсь.
- Вот и отлично. Да и тебе самому интересно поскорее разделаться с
этим.
- Вы принесли? - спросил Кроули.
- Конечно, я для этого и пришел. Вот последний рентгеновский
снимок... Анализ крови... Электроэнцефалограмма... Кажется, это все, что
тебе требуется?
Не отвечая, Кроули внимательно рассматривал анализы.
- Большие изменения в коре головного мозга, - сказал он после долгой
паузы. - Видите? Вот эти пики на графике стали более высокими и острыми.
Значительно усилилась аритмия общей деятельности, этих провалов в прошлый
раз еще не было.
- Так что, пожалуй, без новых данных адресата и не разыскать было бы?
- Конечно, не разыскать. Ведь машина не то, что человек. Она
угадывать не может.
- Так смотри, Кроули, ровно через три дня я буду у тебя. Чтобы все
было готово к запуску. А если... В общем, думаю, ты сам понимаешь.
"Сам понимаешь, - горько усмехнулся Кроули, оставшись один. - А что,
собственно, я понимаю? Что надо как можно скорей избавиться от этой
мерзости. Может быть, пойти в редакцию газеты и все рассказать? Нет,
поздно. Газеты наверняка подкуплены. Хозяин не простит мне этого, он
выдаст меня правосудию, и тогда наверняка - электрический стул".
- А, будь все проклято, - вслух произнес Кроули, подходя к установке.
- В конце концов, разве мало людей гибнет от всевозможных катастроф? Много
ли стоит в сравнении с этим одна-единственная человеческая жизнь?
Кроули включил установку и погрузился в работу.
* * *
Знаменитой кинозвезде Мэрилин Гринги выпало на долю тяжелое детство.
Ее отец, известный ракетоиспытатель Митчел Фитцджеральд Гринги, погиб,
когда ей было всего четыре года. Погиб не в полете, испытывая новую
машину, а от глупой случайности: при включении стартового двигателя
взорвался аварийный баллон с горючим. Впрочем, поговаривали, что это была
не совсем случайность, так как Митчел отличался прямотой взглядов и мог
высказать правду в глаза самому президенту компании. Правда, такие
разговоры были быстро замяты, и трудно было установить, насколько они
соответствуют истине.
Как бы то ни было, на месте взрыва ракеты образовалась огромная
пологая впадина, а похороны Митчела Гринги носили чисто символический
характер. Впереди довольно многочисленной процессии медленно ехал "форд" с
откинутым бортом. В кузове среди цветов стоял цинковый гроб с запаянной
крышкой. Но в гробу, собственно говоря, не было ничего от Митчела Гринги,
если не считать нескольких горстей мертвой земли, сожженной страшным
огнем.
После смерти Митчела Гринги компания назначила его семье смехотворно
малую пенсию. Мать Мэрилин, работавшая биологом на хлорелловой плантации,
где производилась пища для космонавтов, несколько раз пыталась попасть на
прием к директору компании. Но каждый раз из этого ничего не получалось.
То директора срочно вызывали по какому-нибудь делу, то неожиданно
созывалось важное совещание, то появлялась еще какая-нибудь причина, и
прием срывался. В конце концов мать Мэрилин прекратила безуспешные
попытки.
Оставался еще один способ - письма. И Линда Гринги писала, писала без
конца. Из канцелярии директора компании она неизменно получала ответы -
безукоризненно вежливые, обнадеживающие, отпечатанные на отличной бумаге с
водяными знаками компании. В письмах говорилось, что вопрос о пенсии будет
пересмотрен в ближайшее время, правда, никаких конкретных дат не
указывалось. Мэри уже бегала в школу, затем бросила ее и пошла работать
ученицей на хлорелловую плантацию, чтобы помогать матери, а вопрос о
пенсии все еще находился "в стадии рассмотрения".
Приходилось туго. Хорошо еще, что администрация разрешала служащим
есть "брикеты для космонавтов" в неограниченном количестве. Часто эти
брикеты составляли весь обед Линды и Мэрилин. Жаль только, что брикеты не
разрешалось выносить с территории плантации.
Долог и извилист был путь Мэрилин от хлорелловой плантации к
почетному титулу первой звезды экрана. Были, конечно, на этом пути и
счастливые случайности и просто удачи, но главным явилось железное
упорство и настойчивость Мэрилин, соединенные с незаурядным природным
талантом актрисы.
Обладая добрым сердцем, она все время старалась помогать своим
коллегам-актерам, менее удачливым, чем она. За это Мэрилин пользовалась
неизменным уважением и любовью в мире искусства, чего нельзя сказать о
других кинозвездах, заносчивых, капризных и неприступных.
Давним другом Мэрилин был Мардон Вуд, журналист из "Ньюс кроникл",
весьма влиятельной газеты. Вуд не пользовался особой любовью начальства,
так как считался "левым". Но тем не менее главный редактор держал его, так
как Вуд был весьма способным и добросовестным журналистом.
К нему-то и решила обратиться Мэрилин.
Маленькое вечернее кафе было полупусто. Мэрилин и Мардон выбрали
столик в углу, возле эстрады. Ежевечернее представление еще не начиналось,
и эстрада была пуста.
За сосисками с горохом и бутылкой неплохого шабли Мэрилин успела
рассказать Мардону существо дела.
- Нужно попытаться спасти этого человека, - заключила Мэрилин.
- Сколько лет Катилю Револьсу? - неожиданно спросил Мардон.
- Он совсем молод. Кажется, ему и тридцать еще не скоро будет, если
вообще будет когда-нибудь.
- Бедняга.
- Понимаешь, Марди, то, что он невиновен, для меня не подлежит
никакому сомнению.
- Для меня теперь тоже.
- Во всей этой истории есть какая-то непостижимая тайна, - сказала
Мэрилин, пододвигая пустые тарелки официанту, убиравшему со стола. - Ясно,
что покушение на Парчеллинга не случайность, а заранее обдуманное
преступление. За всем этим кто-то скрывается. Кто именно? Ну, это уже дело
полицейских и всяких сыщиков. Но при чем здесь Катиль Револьс? Кому нужно,
чтобы погиб ни в чем не повинный человек?
- Погоди-ка, - сказал Вуд, отодвигая в сторону фужер с недопитым
вином, - кажется, я начинаю понимать, где тут собака зарыта. Ты говоришь,
Триллинг настаивает на смертной казни?
- Категорически.
- А между тем не будь его злая воля, жизнь Револьса была бы спасена.
- Для этого Джону стоило бы только пальцем пошевелить, - сказала
Мэрилин.
- Как же ты не поняла до сих пор! - воскликнул Вуд. - Триллинг просто
ревнует тебя.
- Ревнует?
- Ну да! Ведь Катиль Револьс был в твоей группе, участвовал с тобой в
съемках. А кроме того, ты так горячо ходатайствовала за него перед
Триллингом. Для подозрительности Большого Хозяина этого, по-моему, более
чем достаточно!
- Если это так, то какой же он негодяй!
- Негодяй, не спорю.
- Что же теперь делать? - с тоской сказала Мэрилин. - Вряд ли
Триллинг отступит от того, что задумал.
- Будем бороться, - заявил Вуд, глядя на сцену, где шеренга девиц под
оглушительные звуки барабана извивалась в стриптизе, подчиняясь ритму. -
Триллинг могуществен, не спорю, но не всесилен же он, в конце концов?!
Ведь что-то же осталось от наших демократических свобод?!
- Только тише, пожалуйста, - сказала Мэрилин, - на нас и так уже
оглядываются.
- Я попробую что-нибудь сделать в своей газете, - перешел на шепот
Вуд, украдкой оглянувшись. - К счастью, через четыре дня мой шеф отбывает
в длительную командировку, а заместитель глуп, как сорок тысяч пней.
Попробуем что-нибудь пробить! Представляешь, какая это будет пощечина
Триллингу?
Рассчитавшись с официантом, Мэрилин и Мардон вышли из кафе. Их
встретила сырая звездная ночь, напоенная запахами осени.
- Я провожу тебя, Мэри? - полувопросительно сказал Вуд.
- Нет, Марди, не надо. Мне хочется побыть одной. А вот, кстати, и
такси.
Мэрилин свистнула, и такси остановилось.
- Звони мне почаще, - сказала Мэрилин, отворяя дверцу. - Я хочу быть
в курсе. Прощай, Марди!
Дверца захлопнулась, и машина умчалась, прошуршав опавшими листьями.
Вуд вынул сигарету. Неожиданно из тени, отбрасываемой стеной дома,
вынырнула невысокая широкоплечая фигура.
- Простите, - сказала фигура, - я хотел выяснить, о чем вы говорили в
кафе, произнося слова "демократические свободы"? И почему при этом
упоминалось имя Джона Триллинга?
- Вам-то что до этого? - подозрительно сказал Вуд.
- И все-таки я попросил бы вас ответить.
- А с кем, собственно, имею честь?..
Вместо ответа незнакомец отвернул лацкан пиджака. В тусклом свете
электрического фонаря блеснул значок тайной полиции.
- Этого, надеюсь, вам достаточно? - осведомился незнакомец, делая шаг
к Вуду.
Мысль Мардона лихорадочно работала. "Может арестовать, - соображал
он. - Серьезных улик никаких, но недели две продержат. И тогда сорвется
вся защита Катиля Револьса. Триллинг убьет его. Надо бежать. Только
бежать!" Приняв такое решение, Мардон внутренне подобрался.
- Вы арестованы, - властным голосом сказал неизвестный, - выньте руки
из карманов!
Он вынул свисток, но не успел поднести его ко рту: Вуд сильным ударом
в подбородок сбил шпика с ног и бросился бежать. Вот когда пригодились
занятия боксом в клубе журналистов! Сзади раздались пронзительные свистки
и крики. Топот чьих-то кованых сапог гулко отдавался в ночной тишине
улицы. Казалось, улица тянется бесконечно. Бесконечно тянулись парадные
домов и ворота дворов, наглухо запертые в соответствии с распоряжением
мэра. Спрятаться было некуда. Мардон почувствовал, что устает. Но
попадаться полицейским ему теперь ни в коем случае нельзя было. Если
вначале дело пахло в худшем случае двумя неделями ареста, но теперь, после
того как Вуд сбил с ног полицейского и спасался бегством, ему грозили куда
большие неприятности.
Показалась высокая чугунная решетка, оплетенная колючей проволокой.
Раздумывать было некогда. Каким-то чудом Вуд перемахнул решетку, разорвав
одежду и в кровь изранив лицо.
"Почему они не стреляют? - билась в голове одна-единственная мысль. -
Неужели боятся нарушить тишину?"
Как бы отвечая на его мысль, хлопнул выстрел, затем еще один.
Полицейские, прислонившись вплотную к решетке, стреляли наугад: к счастью
для Вуда, было новолуние. Лезть через колючую проволоку полицейские не
решились.
Пока продолжались поиски сонного дворника, отворившего ворота, прошло
несколько драгоценных минут. Вуд слышал торопливые голоса своих
преследователей и скрип ворот в заржавленных петлях.
Куда спрятаться? В какое-нибудь парадное? Но тогда его неминуемо
разыщут - это лишь вопрос времени. Постучаться к кому-нибудь? Но для этого
тоже нужно время, а времени нет!
Мардон бежал по огромному захламленному двору, натыкаясь на кучи угля
и просто грязи. Все окна были темны, кроме одного, которое также погасло
при звуках выстрелов.
Вуд с разбега налетел на какое-то деревянное сооружение, больно
ударившись. Мусорный ящик! Хорошо еще, что полный. Лихорадочно разгребая
руками отбросы, Мардон забрался внутрь. И как раз вовремя: голоса
полицейских слышались уже во дворе.
- Оцепить двор, - послышалась команда. - Поставить караул у ворот и
решетки. Преступник здесь, и он никуда не уйдет. Приступайте к обыску!
- Может быть, сначала обыщем двор? - предложил один голос.
- Вряд ли он настолько глуп, чтобы остаться здесь. Впрочем, пошарь
немного фонариком.
Мардон сидел в ящике съежившись, стараясь дышать как можно тише. Дело
принимало серьезный оборот. Пока оставалось одно: выжидать.
Наконец голоса полицейских стихли. "Вероятно, разошлись по квартирам
с обыском", - догадался Вуд. Но он не знал, остался ли во дворе кто-нибудь
из полицейских, и поэтому не решался высунуть голову.
Так прошло несколько томительно долгих минут. Мардон задыхался от
смрада разлагающихся отбросов. Голову неотступно сверлила мысль: когда
полицейские обыщут квартиры и убедятся, что там никого нет, они станут
прощупывать двор, и тогда все.
- Ну, где ты там запрятался, - послышался вдруг хриплый шепот. -
Вылезай!
"Провокатор! - мелькнуло у Мардона. - Но к чему это им? Не проще ли
было взять меня голыми руками?"
- Поживее, - снова раздался шепот, - у нас слишком мало времени на
церемонии! Да не бойся, шпиков пока нет!
Решившись, Мардон единым духом выскочил из ящика. Он очутился перед
человеком, который дружелюбно похлопал его по плечу.
- Ты выбрал не слишком удобную постель, приятель, - сказал человек,
приблизив лицо к Вуду. Мардон почувствовал густой винный перегар.
- Куда мне? - спросил он, схватив своего доброжелателя за холодную
руку.
- За мной - и бегом! - ответил человек.
Они вбежали в подъезд и спустились в подвал по каменным ступеням.
Здесь было сыро. Под ногами хлюпала вода. С потолка капало. Вуд натыкался
в кромешной тьме на какие-то острые углы. Тяжелая капля упала Вуду на
губу, и он облизнул ее. Капля пахла нефтью.
Незнакомец ориентировался в темноте довольно хорошо. Он шел впереди,
таща Мардона за руку.
- А что, парень, видно, ты досадил этим бобби, коли они так рьяно
гоняются за тобой? - нарушил молчание незнакомец.
- Не представляю, чего им от меня надо, - ответил Мардон, тяжело
дыша.
- И полез в мусорный ящик просто ради собственного удовольствия, так
ведь? - добавил незнакомец. - Что ж. Можешь ничего не говорить мне. Ты
прав, мало ли кем может оказаться незнакомый?
Воздух в коридоре, по которому они шли, стал как будто свежее. Идти
стало легче.
- Ну, вот мы и пришли, - сказал неизвестный, останавливаясь. - Через
эту дверь ты выйдешь на другую улицу. Благодарить не надо, - сказал он,
заметив движение Мардона. - Я рад, что помог тебе: ты почему-то кажешься
мне неплохим парнем.
Незнакомец крепко пожал руку Вуда. Снова Вуд почувствовал густой
запах виски.
- И знай еще, - впервые за все время улыбнулся незнакомец, - что
сегодня ночью тебе помог бежать от шпиков Ричард Вилмор Кроули, великий
физик и великий... негодяй!.. Прощай.
* * *
Гуго Парчеллинг развернул утренний номер газеты, Руки его дрожали, и
голова немного тряслась. Международные новости... Хроника космоса... Это
все можно пропустить. Дальше... Культурная жизнь... Съемки нового фильма с
участием Мэрилин Гринги. Странно, Триллинг хорошо знаком с ней, а он Гуго,
нет. Джон обещал их познакомить, да все как-то было недосуг то ему, то
Джону. "Вот выйду из лечебницы и познакомлюсь с ней", - подумал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг