притворно сердился, легонько шлепал пса. Видно было, что оба отлично
понимали друг друга.
В этом грузном, обрюзгшем человеке, одетом в яркую шелковую пижаму,
трудно было сразу узнать грозного Джона Триллинга. Большой Хозяин от души
дурачился и веселился вовсю.
- К вам звезда, босс, - сказал неслышно вошедший дворецкий,
фамильярно подмигивая. Будучи любимцем Триллинга, он позволял себе многое,
на что, пожалуй, не мог бы осмелиться ни один человек в стране.
- Какая звезда? - не понял Джон.
- Знаменитая кинозвезда Мэрилин Гринги собственной персоной, -
разъяснил дворецкий.
- А, Мэрилин! Что ж ты? Зови!
- Но... может быть, подать вам переодеться?
- Ну, вот еще! К чему эти церемонии? Ты ведь знаешь, что мы с Мэри
давние друзья.
Оставшись один, Триллинг все-таки надел халат и застегнул его на все
пуговицы. Затем он уселся за стол, приняв серьезный вид. Дверь отворилась,
и в комнату стремительно вошла Мэрилин.
- Здравствуйте, Мэри, - сказал Джон, поднимаясь. - Рад вас видеть.
- Я также, - ответила Мэрилин.
Пес сдержанно зарычал, оскалив клыки.
- Лантар, ты не узнаешь меня? - сказала Мэрилин удивленно.
- Ничего странного, сударыня, - улыбнулся Джон. - Вас не было здесь
так давно, что пес успел вас позабыть. Да и ваш покорный слуга тоже
соскучился по вас.
- Да, я виновата перед вами, Джон.
- О, что вы, я не об этом! - быстро заговорил Триллинг. - Но уж, во
всяком случае, я ведь считаюсь покровителем вашей студии, и хотя бы
благодаря этому обстоятельству мы могли бы видеться с вами почаще.
Садитесь, дорогая, садитесь! Лучше сюда, в кресло. У окна будет удобнее.
Мэрилин села, закинув ногу на ногу.
- Сигарету? - сказал Джон, щелкнув портсигаром.
- Благодарю. - Глубоко затянувшись, Мэрилин закашлялась.
Успокоившийся Лантар подошел к Мэрилин и внимательно обнюхал ее ноги.
- Итак, что же вас привело ко мне? - спросил Триллинг. - Уж наверное,
не просто желание повидаться, - добавил он с едва скрытой горечью. - Что?
Увеличить съемочные фонды? Или ходатайствовать о предоставлении труппе
отдельной ракеты для вылета на Марс, на новые съемки? Угадал?
- Нет, Джон, на сей раз не угадали.
- Ну и хорошо. Тогда, может быть, забудем о делах и прокатимся
немного? Мне как раз вчера Мокомпания презентовала любопытную машину...
- Нет настроения, Джон. Я ведь пришла к вам с одной вещью, - негромко
сказала Мэрилин.
- Ага! Значит, я все-таки оказался прав. Просто проведать Джона
нельзя, обязательно надо к нему приводить "с одной вещью".
- Я пришла относительно Катиля Револьса, - так же негромко сказала
Мэрилин.
- Вот как, - насторожился Триллинг.
- Револьс невиновен, он не имеет отношения к этим ужасным
происшествиям.
- Но он сам признался.
- Ах, это не имеет никакого значения! Револьс психически болен, и это
у него просто мания.
- Не думаю, - сказал Триллинг. - А почему, собственно, судьба Катиля
Револьса интересует прекрасную Мэрилин Гринги?
- Лучшего Иоанна Крестителя нам не найти.
- Не беспокойтесь. Лучшие трагики страны будут к вашим услугам. Об
этом я сам позабочусь.
- Револьс невиновен, - горячо повторила Мэрилин.
- Правосудие не ошибается.
- Джон, я прошу вас, лично вас: спасите ему жизнь!
- Вы обращаетесь не по адресу, - развел руками Триллинг, - я только
частное лицо.
- Это ваше последнее слово?
- В части Револьса - да.
- В таком случае прощайте. - Мэрилин поднялась. - Откровенно говоря,
я была о вас лучшего мнения.
После ухода Мэрилин Триллинг несколько минут сидел неподвижно.
Подперев ладонями щеки, он думал. Не последнее место в его мыслях занимал
Катиль Револьс. То, что Револьс непричастен к обоим покушениям на
Парчеллинга, было отлично известно Джону Триллингу. Но в той большой игре,
которую затеял Триллинг, инженер Револьс был пешкой, и эта пешка должна
была погибнуть. Таковы неумолимые законы игры.
В глазах общественного мнения страны преступником является Револьс.
Если есть еще сомневающиеся в этом, их надлежит убедить. И об этом
позаботится Большой Хозяин. К его услугам весь огромный, отлично
вымуштрованный аппарат, состоящий из газет, радио и телевидения.
Тяжело поднявшись, Триллинг подошел к пульту связи, поблескивавшему в
неярких лучах сентябрьского солнца.
На выпуклом экране послушно возникло лицо начальника тайной полиции.
- Вы закончили дело Револьса? - спросил Триллинг тихим голосом, не
предвещавшим ничего хорошего.
- Поверьте, босс, я сделал все...
- Почему же до сих пор нет обвинительного заключения?
- Но ведь у нас нет пока вещественных доказательств преступления...
- Револьс во всем сознался, его признание запротоколировано, чего ж
вам еще?
- Это так, босс. Но, как вам хорошо известно, законодательство
требует, чтобы в подобных случаях преступление было доказано
документально. А кроме того, медицинская комиссия установила, что в
психике Револьса имеются отклонения от нормы. И судить этого человека...
- Медицинскую комиссию я беру на себя, - нетерпеливо перебил
Триллинг. - А вы должны разыскать эту чертову машину, с помощью которой
этот Револьс усиливал биотоки, или как их там.
- Очень может быть, - осторожно сказал начальник полиции, - что такой
машины вообще не существует в природе.
- Так сделайте ее, - вспылил наконец Триллинг. - Неужели мне больше
нечего делать, как только учить вас уму-разуму! Вы поняли меня?
- Да, - ответил начальник полиции после короткой паузы.
- Очень рад за вас. Доложите через двадцать четыре часа результаты.
Все.
Экран погас.
"Как бы Мэрилин не заварила кашу, - размышлял Триллинг. - От этой
взбалмошной женщины всего можно ожидать. То она водится с левыми
элементами, то бросает все и едет куда-нибудь на Амазонку, то выкидывает
еще какое-нибудь коленце. А вдруг ей взбредет в голову развернуть кампанию
в защиту Катиля Револьса? Знакомых газетчиков у нее пруд пруди. Правда,
владельцы газет прислушиваются к мнению Джона Триллинга, но ведь за всеми
газетами не уследишь!" И одна капля дегтя сможет испортить бочку меда,
меда, в предвкушении которого у Триллинга уже теперь текли слюнки.
"Как там мой подопечный?" - подумал Триллинг, поворачивая ручку
настройки. Перед ним на экране возникла большая комната с розовыми стенами
и белоснежным полом. В комнате было пусто, если не считать узкой
никелированной койки да ночного столика, уставленного лекарствами. На
койке сидел, понурив голову, худой старик. Он поднял голову, и глаза его
заблестели радостью.
- Здравствуй, Джон, - сказал старик, - спасибо, что не забываешь
меня.
- Как самочувствие, Гуго? - участливо спросил Триллинг, внимательно
вглядываясь в усталое лицо и синие мешки под глазами друга.
- Неважно, - махнул рукой Гуго. - Моторчик начинает портиться, -
указал он на сердце. - А главное, я совсем потерял сон. Все боюсь, что во
сне меня настигнет это проклятое облако.
- Ну, сам посуди, ты же только изводишь себя понапрасну. Если даже
твое облако и существует в природе, то как оно может проникнуть в твою
палату? Окна у тебя все время наглухо задраены, а в рамы вставлены
бронированные стекла. Даже посетителей ты боишься принимать.
- Умом я все это понимаю, но все-таки ничего не могу с собой
поделать, - голос Парчеллинга был тускл и безжизнен. - Ты уж, пожалуйста,
Джон, последи за биржевыми делами моими...
- Послежу, послежу, не беспокойся. А ты поскорей выздоравливай. До
завтра!
- До завтра.
* * *
- Как дела, Револьс?
- Благодарю, сэр.
- Теперь у вас нет оснований жаловаться?
- Нет.
- С вами обращаются вежливо?
- Да.
- Питание, книги?
- Благодарю вас, сэр, мне ни в чем не отказывают.
- Присядьте, Револьс, - пригласил Триллинг.
В продолжение разговора лицо Катиля оставалось безучастным. Казалось,
какая-то тайная мысль не давала ему покоя. Триллинг уже привык к мраморной
бледности своего узника, к его внезапным переходам от состояния глубокой
депрессии к болезненному возбуждению. Сегодня Револьс был явно чем-то
угнетен. Он не говорил с Триллингом, как обычно, о новейших проблемах
физики и о неоспоримости существования бога.
- Не нужен ли вам врач? - спросил Триллинг.
- Врач? - усмехнулся Револьс. - Меня исследовала на днях целая
медицинская комиссия.
- Эта комиссия решает вашу судьбу, Револьс.
- Мою судьбу?
- Да. Все зависит от того, признают ли они вас психически здоровым
или больным.
- Но ведь я совершенно здоров!
- Конечно, я не сомневаюсь в этом. Но комиссия пришла к
противоположным выводам. И в ваших интересах взять себя в руки и вести
себя на комиссии так, как, по мнению этих идиотов, должен вести себя
здоровый человек.
- А кто именно?
- Это я вам подробно расскажу.
- Увы, это ни к чему, - грустно сказал Револьс. - Комиссия-то уже
прошла.
- Так и быть, я добьюсь для вас новой комиссии.
- О, спасибо, - громко сказал Револьс, приходя в хорошее настроение.
- Я верил и знал, что бог меня не оставит, что он пошлет мне защитника.
- Это долг каждого христианина - помогать друг другу, - заметил
Триллинг.
* * *
Толстая решетка и давно не мытые стекла единственного окна делали
комнату полутемной. Окно выходило во двор. Чахлый клен, наполовину
облетевший, несмело заглядывал в окно. Двор был грязным и никогда не
убирался. Там и сям кучи антрацита, битого кирпича, песку. Большой
мусорный ящик, наполненный с верхом, довершал общее впечатление.
Во двор вошел мужчина лет тридцати. На нем была вельветовая куртка с
закатанными рукавами и спортивные бутсы на толстой каучуковой подошве.
Осторожно оглядевшись, мужчина нырнул в подъезд. Он миновал два марша
ветхой деревянной лестницы, пропахшей мышами, и отпер обшарпанную дверь.
Войдя, он тщательно заперся изнутри.
- Зябнешь, бедняга? - обратился он к клену, заглядывавшему в окно. -
Что делать, жизнь наша собачья.
В комнате пахло промозглой сыростью, и мужчина включил газовую
горелку, чтобы немного нагреть воздух.
Наша любовь словно лилия
В заводи тихой реки, -
мурлыкал он под нос, убирая комнату.
На квадратном столе, стоявшем посреди комнаты, беспорядочной горой
громоздились различные миниатюрные детали, волноводы, лазеры и
транзисторы.
Но человек, видимо, не считал, что на столе царит беспорядок. Пройдя
мимо стола, он подошел к стальному шкафу, похожему на банковский сейф. На
боковой стенке сейфа имелось несколько приборов. Их круглые циферблаты
приковали к себе внимание человека. Он долго вглядывался в показания
приборов, пристально следил за капризными движениями легких стрелок.
- Нет, еще не готово, - сказал он сам себе и вытащил сигарету. - Но
уж на этот раз промашки не будет, клянусь честью!
Несмотря на относительную молодость, человек был более чем наполовину
сед. Глаза его беспокойно бегали, мелкая непрерывная дрожь в руках
изобличала хронического алкоголика.
Придвинув стул, видавший лучшие времена, он освободил себе краешек
стола и принялся делать какие-то расчеты. Карандаш быстро скользил,
исписывая листок за листком, а человек то улыбался, то хмурился, время от
времени тихонько бормоча: "Данные рентгеновского анализа надо ввести на
целый час раньше... Гм, мешает коэффициент усиления... Выигрывая в
скорости, я проигрываю в мощности... А интеграл-то расходится!"
Быстро стемнело. Серенький день уверенно шел к своей гибели. Человек
повернул выключатель, и тусклая, казалось, насквозь пропыленная лампочка
осветила лабораторию. Ранние морщины на угрюмом лице человека,
подчеркивавшиеся вечерними тенями, стали еще заметнее.
- Что-то опаздывает мой лучший друг, - тихо произнес человек, по
странной ассоциации улыбнувшись далеким воспоминаниям. Улыбка неожиданно
скрасила его, сделав почти привлекательным. На щеках появились юношеские
ямочки, глаза молодо заблестели.
Неожиданно послышался тихий стук в дверь. Улыбка тут же сбежала с
лица человека. Он устало подошел к двери и отпер ее. В дверь быстро
проскользнула грузная фигура, в темных очках и шляпе, надвинутой на самые
глаза.
- Добрый день, Кроули, - сказал вошедший.
- Здравствуйте, Хозяин.
- Я задержался сегодня немного. Как твои успехи?
- Нужны деньги, - сказал Кроули.
- Опять деньги?
- У вас их как будто немало.
- Ты получишь все, что причитается, только после... после реализации.
- Мне деньги нужны сейчас, - угрюмо сказал Кроули.
- Чтобы снова напиться до бесчувствия и потом валяться в городской
сточной канаве?
- А хотя бы и так, - вызывающе ответил Кроули.
- А знаешь ли ты, чего мне стоило вытащить тебя из полицейского
управления? Я ведь и не подозревал даже, что ты находишься за решеткой и
должен быть судим за нарушение правил поведения в общественном месте.
- Может быть, было бы лучше, если бы вы оставили меня там, - тихо
сказал Кроули.
- Что, что? Ты эти разговоры оставь, уж это, во всяком случае, будет
лучше для тебя. У нас есть контракт. И учти: неустойка может тебе дорого
обойтись.
- Я пошутил, Хозяин, - произнес Кроули. - Но мы договорились с вами,
что эта попытка будет последней?
- Мое слово - закон, - сказал хозяин, снимая пыльник и шляпу.
- Мне как раз перед вашим приходом припомнилось детство, - сказал
Кроули. - Весна на ферме... апрельское солнце... и отец, готовящий машины
к пахоте.
- Ну, что ж. Закончишь нашу работу, получишь деньги, и ты - вольная
птица. Сможешь купить себе, если захочешь, хоть три фермы, хоть целый
десяток. Ты уже закончил отладку?
- Нужна еще примерно неделя.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг