- Россия - во главе мирового терроризма? - сказал я с интонацией
огромного сомнения. - После всего, что ей пришлось от него вытерпеть?
Я намеренно произнес "ей", чтобы подчеркнуть, что я тут лицо
незаинтересованное и могу беспристрастно судить со стороны. Я знал, что
Липсис в это не поверит, но тем не менее нужно было сказать именно так.
- Мне тоже не очень верится, - сказал он. - Однако многим из нас,
выходцев отсюда, в Штатах не очень-то доверяют. Русская мафия, и все
такое. Так что ветер переменился, и там будут стараться по мере
возможности задробить развитие предстоящих тут событий.
- То есть референдума и Избрания? Или точнее - избрания одного
определенного претендента?
- Ну, тебе не нужно объяснять.
- Ладно; а при чем тут твое участие в приеме?
- Я должен переговорить с шейхом Абу Мансу-ром. Это в наших общих
интересах, но шейх пока об этом не знает.
- Не вижу, как ваша беседа сможет изменить развитие событий. Ты
хочешь сказать, что твое правительство собирается выступить против великой
державы? Своего лучшего союзника? Нелогично как-то.
- Ну, ты всегда любил слишком решительные выводы. Но мы намерены
всего лишь блюсти свои интересы.
- И не прочь заручиться поддержкой у нас. Я правильно интерпретирую?
- По-моему, желание совершенно естественное.
- Потому-то вы и участвуете в работе партии азороссов?
- "Мы" не участвуем. Партия не может пользоваться активной помощью
из-за границы. Но отдельные лица... я бы сказал... следим весьма
сочувственно. Не забудь: многие из нас восстановили гражданство при
интеллекратах...
Он говорил, а я слушал и верил ему ровно на одну треть. На треть - в
том смысле, что он показывал мне именно такую часть того, что было у него
на уме, две же трети тщательно скрывал; однако у меня были кое-какие
догадки по поводу того, что именно он утаивает.
- А ты не боишься, что ваше открытое сочувствие скорее вредит делу,
чем способствует избранию претендента?
- Наше сочувствие не афишируется. Никоим образом. Но, кроме прочего,
я и об этом должен переговорить с шейхом.
- Так, так, - проговорил я задумчиво, мысленно расставляя на доске
возникшую позицию и пытаясь наскоро просчитать варианты. - Конечно, если
учесть, что с шейхом прибыли финансисты, которые могут оказаться весьма
заинтересованными в деятельности нескольких банков, не столь давно
возникших в твоей стране... Тех, что занимаются перекачкой нефтяных денег
в Россию. Просто удивительно, как это вы перехватили такую кормушку.
- Об этом мне ничего не известно, - прервал он меня чуть быстрее, чем
следовало бы. Но и эта поспешность могла оказаться игрой - и не самой
бездарной.
- Разве я сказал, что тебе что-то ведомо? Нет, ни слова.
- Надеюсь, ты не откажешься от своего обещания? - спросил мой
собеседник так, словно положительный ответ на его просьбу требовал лишь
формального подтверждения.
- По-моему, пока я еще никому ничего не обещал, осадил его я.
- Так пообещай: что тебе мешает?
В этот момент я все решил.
- Изя, мальчик, - сказал я ласково, - или ты сейчас же начнешь
говорить по делу, или - клянусь Пророком - мы с тобой прервем отношения
навсегда. Ты имеешь понятие, сколько стоит минута моего времени в Москве?
Он глубоко вздохнул. И наконец отважился:
- Ну, мне не хотелось бы говорить...
- Что тебе хочется, чего не хочется - твое личное дело. Но если ты
реально представляешь, о чем просишь...
Он снова вздохнул - словно его принудили отдать последнее.
- Ну ладно... Но - строго конфиденциально, сам понимаешь.
- Мог бы и не говорить.
- Ты слышал о проекте "Иудея"?
Я кивнул. Речь шла о практически бессрочной аренде некоторых
ближневосточных территорий; на них заинтересованные люди собирались
создать второе историческое государство - Иудею, которое вместе с Израилем
составило бы федерацию. После долгих и трудных усилий "тихой дипломатии" в
принципе удалось договориться; однако вопрос о стоимости аренды все еще не
нашел разрешения. Шейх был одним из людей, чье слово в этих переговорах
могло иметь значительный вес. Что же, не исключено, что Изе было нужно от
авторитетного арабского властителя именно это - а не то, что меня занимало
куда больше. Он явно наталкивал меня на эту версию - и, следовательно,
старался отдалить от другой, куда более важной. Ну, пусть будет так -
сделаем, что называется, поклевку.
- Хочешь с ним поторговаться? Изя склонил голову набок и поднял
плечи.
- Коммерция есть коммерция - даже в политике...
- У тебя есть чем его заинтересовать? Шейх - человек восточный, не
любит зряшных разговоров.
Изя ухмыльнулся:
- С пустыми руками в гости не ходим.
- Хорошо, - пообещал я.
- Попробую. За результат не ручаюсь.
- И еще бью челом...
- Аппетит приходит во время еды?
- Отнюдь. Это тоже домашняя заготовка. Вопрос аренды, как тебе ясно,
имеет много аспектов. Одно дело - решение на верхах, другое - отношение
населения, духовенства, главным образом низшего. Мнение России сыграет
большую роль. С кем надо увидеться, чтобы обговорить этот вопрос, и как с
ним увидеться? Ты понимаешь: речь идет не о фигурах над ширмой, а о тех,
кто скрыт за нею. Вот такая встреча мне нужна. Россия при этом только
выиграет. Естественно, и ты обижен не будешь.
Это я и так знал. Даром работают только любители, а я к ним не
относился. Я, конечно, понимал, что он не собирается предложить мне
деньги: игра велась по правилу "услуга за услугу". А услуги мне могли
понадобиться, в том числе и с его стороны, вернее - со стороны тех, кого
он сейчас представлял. На самом деле, а не по легенде, которую он пытался
развесить на моих ушах красивыми фестонами. Если, разумеется, услуги не
понадобятся мне именно против него самого.
- Это будет, пожалуй, потруднее, чем с шейхом. Хотя если бы ты
действительно увиделся с Акимовым - он наверняка смог бы дать тебе дельный
совет.
- Прекрасно. Вот и устрой мне встречу с ним.
- Ну... - Я поставил на стол чашку с остатками кофе и поднял брови
так высоко, как только мог. - Что я, фокусник, по-твоему?
- Я понимаю. Но у тебя, как правило, все получается...
Я медленно допил кофе. Потом, вздохнув, проговорил:
- Будем надеяться. Где тебя найти? Он вытащил из кармана несколько
визитных карточек, выбрал одну и протянул мне. Я прочитал, усмехнулся и
спрятал ее. Судя по ней, он тоже, как и Северин, занимался продажей
компьютеров и всего, что с ними связано. Ну, пусть так.
- Надеюсь, что тебя действительно можно будет там обнаружить.
- Буду ждать звонка, - сказал он. - А здесь неплохо готовят. Спасибо,
что навел на хорошее местечко.
- Поесть на Руси всегда любили, - сказал я. - Ну что же - дрогнули и
пошли?
И в самом деле, времени у меня почти не оставалось. Я подозвал обера.
Изя запротестовал: он хотел заплатить сам, я не стал ему
препятствовать; пусть совершенствуется в современном российском быте.
Пока он отсчитывал деньги, я сказал так, чтобы он понял: его слова я
принял всерьез.
- Ладно, положусь на твое обещание.
Он только кивнул. Мы помолчали.
- Хорошо, - сказал я наконец. - Подъезжай к посольству - устрою так,
что ты пройдешь. А к тому времени, может быть, сумею разузнать и
относительно второй встречи. Так что не придется тебе прислушиваться к
телефону в кармане.
- Спасибо.
- Теперь мне пора. А ты чем займешься?
Он пожал плечами.
- Побездельничаю, пошляюсь по Москве. Ну, еще, может быть, попытаюсь
найти и других старых дружков. Вот как тебя нашел. И еще кое-кого.
- И кого же?
- Кого? Ольгу. Ольгу-то помнишь?
Я уже начал было подниматься, но при этих словах раздумал.
- Нашел?
Он кивнул:
- Только что от нее.
- Ну что она - на твой взгляд?
Липсис глянул на меня одним глазом, как птица.
- Приказано с тобою на эту тему не беседовать.
- Ты что - сказал ей, что собираешься ко мне? Он привычно развел
руками:
- Случайно выскочило. Да и потом... это же не совсекретная
информация, надеюсь? Прости, но у меня такое впечатление, что она не
очень-то хочет тебя видеть.
Такого поворота я не ожидал. И почувствовал, как наливаюсь
адреналином по самую горловину.
- Вот еще новости! Отчего?..
- Не знаю, не знаю. Так показалось - вот и все.
- Слушай, - сказал я, - а дочку ее ты там видал? Ей сейчас - да, лет
двадцать пять, пожалуй. С ней не разговаривал?
Он пожал плечами.
- А зачем? С дочкой у меня общих воспоминаний нет.
- Да, - сказал я после паузы. - В этом ты прав, конечно. А как
старик?
Все по-старому, топорщится? Изя негромко присвистнул:
- Эка! Старик - на Востряковском уже сколько времени. Номера могилы
не помню, но могу найти. Если хочешь, конечно. Я только помотал головой.
- И верно, - согласился он. - К чему? Архив его, как ты понимаешь, в
гроб с ним не положили. Теперь вот Ольга никак не придумает, что ей с
этими бумагами делать.
Я пожал плечами. Разговаривать на эту тему мне не хотелось.
- Ладно, мне пора. Свои координаты ты мне дал, мои тебе известны. Так
что не забывай.
- О'кей, - согласился он.
- Так здесь сейчас не модно, - предостерег я его. - Россия сейчас к
Западу повернулась тем местом, что пониже спины.
- Что же говорят взамен?
- Иншалла, - ответил я весело.
Хотя мне было не до веселья. По чисто личным причинам, неожиданно
выплывшим на первый план так некстати. Ольга, значит, со мною общаться не
желает. Узнаю ее милый характер, взбрыки и курбеты. А ведь именно для
того, чтобы она не ускользнула от встречи, я попросил москвичей нагрузить
ее поручением, о котором уже упоминал; само по себе пустяковое, оно должно
было показаться ей значительным и романтическим - целиком в ее стиле.
Однако все ухищрения пропали зря. Канули в бескрайнюю пустоту. А я-то
надеялся перехитрить судьбу.
Впрочем - сказано в Книге, суре четырнадцатой, называемой "Ибрахим":
"Господи наш! Ты знаешь, что мы скрываем и что обнаруживаем. Не скроется
от Аллаха ничто на земле и в небесах". Вот и я так думаю.
По пути в гостиницу я чувствовал, что свирепею на глазах. И причиной
тому были, конечно же, Ольгины финты.
Шагая, я не нашел ничего более уместного, как предаться воспоминаниям
из области личной истории, которая чаще всего волнует человека куда
сильнее истории страны, да и всего мира тоже.
В свое время - лет тридцать тому назад - вся наша компания прекрасно
знала, что я к Ольге, как тогда говорили, весьма неровно дышал и ни от
кого не скрывал этого просто потому, что не в силах был бы утаить, даже
будь у меня такое желание или надобность. Их не было; в тогдашнем
счастливом возрасте ни у кого из нас не возникла еще необходимость что-то
скрывать, умалчивать, вести свою игру. Я был влюблен, и был настойчив -
чтобы не сказать упрям, - и в конце концов получилось вроде бы по-моему;
но только вроде бы. Потому что когда нас уже собрались поздравлять, Ольга
и в самом деле вышла замуж - но только не за меня.
Теперь-то я уверен, что поступила она совершенно правильно, уже тогда
поняв меня гораздо глубже, чем был в состоянии я сам; она вышла за моего
постоянного соперника Костика Мухина, и это было еще одной причиной моего
отъезда на Запад - хотя, разумеется, не главной и не единственной, а
именно еще одной. Через год (информация к эмигрантам поступает
исчерпывающая и без задержек, так что я знал обо всех событиях почти
одновременно с их совершением) они разошлись; но за это время Ольга успела
родить дочку. Общественное мнение полагало, что отцом ребенка был законный
Костик. Однако у меня имелись кое-какие основания полагать, что девочка
была плотью от плоти моей. После их развода я ожидал хоть какого-то
сигнала с ее стороны; она же, как я понял слишком поздно, ждала того же от
меня: гонору у каждого из нас было куда больше, чем здравого смысла. Когда
я наконец спохватился, поезд успел уйти далеко: я понял, что у меня,
собственно, осталась только память, а других чувств больше не было.
Наверное, и с Ольгой происходило то же. Поэтому единственное, что я тогда
сделал, - сообщил Ольге о моем желании участвовать в судьбе ребенка. Я
дважды передавал это через знакомых и не получал ответа. Ольга почему-то
часто меняла жилье, и все по нисходящей, и из престижной родительской
квартиры на Кутузовском в конечном итоге финишировала, по слухам, где-то
совсем Почти на окраине. Я слишком поздно сообразил, что у нее просто не
хватало денег на жизнь - прошли времена, когда жилье в России ничего не
стоило даже по сравнению с тогдашними заработками. Окраина, однако,
оказалась с телефоном. На третий раз, узнав ее номер и перед самым выездом
в Москву успев уже договориться со здешним людом, я собрался с духом и
позвонил сам. Весьма холодным тоном мне было сказано, что к Наталье (так
звали девочку) я никакого отношения не имею, так что просят не
беспокоиться. Я не поверил, но доказать ничего не мог, к тому же у меня
закрутились разные дела и совершенно не осталось свободного времени, чтобы
заниматься уточнением своей биографии. Таким вот образом все и закончилось
как будто. А встреча на вокзале должна была состояться вроде бы уже не по
моей инициативе. Я знал, что если ей предложат оказать услугу известной
службе, в которой весь свой век пахал ее отец, то она вряд ли откажется:
старик на нее крепенько нажал бы, он был патриотом своего дела. Оказалось,
что он нажать уже не мог; она согласилась - возможно, из уважения к его
памяти. Но на вокзал не пришла.
Однако сейчас, оказавшись здесь и зная ее координаты, я все же
всерьез намеревался - это было у меня накрепко ввязано в планы -
поговорить с Ольгой начистоту и докопаться до истины, как бы она там ни
выкручивалась. Никак не могу отнести себя к чадолюбивым родителям, скорее
наоборот - и если бы ребенок был парнем, я и не стал бы особенно
волноваться: мужик должен пробиваться в жизни сам, я всегда так считал и
сейчас тоже; он не имеет права быть у кого-то в долгу. Но с женщинами дело
другое, не люблю деловых и энергичных дам - они, по моему убеждению,
предают идею женственности, что может привести к вымиранию человека как
биологического вида. Мир женщины, особенно молодой, наполнен опасностями
куда больше, чем мир мужчины - ее сверстника, и потому женщина нуждается в
помощи, и нечего тут коловращать задницей, изображая независимость. Именно
это я и намеревался сказать Ольге и употребить для Натальиного блага
некоторую сумму из тех денег, с которыми мне предстояло здесь и сейчас
свести тесное знакомство.
Такие вот были у меня планы. Однако не зря сказано в суре шестьдесят
седьмой, "Власть": "Знание у Аллаха". И поговорить с Ольгой мне пока что
не удалось.
Но это вовсе не означало, что даже в случае, если Ольга по какой-то
своей прихоти заблокируется наглухо, мне нельзя будет встретиться с
Натальей и предложить ей напрямую то, что собирался передать через
посредника. Быть может, так даже лучше. Найти ее вряд ли потребует
большого труда: все-таки определенный порядок существует и в Москве, хотя
в основе этого великого города изначально лежит хаос.
Так или иначе - еще не пришла пора вешать ружье на стену. Еще не
заржавело столь мощное оружие современности, как телефон.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг