Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
православию как к Церкви враждебной?
     Филин усмехнулся.
     - Слишком много психологии, - сказал он. - Не могу сказать,  конечно,
что наследие предков не имеет к моему выбору  никакого  отношения;  но  не
наследие религиозное. Ну да, я человек русский, хотя русские  вообще,  как
вы и сами знаете, - нация синтетическая. Как, скажем, и евреи. Какая кровь
только не примешивалась к нашей крови за столетия... Я считаю, что в  наши
дни русские - это такое же обобщающее понятие, как  и  американцы;  именно
нация, но не этнос. Во всяком случае,  для  всего  мира  это  так:  можете
происходить от кого угодно, но раз вы живете в этой стране,  являетесь  ее
гражданином, вспоены ее культурой - тоже издавна синтетической, кстати,  -
то вы русский. Не в этом дело. Для меня тут важнее  другая  сторона  моего
происхождения: вы ведь наверняка знаете и то, что я  из  военной  фамилии,
уже не менее чем в пятом поколении. И потому естественно, что  при  оценке
чего угодно - человека, организации, программы, политического действия - я
прежде всего, сознательно или подсознательно, оцениваю  все  это  с  одной
точки зрения: отношения к армии, к ее проблемам, к самому этому институту.
Вот чем я руководствовался. Потому что ведь и в наши дни - как и,  скажем,
полвека назад, да и век, наверное, тоже - были люди и есть, которые если и
не говорят впрямую, что армию надо упразднить, а оставить что-нибудь вроде
народного ополчения, стрелецкое войско своего рода. Молчать об этом у  них
ума хватает, но практически они стараются к  этому  привести:  не  убивать
армию, а просто уморить. Ни одно войско в мире никогда не существовало без
дотаций из государственной казны - даже и в те времена,  когда  ограбление
побежденных считалось совершенно законным делом. А  нас  уже  десятки  лет
держат на голодном пайке. Но ведь армия - это люди,  занимающиеся  даже  в
мирное время отнюдь не самым легким трудом. Раз армия у нас  добровольная,
значит, надо платить как следует. Везде и всегда лучшие  кадры  шли  туда,
где больше платили, это общеизвестно.
     Хотите иметь  хорошо  армию  -  давайте  хорошие  деньги.  И  хорошее
отношение.
     Прадед мой служил сто с лишним лет тому назад, тогда  это  называлось
Красной Армией. Так он, говорят, в старости с немалой тоской рассказывал о
годах, когда даже рядовым быть в  армии  считалось  почетным,  потому  что
народ любил армию - как идею, как защиту, как, в  конце  концов,  визитную
карточку страны. В чем нас никто не может упрекнуть - это в отсутствии вот
этого ощущения великой страны. Оно, наверное, у  нас  в  генах  издавна  -
иначе Россия так никогда великой бы и не стала. А ведь была; у  нас  давно
уже выработалась противоположная традиция: армия - это плохо, не то что не
почетно, куда там - даже унизительно, да и опасно сверх меры.
     Естественно, если начинаются политические или экономические перемены,
кадровая армия первой несет  потери.  И  даже  сегодня  детей  -  если  не
говорить о кадетах, конечно - воспитывают в таком духе. У старика было три
сына, два умных, а третий - офицер... Срам! Наполеон, кажется, сказал: кто
не хочет кормить свою армию - будет кормить чужую. И  в  армию  идут  люди
второго и третьего сорта - по способностям и по  моральному  уровню...  Во
всяком военном должно обязательно быть что-то от  рыцаря-монаха,  то  есть
над всей,  так  сказать,  материальной  частью  должно  возвышаться  нечто
другое,  должна  быть  одухотворенность,  иначе  этот  орден  деградирует,
офицеры превращаются в жулье, солдаты - в шантрапу. Так вот, если  идут  к
нам люди низкосортные, приземленные, то от  такой  армии  добра  ждать  не
приходится ни в мирное время, ни тем более в военное. А войны отменить так
пока и не удалось...
     - Да, -  согласился  я,  усмешкой  показывая,  что  воспринимать  мою
реплику надо не всерьез, - с войнами, как с деньгами: не отменили  вовремя
- вот теперь и маемся.
     Он тоже улыбнулся, показывая, что понял шутку.
     - Вот, по-моему, я вам и ответил: примкнул к этим людям  потому,  что
жду от нового государя правильного отношения к армии.
     - Но это вы лично, Сергей Игнатьевич. А  армия  в  целом  -  как  она
относится к возможным переменам?
     Он ответил не задумываясь:
     - Будет держать  разумный  нейтралитет.  То  есть,  сама  не  обнажая
оружия, постарается не допустить кровопролития ни с  чьей  стороны.  Армия
надеется на лучшее будущее.
     - И по-вашему, именно этот государь сможет оправдать  надежды?  А  не
другой претендент? Вы в этом так уверены?
     - Ну, если бы выбор был, скажем, из десятка, то я,  может  быть,  еще
подумал. Но ведь выбираем одного из двоих.
     - По принципу меньшего зла?
     - Да нет, отчего же? Я бы сказал - по принципу наибольшего  блага.  И
тот претендент - человек вроде бы весьма достойный и тоже имеет  отношение
к дому Романовых, хотя и не столь прямое, как Искандер.
     - Рискну спросить: а вы верите, что его  происхождение  соответствует
истине? Судя по уже обнародованным азороссами материалам.
     Он чуть поджал губы:
     - Ну что вам сказать... Лжедимитрии в российской  истории  -  явление
известное. Но ведь, с другой стороны,  -  он  чуть  прищурился,  -  четыре
жизнеописания Иисуса во многом не  совпадают,  и  тем  не  менее  верующий
сомнений не имеет. Как говорится - короля играет  свита.  А  что  касается
подлинности...  Например,  Петр  Алексеевич  был  ли  подлинно  Романовым?
Возможно, князь  Черкасский  своего  семени  подбросил,  а  иные  судят  -
патриарх Никон. Тоже, говорят, мастер был не только по реформенным  делам.
Так что же, Петр - не Великий после этого? Не государь?  Не  император?  О
потомках его уж и не говорю. Знаете, - он чуть  понизил  голос,  наверняка
несознанно, - я  так  полагаю:  вот  была  во  время  фирма  "Форд  моторс
компани"...
     - Так она и сейчас есть!
     - Знаю, конечно. Но была она сперва  -  и  долгое  время  -  семейным
предприятием. Так сказать, авто-царствующий дом Фордов. А со временем - со
временем стала нормальным  акционерным  обществом,  и  управлял  и  сейчас
управляет ею директорат, где, может, ни одного человека с фамилией Форд  и
нет более. Но фирма осталась, имя осталось - как  традиция,  как  гарантия
устойчивости и всего прочего, чему положено быть.
     - Однако это ведь как раз не монархия более, но скорее республика...
     - Олигархия - скажем так. Верно.  Но  там  же  наверняка  контрольный
пакет акций - в одних руках. Фордов ли, или какого-нибудь банка - так  что
правитель истинный есть, он просто на троне при пубпике не восседает.
     Но это там, у них, такого рода традиции имеют глубокие корни,  как  у
дуба, сколько ни старайся - не выдернешь. Мы же сегодня -  ель,  та  самая
елочка, что в лесу родилась. Вымахала  вроде  бы  здоровенная  -  а  корни
по-прежнему поверху идут, далеко  -  но  поверху;  а  те,  что  в  глубину
уходили, обрублены - вы сами знаете, когда. И в отличие от той же  Америки
для  нас  сейчас  задача  -   отрастить   этот   глубинный   корень,   его
подкармливать, беречь. Нам как раз нужен трон явный.
     - А исламизация вас не смущает?
     Филин пожал плечами:
     - Знаете  -  нет.  Скажу  почему.  И   из   истории,   и   по   своим
впечатлениям...
     Есть народы, дающие хороших солдат. Немцы, например, японцы. Русские,
конечно. Это все - в ретроспекции. Все мы за  свое  пристрастие  к  войнам
были наказаны, и больно. Немцы и японцы - на поле боя, мы, как  говорится,
- у себя дома. Мол, слишком гордились - оттого и разорились.
     На деле же произошел психологический, я считаю, слом у всех подобных:
то, что почиталось достоинством, стало именоваться недостатком. А  почему?
Да потому скорее всего что служить истово - а в армии тем  более  -  можно
только при четком, как дважды  два  или,  если  угодно,  как  "Отче  наш",
понимании - кому или чему служишь. Не слову. Не знаю, как назвать.
     Образу?  Идее?  Слово  "идея"  у  нас  давно   стало   едва   ли   не
ругательным...
     Так вот: я представляю себе, что мне надо  поднять  солдат  в  атаку,
гибельную, но тактически необходимую атаку, из которой вряд ли  кто-нибудь
из них  выйдет  живым,  и  уж  во  всяком  случае  ни  один  не  останется
невредимым. Какими словами я подниму их? За великую Россию? Но мы с каждым
годом все меньше верим в ее величие, слова эти стали уже  только  словами.
За православие? Не верю! Не пойдут! Мы разучились  верить...  Но  если  бы
командовать пришлось солдатами, исповедующими ислам, - я не сомневался  бы
ни мгновения: во имя Аллаха они пошли бы не дрогнув.
     Солдат, если хотите должен быть идеалистом - именно потому, что жизнь
дает ему не так уж много возможностей для этого... Не знаю, как по-вашему,
но для меня это - весьма убедительная  причина.  Да,  ислам  -  достаточно
строгая религия; но в армии строгость - необходимое условие существования,
и очень хорошо, когда служить приходят люди, заранее приученные к высокому
уровню требований...
     Он остановился, отпил кофе. Усмехнулся:
     - Ну, боюсь, что слишком далеко ушел в профессиональные соображения.
     Все это можно было бы сказать в немногих  словах.  Что  нужно  мне  -
человеку и военному? Одно: великая Россия. Что нужно великой России?
     Одно из первых, если не самое первое: великая армия. Что нужно армии?
     Люди  и  деньги.  Остальное  приложится.  И  если  приходит  человек,
который, я уверен, может дать стране и то, и другое, - я за него.
     Вот, пожалуй, так можно сформулировать. В мире ислама всегда  уважали
воина. Это меня устраивает.
     Я кивнул:
     - Ответ, я бы сказал, исчерпывающий.
     - Во всяком случае, я считаю, достаточный, - сказал  Филин.  -  Хотя,
конечно, причин для какого-то поступка бывает, как правило, больше  одной.
Просто сам человек не всегда понимает это.
     - Но вы-то понимаете, раз говорите так?
     - Я  всегда  старался  понять  объективные  мотивы   своих   решений.
Командир, если он настоящий командир, всегда должен отдавать себе отчет  в
них - что-бы по возможности исключать личное. Вот, например я понимаю, что
в моем приходе в лагерь Александра, сыграло  роль  то,  что  он  как-никак
служил в армии, причем - в нашей армии, в той самой, в которой всю жизнь и
я служу. А тот, другой претендент, солдатской каши не хлебал - и,  значит,
мне его понять труднее, и ему меня - точно так же... В своих убеждениях  я
должен быть твердым. Потому что я не просто гражданин Филин,  а  командир.
За мною - тысячи людей, мне подчиненных.
     Произнося последние  слова,  он  перевел  взгляд  на  молча  сидевшую
Наталью и улыбнулся:
     - Вот мы с вами как-то так... по-семейному сидим, за чайком-кофейком,
без суеты, и вы меня ни уколоть, ни подцепить не стараетесь - а  ведь  для
большинства журналистов такой вот разговор  -  только  повод  себя  самого
показать. А у  вас  как-то  не  так  -  непрофессионально,  я  бы  сказал,
получается.
     Он вдруг выстрелил в меня взглядом - неожиданно, навскидку:
     - Теперь у меня к вам вопрос. Оружием владеете?
     У меня на мгновение мелькнула идиотская мысль:  сейчас  он  предложит
мне поединок, победившему достанется Наталья.  На  пистолетах  или,  может
быть, на саблях, которых тут не было; или на мясорубках, может быть... Фу,
маразм.
     - Стрелять приходилось, - ответил я осторожно.
     Наташа быстро  глянула  на  меня  и  потупилась;  наверное,  ей  тоже
почудилось, что она тут как-то замешана.
     - По мишеням, я полагаю? На меткость?
     В жизни мне приходилось стрелять не по одним только  мишеням;  но  об
этом распространяться вряд ли следовало. Но и изворачиваться не хотелось.
     - Приходилось.
     - Скажем, из пистолета? Серьезного, не дамского.
     - Бывало. "ПМ" вас устраивает?
     Он только усмехнулся.
     - Обойму - прицельно, на поражение - выпускаете за сколько?
     Я почувствовал, что начинаю злиться. Злым  я  себе  не  нравлюсь;  да
репортеру  и  не  пристало,  он  -  всего  лишь  проводник  и   накопитель
информации, а не аналитик. Но все же - что это вдруг ему вздумалось?
     - Три секунды. Сейчас.
     - Раньше, значит, бывало и быстрее?
     - Чего не бывает в молодости...
     - Верно. Что же: норма профессионала...
     - В наше время журналистика, репортаж - занятие небезопасное.
     - Ну да, конечно, журнали-истика...
     Он протянул последнее слово, глядя  куда-то  в  сторону,  отвлеченно,
словно думал в эти секунды уже о чем-то другом. Потом посмотрел  на  меня,
чуть наклонив голову набок, шевельнул губами -  словно  бы  медля  принять
некое решение. Нет, не похоже было, что он хотел как-то поставить  меня  в
неловкое  положение;  да  и  зачем?  Мог  ведь  и  вообще   со   мной   не
разговаривать, послать по телефону ко всем чертям.
     Генерал  тем  временем,  похоже,  пришел  к  какому-то  определенному
выводу.
     - Так вот, мы о причинах говорили.  Но  вы  как-то  сразу  перешли  к
претенденту. К Александру. А ведь по логике надо было иначе: сперва всегда
возникает идея, а потом уже начинаешь думать о методике ее реализации.  Вы
же не очень интересовались тем, как я пришел прежде  всего  к  самой  идее
восстановления  монархии  в  России.  Или  это  кажется   вам   совершенно
естественным: многие, мол, пришли, вот и Филиь 8 том числе. Так?
     - А разве нет?
     - Ну, ну... Так нельзя, господин Вебер, я  ведь  не  поверю,  что  вы
такой простодушный. А как только я перестану верить, то пропадут все  ваши
труды впустую, весь нынешний вечер.
     А он оказался хитрее, чем я предполагал. Он уже совсем близок  был  к
тому, чтобы запустить руку в меня поглубже и  вывернуть  наизнанку;  этого
нельзя было допустить. И я почувствовал, что внутренне собираюсь в  комок,
готовясь к серьезной схватке.
     Схватки, однако, не получилось - потому что вмещалась третья сторона.
     Наталья совершенно неожиданно для нас обоих улыбнулась и  безмятежным
тоном произнесла:
     - Сергей  Игнатьевич,  вам  ведь  очень  хочется  что-то  откровенное
сказать, и вы так усердно готовите почву для этого... А вы просто возьмите
да скажите. Понимаете ведь, что читателю будет сообщено только то, на  что
будет дана ваша санкция. А то смешно смотреть, как два  неглупых  человека
петляют друг вокруг друга, финт за финтом...
     Филин рассмеялся - неожиданно громко, весело, искренне.
     - Воистину - что бы мы делали без женщин... - И сразу посерьезнел.  -
Вы, конечно, правы, мадам. Есть желание сказать - но, как  говорится  -  и
хочется, и колется, и мама не велит... Дело все в том, что до половины я в
вас, господин Вебер, разобрался:  вы  не  очень  репортер  или  не  только
репортер - это мне  ясно,  а  вот  кто  на  самом  деле  -  остается  пока
неустановленным. Я не спрашиваю, потому что вы не скажете, это мне ясно.
     Но человек вы серьезный...
     Он неожиданно поднялся. Подошел к  письменному  столу.  Нагнулся.  Из
нижнего выдвижного ящика,  поколдовав  немного  с  замком,  вынул  кожаную
папку. С ней вернулся к нам. Не раскрывая, положил  на  столик,  раздвинув
чашки.
     - Вот... возвращаясь к причинам. В любой  моей  биографии  нимало  не
скрывается тот факт, что и отец мой. Филин Игнатий  Леонтьевич,  тоже  был
генералом, а точнее - это я "тоже генерал", он в звании был старше меня.
     И должности  занимал  под  конец  значительные:  был  и  заместителем
министра, и - под конец -  начальником  Генштаба,  а  до  того  командовал
важными округами. И было  это  в  самые,  не  боюсь  сказать,  критические
времена - и для армии, и для всей России.  Мой  отец  и  его  товарищи  не
могли, конечно, не болеть душой и об одном, и о другом. Они...
     Я осмелился перебить его, чтобы сократить предисловие:
     - Это мне известно: в установлении Второго Генералитета  батюшка  ваш
сыграл немалую роль. Сие никогда тайной не было.
     - Это верно. Однако мотивация их  до  конца,  во  всей  полноте,  так
никогда и не раскрывалась - просто потому, что рано было,  и  сегодня  еще
рано, и только после избрания на царство настанет время сказать и об этом.
Вы отлично понимаете, почему. Для честолюбивых  людей  участие  в  великом
политическом  акте  должно  выглядеть  совершенно   естественным,   а   не
спровоцированным, не пассивным... Каждому хочется  быть  фигурой  в  руках
Истории - но претит оказаться такой фигурой  в  руках  другого  смертного;
хотя история ведь только через смертных и осуществляется. Скажете: так Бог
велит - и все довольны, и выполняют. Но попробуйте  сказать:  так  захотел
генерал Акимов, скажем...
     Тут я невольно вздрогнул. Не  ожидал.  И  боюсь,  это  от  Филина  не
укрылось.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг