учредителей партии - прекрасный знак для нее. Не забудем, что в России
сейчас у власти вот уже восьмой год находится генералитет. Не формально,
разумеется, но фактически. Значит - обладатели власти не против новой
партии. Вот и чудесно.
Только мне Филин ни к чему. Ну что же, и ему спокойнее будет, и мне.
Полный о'кей.
Пятый. Веревко Андрей Андреевич. Председатель правления
"Селфхелп-банка". Названьице... Впрочем, они его быстренько сменят, если
понадобится. Англицизмы сейчас не в моде. Назовут его, скажем,
"Арзак-банк" - а слово это в арабском означает "хлеб насущный", коим
наделяет Дающий Пропитание; так, во всяком случае, сказано в Книге. Банк
этот, правда, хлебом как раз не занимается; его интересы пахнут нефтью.
Газом, кстати, тоже. А уж раз тут прозвучало слово "нефть", то больше
и не надо объяснять, почему Андрей Андреевич оказался в числе
руководителей. Как выглядит наш банкир? Молодой, упитанный, взгляд
несколько высокомерный... Очки - из дорогих, конечно же. Очки - значит,
мне с ним делать нечего. Интересующие меня люди должны обладать хорошим
зрением. И хорошо отлаженной нервной системой. Банкиры же, как правило,
этим похвалиться не могут. Еще у себя в кабинете или на заседании
правления - туда-сюда, но в нетривиальной обстановке...
Ладно, с ним мы побеседуем на приятные нефтегазовые темы. Не более
того. А сейчас он меня больше не интересует, а семья его - еще меньше.
За нумером шестым числится у нас Сухов Петр Альбертович. Директор
завода, а точнее сказать - за-родища, в свое время производившего танки,
потом, в смутные времена, производившего танки, сейчас производящего танки
и в будущем намеренного производить именно танки, а никак не инвалидные
коляски. Пятьдесят два года. Оборонщик с младых ногтей. Хорошо известен на
мировом рынке вооружений. До сей поры в политике не участвовал. Почему
пришел в партию? Да потому, что заинтересован в развитии отрасли; если
партия сделает по-своему - такие откроются рынки, такие перспективы!
Вот уже и половина моего списка просмотрена. Ни одной женщины. И не
будет, кстати. Планы и намерения партии особой поддержкой у женщин вряд ли
пользуются. По весьма понятным причинам. Это, конечно, создает некоторые
трудности. Но вся кампания еще впереди. Поработать, понятно, придется.
Что же дальше? Дальше - Делийский Кирилл Максимович, философ, членкор
РАН. Представляет науку, на которую в последние десятилетия ни у одного
правительства - так уж повелось - денег не хватало. Как не хватало и почти
на все остальное. Однако о науке разговор особый. Если, скажем, за бугор
утекают танцовщики (как было модно в свое время), то это бьет, конечно, по
престижу державы, ну и еще по интересам немногих балетоманов. Немногих -
потому что их и на самом деле немного, таких, кто действительно любит
балет и разбирается в нем, а не просто восклицает: "Ах, балет, ах,
Большой!" - чтобы заронить в окружающих мысль, что и он не лаптем щи
хлебает, но всю культуру превзошел. Что же касается науки, то тут страдает
не одно лишь чувство здорового патриотизма. Утекают-то не просто люди, но
идеи, а следовательно - разработки, а следовательно - патенты, то есть в
конечном итоге - те витамины, без которых хиреет экономика и начинают
подкашиваться ноги у обороноспособности. Чтобы вернуть исчезнувших
головоногих на круги своя, им надо обеспечить не только заработок (хотя и
это весьма немаловажно), не только тот уровень жизни, каким они пользуются
на новом месте жительства, но и условия для работы не только не худшие,
чем там, - не много найдется охотников менять шило на швайку, - но просто
значительно лучшие. Строить институты, лаборатории, ускорители, телескопы
- много чего. А это - большие деньги. Вот ученые мужи и стали поглядывать
в сторону новой партии, которая сейчас представляется им единицей со
множеством нулей справа. Интересно, что так оно, в общем, и есть на самом
деле, а точнее - еще не есть, но обязательно будет в случае, если партия
свое дело сделает. Правда, другие тоже обещают деньги, все обещают деньги
всем, но никто, кроме этой возникающей партии, не может ткнуть пальцем и
сказать: вот они, денежки, видите?
Вот тут они лежат, ими можно полюбоваться, даже осторожно потрогать
пальчиком, можно попросить, чтобы их на ваших глазах пересчитали и
пропустили через машинку, чтобы убедиться, что купюры не из ксерокса. И
мало того - эти живые деньги можно получить в распоряжение своих
отечественных банков, их можно просить у правительства, и оно даст, потому
что денег столько, что даже родное государство всего не разворует, что-то
останется и на дело. А для того, чтобы подобная райская жизнь наступила в
действительности, надо сделать сущие пустяки: добиться выполнения одного
условия. Потому что деньги приплывут не сами собой, их привезет один
человек. Нужно только, чтобы человека этого не отвергли. Вот и пусть
приходит. В России кто только не находился у власти, всех она, родимая,
пережила - даст Бог, и при этом конец света не наступит, наоборот -
настоящая жизнь начнется, и уже мы будем высматривать во всех уголках
планеты, а не засветился ли там какой-то новый талант, и если засветился -
навестить его с готовым контрактиком: приезжайте, работайте, вот это ваш
институт, а это - дом, а это - все остальное, чего вам захочется, и еще
сорок бочек арестантов...
Вот так мечтает, наверное, профессор, доктор и член-корреспондент
отечественной академии (и еще нескольких зарубежных) Кирилл Максимович
Долин-ский, закончив свой рабочий день и направляясь к станции метро,
потому что машина захромала, а со средствами на ремонт в данное время
туговато. Ну что же, правильно мечтает. Есть мнение - одобрить. Пусть
положит на чашу весов многотонное мнение научного мира.
Что же касается моих специфических интересов, то с их точки зрения
профессор Делийский - пустое место. Просто не существует его. И это весьма
приятно. Не существует его хотя бы потому, что совсем недавно перенес он
серьезную автокатастрофу, при которой жена его погибла, а сам он и его
взрослый сын весьма серьезно пострадали. Из клиники он выписан всего лишь
месяц тому назад. Из чего и следует, что к строевой службе негоден. Аминь.
Восьмым номером проходит у нас в инвентарной ведомости протоиерей
Николай Афанасьевич Троицкий. За колючий характер и многие несогласия с
патриархией лишен прихода, но не сана, так что (во всяком случае, судя по
изображению, в эту секунду возникшему на моем маленьком дисплее) носит
по-прежнему рясу, на груди - массивный наперсный крест. Красивая борода и
пронзительный взгляд. Это, пожалуй, самый интересный из отцов-партократов,
потому что единственный, у кого с возникающей партией имеются, обязательно
должны быть разногласия принципиальные, а не какие-нибудь тактические или
терминологические. И все-таки - вот он, здесь, в списке. Ну что же, на
него придется обратить внимание.
Запустить зонд поглубже. Конечно, и до разговора с ним можно
построить определенную схему рассуждений и выводов, приведших его на
Программный съезд. Но лучше не тратить зря времени, а обождать до личной
встречи.
Думаю, он и сам рад будет возможности громко и ясно сформулировать
свои мысл и намерения, потому что в отличие от большинства прочих он не
представляет ни своей профессии, ни даже какого-то круга единомышленников.
В то же время что-то у него за душой имеется. Чтобы попасть в число
руководителей, нужен или крепкий тыл, или тугой кошелек, или... или еще
что-то. Ну что же, может быть, это "что-то" у него как раз и есть?
Интересно. Кстати, проинтраскопировать его и по линии отношений со
службой. У православного духовенства это давняя болезнь - может быть, и
сей не без греха.
Так-с. Ну а дальше? Эге-ге! Просто глазам своим не верю: Седов Игорь
Борисович, он же Ицхак-Липсис. Воистину - ряд волшебных изменений...
Постой, а каким, к черту, образом он попал в этот список, среди
учредителей партии не может быть иностранцев...
Впрочем, недоумевал я не более секунды; стоило хоть немного
задуматься - и все стало ясным. Когда Изя рвал когти отсюда, то направился
он самым естественным путем - на Ближний Восток. И позже восстановил
российское гражданство в полном соответствии с продолжавшим действовать
(как действует он и поныне) законом, который нацисты просто не успели,
видимо, отменить в целом, замотавшись с лишением подданства каждого еврея
в отдельности. Снова оказавшись в Москве, милый Изя обретает все права
российского гражданина и, следовательно, может участвовать в любой
политической акции. В учреждении партии в том числе.
Логики в этом столь же мало, как и в предыдущем случае, с отцом
протоиереем. Однако - это политика уже на том уровне, на котором
формальная логика не применяется, когда приходится прибегать к диалектике.
Нет, не зря возникли у меня мысли... Каков фрукт, однако: ни
словечком не намекнул... О'кей. Теперь кто у нас? Лепилин. Просто и без
затей: Иван Петрович. Кем же изволит быть Иван Петрович? О! Не жук
накакал. Глава совета директоров промышленно-финансовой группы "Финэра".
Наслышаны.
Группа, надо сказать, не только в России известная; считаются с нею
во всех полушариях. Вот оно как. Чего же им-то нужно? Их как раз цели
партии никак не должны устраивать, потому что уже сейчас можно сказать:
деньги, которые придут в Россию, пройдут мимо них. Тому есть миллион и
одна причина. Неужели они рассчитывают переломить судьбу, привязать партию
к себе? Интересно... Это если он представляет группу. Но на этот счет нет
никаких доказательств; одни вопросительные знаки. А может быть - он играет
за свои полвиста? Есть повод для размышлений. Кто тут у нас остался? Ну,
два представителя анклавов - татарского и башкирского.
Этих я даже просматривать не стану, поскольку и младенцу будет
понятно: с ними все в порядке. Служба за них наверняка поручилась бы. Это
очень приятно знать, потому хотя бы, что если бы в этой шараге не было
никого от Службы, то это было бы противоестественно и следовало ожидать
какого-то подвоха; но они были. Разумеется, нигде не сказано, что они -
единственные. Напротив, я был совершенно уверен, что еще человека два-три
из перечисленных будут исправно информировать учреждение о ходе событий,
но это уже детали.
Вот так складываются дела. Все главные участники завтрашнего
торжества, как видите, известны. Более или менее ясны и причины,
побудившие каждого из них ввязаться в сложную, но многообещающую игру. Не
установлено пока только одно.
А именно: не установлено, кто из этих людей будет организовывать, а
может быть, и собственноручно совершать убийство человека, которому ходом
событий предназначено стать российским государем. Не Алексея, противника
азороссов, а как раз того, обеспечить избрание которого на престол и
должна эта партия.
Убийство, предотвратить которое должен - так повернулось дело - вовсе
для других целей срочно вызванный в Москву специалист по редактированию
политических... короче говоря, ваш покорный слуга. Да, кто-то решил играть
по-крупному. Хорошо; но ведь это лишь один из возможных вариантов. Но
проверка этой версии - самая трудоемкая. Поэтому и начать придется с нее.
Впрочем - сказано в суре семнадцатой, айяте шестьдесят седьмом: "Нет,
поистине, у тебя власти над Моими рабами, - и довольно в твоем Господе
блюстителя".
Но этим повестка дня еще не исчерпалась. Еще один звонок.
- "Реанимация".
- Доктор Фауст. Как самочувствие пациента?
- Чувствует себя хорошо.
- Имеется предупреждение: приближается магнитная буря. Прошу принять
необходимые меры.
- Когда ожидается?
- Готовность ноль.
- Принято. Как ваши дела, доктор?
- Просьба остается в силе. Жду с утра. Доставьте аспирин. На этом
заканчиваю.
- Доброго вам здоровья.
Доброго мне здоровья. Иншалла.
Глава третья
Старый друг моего деда Вернер Францль в свое время говорил, что
возвращаться туда, где тебя не ждут, свойственно либо людям крайне
самонадеянным, либо весьма тупым; ему же принадлежит и другая мысль, не
менее глубокая: предаваться воспоминаниям могут лишь те, кто более не
способен ни на какое продуктивное действие.
Услышав это в пору моего детства, я сразу же согласился. В то время я
был более чем уверен, что меня ждут везде и всегда, что же касается
воспоминаний, то у меня их еще просто не было.
Сейчас, близясь к возрасту, в каком люди переходят на пенсионный
образ жизни, я не разуверился в справедливости названных истин. И тем не
менее, не будучи ни самонадеянным, ни неспособным на действия, я учинил
вдруг и то, и другое - возвратился туда, где многие мне вряд ли
обрадуются, поскольку они меня не ждали и не звали. И привели меня сюда в
некотором роде воспоминания. Сказано ведь в суре "Свет", айяте двадцать
восьмом: "Не входите в дома, кроме ваших домов, пока не спросите
позволения". Но я все еще считал, что мой дом здесь, хотя и с оговорками.
А что касается мнения других, то я позволил себе роскошь об этом не думать
- до поры до времени. И напрасно: чуть не получил пулю.
Причем не было никакой гарантии, что в следующий раз мне не придется
познакомиться с нею поближе.
Утром я проснулся в хорошем настроении, хотя и чувствовал себя
несколько растерянным. Не часто за все последние годы выдавались такие
дни, когда мне предстояло после долгой разлуки встретиться с женщиной, к
которой я был, как уже говорилось, весьма неравнодушен - чему имелось
вещественное доказательство, если только человека можно назвать вещью.
Думать о предстоящей встрече было приятно, мысли эти как бы если и не
возвращали в молодость, то приближали к ней. Хотя, попытавшись поглубже
забраться в самого себя, я вдруг обнаружил, что никакого внутреннего
трепета при мысли о свидании, вообще об Ольге я почему-то не испытываю.
А ведь должен, казалось бы. Хотя, может быть, чувство - дело
наживное, в особенности если оно когда-то имелось, и речь идет только о
его восстановлении.
Все эти мысли вместо того, чтобы привести меня в рабочее состояние,
заставили излишне взволновать ся. И я не успел еще как следует сообразить,
чтс делаю, как рука моя, как бы действуя совершение самостоятельно,
протянулась, сняла трубку телефоне и стала тыкать пальцем в кнопки. И ведь
знала, какие именно нужны, скотина пятипалая!
Рука набрала, ее тественно, номер Ольги. Мне не ответили. И во второй
раз. В третий тоже. Эти женщины... И одна, и другая. Когда ош нужны, их,
конечно, не бывает на месте.
Оставалось лишь одно: вести себя так, словно ни чего такого, что
может выбить меня из спокойного рабочего состояния, не произошло, не
происходит и вообще никогда не произойдет. Иншалла.
Я позвонил вниз, заказал завтрак, лениво побрился, учинил себе
контрастный душ, медленно оделся по-домашнему, получая немалое наслаждение
от этой нарочитой неторопливости, но не забывая и время от времени
поглядывать на часы - это рефлекс. Потом в дверь деликатно постучали.
Скорее всего то был официант, однако я на всякий случай, прежде чем
пригласить войти, приготовился к возможным неожиданностям.
Оружия у меня не было, но я все равно не чувствовал себя беспомощным:
не зря же я прожил все свои годы, в конце концов. Заняв удобную позицию, я
откликнулся на повторный стук.
Однако это был и на самом деле официант. Зайдя и не увидев никого, он
слегка растерялся. Однако последующие его действия успокоили меня. Он не
стал вытаскивать пистолет и на сервировочной тележке под салфеткой не
угадывалось оружия. Тогда я показался ему. Он сдернул салфетку, глазами
спросил - налить ли кофе, я кивнул. Судя по запаху, кофе был не из худших
сортов и не растворимый, разумеется. Я подписал ему счет с полагающимися
чаевыми; он тем не менее не заторопился к выходу, и я снова насторожился.
- Вообще-то по утрам полезнее чай, - поделился он опытом.
- Чай я пью в пять часов, - последовал мой незамедлительный ответ.
Он кивнул, словно и не ожидал ничего другого.
- Могу сразу принять заказ, - предложил он.
- Надо шесть раз подумать. "Чай" и "заказ" были паролем; "пять" и
"шесть" - отзывом.
- Не желаете ли выбрать?
Он протянул мне карточку меню, объемом смахивавшую на годовой отчет
серьезного банка; да и по проставленным суммам тоже. Я раскрыл.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг