Владимир Михайлов.
Стебелек и два листка
-----------------------------------------------------------------------
Н.Новгород, "Флокс", 1993 ("Избранные произведения" т.4).
OCR spellcheck by HarryFan, 16 November 2000
-----------------------------------------------------------------------
Он смотрел на индикатор параллельности осей. Сейчас параллельность явно
переставала быть эвклидовой, оси так и подмывало пересечься. И не
где-нибудь в математически искривленном пространстве. Тут, в пределах
спейс-координатора.
Потерять в сопространстве параллельность осей - это хуже, чем оказаться
в открытом море без компаса. Там хоть звезды стоят на положенных местах.
Можно определиться. А тут различи, где звезда, где - сопространственная
проекция. И нужно же быть такому везению? Приключилась напасть именно
здесь, а не в своем родном пространстве. Если вовремя не привести
Координатор в чувство, заедешь туда, откуда потом за три года не
выберешься.
Что же это он так? Вроде все дышит нормально, ресурса полный мешок, и
захочешь - не выработаешь, а вот машина киснет прямо на глазах. Ну,
технари, ну, корифеи, ну погодите, доберусь до вас, небо вам не с овчинку
покажется, а с дамский платочек кружевной, только пахнуть будет другими
духами...
Так вел себя Юниор в раз и навсегда усвоенной небрежной манере - мол,
нам все нипочем; кое-что произносил вслух, другое про себя. Вслух - в
основном слова выразительные, которые про себя и смысла нет произносить,
потому что тогда от них никакого облегчения. Руки тем временем работали
сами собой: спокойно, без суеты, врубали одну контрольную цепь за другой,
проходили контур за контуром, пока корабельный диагност, поигрывая
огоньками, решал ту же задачу своими методами. Тут - порядок. И тут.
Порядок. Норма. Но ведь где-то беспорядок: оси-то, словно в ритуальном
танце с планеты Зиндик, все трясутся, и каждая в свою сторону. Опять
норма. Норма и здесь.
Да уж скорей бы, что ли, найти, - подумал Юниор с неожиданной тоской. -
Пусть что угодно, только побыстрее. Только не в самом конце. Потому что в
конце - Кристалл. А если это Кристалл, то, увы, без вынужденной - никак.
Мало в корабле таких деталей, с которыми нельзя справиться в
сопространстве, да и в своем пространстве тоже, для которых нужна точно
фиксированная и направленная гравитация. Мало. Но они есть. И Кристалл из
них, пожалуй, самая зловредная. Потому что... Ну, потому что Кристалл есть
Кристалл, что тут объяснять.
Да, - сообразил он наконец минут через десять. - Так я и знал.
Кристалл, конечно, а что же еще? Все другое ниже твоего достоинства. Это у
других могут выходить из строя какие-нибудь синхронизаторы, магнитные
линзы, может нарушаться синфазность... Это все не для Юниора. У Юниора
если что и летит, то уж никак не менее, чем Кристалл. Зато разговоров - по
всей Дальней разведке. А как же! Кто ас Дальней? Юниор. Кто представитель
славной династии разведчиков? Юниор, конечно. Потому он и Юниор, то есть
младший, есть и старший - Сениор, благополучно здравствующий отец. Кто
садился на Медузе? Юниор. Кто, кто, кто?.. Юниор, Юниор, Юниор. И наконец,
кому поручают теперь идти на контакт с Курьером? Ему, кому же еще. То есть
ищут контакта и другие. Но все как-то привыкли думать, что найдет он. Ну и
найдешь?
Черта с два тут найдешь, - раздражался Юниор. - Что, кроме седых волос,
можно приобрести, если у тебя плывет Кристалл? Тут пошли бог местечко для
вынужденной. Что-нибудь такое, на что сесть можно. Планетку с твердым
грунтом. С гравитацией в пределах нормы. Хотя такой же эффект можно,
конечно, получить в равноускоренном полете, но лететь-то без Кристалла
нельзя, в этом вся суть... Сам Кристалл невелик, но, чтобы его вырастить,
нужна уйма исходного материала. Так что думай не думай, а садиться
придется.
Веселый разговор, - усмехнулся Юниор. - Еще никто и никогда не шел на
вынужденную в сопространстве. Снова ты первый. Но, честное слово, не
колеблясь отдал бы этот приоритет за далекую, пусть самую неуютную, никуда
не годную планетку - только бы она была в своем пространстве, а не в этом
молочном киселе. Но делать ре-переход без Кристалла, это... да нет, это и
сравнить не с чем, нет такого сравнения.
Значит, садимся. Гравиметры показывают, что какие-то тяготеющие массы
имеются. Посоветуемся с Умником. Зададим ему задачку. Такую: меняю
Кристалл с нарушенными связями на планету с напряжением поля гравитации от
одного до одного и двух десятых "же", жидких и сплошь скалистых не
предлагать... Оптимальную рекомендацию дадим прямо в машину. Все равно
выбирать будет некогда: координатор агонизирует. Решено? Решено. И больше
никаких эмоций.
Лиловая неравномерная полумгла лежала на равнине, и эта странная
неравномерность создавала впечатление неровного рельефа. На самом же деле
плато было гладким, как олимпийский каток, тонкий песок покрывал его,
скрипучий и как бы причесанный; параллельные и частые линии тянулись,
насколько хватало глаз - следы ветра, вероятно. Сейчас стояла тишина,
темное небо было как будто безоблачным - однако ни звездочки в нем не
было, не на чем задержаться взгляду. Свист посадочных антигравов словно
впитался в песок, и безмолвие заполнило все вокруг. Лишь в корабле
временами пощелкивало: оказавшись в новой обстановке, он приспосабливался
к ней, анализировал, делал выводы и принимал меры, вырабатывал режим, в
каком теперь предстояло действовать. Созданный для движения, корабль,
обретя неподвижность, с каждой минутой все больше врастал в окружающее,
становился органичной его частью. Без корабля здесь казалось бы пусто; он
стал центром, естественной точкой отсчета в этой части планеты, маяком, на
который можно было держать курс. Только вот некому было.
Глуховатое местечко, - подумал Юниор. - И, судя по тому, что было видно
во время облета, - такая благодать на всей планете. Теннисный мячик
Господа Бога, далеко выбитый неверным ударом, затерявшийся и навсегда
выбывший из игры. О жизни здесь и не слыхивали. Не мертвая планета, нет,
не родившаяся, так вернее.
Он сидел на корточках, разгребая затянутыми в перчатки ладонями
податливый песок, не влажневший с глубиной. Сушь. В воздухе ни следа
водяных паров. Идеальный климат для легочников - если только они не дышат
кислородом. Под этим песочком - каменная плита. Корабль уже взял пробы.
Можно не волноваться: мы не провалимся. Надежный грунт. И что ни говори,
приятно побродить по чему-то такому, что не есть палуба.
Итак, что у нас для полного счастья? Гравитация. Покой. Песок. Воды,
правда, нет. Ничего, мы ее наделаем сколько понадобится, кислорода полно
под ногами, водород есть в атмосфере - показали анализы. Тепло, триста
по-Кельвину. Жаль, без скафандра не выйти. Хотя - еще посмотрим. Вот без
дыхательного аппарата, это уж точно, здесь и шага не сделаешь. Ладно. Не
привыкать.
Странный свет какой-то. Ни день, ни ночь. Где светило? Не видно. Но
быть-то оно должно, на это температура указывает. Правда, подлетая, мы не
видели ничего такого, что можно было бы назвать солнцем. Может, это
периферийная планета, с которой солнце видится маковым зернышком, как наше
светило с Плутона? Но откуда тогда тепло? Для вулканических процессов
планета вроде старовата, тогда поверхность ее не была бы столь гладкой;
Ядерный разогрев? Но уровень радиации в норме. Ладно, пока планета будет
поворачиваться, гравиметры что-нибудь да нащупают. Кстати, с какой
скоростью она вращается? Пока не известно. Уравнение, в котором одни
только неизвестные.
А, собственно, зачем тебе все это? Сели хорошо. Мешать никто не станет.
Работай, сколько душе угодно. И спи спокойно. Ноль опасностей. Ни тебе
тигров, ни микрофлоры. Стерильно.
Юниор усмехнулся уголком рта. Сна-то ведь лишаешься чаще не от
опасностей. Да...
Он отошел подальше, сделал круг, охватывая корабль взглядом. Тот вроде
бы колебался в неверном лиловом свете. Мрачноватые места, прямо скажем.
Давят. Настроение тоже становится каким-то лиловым. Некие оси
разлаживаются в психике, как в координаторе. Этого нельзя позволять себе.
Не за этим летели.
Ничего, мы все это в два счета наладим. "Мы" - он имел в виду себя и
корабль. В два счета. Каждый счет - по семь нормальных суток. Столько
растет Кристалл: две недели. Так что не будем терять времени.
Неприятный все же полумрак. Сейчас установим выносные, устроим
иллюминацию. Дальше программа такова. Наладить получение сырья. Посадить
семечко. Демонтировать старый Кристалл - вернее, ту манную кашу, в которую
он превратился, - хватит времени, пока будет расти новый. Сделать
положенную проверку и обслуживание механизмов и устройств. Рекогносцировку
местности можно и не предпринимать, но Юниор проведет ее, он не привык
отступать от законов Дальней разведки. Но это - позже, когда главная
работа уже пойдет.
Хорошо бы, конечно, сообщить что-нибудь на базу. Жаль, что отсюда это
немыслимо.
Даже всепроницающее параполе, на котором только и возможна эффективная
связь в пространстве, на границе сопространства отражается, не проходит.
Зафиксировав, что он не вынырнул в своем мире в назначенное время, на базе
забеспокоятся. И будут беспокоиться две недели.
Тут он ничем помочь не сумеет. Люди никак не привыкнут к тому, что,
какие бы ужасы им ни мерещились, с Юниором ничего не случается, кроме
мелких неприятностей. Не на тех он дрожжах замешан. Он - на батиных
дрожжах.
Батя, великий Сениор, откуда только не вылезал. И так воспитал сына:
выбираться отовсюду, независимо от того, можно вообще оттуда выбраться или
нельзя. Другие нет, а ты сможешь - так учил батя. И показывал на личном
примере. Когда Дальняя разведка была еще младенцем, Сениор одним из первых
стоял у ее колыбели.
Вопреки всем прогнозам, батя благополучно долетал до весьма и весьма
зрелого, мягко выражаясь, возраста. И когда он вернулся из последнего
своего полета, его вовсе не сводили по трапу под руки, как патриарха; он,
как всегда, прогрохотал по ступенькам сам, едва касаясь их каблуками,
маленький, нахально задиравший голову, острый на язык. Никто в тот миг не
подумал, что Сениор пришел из своего последнего рейда: казалось, его
хватит еще надолго. Но больше он не полетел. Почему - точно никто не знал,
Хотя легенды, конечно, ходили. Вплоть до того, что явилась, мол, к нему во
сне покойная мать и строго сказала: "Витя, пора и честь знать".
Ближе всего к истине был, пожалуй, такой рассказ: будто пришел он к
шефу Дальней и за традиционной чашечкой кофе как бы между прочим сказал:
"Слушай, Пират, где сейчас мой хулиган - далеко?" Шеф показал где. Сениор
сказал: "Вызови его, будь добр". - "А что?" - поинтересовался шеф, слегка
тревожась. "Хочу передать ему мою машину. Если у тебя нет возражений
против такой кандидатуры". Шеф прищурился, Сениор тоже. Минуту они
смотрели друг на друга, потом Сениор сказал: "Ну. Я свое отлетал". Шеф
якобы не стал спрашивать, что да почему: у этих людей не принято было
требовать мотивировки, как не требуют ее у человека, идущего на
смертельный риск. Сениор только добавил: "Надо кой о чем поразмыслить на
покое". Тогда Пират сказал: "Тут у нас есть местечко старшего
советника..." - "Спасибо, - ответил Сениор, - но мне сейчас не советы
давать, мне сперва самому бы разобраться". - "Это ты психуешь оттого, что
упустил Курьера? - поинтересовался шеф. - Все равно ведь надо его искать".
Сениор пожал плечами: "А кто говорит, что не надо? Но я полагаю, что мой
хулиган не подведет". И дело с концом. Вот такие ходили легенды, да.
Юниор, может быть, знал об этом чуть больше. Но народному творчеству не
мешал: как людям нравится, так и будут рассказывать, да и в конце концов
разговор не записывался. На самом деле он был, конечно, намного серьезнее,
и после него программа поисков контакта с Курьером была пересмотрена и кое
в чем основательно изменена.
После этого собеседования патриархов Юниора вызвали с той самой планеты
Зиндик, где умные люди вот уж несколько лет пытались установить
взаимопонимание с местным населением - и все никак не могли, потому что
туземцы вели себя так, словно никаких людей и на свете не было, в упор не
замечали. Что уж тут было думать о контакте. Юниор едва успел
познакомиться с обстановкой и только-только начал что-то соображать, когда
его отозвали, и он так до конца ничего и не додумал.
Батя долго и тщательно вводил сына в курс дела. Знакомил с машиной.
Право свободного поиска Юниор имел и раньше, но корабль высшего класса
получил впервые, так что пришлось снова походить в учениках. А потом
Сениор уже вчистую вышел в отставку. Но вместо того, чтобы с достоинством
диктовать мемуары знакомому литератору, который сделал бы из этого
материала что-то пригодное для чтения, Сениор поселился в глухом уголке и
стал выращивать цветочки и прочую зелень. Юниору, откровенно говоря, этот
последний этап отцовской биографии не очень понравился. Может быть,
потому, что был в этом некий стандарт, а батя всю жизнь поступал
нестандартно; а возможно, временами чудился парню и какой-то признак
старческой немощи, чуть ли не сенильного слабоумия. Хотя сын наверняка
знал, что Сениор остался прежним и не сдал ни на миллиметр. Обидно было,
что кое-кто из знавших Сениора более по легендам, чем по личному
знакомству, усмешливо пожимал плечами, когда имя ветерана всплывало в
разговорах. А ведь во время тренировочных полетов Юниор не раз ловил себя
на том, что завидует отцу, его опыту, уверенности и точности. Он пытался
серьезно поговорить с батей на эту тему: они как-никак династия, род,
громкая фамилия. Сениор только ухмылялся и продолжал копаться в земле.
- Да ведь что с них взять, - сказал он сыну, когда Юниор пришел
повидаться ("попрощаться" - они принципиально не говорили) перед первым
серьезным вылетом по заданию - вот этим самым. - Что с них взять, сын. Они
мыслят в иной плоскости.
- Значит, я тоже мыслю не в той плоскости, - заявил Юниор, не желавший
улетать без полной ясности во всем, что касалось отца.
- Это совершенно естественно. И плохо. Потому что мыслить надо не в
плоскости, а в объеме.
- Привет, папа!
- Привет.
- Ну, так дай мне объем - чтобы я хотя бы понимал, почему ты поступаешь
так, а не иначе.
Сениор разогнулся - дело было в саду - и оперся на мотыгу.
- Не возьму в толк, что тебя так волнует. Я, как видишь, в полной
безопасности, веду здоровый и нравственный образ жизни.
- Гм, - сказал Юниор.
- Именно, - повторил отец. - Нравственный, но здоровый образ жизни.
Тебе понять это не легко: в юности нравственность, к сожалению, не
котируется. Однако ты можешь лететь в полной уверенности, что по
возвращении найдешь меня на этом же месте.
Но на сей раз Юниор твердо решил не отступать.
- Послушай, - начал он, - попробуй отнестись ко мне серьезно. Район
предполагаемой встречи с Курьером определен довольно точно, и у меня есть
шансы первым вылететь на поиски.
- Только не задирай носа, - предупредил отец. - И, как писал один
почитаемый мною старинный писатель, лучше говорить не "я сделаю", а "я
сделал".
Нравоучение Юниор пропустил, конечно, мимо ушей.
- Значит, - продолжал сын, - я должен быть готов ко всякого рода
неожиданностям. Никто ведь не знает, как будет протекать контакт с
Курьером, если он состоится. И важна любая мелочь.
- Иногда, - заметил отец, - ты мыслишь вполне приемлемо.
- Но у меня есть подозрение, не обижайся, что все твои последние
действия: и то, что ты ушел из Дальней, и твои ботанические увлечения
связаны именно с Курьером.
- Думать никому не возбраняется, - невозмутимо ответил отец. - Я не
скрываю ничего, что могло бы тебе пригодиться. Ты идешь в поиск
снаряженным куда лучше, чем в свое время шел я. Будь у меня в тот раз
Комбинатор в трюме, может быть, тебе не пришлось бы сейчас искать то, что
я тогда потерял.
- Значит, все-таки тут замешан Курьер!
- А я и не отрицаю.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг