женщина - и беспрепятственно, никем не остановленная и не досмотренная,
оказалась на территории торгового комплекса. Красивая женщина в полетном
комбинезоне, с непокрытой головой, просто прошла, ни на кого не глядя, - и
все. Обычная, да; только, может быть, странным образом просвечивавшая
насквозь? Хен Гот помотал головой: вероятно, у него уже начинались
галлюцинации. Отряхиваясь от пыли, он еще с полминуты глядел ей вслед,
пока не сообразил наконец, что ворота ведь еще не успели открыться, -
выходит, она прошла сквозь них? Нет, то была, разумеется, чистой воды
галлюцинация, не более.
Пришлось вернуться на пассажирскую территорию - открытую для всех по
причине полной ее бесполезности.
У Хен Гота просто опустились руки. Вблизи дощатого ларька, в котором
продавалась немудреная снедь и мерзкое пиво, почему-то пахнувшее мылом, -
ларьком этим и заканчивался перечень строений инарианского космопорта, -
историк не то чтобы понял, скорее догадался, мучительно вслушиваясь в
разговор двух пивных бурдюков (именно так он определил для себя клиентов
ларька), что прибытие ближайшего по времени корабля из мира Шорк ожидается
где-то через неделю. Впрочем, он не был уверен, что понял правильно, язык
был все-таки очень далек от ассартского, хотя некоторые корни явно имели
то же происхождение. Поедая купленную в ларьке булку из муки грубого
помола с куском колбасы, о происхождении которой он постарался не думать,
Хен Гот решал дилемму: пуститься ли в обратный путь и просить прощения у
ненавистного ублюдка (это обещало продолжение какой-никакой, но все же
жизни) - или просто умереть. Совершенно неприемлемой была мысль, что его
покаяние будет происходить на глазах у Лезы; нет, он не мог пойти на столь
крайнее унижение, после которого и вовсе перестанет значить хоть что-то в
ее глазах.
Лучше уж умереть; тогда она хоть изредка станет вспоминать о нем, как о
гордо ушедшем после того, как она отвергла его любовь, - и погибшем в
неравном сражении с грубым бытием.
Умереть, кстати, можно было и здесь, для этого не требовалось заново
переживать все трудности обратного пути.
Как именно умереть? Это показалось ему очень простым: стоит только,
когда решение окончательно дозреет, гордо и открыто двинуться на
охранников торгового комплекса - и они, без сомнения, на этот раз откроют
огонь и убьют его, а он, умирая, в последний раз выговорит немеющими
губами ее имя.
Был и другой способ: просто умереть с голоду. И, откровенно говоря,
историк вначале остановился именно на нем: ему подумалось, что такой образ
действий будет и менее болезненным, и более верным: охранники ведь могут и
не убить, а просто ранят, а что потом? Может быть, установят его личность
- и это приведет к неприятностям для Лезы? Нет, риск был слишком большим.
Значит, смерть от голода, решил он. И после булки с колбасой не стал
покупать уже ничего.
Он нашел местечко в пыльном кустарнике близ пивного ларька и залег там,
подложив под голову чемоданчик с архивом и пристроив банку с Малой
Сестрой. Вечером уснул, но перед рассветом проснулся оттого, что очень
хотелось есть. Чтобы отвлечься, он начал думать об истории - о том, как он
стал бы убеждать Властелина отказаться от идеи Новой Истории и обратиться
к истории Подлинной, которая - Хен Гот все более в этом убеждался - была
ничем не хуже, хотя, может быть, по свойственной ассаритам лености и
отсутствию любознательности не была столь изукрашена всяческими арабесками
и прочими прибамбасами, как это сделали со своим тощим прошлым иные, часто
куда как более молодые миры. Думалось хорошо, голова была свежей. Две
булки с колбасой назад... Да нет, одернул он сам себя, две эпохи назад я
имел в виду, именно эпохи! Булки с колбасой - надо же! Фу! Итак, две
бутылки пива тому назад...
Как-то незаметно он задремал. Снилась ему еда. А когда проснулся, то с
ужасом обнаружил, что Малая Сестра исчезла из банки. Только трогательный
хвостик ее и длинные плавники валялись рядом с ним в траве. Не было
сомнений: он съел ее во сне, даже не сознавая, какое страшное деяние
совершает...
Он подумал, что воистину больше не заслуживает жизни.
Но смерть от голода оказалась, как он понял, вовсе не простой. Может
быть, для того, чтобы достойно окончить свою жизнь, нужно было сперва как
следует поесть? Идея заслуживала внимания. Он с трудом дождался минуты,
когда ларек открылся. Булка оказалась вчерашней, колбаса обрела еще
какой-то дополнительный оттенок запаха, но историк сызмальства знал, что
наука требует жертв, и съел все без остатка.
Это помогло ему спокойно дожить почти до вечера второго дня на
космопорте. Однако чем дальше, тем больше одолевали мысли о невозможности
такой жизни. Может быть, он и в самом деле пошел бы на сей раз в прямую
атаку на склад; но внезапно сообразил, что если своей жизнью волен
распоряжаться, как угодно, то вот драгоценный архив никоим образом не
должен был пропасть. Долг ученого требовал, чтобы историческое достояние
Ассарта вернулось на родину; там раньше или позже с ним разберутся. Жаль,
что он не подумал об этом своевременно: тогда он оставил бы бумаги Лезе и
ушел без них. Но теперь о возвращении речи не могло быть. Умереть и
оставить чемоданчик тут? Неприемлемо: в лучшем случае в древние документы
станут завертывать все ту же колбасу. Что предпринять?
Наконец он нашел единственный выход. Любой ценой надо дождаться
корабля. И если не удастся пробраться на борт самому, то хоть передать
документы - капитану или кому-нибудь еще из тех, кто имеет доступ в
открытый мир. Заверить, что на Ассарте бумаги эти стоят огромных денег,
надо только их туда доставить. Вот тогда уже можно будет и спокойно
расстаться с жизнью.
Так он решил; и судьба, похоже, в ответ сжалилась над ним: неожиданно
не только для него, но и для большинства обитателей космопорта на поля
опустился корабль.
Он не походил на торговый или транспортный; даже Хен Готу, с его
скудными познаниями в этой области, стало ясно, что машина относится к
классу частных, хотя и далеко не самых мощных. И прилетела она сюда вовсе
не за тем грузом, что через каждые полчаса привозили в склад отчаянно
дымившие и лязгавшие грузовики. За проволочным забором вооруженные
охранники все так же размеренно расхаживали по своим дорожкам.
Когда открылся люк и вывесили сходной трап, по нему спустились двое.
Сумерки помешали историку различить, какую они носили форму, а также - чьи
же опознавательные знаки носил сам корабль. Однако это сейчас не было
главным: корабль наверняка принадлежал какой-то из высокоцивилизованных
держав, вот что являлось важным.
Двое прилетевших уверенно проследовали в контору. Хен Гот приблизился к
домику, сжимая в пальцах ручку чемоданчика. Как только они выйдут оттуда,
он попытается - нет, он обязательно вручит документы одному из них и
попробует объяснить, как ими нужно распорядиться. Историк заготовил уже по
паре фраз на тех нескольких языках, какими в той или иной степени владел.
Двое вышли; они приближались к нему в наступившей темноте, и он набрал уже
в грудь воздух, чтобы заговорить, - и не сказал ни слова: два человека
перебрасывались отрывистыми фразами - и язык, на котором они говорили, был
ассартским!
- Сколько ему нужно времени? - спросил один.
- Сказал, что прибудет завтра утром.
- Ему нужна помощь?
- Просит прислать машину - для экономии времени.
- Пошлем?
- Конечно. Элот съездит...
Они прошли мимо, даже не заметив историка. Он выдохнул воздух. Дав им
отойти десятка на полтора метров, последовал за ними, стараясь не шуметь.
Он лихорадочно думал. Что предпринять? Ассартский корабль - невероятная
удача, но... Подойти и попроситься, чтобы отвезли на родину? Они бы
наверняка согласились, сумей он удостоверить свою личность, но сейчас он -
оборванец без личных документов, а что у него с собой Архив Властелинов -
ну что понимают в этом солдаты, да даже и высшие офицеры, найдись они
здесь? Кто из них сможет разобраться в тексте на староассартском? Никто.
Новая мысль возникла. Ассартский военный корабль, ассартский экипаж - но
сейчас это вовсе не означает, что команда его - сторонники Властелина:
слишком много непонятного творилось сейчас в великом Мире, вот и между
Бриллиантом и Жемчужиной не было дружбы - а что успело там произойти за то
время, что Хен Гот без толку терял здесь? И если он откроется перед
прилетевшими - не приведет ли его поступок к плачевному результату?
Зачем прилетел корабль, историку казалось ясным: он знал, что не было в
скоплении Нагор такого мира, в каком Ассарт не имел бы своей
разведывательной сети, достаточно разветвленной. Руководители этих сетей,
резиденты, время от времени вызывались на Ассарт - для участия в
разработке нового этапа разведывательной тактики и стратегии или для
дополнительной подготовки. Если резидент не имел возможности добраться до
Ассарта самостоятельно - например, находился в подполье, - то за ним
высылали корабль: на разведку ни один Властелин денег не жалел. Вероятно,
была своя сеть - или сеточка хотя бы - и на Инаре, и за ее главой и
прилетели эти люди. Но кто сейчас контролировал разведку - Изар, Ястра или
еще кто-нибудь - историку было неведомо.
Нет, открываться было бы неразумно.
Но корабль простоит здесь всю ночь. Ночи здесь - он уже успел испытать
это на себе - достаточно длинны. И если корабль будет охраняться не
слишком тщательно...
Великая Рыба, пусть он охраняется кое-как - или вообще не охраняется:
ну кого им тут бояться!
И снова его просьба оказалась, похоже, услышанной. Залегший в двух
десятках метров от корабля, Хен Гот видел и слышал, как на борту
постепенно все стихло, люк остался открытым, оттуда к трапу была вынесена
тусклая переносная лампочка, а на нижней ступеньке уселся один из членов
экипажа. Он курил, сплевывал, зевал, раз-другой вставал и обходил корабль
- чтобы не уснуть, вероятно. Потом задремал. Наверное, можно было
попытаться проскользнуть по трапу мимо вахтенного; но историк не решился.
Он хотел действовать наверняка. И дождался третьего обхода. Он уже знал,
что обход широко раскинувшего амортизаторы корабля занимает у медленно
ступающего вахтенного почти четыре минуты. Хен Готу хватило и полутора,
чтобы бесшумно подняться по трапу и, не касаясь лючины, протиснуться
внутрь.
Там было тихо; все, наверное, спали. Только время от времени какие-то
приборы или механизмы издавали негромкие жужжащие или щелкающие звуки.
Вполнакала горели редкие плафоны. Историк поднимался все выше, потом
остановился: вспомнил, что основные служебные помещения в кораблях
располагаются обычно в верхней, носовой части, главные механизмы - в
середине, а вспомогательные - внизу, ниже даже, чем сходный люк, всякие
кладовушки, в общем, - гадюшники. Там и следовало ему затаиться - во
всяком случае, до поры, когда станет ясно, на чьей же стороне корабль. А
может быть - и до самого Ассарта. Он не сомневался, что они полетят именно
туда. Но оказаться в любом из развитых миров тоже было бы куда лучше, чем
гнить на Инаре...
Хен Гот разыскал, наконец, нужное место. Для этого пришлось спуститься
мимо люка вниз (он выглянул осторожно; вахтенный снова сидел внизу трапа и
курил) и обнаружить узкое, вроде пенала, помещение, где хранились
крупногабаритные детали: насколько он мог понять - запасные трубы к
амортизаторам. Они-то в полете уж никак не понадобятся, такой ремонт, если
он нужен, проводится на стоянках. Пачкаясь в консервационной смазке там,
где предохранительный пластик был прорван, Хен Гот забился в самую
глубину. Там оказалось возможным улечься, даже вытянуть ноги. Слабый свет,
который удалось зажечь, щелкнув выключателем, историк погасил. Пожалел,
что вовремя не закупил на все остававшиеся деньги булок и колбасы; но
теперь он был готов и поголодать. Знал, что полет - через сопространство -
продлится не так уж долго. Согреваясь, закрыл глаза и перед тем, как
уснуть, мысленно с немалой иронией попрощался и пожелал спокойной ночи
Миграту, от которого удалось все-таки освободиться и которому предстояло
еще неизвестно сколько времени догнивать на Инаре. И уже без всякой
насмешки пожелал добрых снов милой Лезе и рожденному ею ребенку, надеясь,
что с ними все будет в порядке.
Проснулся он уже утром. Разбудили его громкие голоса, раздававшиеся
внутри корабля, на трапе:
- А они уверены, что это именно он? Не могли обознаться?
И в ответ:
- Они прекрасно знают его, Рубин Власти!
- Тогда надо торопиться!..
Историку стало не по себе.
Он узнал этот второй голос: то был один из ходивших звонить по
телефону. А первый из голосов, казалось, звучал в его ушах всю жизнь: то
был ненавистный голос Миграта.
Вот за кем, значит, прилетел корабль.
Магистр возвращался на Ассарт. Видимо, ему привезли важные сведения.
Разговор между тем продолжался:
- Даме нужна отдельная каюта?
- Нет. Мы с нею и ребенком поместимся вместе.
И голос Лезы:
- Да, только вместе.
Отвергнув историка, она тут же уступила разбойнику?
Тут же послышалось и мяуканье младенца.
Потом по трапу затопало множество ног. Похоже, что Миграт вез с собою
целое войско. Наверное, тех, кто навещал его в домике на Инаре?
Все получалось не так...
Может быть, все-таки стоило умереть с голоду?
Он не умер, хотя отощал изрядно и был голоден, как стая зимних волков.
Куда мучительнее голода был страх, который ему пришлось пережить сразу
после того, как амортизаторы корабля коснулись ассартской земли.
Вместо если не приветствий (которых Хен Гот и не ожидал) или хотя бы
нормальной тишины, за бортом корабля послышались крики, похожие на
команды, а затем и выстрелы.
Всем пришлось покинуть корабль через нижний, грузовой люк. Благодаря
темноте, пассажирам удалось скрыться, пока экипаж и, видимо,
сопровождавшие Миграта люди завязали бой с неизвестными, атаковавшими
корабль.
Невзирая на охвативший историка ужас, у него достало терпения обождать,
пока и Миграт, и Леза (за время полета он дважды слышал ее голос), и
большинство членов команды покинули корабль, и только тогда историк
рискнул выбраться из своего убежища.
И вовремя: не успел он отбежать и на сотню метров, как корабль
взорвался. Воздушной волной историка швырнуло на землю. К счастью,
серьезных повреждений он не получил.
Даже после этого он не стал рисковать и дождался, пока пространство
вокруг обломков корабля не опустело. Показываться в таком виде на людях
было бы слишком рискованно. Его задержал бы первый же заботник.
Наконец ему удалось выбраться за пределы посадочного поля. Корабль сел
на одном из трех военных космопортов, располагавшихся треугольником вокруг
Сомонта и являвшихся частью противодесантной системы столицы. Разрушения
здесь были небольшими. До города можно было добраться пешком, учитывая,
насколько он устал и ослабел от голода, дня за три, не раньше, а то и за
четыре. Машин вокруг не было видно; да и будь они - он в таком виде не
решился бы просить, чтобы его подвезли. Что же: придется идти, питаясь тем
немногим, что ему удалось, перед тем как покинуть корабль, найти и украсть
на опустевшей корабельной кухне. Главное - дойти до города, сохранив
документы. А там... Может быть, что-нибудь еще уцелело в его,
композиторских, покоях? А если не там, то хотя бы на старой квартире, где
он обитал, будучи еще простым учителем.
3
Время было беспокойным. И покидать самое надежное место в Сомонте и на
всем Ассарте было для Властелина по меньшей мере неосторожным. Когда
капитан Черных Тарменаров осмелился намекнуть на это обстоятельство, Изар
ответил лишь:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг