Матери Наследника и макияж были, по мнению Плонта, просто убогими, не
говоря уже о почти полном отсутствии драгоценностей (солдаты и их
реквизировали, но как-то так получилось, что не донесли до места). Нет,
все это не могло произвести на человека из высших (и богатых) кругов
никакого впечатления - и не произвело. Так что вовсе не эти мелочи сыграли
роль.
Дело заключалось в той внутренней перемене, которая, неожиданно для
самой Лезы, произошла в ней после того, как Охранитель позволил ей, и даже
не позволил, а заставил ее вдруг увидеть себя иным образом, в совершенно
новом качестве. Слова Повелителя Армад послужили запалом; заряд сработал,
плотина, все это время незримо существовавшая в ней, рухнула - и
накопленное чувство хлынуло наружу.
А копилось оно, помимо желаний и ощущений самой женщины, уже достаточно
давно. С того самого времени, когда она впервые предстала перед Изаром и
была им признана и принята. Нельзя долгое время находиться рядом с
властью, быть близким ей и плотью, и духом - и не впитать этого, не
заразиться, если угодно, этим ощущением могущества. А когда эта копившаяся
где-то в подсознании женщины субстанция начала, скажем условно, из
газообразного состояния переходить в жидкость, которая тут же и
кристаллизовалась, превращаясь в вещество небывало устойчивое, которое
можно было бы исторгнуть из организма разве что при помощи хирургического
ножа, а скорее - топора, - тогда она уже окончательно превратилась в
существо, способное на великую Власть, хотя сама тогда еще этой перемены в
себе не сознавала.
Это ощущение было заперто в ней воспитанным с детства осознанием
"своего места" и ею самою лелеемым представлением о своей ничтожности
рядом с самим Властелином; и еще прочнее замкнулось, пока ее увозили,
привозили, прятали, тащили, насиловали... Великая воля, уже жившая в ней,
всеми событиями внешней жизни все сжималась и сжималась. И, может быть,
задохнулась бы совершенно, если бы не родился ребенок. Потому что и он
ведь был великим по происхождению и стал как бы мостиком между нею - и
Величием. При нем ее ощущение не только причастности к Власти, но и своей
неотъемлемости от этой Власти сформировалось окончательно. Воля, стиснутая
до предела, нашла убежище: в нише, какую образовал ребенок, Наследник, она
была уже недоступна для каких угодно воздействий. Но печать, закрывавшая
выход, еще существовала, хотя на деле все размывалась изнутри; слов
Охранителя оказалось достаточно, чтобы преграда рухнула, печать отлетела -
и Леза превратилась в человека, пропитанного духом Власти и излучающего
зримый свет этой Власти - сперва робкий, но все усиливающийся.
Людям, находившимся рядом с нею, это еще не стало ясным; они не
понимали, что ныне относились к ней иначе, чем совсем недавно, не потому,
что так приказал Охранитель, но вследствие того, что относиться к ней
по-другому было теперь просто нельзя. Они ощутили величие, еще не
научившись видеть его.
А Плонт увидел.
Конечно, он - опытный политик - постарался никак не позволить
Охранителю заметить и оценить впечатление, какое Леза произвела на
Великого донка. Однако в ритуальные движения и жесты, необходимые для
приветствия, вложил всю ту искренность, какая вообще-то не была ему
свойственна, но сейчас проявилась. Впрочем, заметить это могли бы лишь
искушенные в политической и придворной жизни люди.
Охранитель же не воспринял. И понял все, сделанное и произнесенное
Плонтом, всего лишь как желание донка подыграть ему и тем еще более
укрепить установившиеся между ними за время беседы отношения.
- Если вам угодно, Великий донк, - проговорил он, завершив церемонию
взаимного представления, - оставайтесь, я уверен, что ваше общество
несколько скрасит Матери Наследника ту скуку, какая неизбежна в нынешних
обстоятельствах. Меня вы найдете на месте нашей беседы, и мои люди
обеспечат полную безопасность возвращения к месту вашего пребывания.
- С удовольствием, - ответил Плонт.
После чего оба раскланялись, и Охранитель удалился. У него и в самом
деле было еще немало дел. Попутно он приказал старшему капралу выйти и
охранять ведшую к Матери Наследника дверь снаружи - как оно и полагалось.
Теперь предстояло, показав косточку, еще подразнить пса. Но это было уж
и вовсе легкой задачей.
И в самом деле: Великий донк Плонтский предстал перед Предводителем
Армад уже через четверть часа.
- Вы удовлетворены встречей, Великий донк?
- О, вполне, Предводитель. Но в этой связи хотелось бы высказать вам
одно мое соображение.
- В таком случае, изложите его.
- Оно, так сказать, интимного свойства. Хотя правильнее будет сказать -
семейного.
- Вы считаете, что оно может меня касаться?
- Видите ли, Предводитель, я уже довольно долго вдовец.
- Примите мои искренние сочувствия.
- Благодарю вас. Но ведь и мать Наследника, если не ошибаюсь,
официально ни с кем не связана узами брака?
- Ну и... Постойте. Ах, вы имеете в виду...
- Почему бы и нет? Я не вижу никаких препятствий. Одни лишь выгоды. Для
нее, для меня, Наследника, Ассарта... и прежде всего - для вас,
разумеется!
- Гм. Гм... А ведь и в самом деле - остроумный ход.
- Я рад, Предводитель, что моя идея вам нравится.
- Да, но... Ах, дьявол...
- В чем дело? Вы увидели какие-то препятствия?
- Н-ну... Не препятствие, нет, но некоторое неудобство. Видите ли, я
обещал ее руку достойному человеку...
- Надеюсь, не более достойному, чем я?
- Это генерал Ги Ор. Мой командующий войсками.
- Да, я понимаю, - согласился Великий Донк после паузы. - Сейчас он вам
будет просто необходим - даже при полном содействии с моей стороны. Но
ведь... после вашей победы в нем уже не будет такой потребности? К тому
же, как вам, наверное, известно, победоносные генералы после войны
становятся крайне опасными. Они начинают слишком переоценивать свою
личность, да еще и народ их любит...
- М-м?
- Я имею в виду, Предводитель, что нет никакой необходимости объявлять
все заранее, вам не кажется?
- Нет. Разумеется, нет. Знаете, Великий донк, - я скорее всего
согласился бы на ваше предложение - если бы... если бы не мое слово. Я
привык выполнять данные обещания.
- Какое это имеет значение?
- Политика важнее, хотите вы сказать?
- Разве вы думаете иначе?
- Нет, но все же... Знаете что? Я, пожалуй, еще подумаю. И не
исключено, что соглашусь с вашим предложением. Однако еще лучше будет -
окончательно решить вопрос после нашей победы.
- Вполне разумное суждение, - ответил донк перед тем, как раскланяться
и удалиться.
- Это не продлится чрезмерно. Кстати, если говорить о генерале, Великий
донк, - проговорил Охранитель вслед Плонту, - то пусть он вас не волнует.
Как только он сыграет свою роль, им займутся профессионалы. Их у меня,
уверяю вас, достаточно.
- В этом я не сомневаюсь. И заранее благодарю вас.
На этом они и расстались.
Великий донк Плонтский был слишком опытным политиком, чтобы не понять,
чего в действительности хотел Предводитель. Кроме того, он с детства
помнил, что не следует откладывать на завтра то, что можно получить
сегодня.
Донк Намир знал, что в его распоряжении имеется полчаса, при крайней
надобности - никак не более часа: запоздание могло грозить нежелательными
последствиями - главным образом в Жилище Власти, но и здесь тоже. Тут, в
гнезде если уже и не совсем врагов, то, во всяком случае, еще и не вполне
друзей, он никак не мог чувствовать себя совершенно уверенным. И поэтому
сразу же перешел к делу.
Вместо того, чтобы сразу же присоединиться к ожидавшей его во дворе
группе, Великий донк вновь направился к Лезе для серьезного разговора. Он
уповал на то, что Охранитель не располагает необходимой для прослушивания
аппаратурой. То не были беспочвенные надежды: многоопытный человек, он уже
успел составить достаточно близкое к истине представление о техническом
уровне собранного на развалинах войска.
- Великая Мать, - сказал он тоном, в котором почтительность слышалась
рядом с непреклонной волей. - Прошу поверить: отныне я всей душой и всем
телом предан вам и Наследнику, чьи права безоговорочно признаю. Хотите ли
вы, чтобы он занял свое место на вершине Власти в самое ближайшее время?
Она не удивилась; напротив, сказанное восприняла как должное. И
ответила лишь:
- Предводитель Армад обещал мне это.
- Предводитель Армад, - сказал Плонт (негромко, раздельно,
доверительно), - разумеется, заслуживает всяческого уважения. Однако не
следует забывать и того, что он - не ассарит, он пришелец, преследующий
свои собственные интересы, нам не известные и, возможно, даже
непостижимые. Поэтому в определенное мгновение он может решить, что
поддерживать вас далее ему не следует, просто больше не нужно. Не кажется
ли вам, что находиться в полной зависимости от него - слишком опасно? Вы
ведь - не военная сила, для штурма стен вы ему не нужны. А вот для вас, а
еще более - для Наследника пребывать в зоне возможных военных действий
было бы непростительным легкомыслием.
- У меня сейчас просто нет иного выхода, донк Плонт.
Он не обиделся на то, что она опустила слово "Великий": только так и
следовало говорить стоящему выше - если только это не был формальный
разговор при публике. И продолжал развивать свои мысли:
- Кроме того, не кажется ли вам, что Властелин должен с самых первых
дней своего существования видеть вокруг себя соответствующую его положению
обстановку и ощущать то отношение к себе, какого он заслуживает по своему
положению?
Она вздохнула, как бы досадуя на его непонятливость:
- Я ведь уже объяснила вам...
Плонт не нарушил этикета, не стал прерывать ее; он лишь поднял брови -
но так выразительно, что она не стала договаривать сама. И тогда он
сказал:
- Выход есть, Великая Мать.
Настала ее очередь поднять брови.
- В таком случае объясните, донк.
- Есть место, где и Наследник, и вы будете находиться в совершенной
безопасности - и в такой обстановке, какой достойны.
- Кажется, я догадываюсь, - произнесла она совершенно спокойно.
- Нимало не сомневаюсь в этом.
- Вы предлагаете мне свое гостеприимство, не так ли?
- И не только потому, что это мой долг. Так нужно Ассарту. В моей
фамильной резиденции в Плонте вы сможете находиться до той поры, когда
сможете занять свое место в Жилище Власти - и во всем мире.
Леза не стала жеманиться. Соображала она на этот раз с небывалой
быстротой.
- Но насколько я могу полагаться на вашу преданность, Великий донк? Я
ведь ничего не смогу дать вам сверх того, чем вы уже обладаете. Или, может
быть, я ошибаюсь?
Мгновенный взгляд его показал ей, что - ошибается. И Плонт не замедлил
подтвердить это:
- Я не гонюсь за благами: и в самом деле, обладаю ими в немалом
количестве. Но есть иное на свете...
Она испугалась продолжения. Странно: после всего, через что прошла, она
могла бы и не бояться слов. И все же попросила:
- Не нужно, донк Плонт. Я вас понимаю.
Он медленно кивнул:
- В таком случае мне остается спросить лишь: принимаете ли вы мои
услуги? Вернее, даже так: принимает ли мои услуги наш будущий Властелин?
Вы должны ответить от его имени.
Ей не осталось ничего другого, как сказать:
- Мы принимаем их.
Плонт поклонился:
- Не могу выразить вам мою благодарность.
И тут же перешел на деловой тон:
- Как я полагаю, сборы в дорогу не отнимут у вас много времени.
- Мне нечего собирать.
Он поклонился снова:
- Примерно через двадцать минут мы с моими людьми уйдем отсюда, чтобы
возвратиться в Жилище Власти. Ваш... телохранитель, безусловно, знает,
какой путь ведет туда. Сейчас уже совсем темно. Но вам не придется
проникать через охраняемый выход. Здесь есть и другой - о котором эти
люди, насколько могу судить, не знают. Я покажу его. Вы окажетесь на
заднем дворе. А уж оттуда пусть ваш проводник выведет вас за оцепление. Я
оставлю тут трех человек, они будут охранять вас. А с остальными буду
ждать вас за оцеплением, где нас никто уже не сможет остановить.
Леза нахмурилась:
- Мне идти в Жилище Власти? Жаль, донк, что вы не сказали этого сразу:
я не собираюсь лезть прямо в пасть этой... этой...
- Я и не собираюсь вести вас туда, Леза.
Впервые он осмелился назвать ее просто по имени.
- В таком случае?..
Плонт поспешил объяснить:
- Мы лишь приблизимся к стенам. Мои люди выведут наши машины. И мы
поедем прямо в Плонт. У меня достаточно надежные люди. И их немало. А
дорога будет открыта: мой отъезд входит в нашу с Предводителем
договоренность.
- Но если вы просто так уедете, она...
Плонт откинул голову:
- Она поймет это правильно. Но меня это не волнует.
- Еще одно. Мне приходится быть предусмотрительной, донк, - я ведь
рискую жизнью Властелина... Предводитель Армад собирался послать с вами
своих людей. Они не помешают?
- Помешают, только если мы захотим тащить их трупы с собой.
Она не испугалась, услышав о вероломстве, о предстоящем убийстве. Лишь
слегка улыбнулась. И это убедило его окончательно.
- В таком случае, - проговорила она, - до встречи, донк.
И протянула руку естественным жестом - словно всю жизнь только этим и
занималась. Плонт поцеловал руку.
- Буду ждать вас, Великая Мать.
Разглядывая сокровища, останавливаясь подле каждой витрины - где на
несколько секунд, а где и на целые минуты, - генерал Ги Ор только
прищелкивал языком и порой бурчал себе под нос: "М-да...". Так что под
конец доверенный Великого донка не выдержал и негромко проговорил (может
быть, чтобы предотвратить какой-то неосторожный поступок со стороны
высокопоставленного заложника):
- Это все копии, Ваша Победность. Хотя, конечно, мастерски сделанные.
- Меня и восхищает работа, - откликнулся генерал. - Камушки я видывал и
получше. Но вот чеканка... Странно, что никто, кроме нас, не любуется
таким мастерством. Хотя приезжих сейчас, как мне говорили, здесь полно.
Похоже, на Ассарте не очень-то ценят высокое искусство, а?
Если он ожидал, что доверенный на это замечание обидится, то не ошибся:
- Боюсь, что это не так, Ваша Победность. Просто сейчас у всех слишком
много срочных дел. Хотя... видите, вот и другие посетители. Находят
все-таки минутку и для любования вершинами ассартского мастерства...
- Всего-то один человек, - ответил генерал. - Это скорее исключение из
правила, согласны?
Приближался к ним - с противоположной стороны хранилища - и в самом
деле всего лишь один ценитель. Впрочем, ценителем ли искусства он был? Во
всяком случае, глаза его сейчас были обращены не к сиявшим броневыми
стеклами витринам, а только и исключительно к генералу Ги Ору.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг