лишь наблюдать со стороны.
Возможно, были у нее и другие причины, касавшиеся только ее самой.
Человек в Космической стадии сохраняет и память, и чувства. В
дальнейшем они уже не играют в его существовании такой роли, хотя никогда
не исчезают бесследно. Просто впоследствии меняется отношение к ним.
Но до этой стадии ей было еще очень далеко.
Человеку Космической стадии, ей не были нужны для передвижения
специальные каналы, как не нужны дороги, чтобы пересечь поросшую пахучими
травами и яркими цветами поляну.
Она без труда определила направление (такое умение пришло к ней само
собой) и наметила точку, из которой можно было бы хорошо видеть Ассарт -
прежде, чем высадиться на него.
Чтобы добраться туда, ей достаточно было лишь пожелать.
Однако уже в следующее мгновение она передумала.
Она не знала еще, какая роль в предстоящих событиях была отведена
Ассарту и его Властелину и какая - другим планетам и их вооруженным силам.
Но ей было ясно, что и на Ассарте, и на планетах могли находиться, в
лучшем случае, исполнители. Человека, знавшего тайну пространства, она там
не найдет. Но именно он и был главной опасностью.
Ей, как и каждому из людей Мастера, было известно о существовании
Заставы. Оставалось только отыскать ее.
Людям, лишь недавно начавшим выходить в Пространство, кажется, что в
нем нет никаких указателей, какие смогли бы помочь в обнаружении предмета,
координаты которого неизвестны. Точно так же человеку, не привыкшему к
лесной жизни, кажется, что невозможно выйти, скажем, к охотничьей избушке,
если ты заблудился и ее местонахождение тебе точно не известно.
На самом деле Пространство, как и лес, полно указателей, хотя
воспользоваться ими может только человек, знающий их простой, не
непривычный для большинства язык.
Женщина уже давно постигла язык Пространства - хотя, может быть, и не
во всей полноте. Во всяком случае, для того, чтобы отыскать путь к
Заставе, ее знаний было достаточно.
Никто не поручал ей вести переговоры с Охранителем. Но она решила
предпринять такую попытку на свой страх и риск. Охранитель, узнав, что и
сущность его действий, и их мотивы стали известны, мог отказаться от
своего замысла, потому что подобные планы удается реализовать лишь в тех
случаях, когда они до самого конца остаются неизвестными большинству
людей.
Конечно, Охранитель мог и не внять голосу здравого смысла. Но
попробовать, во всяком случае, стоило.
К цели она приближалась осторожно. Некоторое время наблюдала за ней
издали. Но на Заставе не было заметно никакого движения.
Тогда Эла решилась и, проскользнув серебристым облачком, вскоре уже
стояла на черном песке, близ приземистого дома.
Застава казалась вымершей.
Зная, что в таком виде - бесфигурном - ее вряд ли кто-нибудь заметит,
если даже люди и попадутся навстречу, она проникла в дом и обошла его,
комнату за комнатой.
В большинстве из них не было ничего, что привлекло бы ее внимание. Дом
был оборудован бедно, было ясно, что это лишь временное пристанище, в
отличие от Фермы, где жили постоянно. Большинство комнат было
приспособлено лишь для отдыха; здесь можно было разместить
пятнадцать-двадцать человек, если бы дела потребовали их присутствия на
протяжении нескольких дней.
Лишь одно помещение на первом этаже было обставлено иначе.
Чувствовалось, что обитатель его привык относиться к себе с большим
вниманием и нежностью. Наверное, то был сам Охранитель.
Это само по себе тоже не представляло особого интереса. Но в соседней
комнате, служащей, очевидно, рабочим местом, Эла обнаружила нечто, сразу
привлекшее ее внимание. Чтобы получше разглядеть заинтересовавший ее
предмет, Эла даже решила воплотиться, стать телом, чтобы обрести
нормальное человеческое зрение.
То был лежавший на столе подробный план какого-то города. В центре его
был изображен кружок, перечеркнутый крест-накрест.
Эла всмотрелась. Кружок с крестом был нанесен поверх тесной группы
зданий. Впрочем, может быть, это было лишь одно здание, но обладающее
очень сложной планировкой.
Перекрещенный кружок - это Эла давно знала - был знаком,
предупреждающим о большой, очень большой, страшной опасности. Он
употреблялся очень редко, но был известен каждому на Ферме - и не только.
На плане не было ни единой надписи, которая позволяла бы понять, какой
именно город на нем изображен.
Однако Эла, человек Космической стадии, и не нуждалась в надписях. Она
знала, что каждая вещь, созданная разумным существом, хранит в себе и свое
имя, и принцип действия, и назначение - все то, что было в мыслях
человека, когда он изготовлял этот предмет. Каждая вещь могла подробно
рассказать о себе - надо было только уметь спросить ее. Люди Планетарной
стадии этим умением не обладали, но у Элы оно теперь было.
Она спросила - и без труда выяснила, что город назывался Сомонт и
находился на планете Ассарт. А место, отмеченное знаком страшной
опасности, являлось резиденцией правителей Ассарта. План сообщил даже
название этой резиденции: Жилище Власти.
Эле понадобилось несколько секунд, чтобы надолго запечатлеть в памяти
этот план со всеми его подробностями - чтобы потом не описывать его
Мастеру, но просто воспроизвести и показать.
Решив, что она увидела здесь все, что нужно было, она не стала
задерживаться. И вскоре Застава осталась далеко позади.
Она не поднялась на второй этаж; сделай она это - и Эла обнаружила бы
странную машину, находившуюся в одной из комнат. Это открытие оказалось
бы, возможно, даже важнее найденного ею плана.
Но она не сделала этого и растворилась в пространстве.
Она сделала это как раз вовремя. Потому что в следующую минуту на
Заставе появился Охранитель. Встревоженный появлением неизвестного
человека в мертвом пространстве, он летал туда, чтобы поймать пришельца и
вывести его из игры.
Вернувшись на Заставу, он обнаружил ясные следы непрошенного посетителя
уже на своей территории. Он расценил это как признак того, что Ферма
пытается начать активные действия против него.
Волнуясь, он взбежал наверх, к машине. Но она оказалась в полном
порядке. И Охранитель несколько успокоился.
7
Наверное, со стороны это выглядело красиво. Той красотой, от которой
почему-то делается немного не по себе.
Возможно, тут немалую роль играет неожиданность. Представьте: вы
наблюдаете - и не видите ничего, кроме совершенно пустого пространства -
конечно, пустого лишь по нашему восприятию, но ведь для нас только оно и
важно. И внезапно в нем возникает корабль, военный космический крейсер,
сложная конструкция из сферических корпусов, длинных соединительных
коридоров, широко распахнутых, непрерывно пошевеливающихся антенн,
параболических ходовых зеркал и еще всякой всячины, которой мы не знаем
даже названий. Это выглядит неестественно, необъяснимо - точно так же, как
для нас выглядело бы само сотворение мира в результате одного лишь
движения Высшей силы.
А ведь это появился, вынырнул из сопространства после прыжка всего лишь
один корабль. Если же возникает из ничего целая эскадра, впечатление
становится намного сильнее.
Наблюдатели, обозревавшие пространство в центральной области звездного
скопления Нагор, увидели зрелище, еще более внушительное. Потому что для
их глаза, просматривавшего все скопление Нагор, материализовалась сразу не
одна лишь эскадра, но целых семнадцать.
У одного из наблюдателей это зрелище вызвало удовлетворенную усмешку.
Двое других, в иной части нашего Мироздания, напротив, нахмурились.
Первый наблюдатель, правда, пробормотал, обращаясь к самому себе:
- И все-таки не опоздать они не могли!..
Вторые же - их было двое - обменялись репликами:
- Итак, они все-таки на позиции.
- Да. Но с запозданием.
- С очень небольшим. Вряд ли оно сыграет роль.
- Пока - нет. Но они накапливаются. И, я надеюсь, еще будут.
- Мы сейчас никак не можем повлиять на них?
- К сожалению, нет...
Но вернемся к военным кораблям.
Выход из сопространства никогда не происходит - и не может происходить,
даже теоретически - с совершенной точностью. Поэтому эскадры уходили в
прыжок - каждая со своей позиции - предварительно сильно
рассредоточившись, чтобы при возвращении в свое пространство избежать
столкновений. Так что сейчас, завершив переход, они оказались
разбросанными в пространстве на значительном удалении кораблей друг от
друга. Убедившись, что переход прошел благополучно и ни кораблям, ни их
экипажам не был причинен никакой ущерб, командующие эскадр отдали
приказание своим капитанам - сближаться и занимать отведенные им места в
боевом строю. Одновременно каждая эскадра устанавливала связь со всеми
остальными, поскольку они не находились в пределах прямой видимости одна
для другой, а также с Центром Коалиции, который должен был координировать
действия всех эскадр и подавать нужные команды.
Перестроение кораблей в боевые порядки также произошло относительно
благополучно - если не считать того, что оно потребовало больше времени,
чем можно было предположить. Но в этом нет ничего удивительного. Флоты
семнадцати миров скопления Нагор были созданы и обучены в первую очередь
для оборонительных, а не наступательных действий, и операции такого рода
были им в новинку, времени же для серьезной тренировки и военных учений им
просто не дали. Так что адмиралам и капитанам приходилось решать новые для
них задачи "с листа". Учитывая это, надо признать, что они справились
совсем неплохо.
Впрочем, первый наблюдатель остался недоволен. Хотя ему это
простительно: он никогда не был ни адмиралом, ни даже командиром крейсера.
Когда каждая эскадра упорядочила, наконец, построение своих кораблей,
наступил следующий этап операции: каждая эскадра должна была найти в
пространстве и занять точно установленное для нее место. С таким действием
они тоже сталкивались впервые: при обычных операциях по патрулированию
своего околопланетного пространства, а также при дружественных визитах в
другие миры Нагора или в учебных походах такая точность вовсе не
требовалась, потому что после выхода из сопространства не имело особого
значения, по какой именно траектории пойдут корабли - был бы правильно
рассчитан курс. Здесь же дело обстояло иначе.
Цель у всех семнадцати эскадр была одной и той же: целью являлся
Ассарт. Сейчас, заняв позиции, которые в этой операции именовались
промежуточными, эскадры могли, конечно, устремиться к Ассарту, развив
полный ход в своем привычном пространстве. Однако в составе каждой эскадры
были корабли разных классов, обладавшие различными тактико-техническими
данными; и если во время сопространственного перехода их скорости
уравнивались - тут на них работало само сопространство, в котором, как мы
уже знаем, не существует времени, а следовательно, нет и самого понятия
скорости, - то при действиях в обычном пространстве каждая эскадра
двигалась бы, как легко понять, со скоростью самого тихоходного из своих
кораблей. В результате переход занял бы так много времени, что
оборонительные силы Ассарта успели бы не только заметить приближение
противника, но и самим занять выгодные для его встречи позиции, а также
привести в боевую готовность войска на поверхности планеты, что
значительно затруднило бы предполагаемую высадку десантов или сделало ее
вообще невозможной.
Следовательно, единственно выигрышным вариантом являлся именно тот,
который Коалиции и предстояло осуществить: заняв с точностью до десятков
метров свои места, корабли должны были снова совершить сопространственный
прыжок - с тем, чтобы вторично возникнуть из ничего уже не то, что в
пределах видимости, но в непосредственной близости планеты - и немедленно,
не тратя более времени ни на какие уточнения и перестроения, приступить к
высадке десантов и к уничтожению оборонительных кораблей Ассарта.
Предполагалось, что главные силы воинственной планеты к тому времени сами
уже отправятся в поход по семнадцати различным направлениям и будут
находиться в сопространстве, где не смогут ни получить какую-либо
информацию, ни тем более изменить курс на обратный, чтобы прийти на помощь
своим немногочисленным и слабым кораблям защиты. План, как мы видим, был
выигрышным, но выполнение его сулило множество сложностей, и в первую
очередь - ту, что второй выход из сопространства предстояло осуществить
буквально на пятачке, и уж тут так, чтобы избежать не только прямых
столкновений (вероятность которых, по подсчетам, была необычно велика), но
и просто путаницы, когда корабли разных эскадр, подчиненные разным
командующим, могли оказаться в одном и том же районе пространства, и
опять-таки потребовалось бы время, чтобы каждый из них нашел свой район и
эскадры вновь обрели способность действовать слаженно и четко. Избежать
подобных неприятностей можно было, лишь начиная переход из строго
определенной точки и уходя в сопространство по точно рассчитанному и
соблюдаемому курсу. Все это было непривычно и ново. Так что нет ничего
удивительного в том, что и капитаны, и адмиралы, да и все экипажи изрядно
волновались, готовясь к решающему броску, - а волнение, как известно,
плохой помощник в делах, в которых требуются спокойствие и точность.
Спокойному, деловому настроению экипажей и даже командиров отнюдь не
способствовало и еще одно обстоятельство. Совершенно непонятным образом по
кораблям - и не одной какой-нибудь эскадры, но всей Коалиции -
распространились странные и нелепые слухи о появлении на кораблях какой-то
женщины, уже получившей в кубриках имя "Улыбающейся дамы". Согласно этим
слухам, она совершенно неожиданно возникала то в центральных постах, то в
кают-компаниях, то в кубриках, то у корабельных инженеров. Она была молода
и красива, почти всегда улыбалась - правда, улыбкой не обязательно
доброжелательной, ни с кем не разговаривала, но ко многим приближалась;
она, как гласили те же слухи, совершенно точно понимала все, что ей
говорили - хотя охотников завести разговор с Улыбающейся дамой было не
так-то много, - на сказанное реагировала изменением выражения лица,
немногими жестами, при попытках вступить с нею в физический контакт могла
тут же исчезнуть - но были якобы случаи, когда дама тут же появлялась
снова в другом конце помещения; она внимательно читала показания приборов,
что посторонним ни в коем случае не полагалось делать; однако не пыталась
каким-либо образом повлиять на действия людей или на движение кораблей.
Говорили, что один из младших офицеров некоего корабля (правда, названия
тут приводились разные, что лишний раз свидетельствует о том, что все эти
истории были высосаны из пальца и являлись обычной травлей, без какой не
обходится ни на одном корабле) испугался до такой степени, увидев, что
дама протягивает руку к пульту управления огнем крейсера, что выпустил в
нее семь пуль из личного оружия - и без всякого успеха (шепотом прибавляли
даже, что одна из пуль срикошетировала от переборки так неудачно, что
поразила в плечо самого стрелка, которого пришлось подменить на вахте и
отправить в госпитальный отсек). Командирами кораблей и командующими
эскадр, а также старшими офицерами всех боевых единиц были приняты
серьезные меры для искоренения вредоносных слухов - вплоть до чтения
лекций о материализме как единственно верном философском учении. С
глубоким сожалением мы должны отметить, что нижние чины кораблей, не
возражая против материализма как такового, от веры в Улыбающуюся Даму
нимало не отказывались, ибо, по их представлениям, она была не менее
реальна, чем, скажем, командующий эскадрой. Однако проведенная работа все
же увенчалась определенным успехом, заключавшимся в том, что о Даме
перестали говорить громко и в присутствии командиров. Если уж быть
совершенно откровенными, мы должны упомянуть и о том обстоятельстве, что
сами старшие офицеры в Улыбающуюся Даму верили не меньше, а может быть,
даже больше, чем их подчиненные - поскольку в офицерских каютах и
кают-компаниях она появлялась даже чаще, чем среди нижних чинов. Одним
словом, эти труднообъяснимые явления, как мы уже упоминали, никак не
способствовали спокойствию и четкости действий экипажей по нахождению и
занятию промежуточной позиции перед решающим броском на Ассарт.
Однако всему на свете бывает конец - в том числе и маневрам космических
крейсеров. Нужные позиции были наконец заняты с большей или меньшей
точностью - но командование убедилось, что более высокой точности достичь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг