существовавшие - словно одни и те же закономерности свойственны миру на
всех стадиях его развития... Но ведь не могло быть такого, чтобы мир,
развившись до определенного уровня сложности, взял да остановился вдруг в
своем развитии. Почему вы не подумали, что мир не стоит, он продолжает
меняться? И законы его бытия тоже меняются, неизбежно. Но чтобы всерьез
задуматься об этом, надо перестать относиться к миру как к чему-то, от
чего можно и нужно только брать, брать, брать: нужно взглянуть на него как
на нечто, чему и помогать надо! Потому что мир может изменяться,
совершенствуясь, а может и - регрессируя. Не только мир людей - весь
вообще мир. Ты скажешь: нет, ведь развитие происходит по программе! Да, ну
и что же? Программа есть и в зерне. Но чтобы она реализовалась, нужны
условия. Влага, температура, свет, защита от сорняков, вредителей... То
есть нужны еще и сторонние воздействия. И вот развитие мира без такой
стимуляции тоже происходить должным образом не может. Но поскольку вне
мира ничего нет, то и эти стимулирующие силы тоже находятся внутри его, в
пределах самого мира, они - его часть. Силы, которые тебе, допустим, легко
представить хотя бы в виде полей.
Ульдемир кивнул.
- Ну, раз это понятие тебе знакомо, то представь себе некое поле, в
котором развитие, вещества происходит в нужном направлении. Хотя
воздействие его и не так очевидно, как, скажем, магнитного поля или
гравитационного. Твои современники еще не создали приборов для его
обнаружения. Но именно оно... Поле это, надо тебе сказать, существовало не
изначально. Оно возникло в процессе развития мира. На определенном этапе.
Ты догадался, когда и как?
Ульдемир снова кивнул - медленно, словно сомневаясь.
- Да, да! Вместе с человеком. Только мыслящая материя генерирует его.
Вы думаете, что ваш разум влияет на окружающий мир лишь посредством рук и
вложенных в руки орудий. Это - малое влияние, в масштабе Вселенной им
можно было бы и совершенно пренебречь! А существует, однако же, влияние
куда более сильное и непосредственное; и вот вы воздействуете на весь мир,
сами того не зная, и в этом ваша - не скажу цель, но функция в мире. А
руки у вас не затем, чтобы природу изменять, но - себя! Себя
совершенствовать.
- Интересно, - проговорил Ульдемир, сомневаясь. - По-вашему, все
получается очень просто, и стоит лишь человеку захотеть чего-нибудь - и
все возникнет, как в сказке...
- Ну, это-то пока вам не под силу. Да и не о том речь. Пойми другое:
поле, создаваемое вами (если оставаться в рамках ваших представлений),
непосредственно влияет, помимо вашего желания, на процессы развития мира -
причем влияние это может сказаться где-то на громадном расстоянии, а может
и совсем рядом. Но важно вот что: поле это может быть положительным и
отрицательным, влиять на мир в нужном направлении или в обратном.
Применяясь к твоим понятиям, скажу так: при положительных мыслях и
чувствах, переживаемых человеком, возникает поле, действующее так, как
нужно, чтобы мир развивался. При отрицательных - наоборот. Любовь, дружба,
творчество, все, что вызывает в человеке радость, вот то, что нужно миру.
- Добро, иными словами?
- А ты полагаешь, добро и зло суть понятия относительные, целиком
зависящие от уровня сознания! Нет, они естественны, они связаны с
развитием мира, начиная с возникновения разума.
- Но ведь человек может испытывать чувство радости по таким поводам,
какие никак не назовешь добрыми. Люди-то разные. Радость - убив врага,
обманув, украв и не попавшись...
- Может. Но где убийца - там и жертва, и там, где вор или обманщик,
тоже без жертв не обойтись. И чувства жертв противоположны по знаку и
сильнее по абсолютной величине: так уж устроен человек, что чувства
отрицательные, или, как мы тут говорим, Холод всегда сильнее, чем Тепло, и
держится дольше: может быть, потому, что радость кажется человеку
естественной, она не вызывает в нем такого перепада между тем, что должно
быть, и тем, что есть на деле, какой возникает при переживании зла.
Наибольшее Тепло рождается, когда радость одних не связана с потерями
других, когда второго знака вовсе нет. Вот тогда мир обогащается Теплом в
чистом виде, и развитие его от хаоса к порядку убыстряется.
- Чем же оно завершится?
- Этого мы не знаем. Может быть, это известно другим.
- Разве на вас цивилизация не завершается?
Фермер усмехнулся.
- Немного бы она стоила, если бы это было так. Нет... Мы не знаем, чем
завершится развитие. Наверное, оно вообще никогда не завершится. Мы видим
только ближайшие рубежи. Мыслящая материя, например, - вся материя. Это
еще можно представить... Но дело не только в прекрасном будущем. Разве сам
процесс достижения цели не может быть прекрасным? Разве не был чудесным
миг, когда люди на тех планетах увидели навсегда удаляющиеся смертоносные
машины? Мы с Мастером видели, какой взрыв Тепла возник в те мгновения.
Жаль, что тебе не дано его видеть. Вы с вашей цивилизацией не уделяете ни
малейшего внимания развитию своих способностей, предпочитая те из них, что
утрачены или вообще не успели развиться, заменять протезами. А мы вот
видим гравитацию, видим магнитные поля и слышим их - и это прекрасная
музыка... Но мы снова ушли в сторону. Такие вспышки Тепла, как эта, -
явление редкое, они связаны с исчезновением угрозы какой-то глобальной
катастрофы, чаще всего самими же людьми и вызванной. Но нельзя же
постоянно подвергать угрозам обитаемые миры... Нет, каждому человеку
должно быть хорошо и радостно - постоянно, день за днем, поколение за
поколением. Каждый день, каждый час жизни должен приносить ему радость. Он
должен много трудиться, излучая великую радость творчества, - и делать то,
к чему чувствует пристрастие. Я не хуже тебя понимаю, что пахать сохой -
не лучший способ растить хлеб. Но если хоть одному человеку именно это
доставляет самую большую радость - пусть пашет! И что за беда, если на
соседнем поле будут работать машины, а еще на одном хлеб будет расти так,
как принято это у многих цивилизаций основного русла: сам собой, без
вмешательства человека, но по договоренности с ним. Человек может получать
у природы все нужное, не отнимая, но по соглашению с нею; только при этом
ему приходится относиться к ней, как к равноправному партнеру и выполнять
свои обязанности, понимать ее и беречь... Наш способ дает неизмеримо
больше, чем ваш, машинный, а ваш, в свою очередь, куда производительней,
чем соха; но если она необходима ему - да обрящет! Потому что нам не хлеб
его нужен прежде всего, а его радость жизни, то Тепло, которое дает он,
ощущая себя на своем месте в мироздании. Пусть благоденствуют пахарь и
капитан звездного корабля - для мира они одинаково ценны. И пусть два
соседа делают и думают по-разному, но если дела их добры - они генерируют
одно и то же поле - то, что ведет ко благу. Ты понял? Страх, зависть,
вражда, подлость, голод, бесправие - вот что дает отрицательные поля, и
еще многое другое: предательство, жестокость, нетерпимость. Чем больше
человек думает о мире и о своем месте в нем, тем менее способен он на все
это. Но заботиться об этом нужно начинать своевременно, подобно тому, как
воспитание каждого отдельного человека начинают с первого дня его жизни. А
вы решили, что делать машины важнее, а человек как-нибудь и сам
обойдется... И я говорю тебе: вы хотите войти в наш мир, большой,
развивающийся мир? Научитесь быть людьми, а не персоналом! Чувствовать не
шепотом! Любить, не жалея себя! Тогда, повторяю, - тогда придите, и
рассудим!
Не дожидаясь ответа, Фермер круто повернулся. Шаги его прозвучали за
углом дома и сразу исчезли, и Ульдемир снова остался наедине с Мастером.
- Ну вот, - сказал Мастер спокойно. - Теперь ты приблизительно
понимаешь, что к чему. Фермер прекрасно объясняет, мне это никогда не
давалось. И теперь ты можешь всерьез подумать и решить: так ли уж хочешь
ты на свою прекрасную Землю?
Ульдемир помолчал. Вздохнул.
- Я хочу. Не знаю почему. Рассудок советует остаться с вами. Но вот
чувство... Наверное, только там я смогу давать Тепло, о котором говорил
Фермер. Там.
Мастер помолчал в свою очередь.
- А какую Землю ты имеешь в виду?
- Если бы у меня был выбор!.. Но разве ты сможешь вернуть меня туда,
где я родился, где жил своей жизнью?
- Какая мне разница?
- Это возможно?
- Возможно.
- Тогда... Тогда, Мастер, и говорить нечего!
- Да будет так. Но я все же не хочу терять тебя окончательно. И ты не
забудешь того, что услышал. И не станешь скрывать этого от тех, кто
захочет услышать.
Ульдемир кивнул.
- А ты представляешь?..
- Да, - сказал Ульдемир, помедлив. - Да. Но скажи: зачем это тебе? Ведь
те времена давно прошли, Земля с тех пор проделала немалый путь...
- Что ты знаешь о времени, Ульдемир, чтобы судить? Раз я хочу, значит,
вижу в этом смысл. Недаром даже у вас понимают, что исправлять ошибки
никогда не поздно.
- Я верю тебе. Хотя в чем-то ты и обманул меня.
- Неужели? Это серьезный упрек, Ульдемир. Я знаю, что ты имеешь в виду.
Но разве я не дал тебе любви - там, на планетах?
- И отнял снова.
- Любовь нельзя отнять. Человека - может быть. Но я не обещал тебе
ничего навечно. И к тому же, жизнь ведь далеко не окончена, капитан. Вот
стол. Разве не чувствуется, что здесь хозяйничала женская рука? И ты даже
не полюбопытствовал, для кого четвертый прибор.
Ульдемир нерешительно усмехнулся.
- Женщина? Может быть, я ее знаю?
- Должен разочаровать тебя: нет. Она - мой эмиссар, та, что помогала
тебе на планетах. Но ты ее не знаешь - настоящей...
Ульдемир безразлично кивнул.
- Что же, я очень благодарен ей. За помощь и гостеприимство.
- Это ты скажешь ей самой.
И почти одновременно с этими словами женщина вышла из дома.
Нет, Ульдемир никогда раньше не встречал ее. Незнакомые черты
прекрасного лица. Спокойный и добрый взгляд. Мягкая улыбка.
- Тепла вам! - сказала она. - Вам обоим.
- Прошу за стол! - сказал Мастер. Он смотрел на женщину. Ульдемир
перехватил его взгляд, и капитану почему-то стало грустно.
- Ну вот, капитан, - сказал Мастер, когда обед подошел к концу и на
столе появились фрукты. - Не могу обещать, что тебе будет легко. Но не
надо бояться, даже когда очень больно. Это ведь не главное. Главное -
добро. И ты знаешь, что будущее - за ним. Что бы тебе ни говорили.
Счастливого тебе пути.
- Теперь моя очередь, Мастер, - сказала женщина.
Мастер нахмурился.
- Нужно ли это?
- Я так хочу. И ты знаешь, что я права. Ты - знаешь.
Ульдемир смотрел на нее, не понимая. Мастер встал.
- Хорошо, - сказал он, и голос его, по-прежнему громкий, словно утратил
звонкую резкость. - Я всегда уступал тебе.
В следующий миг его больше не было на веранде.
Ульдемир взглянул на женщину.
- Я слушаю вас.
- Ульдемир, - сказала она. - Я обидела тебя?
- Простите, - сказал капитан. - Я не припоминаю...
- Ах, да. Прости. Смотри.
Он и так смотрел. Лицо ее стало неподвижным, но черты его словно бы
менялись - где-то в глубине, под поверхностью. И...
- Анна! - крикнул он.
- Не спеши...
- Астролида! - Он вскочил. - Ты...
- Обожди, капитан!
- Мин Алика?..
Но и тот облик промелькнул - и исчез, и снова перед ним сидела женщина,
которую он только здесь, только что увидел.
- Ульдемир! - сказала она негромко. - Разве трудно было понять, что все
время это была я? Пусть мой облик и менялся... Ну почему ты, как
большинство людей, видишь меняющийся облик - и не видишь того неизменного,
что под ним: личности человека, сущности женщины? Как ты мог не понять
сразу же, что это - я?
- Ты... - пробормотал он. - Ты...
- Ты твердо решил уйти на Землю?
- Если бы я знал... Но я уже не могу не уйти.
- Боишься, что Мастер и Фермер плохо о тебе подумают?
- Нет, - сказал он. - Не поэтому.
- Я понимаю. Что же, иди, Ульдемир.
Он хотел приблизиться, но она вытянула руку.
- Я... - сказал капитан. - Не могу... Снова теряю тебя. Теперь -
навсегда. Но ведь это - только мое. А там... Но позволь мне на прощанье...
- Иди! - сказала она. - Мастер ждет тебя. А Мастер не должен ждать.
Ульдемир поднял голову.
- Прощай, - сказал он. - Я буду думать о тебе всегда, Сейчас, когда я
знаю, понял... буду всегда любить тебя, зная, что ты есть. Что ты всегда
есть.
И он решительно двинулся - к углу дома, туда, где всегда исчезал
Мастер.
- Да, ты будешь, - сказала женщина вдогонку. - А там, на Земле...
Слышишь, Ульдемир? Там, на Земле...
Он приостановился.
- Я слушаю...
- Попытайся там привести все в порядок. Не на планете, конечно: у себя
дома. Потому что я приду к тебе очень скоро. Надолго. Навсегда. - Она
улыбнулась. - Я помогала тебе на чужих планетах. Неужели я оставлю тебя
одного на Земле?.. Ты только узнай меня.
11
И все-таки меня отнесло течением метров на пятьдесят, стоило мне чуть
ослабить гребки, пока сердце не пришло в норму. Я подплыл к берегу. Дно
здесь было илистым, в воде лежали коряги, вылезать было не очень-то
удобно, но ничего не поделаешь. Зато я согрелся, хотя Гауя в это время -
не для курортников.
Я вылез, узкой тропкой в кустарнике прошел к месту, где раздевался, где
лежали мои джинсы, куртка, полотенце - лежали так, как я их бросил.
Я вытерся, с удовольствием чувствуя, как дышит кожа, как разбегается
кровь. Вода выручает нас в таких случаях, когда больше вроде бы некуда
деваться; но рано или поздно приходит пора вылезать.
Сколько я пробыл в реке на этот раз? Минут десять? Пятнадцать? Спасибо,
Мастер. Очень точно.
Я медленно шел к даче. Спешить было некуда, и следовало о многом
подумать, об очень многом.
А думать хорошо, именно когда идешь куда-то, но не спешишь, зная, что
не опоздаешь.
Я прошел по пустынному дачному поселочку, подошел к своей даче. Калитка
была отворена.
Я, помнится, закрыл ее, когда шел купаться. Впрочем, тогда я был в
таком настроении, что немудрено было и забыть. К тому же, я ведь уходил
ненадолго - да и на самом деле пробыл на реке не бог весть сколько.
И все-таки калитку отворял не я. Я понял это, когда из-за дома
навстречу мне вышел сын.
- Папа, здравствуй, - сказал он.
- Сын! - сказал я. - Приехал? Вот молодец. Давненько я тебя не видел...
- Я уже подумал, что ты уехал в город, а потом заглянул в гараж -
машина стоит.
- Сходил, выкупался, - сказал я. - Вода ничего. Не хочешь?
- Потом схожу, - кивнул он.
- У тебя дело? Или просто так? Что, опять в школу?
- Да, - с досадой сказал он. - Нет, я просто так. Хотел забрать свою
японскую музыку.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг