- Разве тут не напали на вас?
- Они же не хотели нас убить!
- А откуда вы знаете?
- У нас никого не убивают...
В чем был корень зла: не было у них ни войн, ни армии, даже внутренних
войск не было - за ненадобностью. А если - крайне редко - требовалось
нести какую-то службу, ее несли все по очереди. Это, между прочим,
свидетельствовало об одном: других государств на планете нет. Если бы
существовала еще хотя бы одна страна, возникла бы и регулярная армия.
Непременно. Но ее не было, и невозможно оказалось втолковать здоровым и
ловким парням, что в противника, хочешь - не хочешь, надо будет стрелять.
Они просто не верили, что противник будет.
Они во многое не верили.
Вечерами Уве-Йорген рассказывал им не только о битвах, в которых в свое
время приходилось ему драться. Рассказывал он и об экспедиции, и о Земле,
и о не заслуживающей доверия звезде Даль.
О Земле слушали с интересом.
- Ну, хотели бы вы там побывать?
Побывать хотели все.
- А остаться насовсем?
Тут они умолкали, переглядывались. Потом снова кто-нибудь уверенно
качал головой:
- Нет... Разве у нас плохо?
- Подумайте! Вот вы увидите ту цивилизацию! Технику! И потом там все -
люди от людей! Никаких Сосудов! А?
- Да, и мы хотим так...
- Ну, так значит...
- Мы хотим здесь. У нас.
- Да ведь здесь ничего Не останется! - кричал Уве-Йорген, выйдя из
себя.
Самое смешное было в том, что они все равно не верили.
- Нет, Уве... - говорили они. - Нет, Рыцарь. О битвах ты рассказываешь
хорошо, интересно. А о солнце не надо.
И объяснили:
- Понимаешь, о битвах мы слушаем и верим. Ты сам говоришь, что это было
давно и очень далеко отсюда - и мы верим. А когда ты говоришь о солнце, ты
говоришь о том, что здесь и сейчас, понимаешь? Но все, что есть здесь и
сейчас, мы видим и знаем сами. И такие сказки у тебя не получаются.
Расскажи лучше, еще что-нибудь о том, что было встарь - у вас, там...
Свинячьи собаки, а? Гром и молния! Сказки!..
Ну и черт с ними - пусть горят или замерзают.
Но они нравились Рыцарю, и он жалел их, как жалеют командиры своих
солдат.
Может быть, он просто не умел как следует объяснить? Он ведь не ученый,
не профессор, его дело - не читать лекции, а летать, прежде всего -
летать. Надо, чтобы объясняли ученые; может быть, хоть они заставят
понять...
Уве-Йорген вздыхал и умолкал.
Но сейчас был не вечер, а ясный день. И до вечера, с его сомнениями и
чувством неудовлетворенности, было далеко. Сейчас Уве-Йорген был в себе
уверен.
- Кончай отдых, ста-новись! Слушай команду! По атакующей пехоте!..
Вдруг поспешно:
- От-ставить!
Потому что из леса показался всадник. Он махал рукой и погонял лошадь.
Зоркие голубые глаза Уве-Йоргена сразу узнали массивную фигуру
Иеромонаха Никодима.
- Нет, Рыцарь. Крестьяне нипочем не пойдут. И ни во что не уверуют...
Ибо им хорошо. И своему солнцу они верят, как мы верим своему. А у меня
болит сердце, Рыцарь. Почему никто и никогда не хочет оставить в покое
пахаря? Почему все - на их спины? Ты никогда не шел за плугом, Уве-Йорген,
не знаешь, как ручки его вздрагивают в твоих пальцах, тебе не постичь
сего...
- Не хватало еще, чтобы я ходил за плугом, я - Риттер фон Экк! Но и у
меня болит сердце. Хотя я никогда, если говорить откровенно, не думал о
жалости к людям; всегда существовали какие-то слова погромче, чем жалость.
Честь, долг... Парни тоже не верят ни единому моему слову. Они не могут
поверить, понимаешь. Монах? Они не в силах. Мы с тобой ведь тоже не
понимали очень многого. Но мы приспособились, потому что нам больше, чем
кому бы то ни было, дано такое умение - приспосабливаться. А им - не дано.
- Они хорошие люди, Рыцарь. Добрые. Правдивые. Честные.
- Я не привык оценивать людей с этих позиций. Но говорю: мне тоже их
жаль. И если бы у меня под командой было хоть полсотни настоящих солдат, я
загнал бы всех этих людей в трюмы той эскадры, что, может быть, все-таки
прилетит сюда, и не стал бы спрашивать их согласия. Я потом привозил бы их
в эти края - не на планету, конечно, потому что она испарится, как капля
дождя на стволе раскаленного пулемета... Я показал бы им тот ад, что
наступит здесь, когда в звезде сработает взрыватель, и сказал бы: ну, кто
был прав, сучьи дети? И тогда они были бы мне благодарны. Но у меня нет
солдат, Монах... Это - не солдаты. Это дети. Здесь все - дети. Планета
детей. Они играют в игрушки. Стрелять для них - игра. Но я-то знаю, что
такое стрельба, что такое, когда идет цепь, выпуская - не целясь, от
живота - магазин за магазином... Первый раз в жизни, Монах, мой опыт
солдата не может помочь мне, и я не знаю, что делать...
- Наш игумен говорил: молись, и Господь вразумит.
- Это не для меня.
- Разумею, но и я не ведаю, что делать. Мы никому ничего не докажем.
Рыцарь...
Уве Йорген перевернулся на спину и стал глядеть в синее небо. Сначала
безразлично, потом осмысленно. Приподнялся на локтях:
- Катер, Монах.
Он покосился на Анну: девушка хлопотала у костра, но, услышав это
слово, бросила все и подбежала. Глаза ее яростно блестели.
- Катер, Анна.
- Да, я слышу. Ну, пусть только он здесь покажется. Пусть только
покажется! Ему будет плохо! Очень, очень плохо!
Уве-Йорген усмехнулся.
- Наверное, он не мог, Анна. Ты ведь не думаешь, что он - с
какой-нибудь другой...
- Какое мне дело, с кем он! Я сейчас скажу - не хочу его больше видеть!
Рыцарь вгляделся.
- Нет, это не он. Это большой катер, Анна. Георгий и Питек.
Девушка молча; опустила руки, повернулась и медленно отошла к костру.
- Да, - сказал Уве-Йорген. - Не хотел бы я в ближайшем будущем
оказаться на его месте.
Иеромонах помотал бородой.
- Нет, Рыцарь. Им надо полаяться и помириться, чтобы они более не
боялись дотронуться один до другого.
- Откуда это знаешь ты - монах...
- Монахи-то как раз лучше знают. Размышляют больше.
Они смотрели на снижающийся катер.
- Георгий за пультом, - сказал Уве-Йорген. - Его манера.
- Хоть бы все благополучно. Дай господи.
Катер завис и медленно опустился, легко коснувшись земли.
- Привет, Георгий. Мы уже беспокоились. А где Питек? Что нового?
- Питек остался следить, ждать Шувалова. Я задержался, чтобы сделать
хотя бы какую-то съемку местности. Теперь карта у нас есть. Нового немало.
Капитан тут?
- Нет. Улетел в тот же день, что и вы.
- Жаль, что его нет. Придется повторять дважды.
- Доложи в общих чертах.
- Главных новостей две. Питек был в доме Хранителей. В доме -
электричество и электроника. Источник питания неизвестен.
- Та-ак!
- И второе, - сказал Георгий. - В стране мобилизация.
- Вот как!
- Я попутно побывал в двух городах. Собирают людей и раздают оружие.
- Арбалеты?
- Нет, Уве-Йорген. Я не знаю, как это называется... С чем можно
сравнить...
Он огляделся, и взгляд его упал на лежавший рядом с Уве-Йоргеном
автомат.
- Вот, пожалуй, похоже. Что за вещь?
Уве-Йорген, помедлив, усмехнулся.
- Ничего особенного, Георгий. Очень удачное приспособление для
переговоров на низшем уровне. Если бы в тот раз, когда вас было триста
против целого войска, у вас были такие штуки, вы, пожалуй, уговорили бы их
не лезть в Фермопилы.
- Да, - сказал Георгий. - Но тогда, в Фермопилах, нас все-таки было
триста.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что сейчас нас, если считать серьезно, семеро. Только семеро.
- Ничего, мы тоже умеем драться, - сказал Уве-Йорген. - Так что игра
будет на равных. Тем интереснее жить!
- Тем интереснее умирать, - сказал спартиот спокойно.
За полночь в салон вошел Рука - бесшумно, как всегда. Сел - по своей
привычке, прямо на пол, на мягкий коврик. Помолчал. Аверов прятал глаза.
Индеец сказал:
- Зачем ты сделал это, доктор?
- Я... Что ты имеешь в виду?
- Не притворяйся, доктор. Ты знаешь.
- Ну... батареи не должны сейчас нести полный заряд. Видишь ли, дело в
том, что опасность уменьшилась.
- Нет. Этого нет.
- Собственно, как ты можешь судить?..
- Ты смотришь на лицо солнца. Рука - на твое лицо.
- Вот как? И что же ты там видишь?
- Твое лицо не радостно. И ты поешь вот это. Ты поешь так, когда не
очень плохо, но нет и ничего хорошего.
- Разве? Я как-то не замечал. Действительно, кое-что мне пока неясно,
но тем не менее...
Аверов помолчал.
- Рука, случалось ли тебе убивать людей?
- Рука был воином, а не женщиной.
- Что ты тогда испытывал?
- Радость. Это были враги.
- Но это были люди!
- Что такое - люди? Нет просто людей. Есть свои люди и чужие. Есть
друзья и есть враги.
- Так считали вы.
- А ты как?
- Ты знаешь. Человек - всегда человек, и его нельзя убивать ни в коем
случае.
- Так считают слабые люди. Убивать не надо, когда это не нужно.
- Ты ведь знаешь, что будет, если придется включить установки?
- Солнце потухнет.
- И тогда?
- Люди внизу погибнут?
- Да, все до единого.
- Рука понимает.
- Тебе не жаль их?
Рука подумал.
- Это не мое племя. Сейчас мое племя - тут. Там - чужое.
- Но ведь они не делают тебе ничего плохого!
Индеец затянулся и выпустил дым.
- У меня нет зла на них. Но какое мне до них дело?
- Рука, ты же не так мало прожил на Земле у нас. Неужели ты не понял,
что для нас наше племя - все люди, где бы они ни были?
- Чего ты хочешь от Руки, доктор?
- Только одного. Чтобы ты поступил так только в самом, самом крайнем
случае.
- Что я могу сделать, если ты разрядил батареи?
- Сейчас опасности нет.
Индеец помолчал.
- Когда я шел к тебе, - сказал он медленно, - я знал, что станешь
спрашивать ты, и знал, что отвечу я. Теперь я буду задавать вопросы.
Скажи: ты боишься, что не сможешь сделать этого?
- Я, собственно... Я не знаю. Не знаю!
- Я тоже думаю; что ты не знаешь. Поэтому к установке ты больше не
сможешь подойти. И к батареям тоже. Я поставил их на дозарядку и запер.
Ключи у меня, и будут у меня. И я включу установку, когда пойму, что это
нужно. А ты наблюдай.
Он в упор посмотрел на Аверова.
- Доктор, ты знаешь, что делали у нас с трусами?
- Кажется... Возможно, я что-то слышал. Или читал?
- Их убивали. Сразу. А с предателями?
- Ну?
- Их тоже убивали. Но не сразу. Медленно. Ты понял?
- Да, Рука.
- Тогда продолжай наблюдать. И знай: я читаю в твоем лице не хуже, чем
ты - на своих приборах. Так что не пробуй изобразить то, чего нет. Потому
что тогда я убью тебя медленно.
Аверов внимательно посмотрел на индейца и поверил, что это не пустая
угроза. Ученому стало жутко.
- Ты хорошо понял меня?
- Да, Рука.
Индеец поднялся и бесшумно вышел, только запах табака остался в салоне.
Дверь отворилась и затворилась в двенадцатый раз, и это означало, что
пришел последний из тех, кого ждали, последний из Хранителей, Но начали не
сразу. Старший из Хранителей-Уровня сидел на своем месте, глубоко
задумавшись, и прошло несколько минут, пока он поднял голову и моргнул,
словно пробуждаясь ото сна. Он обвел собравшихся взглядом, опустил глаза,
снова поднял их.
- Мы переживаем тяжелое время, - сказал он негромко, словно не заботясь
о том, услышат его или нет. - Нам известно, что нет пути правильнее того,
которым мы следуем; но может быть, в расчетах была ошибка? Может быть,
зрелость нашего общества, время перехода на следующую, более высокую
ступень, наступает раньше, чем предполагалось, наступает тогда, когда мы
еще не готовы к переходу? В лес уходит больше людей, чем должно было бы.
Если до сих пор мы не препятствовали их уходу - ибо знали, что в лес
уходят наиболее инициативные, наиболее способные, иными словами - те, кто
в первую очередь начнет реализовать новый уровень, когда придет его пора,
когда мы сможем дать нужную для него энергию, - то теперь мы вынуждены
всерьез задуматься над необходимостью приостановить миграцию: несложные
расчеты показывают, что процесс будет прогрессировать геометрически и мы
можем не успеть. Мы все достаточно хорошо знаем обстановку, и вряд ли
нужно говорить о последствиях. Они будут катастрофическими. Все, что было
сделано за столетия, окажется напрасным. Я призвал граждан под ружье. Я не
вижу иного выхода.
Он умолк; пауза затянулась. Хранители избегали смотреть друг на друга.
Хранитель Времени закашлялся. Все терпеливо ждали, пока он справится с
кашлем. Потом он заговорил:
- То, что происходит, естественно. Не забудьте: все мы - первое
поколение, и те, кто умер, и те, кто жив, и те, кто еще не явился на
свет... Первое поколение. Мы не выродились. Не устали. В наших жилах -
свежая кровь Земли. Память жива в нас. Да, мы можем жить лишь благодаря
Уровню, но внутренне каждый житель планеты - против него. Пусть
бессознательно. Наш творческий потенциал велик. Сколько можно искусственно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг