честь трибуны. - Я говорил, что обгоню тебя.
- Ладно, - неуступчиво сказал Питек, - это не настоящий бег. Я еще не
успел даже начать, как следует, как мы уже прибежали. На таком расстоянии,
друг Георгий, оленя не догонишь, за ним надо бежать долго, не отставая, и
он устанет раньше тебя, и тогда ты начнешь понемногу догонять его, и
наконец догонишь. Так, как бегаешь ты, можно бегать за девушками, когда
выбираешь жену, потому что та, которая, хочет, чтобы ты ее выбрал, только
сначала будет бежать быстро, а потом ты ее нагонишь и схватишь, и она
будет твоя. А на охоте так бегать нельзя.
- Мы не бегали на охоте, - сказал Георгий. - Наши овцы и свиньи вовсе
не бегали так быстро, когда они нагуляли хороший жир. И за девушками мы не
бегали, у нас выбирали жен иначе. Нет, мы быстро бегали, чтобы не дать
врагу уйти. За врагом надо бежать вот так, как бегал я.
Теперь они пошли, наконец, дальше, мимо скульптур на углах, глядя на
встречавшихся женщин, чувствуя удовольствие оттого, что одеты те были
очень легко; смотрели доброжелательно, если женщины были одни, и хмуро -
если шли с мужчинами. Они оба тоже чувствовали себя легко и удобно в чужих
нарядах, что пришлись им более по вкусу, чем комбинезоны, потому что у
себя на родине и тот и другой часто ходили вообще без ничего или же один
накидывал легкую тунику, другой - наматывал вокруг бедер кожаную повязку,
а до штанов их цивилизации в то время дойти еще не успели, и это, по-их не
очень глубоко скрываемому убеждению, была лишняя роскошь - а уж если
носить их, то лучше короткие. Впрочем, они привыкли и к длинным, они
быстро ко всему привыкали... Смотрели они и на лошадей и переглядывались;
Георгий многозначительно прикрывал глаза, и Питек согласно кивал, хотя в
лошадях не разбирался. Но лошади и на самом деле были хороши.
Так - не торопясь особенно, чтобы не отличаться от других, - вышли они
на центральную площадь.
Она была прямоугольной, не очень большой, и две длинные стороны ее были
заняты невысокими, непохожими друг на друга, но одинаково длинными
зданиями. Одно было странным - просто громадный параллелепипед - без окон
и, казалось, даже без дверей; во всяком случае, с площади туда было не
попасть. Второе такое же, во всю площадь, здание напротив было в четыре
этажа, и по высоте почти равнялось первому, но его фасад украшало
множество больших окон, занавешенных изнутри белыми, с виду тяжелыми
занавесями. В этом доме было целых три подъезда, и возле них стояли и к
ним подъезжали экипажи, и то и дело из подъезда выходил человек - чаще
всего в руке у него было что-то - сумка или чемоданчик, - садился в экипаж
и брал вожжи; или возница погонял лошадей - если он был, возница. Георгий
посмотрел и сказал:
- Это не то, что колесница. Колесница гораздо красивее.
Питек промолчал. Его народ не знал колеса.
Дом с окнами, судя по всему, и был домом Хранителей; именно так описала
его девушка.
Они прошли мимо, приглядываясь. Не было охраны, никто их не
останавливал, не смотрел на них. На углу площади они остановились.
- Кажется, войти туда просто, - сказал Питек.
- Может быть, только кажется, - усомнился Георгий.
Они еще постояли.
- Хорошая площадь, - сказал Георгий. - Но маленькая. Не знаю, можно ли
собрать сюда все население города. Всех горожан.
- Это зачем? - спросил Питек.
- В мое время были города, где граждане собирались на площадь, чтобы
решать, что надо делать.
- Наше племя тоже собиралось, - сказал Питек. - Только не на площади. У
нас не было городов.
- А у нас был царь, - сказал Георгий.
- У нас был вождь. И старики. Они говорили. Мы слушали.
- Мы тоже слушали, - сказал Георгий. - Нет, сюда никак не собрать всех
граждан.
- Ты собираешься...
- Не знаю... Я думаю. Так поступали в Афинах, но мы не афиняне. И все
же... Понимаешь, если со здешними вождями можно будете договориться, все
хорошо. А если не удастся?
Питек подумал.
- У нас в таком случае бывало так, что выбирали нового вождя.
- А старый соглашался?
Питек ухмыльнулся и пояснил:
- Ему в тот момент уже было все равно.
- Ты думаешь, и здесь можно так?
- Я думаю, - сказал Питек, - что нас и прислали затем, чтобы мы
посмотрели: можно или нельзя.
- Ты прав, - согласился Георгий. - Но я думаю иначе. Если не удастся
справиться с вождями, надо созвать народ. И обратиться к нему. У нас так
не делали, так делали в Афинах. Но Афины тоже были большим городом. Можно
без стыда перенять кое-что и у них.
- Пожалуй, да, - сказал Питек. - И хорошо бы, чтобы это удалось. Потому
что иначе от всего этого ничего не останется. А будет жалко. Они хорошо
живут.
- Будет жалко детей, - сказал Георгий.
- Тебе?
- Почему ты не веришь?
- Ты сам рассказывал: вы швыряли их в море, чтобы утопить.
- Слабых. Тех, кто не был нужен. Правда, остальным тоже приходилось
нелегко. Но мы их любили. И когда они вырастали, им не было страшно уже
ничего.
- А мы не бросали слабых, - задумчиво сказал Питек. - Они умирали сами.
- Но здесь не видно слабых. И будет очень жаль, если с ними что-то
такое приключится.
- Да. Но на Земле детей куда больше.
- Это правда... Только сами дети в этом не виноваты.
- Ладно, - сказал Питек. - Давай пройдем еще раз мимо дома. Если нас не
остановят, я зайду, а ты станешь наблюдать с той стороны площади. Если я
не выйду через час, иди к катеру. Но не улетай сразу, а жди до вечера.
- Хорошо, - согласился Георгий.
Они снова пошли к дому Хранителей, и их никто не остановил. Тогда Питек
кивнул Георгию, повернулся и быстро взошел на крыльцо. Георгий пересек
площадь и остановился на противоположной ее стороне, у странного фасада,
не украшенного ни единым окном.
Мимо проходили люди. Приглядевшись, Георгий заметил, что, выходя на
площадь и поравнявшись с домом, они на миг наклоняли головы, словно
отдавая короткий поклон. Он наблюдал несколько минут, стараясь
одновременно не упускать из вида и подъезд, в котором скрылся Питек. Ни
один человек не прошел мимо, не сделав этого мимолетного движения.
Георгий прохаживался перед зданием взад и вперед, напевая про себя
мотив, который человеку другой эпохи показался бы, наверное, слишком
монотонным и унылым. Георгию так не казалось. Они, триста спартиотов, пели
эту песню вечером, зная, что персы рядом и утром зазвенят мечи.
Это воспоминание было самым счастливым в жизни Георгия. И, как он
считал, последним. В глубине души он был уверен в том, что погиб вместе со
всеми остальными, но после смерти был сопричислен к лику бессмертных и
попал поэтому не в Аид, а в какое-то другое место. Умом он понимал, что
это не так, но остаться в живых одному из всех было так позорно, что
сердцем он не допускал такой возможности.
Иногда он думал, что и еще кто-нибудь из трехсот - а может быть, и все
они - был возведен в ранг бессмертного. В таком случае, кто-нибудь из этих
людей мог бы встретиться ему - здесь или в любом другом месте: ведь за
пределами жизни, как он убедился, расстояния не играли никакой роли, да и
время тоже.
Поэтому он так внимательно всматривался в окружающее.
Питек все не выходил. Подъезжали и отъезжали экипажи. Иногда
проносились верховые.
Стук подкованных копыт был приятен. Вот один верховой остановился у
подъезда (конь взвился на дыбы), соскочил, бросил поводья и бегом поднялся
на крыльцо. Он тяжело дышал, одежда его местами была порвана и свисала
клочьями.
Георгий равнодушно проводил его взглядом.
То, что произошло на месте первого приземления обоих катеров, иными
словами - стычка со стражей, произошло в его представлении так давно и так
близко отсюда - неполных два часа полета, - что ему не пришло в голову,
что только сейчас весть об этом событии могла и должна была достигнуть - и
достигла - столицы.
Продолжая наблюдать, Георгий, чтобы не мешать прохожим, отступил к
самой стене непонятного строения и коснулся ее ладонью.
И тут же пристально взглянул на ладонь и потом на стену.
С виду стена была каменной. Но, прикоснувшись к ней, Георгий ощутил
странную теплоту. Камень был бы на ощупь значительно холоднее.
Георгий еще раз провел рукой по стене.
Нет, это был не камень, хотя внешне материал очень походил на него.
Это, несомненно, был пластик.
Открытие заставило Георгия насторожиться. И город, который только что
казался ему мирным и простым, вдруг сделался непонятным и угрожающим.
Георгий ощутил беспокойство.
Однако внешне это никак на нем не отразилось, и он продолжал стоять,
опершись спиной о теплую стену и не спуская глаз с подъезда по ту сторону
площади.
Только отсчет времени в его мозгу стал другим. Минуты вдруг стали
растягиваться.
Но час еще не истек, и Георгий не сдвинулся с места.
Войдя в здание, Питек очутился в просторном вестибюле. Стены его были
отделаны резным деревом. Продолговатый вестибюль был параллелен фасаду, от
него отходило несколько коридоров. Заглянув в один из них, Питек убедился
в его неимоверной длине; конец коридора исчезал в полумраке. Здание,
видимо, занимало площадь целого квартала.
По вестибюлю сновали люди. Питек остановился, чтобы как-то освоиться с
обстановкой.
Через несколько секунд к нему подошел человек.
- Что привело тебя сюда? - доброжелательно спросил он.
Питек немного подумал.
- У меня дело.
- Никто не приходит сюда без дела, - тем же тоном сказал человек. - И,
конечно, ты хочешь изложить свое дело самим Хранителям Уровня.
- Да, - сказал Питек. И прибавил: - Если это можно.
Человек улыбнулся.
- Мне нравится, что ты понял: дел очень много. Хранителей же Уровня,
как ты знаешь, мало. И они могут заниматься только самыми важными делами.
- У меня как раз такое дело, - сказал Питек.
- Я верю. Для каждого человека его дело - самое важное. Но позволь и
нам убедиться, что дело твое действительно важно и не терпит
отлагательств. Скажи: не изобрел ли ты машину, которая может работать все
время, не требуя ни дров, ни водопада?
- Нет. Я не изобретаю машин.
- И делаешь правильно. Все машины уже изобретены, и ошибается тот, кто
думает, что можно придумать что-то еще. На свете есть только один Уровень,
и это - наш Уровень. Или, может быть, ты думаешь иначе?
- Нет, - сказал Питек. - Я думаю точно так же, как ты.
- Это очень хорошо. Но о чем же хочешь ты говорить с Хранителем Уровня?
Но Питек уже принял решение. В конце концов, вести переговоры он не был
уполномочен, его дело было - разведать подступы.
- Знаешь, я сказал тебе неправду.
- Вот как? Я не знаю, хорошо ли это...
- Нет, конечно. Но у меня нет никакого важного дела. Я просто хотел
увидеть живого Хранителя Уровня. Я никогда не видел ни одного Хранителя
Уровня.
- Ах, вот в чем дело! - сказал человек и улыбнулся. - Ну, это понятно.
Ты ошибаешься, если думаешь, что только у тебя возникло такое желание.
Очень многие хотят увидеть Хранителя Времени. Но согласись: если бы стали
удовлетворять все эти желания, Хранителям пришлось бы только тем и
заниматься, что показываться людям. Когда же они стали бы хранить Уровень?
- Да, ты прав, конечно, а я - глупец.
- Вовсе нет. Ты честный гражданин. И желания таких граждан мы должны
удовлетворять. Для этого здесь нахожусь я. И вот...
Он умолк. В вестибюль вбежал человек. Дыхание его было затруднено,
одежда висела клочьями, плечо левой руки было перевязано, и повязка
порозовела. Оглядевшись, человек торопливыми шагами подошел к ним.
- Что привело тебя сюда?
На этот раз чиновник спросил быстро и деловито, не так, как у Питека.
- Тревожные вести из запретного района.
Питек отвернулся. Он узнал человека: это был тот, кто возглавлял стражу
во время стычки.
- Что там?
- Кто-то. Там была схватка. Я ранен. И многие другие. Я сразу же
бросился сюда.
- Где это? В городе?
- Нет. Там, где находится то, что нельзя видеть.
- А-а... Иди. Иди прямо, минуя первое и второе звено. Я сообщу.
Человек кивнул. Питек проследил за ним взглядом. Человек торопливо
пошел, почти побежал по среднему коридору.
Теперь чиновник снова повернулся к Питеку. На лице его была
озабоченность, но через мгновение он снова улыбнулся.
- Так о чем мы с тобой?.. Ах да, ты хотел увидеть Хранителя... Пусть
тебя не заботит то, что ты случайно услышал: это все безумства молодых
людей, еще не нашедших себя в Уровне. И все же такие сообщения очень
важны. Если ты тоже увидишь или услышишь что-то такое...
- Тогда меня тоже допустят к самому Хранителю?
- О нет, этот человек не увидит Хранителя. Но он увидит одного из тех,
кто вхож к людям, имеющим доступ.
- Я понял. Так ты покажешь мне?
- Конечно. Но только...
- Я должен что-нибудь сделать?
- Только одно. Ты будешь удивляться. Это неизбежно. Но знай: в том, что
ты увидишь, нет никакого зла. И нет нарушения Уровня. Все это тоже входит
в Уровень. Ты понял?
- Понял. Не бояться. И не удивляться.
- Не бояться. Пойдем.
Чиновник повел его не в коридор, а к одному из простенков между ними.
Ключом отпер дверь.
- Войди.
Питек вошел. Чиновник вошел за ним и затворил дверь.
Здесь, было темно. Но щелкнул выключатель, и зажегся свет.
Чиновник посмотрел на Питека.
- Я вижу, ты изумлен. Ты никогда не видал такого света?
- Я... конечно же, нет. Где бы я мог увидеть его?
- Ты прав: больше нигде. Но взгляни сюда. Как ты полагаешь, на что это
похоже?
Питек замялся. Больше всего предмет был похож на видеоэкран, но вряд ли
стоило говорить чиновнику такие вещи.
- Право же, не знаю... Не приходит на ум.
- Ты прав. Ну, допустим, похоже на маленькое, темное окошко. И это на
самом деле окно, только не такое, как все. Вот в нем ты сейчас увидишь
Хранителя...
И снова послышался щелчок выключателя. Экран засветился.
В большой комнате, спиной к окну, сидел человек. Окно было завешено
плотной белой занавесью.
Человек сидел за столом. Перед ним были какие-то бумаги. Вот он встал и
сделал несколько шагов. Подошел к чему-то, стоявшему у стены.
Это был пульт. Питек мог бы поклясться: пульт вычислителя, хотя и не
очень мощного.
Глядя на лист бумаги, что он держал в руке, Хранитель нажал на пульте
несколько клавиш. После этого он возвратился к столу, но сел не сразу. Он
подошел к окну, приоткрыл занавесь и несколько секунд глядел наружу.
В открывшемся уголке окна Питек увидел серую стену здания без окон.
Значит, окно кабинета выходило на площадь.
Человек опустил занавесь и повернулся. Было видно его лицо. Человек
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг