- Да причём тут весна! Какие верблюды? - прорвало его наконец. - Нет,
вы мне всё-таки скажите, товарищ, - вы экстрасенс?
Верблюды скрылись за зданием райкома. Я очнулся.
- Что? Что вы говорите? - спросил я, оборачиваясь к незнакомцу. -
Экстрасенс? Да... Нет, что вы! Просто... так получилось... Случайно...
Мужчина игриво погрозил мне пальцем.
- Знаем мы вас, экстрасенсов, скромничаете небось. А я ведь не из
праздного любопытства вас спрашиваю, у меня к вам чисто профессиональный
интерес. Я следователь по особо опасным делам.
"Да знаю я! - с досадой подумал я. - Всё о тебе знаю. И что тебе от
меня нужно - тоже знаю".
- Вы не удивлены? - спросил следователь, пристально глядя в мои
глаза.
- Нет, почему же, - я попытался удивиться, - удивлён. Весьма.
- У меня вот к вам какое предложение...
- Догадываюсь.
- Догадываетесь?
- Да. Вы хотите, чтобы я помог вам в раскрытии одного преступления.
Так ведь?
Следователь испуганно отступил назад.
- Так. А вы откуда знаете?
- Так я же экстрасенс!
- Нет, правда?
- Так вы же сами меня так назвали!
- Ну, я думал... Скорее гипотеза... шутка...
- Хороша шутка! Пристаёте к незнакомцу на улице и - нате, шутите! Вот
теперь я действительно удивлён. Весьма.
- Так вы на самом деле...
- А то как же!..
В этот момент что-то больно ударило меня по макушке. Я оглянулся, но
ничего не увидел. "Да отвяжитесь вы!" - мысленно огрызнулся я, но вслед за
первым последовало второе предупреждение: по левой ягодице словно кто-то
дал пипка.
- В общем, я согласен, - зло проговорил я, и тут же получил второй
пинок. - Едемте.
- Ну и дела! - восхищённо покачал головой следователь.
Я направился к стоявшему у обочины жёлтому "москвичу".
- Ну, что же вы? - бросил я на ходу оторопевшему следователю.
- А ведь верно! - произнёс тот, не трогаясь с места. - Это мой
автомобиль. Откуда вы узнали?
- По отпечаткам пальцев, - съязвил я. - Вы едете, или я отправляюсь
домой? У меня своих дел по горло.
- Едем! - спохватился следователь.
Про филателиста с довоенными марками я напрочь забыл. А когда
вспомнил, то и не очень огорчился.
Следователя звали Сергеем Тимофеевичем Прониным. "Майор Пронин", -
окрестил я его про себя, тем более, что Сергей Тимофеевич, действительно,
был майором. "Холост, но был женат, имеет двоих детей, которым выплачивает
алименты, карьерист, бездарность, взяточник, - читал я в его голове, как в
анкете. - Любит выпить, но тщательно скрывает это от сослуживцев, страстный
болельщик, страдает гипертонией, коллекционирует пустые пачки от сигарет...
"
Пока мы ехали к месту назначения, под наш "москвич" дважды бросался
субъект в морковном свитере - на шоссе Энтузиастов и на Марксистской, - но
оба раза следователь по особо важным и очень опасным делам никак не
реагировал на эти попытки самоубийства. Раскалённое солнце жгло сквозь
лакированную крышу автомобиля и птом стекало по нашим шеям за шиворот.
Мрачное серое здание, внезапно остановившееся с правой стороны,
спустя несколько минут поглотило нас с майором. Небольшой, аскетически
убранный кабинет, встретил нас сыростью, прохладой и зарешёченным окном.
Румяный майор предложил мне располагаться за его столом, а сам взялся за
телефон.
- Дежурный! - крикнул он в телефонную трубку. - Следователь Пронин.
Пришлите ко мне Мокроносова из сто семнадцатого... Да. В мой кабинет. Что?
Нет, нет, спасибо, я сам.
Майор Пронин бросил трубку и пристально посмотрел мне в глаза.
- Итак, Николай Николаевич, - произнёс он, потирая руки, - сейчас
сюда приведут одного типа, который подозревается в убийстве. Но улик у нас
явно недостаточно, и поэтому доказать его вину мы пока не можем. Ваша
задача заключается в следующем. Применив свою удивительную способность,
попытайтесь узнать у него необходимые подробности совершённого им
преступления и добыть, так сказать, недостающие улики. Только вот о чём я
вас попрошу, - он замялся и смущённо засопел, - пусть ваше участие в этом
деле, уважаемый коллега, останется тайной для всех. Это просьба. Хорошо? -
Я кивнул. - А пока, - Сергей Тимофеевич вынул из ящика стола папку с
надписью "Дело", - ознакомьтесь с материалами следствия. У вас есть
пятнадцать минут.
Я открыл папку и бегло просмотрел дело. Суть загадочного убийства
сводилась к следующему. Две недели назад, в пятницу, в три часа пополудни,
сосед Мокроносова по лестничной клетке, некто Пауков, был обнаружен с
проломленным черепом в своей собственной квартире. Убийство было совершено
тупым твёрдым предметом, по-видимому, пустой бутылкой из-под водки, осколки
которой находились тут же, в квартире, рядом с убитым. Входной замок был
цел, никаких следов взлома не обнаружили. Следовательно, либо убийца
воспользовался запасным ключом, подходящим к замку, либо пострадавший сам
впустил его в квартиру. Минут за сорок до обнаружения трупа соседка Паукова
с верхнего этажа, направляясь в ближайший магазин, спускалась по лестнице и
случайно увидела, что дверь в квартиру Паукова чуть приоткрыта. Она не
придала бы этому факту значения, если бы в 15.00, возвращаясь обратно, не
увидела бы ту же картину. Заподозрив неладное, она остановилась, слегка
толкнула дверь, осторожно вошла и на кухне обнаружила труп Паукова.
Милиция, сразу же прибывшая на место происшествия, обратила внимание на
спёртый воздух в помещении, пропитанный густым запахом спиртного перегара и
давно немытой посуды. Медицинская экспертиза установила, что накануне
смерти Пауков потребил изрядную дозу алкоголя и был сильно пьян. Смерть
наступила где-то около 14.00. Опрос свидетелей начали с ближайшего соседа
Паукова - Мокроносова. И тут же всплыло одно неожиданное обстоятельство:
незадолго до убийства Мокроносов находился в квартире Паукова, где они
вдвоём успешно выпили две бутылки водки. Затем, по словам Мокроносова, он
покинул соседа, вернулся к себе и завалился спать. Разбудил его уже приход
милиции. Майор Пронин, взявшийся за это дело, справедливо полагал, что
Пауков был убит своим соседом во время попойки, когда между ними, возможно,
вспыхнула ссора. Отпечатки пальцев на осколках разбитой бутылки укрепили
следователя в его версии: их, действительно, оставил Мокроносов. Но тот
категорически отрицал свою причастность к убийству, заявив, что покинул
Паукова, когда тот был в полном здравии и лишь слегка "поддамши". Тем не
менее следователь решил задержать Мокроносова по подозрению в убийстве, но
с тех пор следствие не продвинулось ни на шаг.
Я отложил папку в сторону. Следователь оторвался от подоконника, на
котором только что удобно сидел, и с надеждой взглянул на меня.
- Ну как?
- Есть вопрос, - ответил я. - Когда Мокроносов покинул квартиру
Паукова?
- В 13.30, там же написано. Но это с его собственных слов.
Я кивнул. Честно говоря, сыскное дело меня никогда не прельщало,
поэтому сейчас, сидя в сыром кабинете этого пухлого майора, особого рвения
к раскрытию преступления я не испытывал. Единственное, что мне хотелось -
это "прощупать" мозг Мокроносова и установить, действительно ли он виновен,
или это просто случайное стечение обстоятельств, крайне неблагоприятное для
подследственного.
Ввели Мокроносова. Это оказался щуплый, худосочный, немолодой уже
мужчина с характерным лицом хроника, измученным видом и печальными, без
тени надежды, глазами.
- Вот он, голубчик, - впился в него взглядом следователь, и я вдруг
понял, что этот добродушный с виду майор может быть жестоким.
- Зачем вызывали, гражданин начальник? - глухо спросил Мокроносов.
- Тебя привели. Вызывают оттуда, - Пронин ткнул жирным пальцем в
зарешёченное окно, - с воли.
Мне уже было ясно, что Мокроносов ни в чём не виноват, более того, он
вообще ничего не знал и не ведал, и как я ни пытался отыскать в его памяти
хотя бы тень убийцы, случайно виденного им или, может быть, слышанного -
всё было напрасно. А раз Мокроносов к делу непричастен, решил я, то убийца
мог проникнуть в квартиру Паукова только в те полчаса, когда тот оставался
один, то есть с 13.30 до 14.00. Мне вдруг пришло на ум, что теперь, когда я
убедился в невиновности сидевшего передо мной человека, на мне лежит
ответственность за его судьбу, за его полное очищение от нависшего над ним
страшного обвинения. Потому что только я знал о его невиновности, хотя и не
мог пока этого доказать. И пусть он мне глубоко несимпатичен, этот запойный
алкаш с многолетним стажем, но разве дело в моём личном отношении к нему?
Важно установить объективную истину, ибо истина выше наших симпатий и
антипатий.
- Ну как типчик? - спросил меня майор Пронин, кивая на сникшего
Мокроносова.
- Товарищ майор, - официально заявил я, вставая из-за стола и в упор
глядя на него, - пойдя вам навстречу, я согласился помочь в расследовании
этого дела, прибегнув к способу, известному одному лишь мне. Поэтому не
требуйте от меня ни фактов, ни улик, ни доказательств того, что я сейчас
скажу. Этот человек, - я кивнул на Мокроносова, - к убийству Паукова не
имеет никакого отношения.
- Вот как? - вскинул брови следователь и нахмурился. - Вы уверены?
"Зря я с ним связался, - прочёл я его мысли. - Эх, зря! Так всё
гладко шло, а теперь выкрутись попробуй".
- Абсолютно, - ответил я.
Мокроносов взирал на меня с удивлением и любопытством.
- Гражданин начальник, - просипел он возбуждённо и взглянул мне в
глаза с внезапно вспыхнувшей надеждой, - вы что же, действительно думаете,
что я не убивал Паукова? Или снова ваньку валяете, как вот этот?.. - он
кивнул в сторону майора Пронина.
- Молчать! - взревел майор, багровея буквально на глазах и вызывая у
меня весьма серьёзные опасения, что его вот-вот хватит кондратий. Но до
кондратия дело не дошло: вспышка гнева постепенно улеглась. Нет, этот
недостойный тёзка легендарного сыщика всё больше переставал мне нравиться.
Хотя, надо сказать, он на меня с самого начала произвёл впечатление не
самое благоприятное.
Следователь взял себя в руки, хотя и с большим трудом. Ему было
неловко передо мной как за своё собственное поведение, так и за слова
внезапно осмелевшего подследственного.
- Вы что же думаете, гражданин Мокроносов, - сказал он, яростно
вращая глазами и сопя, словно компрессор, - ваши оскорбительные слова
останутся безнаказанными? Это я-то здесь ваньку валяю? - Он бросил на меня
неприязненный взгляд и ледяным тоном произнёс: - Если ваше утверждение,
товарищ Нерусский, окончательно, то, по-моему, дальнейшее присутствие здесь
подследственного Мокроносова необязательно. Необязательно и нежелательно. У
вас есть к нему вопросы?
- Нет.
Следователь холодно кивнул и взялся за телефон. Когда несчастного
Мокроносова увели и мы остались одни, майор Пронин долгое время молчал,
искоса кидая на меня колкие взгляды, и старательно мерил шагами мрачный
кабинет. Но вот он наконец остановился и произнёс:
- Вы допустили ошибку, Николай Николаевич. Вы допустили две ошибки.
Во-первых, вы объявили подследственному, что он невиновен, а этого делать
нельзя было ни под каким предлогом. Подобные утверждения вправе делать
только суд. Во-вторых, вы вообще были не правы, заявляя о его невиновности.
Он виновен, я в этом уверен, и хотя прямых доказательств его вины у меня
пока нет - но они будут, ручаюсь вам. Повторяю, он виновен. Он должен быть
виновен.
Последние слова следователя Пронина окончательно рассеяли мои иллюзии
по поводу личности и моральных устоев пухлого майора. Он был предубеждён
против этого несчастного, этого невезучего алкаша, которому-то и крыть
нечем в своё оправдание. Он заранее был убеждён в его виновности. Что это -
недобросовестность, тупость или злой умысел? Впечатления разумного,
вдумчивого человека майор не производил, добросовестностью тоже, по-моему,
не отличался, что же касается злого умысла, то что общего может быть между
следователем по особо опасным делам и хроническим алкоголиком? Дабы не
ломать голову над различными версиями поведения майора Пронина, я решил
"прощупать" его мозг и выявить, если удастся, его потаённые мысли. Мне не
пришлось долго ворошить весь тот хлам, скопившийся в его голове, - та мысль
лежала на самой поверхности и, видимо, давно не давала покоя румяному
майору. Всё было до смешного просто: через три дня, в понедельник, наш
бравый майор Пронин должен отчитаться перед начальством по поводу
проведённого им расследования дела Паукова, так как в понедельник по плану
дело должно быть закрыто. Вот и вся разгадка. Если убийца будет найден - а
чем Мокроносов не убийца? - следователю по особо опасным делам светит
премия, а если нет - взбучка от начальства. Так стоит ли копать глубже,
когда кандидат в преступники уже сидит в КПЗ?
Я понял, что следователь Пронин - свинья, как внешне, так и по своей
внутренней сути. И раз я уже влип в эту историю, то отстаивать
справедливость я чувствовал себя обязанным не столько перед Мокроносовым,
сколько перед самим собой. И дёрнул меня чёрт связаться с этим типом! Шёл
бы себе к своему филателисту - и горя не знал, так нет, надо же было влезть
в эту свару у квасной бочки, а потом клюнуть на удочку румяного проходимца!
Да уж не проверка ли это? Впрочем, нет, на проверку не похоже, а вот
предостережение от необдуманных действий мне, кажется, сделано было - и не
одно. Я вдруг вспомнил того типа в морковном свитере, пребольно отвесившего
мне солидный пинок в некую область тела, специально для того
предназначенную, и его же, дважды бросавшегося под колёса жёлтого
"москвича". Потом эти дурацкие верблюды: Ясно было, что следившие за мной
инопланетные экспериментаторы предупреждали меня о том, что я вплотную
подошёл к запретной черте. Выходит, они были против моего вмешательства в
дела следственных органов?
Я очнулся от своих мыслей, а очнувшись - заметил, что румяный майор с
любопытством и интересом смотрит на меня из-под пухлых потных век, почти
лишённых ресниц.
- Мне очень жаль, дорогой коллега, - произнёс он слащавым голосом, -
что я втянул вас в наше нелёгкое дело, а потому прошу считать наш договор
аннулированным, а мою просьбу о помощи - недействительной.
- Позвольте, - возразил я, - так дело не пойдёт. Я теперь так просто
от вас не отстану, и пока справедливость не восторжествует, буду копать до
конца.
- Да поймите же вы, наконец! - горячился майор. - Я обратился к вам
исключительно за тем, чтобы вы помогли мне найти какое-нибудь веское
доказательство вины Мокроносова, но я никоим образом не предполагал, что вы
выкинете этакий фортель. Я веду следствие и я же отвечаю перед своим
руководством и своей совестью...
- Да нет у вас никакой совести, - махнул я рукой, вставая и
приближаясь к нему. - Если бы была, вы бы в подследственном первым делом
видели человека, а не удобный трамплин для получения премии за успешно
раскрытое преступление.
Следователь изменился в лице и весь как-то посерел.
- Да как вы смеете! - прошипел он, брызгая слюной. - Да за такие
слова вас следует...
- Не стращайте, - произнёс я твёрдо, глядя ему прямо в глаза, - не
поможет. Я хочу только одного - справедливости, а справедливость уже сейчас
требует либо признать невиновность Мокроносова - не мне вам напоминать о
таком принципе, как презумпция невиновности, - либо искать истинного
убийцу. Самое же лучшее - сделать это одновременно. Что касается
Мокроносова, то я совершенно уверен в его непричастности к убийству
Паукова. Даже не уверен - знаю.
- А доказательства у вас есть? - прищурившись, спросил мерзкий майор.
Я пожал плечами.
- По-моему, не я должен доказывать его невиновность, а вы - его вину.
- Вот-вот, - подхватил майор, - вину мы его докажем, в этом можете
быть уверены. А вот вы его невиновность доказать не сможете.
Я понял, что этот рыхлый тип загнал меня в угол. Действительно, моё
голословное утверждение в защиту Мокроносова доказательством его
невиновности не является, других же доказательств я не имел. Для меня
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг