Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
въеду я что-то.  Не один ли хрен, когда ее пропить - сейчас  или через пару
недель? Так и так на пропой пойдет.
     Вовка отчего-то густо покраснел.
     -  Тут, понимаешь,  такое дело... жене  это, на подарок, к  празднику.
Хочется  ей что-нибудь сделать...  хорошее. А то ведь у меня не  задержится,
спущу.
     Я кивнул.
     - Заметано, Вовка. Даже если снова  запью, твой чирик беречь буду, как
зеницу ока. Зуб даю.
     - Спасибо тебе, Василь Петрович.
     Он  отвалил.  А  я  подумал:  душевный-то,  оказывается,  парень   этот
Вовец-огурец. Смотри-ка,  жене на  подарок  решил деньжат прикопить, в ущерб
своему нутру! Это ж прямо-таки феномен какой-то.
     В таких вот заботах и пролетел этот день. А за ним еще несколько, таких
же муторно-трезвых, буднично-серых деньков, будь они все  трижды неладны! Не
успел оглянуться, как  подошел к  концу и февраль.  А  на пороге уже  стояла
весна.


                            Глава четырнадцатая

     Где-то в первых числах марта  приключился со мной один курьез. Со смеху
помереть можно, да и только!
     Словом, приперся я  как-то на работу - и вижу такую картину.  Весь наш
народец  цеховой  сидьмя сидит вокруг Коляна-бригадира  и  галдит почем зря.
Чем-то  мои  кореша сильно были взбудоражены, это я  сразу  понял: мат стоял
такой, что даже у меня - у меня! - уши вяли. Чувствую, стряслось что-то из
ряда вон выходящее.
     Подкатываю поближе. И выясняю: бастует, оказывается, наш цех, бастует в
полном  составе, по случаю невыплаты зарплаты. Вчера  был  как раз тот самый
святой день, ради которого пашет наш брат трудяга-работяга, и день этот был,
ясное дело, днем зарплаты. Но зарплаты нам вчера не дали. Сказали, что дадут
завтра, то  есть уже сегодня, однако  и  сегодня, как выяснилось, нас ожидал
полный  облом.  Нету, говорят,  денег,  и все тут. А  когда будут, никто  не
знает. Вот братва и забастовала.  Баста,  говорят, не будем пахать  задарма,
кончилась, мол,  эпоха  партократов и тоталитаризма. Даешь демократию!  - и
никаких гвоздей.
     Самое  смешное,  что подбил на  это  дело  ребят  не кто  иной, как наш
бригадир.  Вот  так  дела!  - думаю,  -  геройский мужик, оказывается, наш
Колян. Свой в доску, словом.
     (Да-а... смешно... смешно и грустно сейчас вспоминать, как кипел тогда,
в  начале девяносто четвертого, наш разум возмущенный - и из-за чего? из-за
каких-то двух  дней задержки зарплаты!  Два дня, ха! это  ж  курам  на смех!
Сейчас,  пять лет спустя, трудяги наши годами кровных  своих заработанных не
видят - и ничего, копошатся, концы с концами  кое-как сводят, с голоду пока
еще  не пухнут, да еще касками асфальт вокруг  Белого  дома молотить силенок
хватает!  Феноменален  все-таки наш русский  мужик, феноменален  и уникален.
Просто диву порой даешься, да на  какие же шиши, черт возьми, месяцами, а то
и годами живет он без зарплаты-то, а?! Тут на два дня задержали, и то волком
выть  начинаешь - а эти... нет, в башке  не укладывается. Ну хоть тресни!..
Впрочем, все это  дело  далекого будущего, до которого еще дожить  надо; вот
только доживу ли, вопрос...)
     Подсаживаюсь я, стало быть, к нашим-то, в знак солидарности и братского
единства, а Колян, заприметив мою персону,  похлопал  меня по плечу и тут же
включил в  список участников акции протеста. Я, понятное дело,  возражать не
стал, потому  как полностью разделял праведное негодование  моих  корешей по
несчастью.
     -  За  что  боролись,  мужики!!  - благим матом,  брызжа слюной, орал
Вовка.  -  За то  ли,  спрашиваю,  чтобы  с  нами как  с  последним дерьмом
обращались, а? Не позволим!
     - Верно  гутаришь,  Вовец! - поддакнул кто-то.  - Не позволим, чтоб,
значит, мордой да об стол. Морда, чай, не казенная.
     Тут поднялся Колян.
     - Рад, мужики, что вы поддержали  мои  справедливые требования. Негоже
нам, гегемонам, в прислужниках у обожравшихся казнокрадов быть. Нам  чужого,
мужики, не надо,  но  и своих цепей мы не  отдадим, потому как ничего, кроме
цепей,  терять  нам нечего.  В переходную эпоху постперестройки,  глобальной
демократизации различных сторон жизни общества и нарождающихся  ростков всех
степеней свободы  мы все как один, плечом  к плечу, встанем на  защиту наших
демократических завоеваний! Встанем, мужики?
     - Вста-анем!! - рявкнули мужики дружно. - Пущай деньги наши вертают!
     А  потом   Коляна  понесло,  и  он  в  конце  концов  увяз  в  каких-то
историко-философских дебрях.  Уши у  наших  мужиков  быстро  начали  вянуть.
Воодушевление  их как-то  разом иссякло,  праведный  гнев заметно  поутих, а
желание поотшибать  кое-кому носы и проредить  зубы  сошло  на  нет.  Вскоре
всеобщий воинственный галдеж  принял характер обычного житейского трепа. Вот
тут-то и произошло событие, которое... но нет, забегать вперед не буду.
     Был в нашем цеху паренек один, Витюха,  год как  ПТУ закончил. Так себе
парень, ни рыба ни мясо, тюфяк тюфяком,  к  работе особого рвения не имел, а
все  больше по бабам шастал да  водочкой  баловался. Незаметный  был  такой,
умишком не отличался, все где-то на третьих ролях мелькал - тихоня, словом.
Но в тот день что-то такое  вдруг  случилось, и Витюха наш оказался в центре
внимания. Как  это произошло, я уже сейчас и не помню. Слышу только, как наш
пэтэушник  какую-то байку рассказывает,  а мужики цеховые сидят  и, раззявив
рты,  слушают.  Интерес меня  разобрал,  что же это, думаю,  за лапшу Витька
мужикам нашим вешает, вот я уши-то и растопырил.
     - Вот я и  говорю: чудной, блин,  какой-то сон, - гундосил Витюха, -
мне как-то  раньше  такое  не  снилось.  Все больше про баб,  блин,  да  про
выпивку, а тут... Иду  я, стало быть, по какому-то песку, а песку много, как
на пляже,  только воды нигде, блин, не видать, куда не глянь - кругом песок
да песок,  один  только  песок  и пить  страсть  как  охота.  Солнце  палит,
духотища, как в котельной, от песка жар прет.
     - Пустыня, что ль? - ввернул Вовка.
     - Какая,  блин, пустыня! Говорю  тебе: песок... Иду я, значит, ноги  в
песке застревают, а тут мужик  ко мне какой-то бородатый подваливает. Спасти
тебя,  говорит, хочу, пойдем, блин, со мной. Ну, я и поперся. Идем мы, идем,
гляжу -  а  нас уже рыл десять набралось, а то  и все  пятнадцать.  Райскую
жизнь  обещаю, твердит  бородатый,  всем, кто  со мной  пойдет. И  вроде как
какие-то бумажки нам раздает, а что за  бумажки, никак, блин, не разгляжу. А
тут песок кончается, и оказываемся мы все на берегу  какого-то пруда. Народу
тут тьма тьмущая, и все к этому бородатому  лезут, все, блин,  хотят от него
чего-то. Он руки вверх поднял и орет, что, мол, болит у него душа глядеть на
болезни да нищету ихнюю и что для того, блин, и  пришел он сюда, чтобы  дать
им... вот только чего дать, я так и не разобрал. То ли вечность какую-то, то
ли  светлое будущее, то  ли еще хренотень какую...  Словом, тянут они к нему
ручонки, а он им все те же  бумажки, блин,  сует  и  учит, как дальше  жить.
Потом народ как-то вмиг рассосался, и осталось  нас совсем ничего  - так, с
дюжину,  может,  и  наберется.  Бородатый сделал  нам  знак, и мы  двинулись
дальше,  вдоль  озера  к  какому-то  дому.  А  из  дома,  блин,  снова  люди
понабежали, на этот  раз с тесаками  да ножами, чем-то с ментами схожие. Ну,
думаю, каюк нам, у этих явно недоброе на уме. Подлетают они к бородачу, руки
ему, блин, заломили, права зачитали и в "воронок" кинули, как какой-то мешок
с  дерьмом. А нас,  тех, что остались, пинками, блин,  разогнали и пообещали
зубы повышибать, ежели мы еще хоть раз  здесь  нарисуемся.  А потом, мужики,
муть  какая-то пошла у меня в  башке, помню все как-то  урывками. Вроде  как
судят того бородатого, и вроде как, блин, за воровство, вот только что украл
он, просечь никак не могу. Мужичка-то, видать, засудили, потому как замечаю,
ведут его  уже  вешать, а  с  ним  еще, блин, двух ворюг.  Я-то  в  сторонке
держусь, а то, думаю, и меня еще загребут, как сообщника. Народ валом валит,
поглазеть на  процедуру: любопытно  ж  все-таки,  блин,  как человека вешать
станут.  Поначалу-то  народ  бородатого отбить у  ментов  пытался,  а  потом
наоборот, камнями в него пулять начал. Морду ему, блин, всю в кровь разбили.
Потом три креста могильных на холмике по ходу дела обозначились... кладбище,
что ли?.. не понял я тогда ничего, туман какой-то, блин, в башке заклубился.
Кажись, к крестам этим и повели того бородача,  только концовку,  блин, я не
доглядел,  мать  меня разбудила, на  работу,  говорит,  пора,  хватит, блин,
дрыхнуть.
     - Ну, блин, ты даешь! -  осклабился Вовка. -  Поди, с  перепою такое
привиделось, а?
     Витюха почему-то густо покраснел.
     - Да нет, не то чтобы очень... так, слегка накануне на грудь принял...
две ноль-семь.
     - Да с тебя, малец, и пробки понюхать, и то много окажется, - вставил
слово Григорич. - Ишь, две ноль-семь!
     Тут слово взял Колян:
     - Дело-то, братцы, гляжу, серьезное, - сурово проговорил бригадир. -
Сон-то непростой, с заковыкой.  Вещий  сон-то, со значением. Растолковать бы
его надобно.
     - Да кто толковать-то будет, Колян? - ввернул и я словечко.
     - Да хоть бы и я,  - отозвался бригадир. - Я ведь, Васька, с Фрейдом
на короткой ноге,  кое-чего от него  понахватался. Сейчас покумекаю, может и
рожу что.
     - Ну рожай, Коляныч, рожай, - пожал я плечами, - только сдается мне,
что все это туфтень, белиберда.
     - Ну не  скажи, -  авторитетно возразил  Колян, - толкование снов -
это дело тонкое, ответственное, особой квалификации  требует. Я вот  тут уже
кое-что покумекал, и сдается  мне,  что  слыхал где-то  похожую историю, про
бородача  Витюхиного, да про суд над ним неправедный, да про  кресты, да про
пустыню безводную... Не помню только, где. На языке вертится, в башке что-то
мелькает, а что именно, не разберу.
     И  тут  Григорича  нашего перекосило. Вскочил  он, глаза выпучил,  ртом
беззубым  воздух  хватает -  ну, думаю, кранты дедуле, сейчас кондратий его
обнимать начнет. А он вдруг истошно как завопит:
     - Братва!!! Знаю! Знаю, братва, как сон мальца этого расшифровать!
     -  Валяй, дед, не томи, - сказал  я, предчувствуя,  что что-то сейчас
для меня важное произойдет.
     - Да чего валять-то? И так все ясно: Мавродий это. Мавродий и есть.
     - Это какой еще Мавродий? - не понял я.
     - А тот, что "МММ" заправляет. Слыхал о такой конторе?
     Лицо  у  меня,  похоже, вытянулось. Был  у меня  свой  интерес  в  этой
конторе, в виде пачки  акций,  на которые возлагал я надежды  немалые. Ждал,
когда вырастут они в цене, чтобы тачку себе отхватить.
     - Не каркай, Григорич, говори по сути, - напер я на него, волнуясь.
     А тут и  у Коляна интерес  к словам деда проснулся. Глазки бригадирские
заблестели, буравчиками тому в физиомордию впились.
     - Ну-ка, ну-ка, дед, продолжай, - сказал он. - Оригинально толкуешь,
слов нет.
     - Вот  я и говорю, -  продолжал  Григорич,  поощренный бригадиром. -
Бородач  тот Витькин  - это и есть сам Мавродий,  директор  АО "МММ",  а те
мужички, что  вокруг  него  толклись -  вкладчики евойные. Помните бумажки,
которые бородач разбазаривал? Акции  это, мужики, акции и есть. У меня дочка
этой макулатуры цельный мешок скупила, на виллу в Париже копит.
     -  Ну  хорошо,  -   встрял   я,  пытаясь  побороть  в   себе  смутные
предчувствия, - а дальше-то что? Что с этим Мавродием-то дальше произошло?
     - Известно  что:  в  ментовку  его  загребли. Под  суд его  назначили,
нечестивца. За то, что  народ лапошил да за его  счет мошну  свою  пополнял.
Сдается  мне,  кинет он  вскорости  простачков-то  тех  доверчивых,  что  на
провокации  Леньки  Голубкова повелись  да акций  понакупили... Эх,  надо бы
дочку свою предупредить, чтобы сдала акции, пока  петух жареный  в зад ей не
клюнул.
     Колян одобрительно закивал.
     -  Дельно  толкуешь,  Григорич,  дельно.  Прямо в  точку  попал... Эй,
Васька, чего это у тебя с рожей-то?
     А с рожей у меня, действительно, творилось что-то неладное. Чувствую -
багровеет  она, дубеет, свинцом да кровью наливается,  того и гляди, пополам
треснет.  Дыханье в  груди сперло,  ни  продыхнуть,  ни  бзднуть,  а в горле
неведомая хренотень зависла. В  глазах темнеть начало, мутью какой-то  физии
корешей моих подернулись.
     - Братва! - гаркнул Колян. - Василь Петрович наш коньки отбрасывает!
Спасать мужика надо! Воды, живее! Тащи стакан!!
     Что потом было, помнится мне со скрипом.  Чувствую только, как подносит
мне  кто-то стакан к  губам,  а я его, стакан этот, машинально опорожняю.  В
башке  у  меня  вдруг  словно что-то взорвалось и...  начало  отпускать. Еще
пара-тройка секунд,  и я,  наконец, с облегчением вздохнул. А потом и муть в
глазах стала исчезать.
     Открываю я зенки - и  вижу перед  собой физиономию  бригадира  нашего,
Коляна. Глядит он на меня с нескрываемым интересом и... улыбается.
     - Чего лыбишься, Колян? - брякнул я первое, что пришло на ум.
     - С выздоровленьицем, Василь Петрович. Мы ведь тебе вместо  воды водки
плеснули,  а  ты  и  выпил,  даже  не  поморщившись.  Усвоил  теперь,  какая
метаморфоза с тобой произошла?
     Оглядел я очумелым взглядом стройные ряды братвы нашей и вижу: рады они
за  меня, рады,  что  вернулся я в строй после тяжкого недуга. И тут до меня
доперло: е-мое, так я ж здоров, мужики! В смысле, не  воротит меня больше от
водки: хочу - пью, хочу -  не  пью! Вот  так  дела! Выходит, кончилась моя
контузия,  кончилась самым странным  образом. Вышибло из меня трезвость  мою
проклятую,  клин клином  вышибло. А все  потому, что струхнул я порядком  за
кровные  свои денежки,  вложенные в липовые,  как  выяснилось,  акции  этого
проходимца... э-э... как  его там?.. Мавродия,  кажись? Вот и  сдвинулось  у
меня что-то в башке, а тут Колян вовремя подсуетился, смекнул, что к чему -
и сунул под шумок стакан  с водярой. Пей, мол, Василь Петрович, авось  хворь
твоя сама себя позабудет да и сгинет в никуда.
     Навернулись  от  радости слезы у  меня на  глаза, и  вижу я сквозь  эту
соленую предательскую влажность, как ржут мои кореша, за  животы держатся да
со смеху  покатываются, аж поджилки  трясутся. Пуще же всех хохотал, конечно
же, Колян. Тут и я не выдержал и загоготал во все свое нутро. Ух, ну и ржали
же мы! Это надо было видеть.
     В  тот же  день,  вечерком, сдал я свои  акции и,  к чести своей должен
заявить, удвоил свой первоначальный  капитал. Хоть немного,  но  наварил. По
крайней мере, теперь хоть по ночам кошмары мучить не будут.
     (К слову сказать, сон Витюхи-пэтэушника, действительно, оказался вещим,
да  и  Григорич истолковал  его  по  всей программе, прямо в  точку попал. И
полугода  не прошло, как выкинул Мавродий эдакий фортель,  что хоть башкой о
стенку бейся, и накрылись все вклады горе-акционеров  АО "МММ" медным тазом.
Обул-таки,  прохиндей, десять миллионов своих доверчивых сограждан,  а потом
еще и в депутаты Госдумы угодил, прямиком  со скамьи подсудимых. Вот  такие,
братцы, дела у нас в матушке-России деются! Смех да и только).


                             Глава пятнадцатая

     И потекла моя жизнь по  старому руслу. С одним лишь исключением:  после
работы  пилил я прямиком  до дому, без захода в  забегаловку. Домой приходил
вовремя  и  трезвым,  а Светка, жена моя,  с радости  тут  же  стопарик  мне
выставляла.  Я,  понятное  дело, не отказывался,  выпивал законные  мои  сто
грамм,  но  больше  за  вечер  -  ни-ни.  Расхотелось  что-то  глушить себя
алкоголем, сам не  знаю -  почему. Потерял  я  интерес к  этому  занятию, в
смысле напиваться до потери пульса. Так, для аппетиту хряпнешь стопарик - и
в  норме, да и то  только дома, при жене. Светка, и та, бывало, компанию мне
составит.  Словом,  пошло  у нас в семейных отношениях дело  на лад. К нашей
обоюдной радости.
     О   дедморозовском   презенте   вспомнил  я  только   накануне  женских
праздников. После  того трагического  случая на  стадионе, когда  мне чайник
проломили да зубья изрядно проредили,  все  завтрашние номера  "МК" из  моей
башки  как  ветром выдуло.  Ни  разу не  вспомнил  об  этой газетенке, хотя,
следует заметить, приходила  она исправно,  ежедневно материализуясь в  моем
почтовом ящике.  Светка отволакивала ее в сортир, на том дело и кончалось. А
мне как-то даже в голову не  приходило заглянуть в свеженький номер. И не то
чтобы я  забывал,  а  просто  выключилось у  меня  что-то в башке,  отрезало
напрочь. Словом, приключилась со мной стопроцентная амнезия. Как бы  не было
никогда такой газетенки, и все тут.
     А  тут вдруг  прозрение  нашло.  Вспомнил  я все -  и Санта-Клауса,  и
подарочек  его  новогодний,  будь  он  неладен,  и  все  вытекающие из  него
последствия. И появился  у меня к "МК" нездоровый мартовский интерес. Стал я
поутру заглядывать в газетку, все  больше в хронику  происшествий, в рубрику
"Срочно  в номер!". Что-то  меня там  притягивало, а  что именно - и сам не

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг