- Член Народного фронта Эстонии!
- Да ну?! - Максим даже привстал от удивления. - Так ты же русский!
- Ну так что из того, что я русский? Я полностью разделяю идеи
Народного фронта и активно борюсь за проведение их в жизнь. Причём здесь
национальность? Это у вас там, в российской глубинке, принято считать, что
раз член НФ - значит, эстонец, националист, экстремист и всё такое прочее.
Не без этого, конечно, и у нас существуют некоторые весьма крайние течения,
но в какой партии их нет? Тем более, что вовсе не они определяют политику
Фронта.
- Но ведь ты же русский! - повторил поражённый Чудаков, не в
состоянии понять своего друга.
- Да, я русский по национальности, но я принадлежу Эстонии по
рождению. Мои корни в этой земле, - с гордостью провозгласил Виталий
Барабанов, выпятив грудь верного сына Эстонской Республики. - Несколько
поколений моих предков боролись за независимость этой многострадальной
земли, их кости лежат здесь, под моими ногами. Да, я русский - и горжусь
этим, но я и эстонец - и горжусь этим не меньше!
- Для меня это слишком сложно, - покачал головой Чудаков.
- Хорошо, объясняю более популярно. Я считаю Народный фронт
единственной политической силой, способной вывести республику из тупика.
Это и повлияло на мой выбор...
Часы на руке Виталика запиликали какую-то мелодию. Он вдруг
спохватился и, виновато улыбнувшись, произнёс:
- О, я совсем с тобой заболтался! Извини, друг, времени у меня в
обрез. Бегу. Дела, сам понимаешь. Вечером договорим. Пока! Еда в
холодильнике...
И он выскочил из комнаты, а ещё через секунду входная дверь
захлопнулась за этим странным человеком. Чудаков остался один, пытаясь
осмыслить услышанное.
Виталий Барабанов вернулся раньше, чем обещал. Он вихрем влетел в
комнату, скрывая многозначительную улыбку, и сразу же приступил к делу.
- Я всё выяснил, - начал он, не успев ещё как следует перевести дух.
- Вот здесь записаны координаты нужного тебе человека: имя, фамилия, адрес,
место работы и так далее, а вот билет на ночной поезд Таллинн - Москва. Ты
ведь спешишь, не так ли?
- Да...
- Тогда едем!
- Куда? - ничего не понимая, спросил Чудаков.
- Как - куда? К этому типу, которого ты подозреваешь в убийстве! К
Алфреду Мартинесу.
- Кто это?
- Проснись, Максим! Это тот, кого ты ищешь.
До Чудакова постепенно доходил смысл слов его друга.
- Так ты что, сам всё узнал? - спросил он.
- Ну так а я о чём тебе толкую вот уже в течение десяти минут! Едем
скорее! Возьмём его ещё тёпленьким!
- Да ты хоть расскажи, как тебе это удалось! - Возбуждение Виталика
передалось его гостю. - Просто метеор какой-то...
- Едем, Максим, прошу тебя! - торопил Виталик, всё время поглядывая
на часы. - Сейчас жена придёт, и тогда тебе придётся ехать одному, а без
меня ты ничего не добьёшься. Подробности по дороге.
Чудаков наконец понял, что его друг всерьёз увлёкся делом об убийстве
профессора Красницкого и сам, не менее своего гостя, желает найти
преступника.
- Едем! - коротко бросил он, и друзья во мгновение ока очутились на
улице.
Виталик распахнул дверцу новенькой "Волги", стоявшей тут же, у
подъезда, и скомандовал:
- Садись!
- О! - промычал в ответ Чудаков. - А ты неплохо живёшь! Твоя?
- Да моя! Садись, говорю!
Вскоре автомобиль уже нёсся по улице Виру к центру города.
- А теперь слушай, - начал свой рассказ Виталик. - Судно, носящее имя
академика, в таллиннском порту только одно - "Академик Булкин". Это,
кстати, знает у нас каждый школьник. Выяснить фамилию капитана корабля не
составило для меня особого труда. У меня есть свои каналы, которые работают
быстро и безотказно... К счастью, капитан "Академика" оказался, как и я,
членом НФ. Мне удалось встретиться с ним, переговорить о твоём деле и
узнать имя того радиста, за которым ты гоняешься. Как видишь, всё очень
просто.
- И капитан так тебе всё и выложил - тебе, постороннему человеку? -
недоверчиво спросил Чудаков.
- Дорогой мой, - растягивая слова, произнёс Виталик и усмехнулся, -
члены такой организации, как Народный фронт Эстонской Республики, не могут
быть посторонними друг другу. Тебе бы он наверняка не сказал ни слова.
Так-то...
- Да у вас прямо тайная масонская ложа или какой-нибудь Орден
невидимых! - воскликнул Чудаков.
- А вот тут ты не прав, друг мой Максим. Наш Фронт - организация
открытая, а не тайная, и для всего мира видимая. Просто мы верим в будущее
Эстонии и друг другу - в этом наша сила, - с достоинством ответил Виталик.
- Что ж, от всей души желаю успеха вашему движению, - сказал Чудаков.
- А тебе лично - огромное спасибо! Ты даже не представляешь, как выручил
меня.
- Рано ещё благодарить. Погоди, вот найдём твоего радиста...
- Ты настоящий друг, Виталик! - с чувством произнёс Чудаков и в
порыве благодарности сжал локоть друга.
- Осторожнее, идиот! - "Волга" резко вильнула в сторону, но тут же
выровнялась. - А то мы не уедем дальше ближайшего фонарного столба...
Кстати, тот капитан мне сообщил, что этот твой Мартинес год назад был
замешан в какой-то махинации, кажется с валютой, но уголовного дела тогда
возбуждать не стали и историю замяли.
- С валютой, говоришь, - задумчиво произнёс Чудаков. - Гм...
Интересно...
Автомобиль мчался уже по Старому Городу - красе и гордости всей
Эстонии. Узкие булыжные мостовые, стиснутые с боков старинными, стоящими
вплотную друг к другу зданиями, лабиринтом вились по почти не тронутой
веками и людьми центральной части города. Где-то в стороне осталась
городская Ратуша, и лишь венчающий её Старый Тоомас быстро промелькнул в
случайном просвете между древними каменными жилищами. Символ Таллинна чуть
заметно покачивался на ветру и безмолвно взирал с высоты на людскую суету.
Внезапно вырос Длинный Герман с трёхцветным флагом на самом верху - ещё
одна достопримечательность Старого Города.
Чудаков был глубоко признателен другу за помощь, но такого рвения и
бурной деятельности, которую тот развил, он, честно говоря, от него не
ожидал. Виталий Барабанов не только выяснил всё, касающееся личности
предполагаемого преступника, - он полностью взял инициативу в свои руки и
тут же, не откладывая, бросился его ловить. Ведь Чудаков, собственно, не
строил таких далеко идущих планов; единственное, на что он рассчитывал, -
это информация, но никак не участие в задержании убийцы. Правда, он пока
ещё не решил, каким образом мог бы использовать эту информацию, но идти с
ней в милицию в ближайшее время Чудаков не собирался. Скорее всего, он
поступил бы именно так, как сейчас поступал его друг Виталий Барабанов.
Впрочем, стоит ли говорить, что могло бы быть, но чего уже никогда не
будет? Виталик опередил его - и это непреложный факт. Нет, самолюбие
Чудакова не страдало от того, что инициатива в этом деле, которое он по
праву считал лично своим, перешла в руки друга. Максим был выше этого.
Наоборот, он был несказанно рад добровольному и, надо заметить, весьма
стремительному вмешательству институтского товарища. Действительно, теперь,
когда их двое, они могли с гораздо меньшим риском для себя и для общего
дела вступить в единоборство с предполагаемым убийцей профессора
Красницкого.
Виталик, мельком взглянув на друга, казалось, прочитал его мысли и
произнёс:
- Извини, Максим, что я столь бесцеремонно вмешиваюсь в твоё дело, но
ты, надеюсь, поймёшь меня. Таллинн - мой родной город, и я хочу, чтобы мой
город был чист от грязи - особенно от человеческой. С того момента, как ты,
Максим, переступил порог моего дома, твоё дело стало моим делом. Теперь мы
оба заинтересованы в успешном его завершении - каждый по своему.
- Нет, Виталик, - задумчиво произнёс Чудаков, - не только твой город
должен быть чист от грязи, а вся наша земля. Именно поэтому дело это - наше
общее дело, и заинтересованность в нём у нас тоже общая. Долг каждого
честного человека - будь он русский, эстонец или индеец из племени
чоу-чуэнов - бороться со злом, какие бы обличия оно ни принимало. А зла в
последнее время на нашей хрупкой планетке скопилось столько, что в любой
момент мутные потоки его могут снести всё живое на земле. Возьми, к
примеру, Баку, Нахичевань, Нагорный Карабах: Да мало ли сейчас горячих
точек, где чёрные силы зла, всплывая из недр человеческой души,
выплёскиваются наружу, где льётся кровь, гибнут люди! Это ли не наша общая
боль?
- Ты прав, Максим, - согласился Виталик, - просто я по горло увяз в
делах нашего Фронта и часто дальше собственного носа не вижу...
Внезапно автомобиль круто свернул к тротуару и резко остановился. Два
дюжих белобрысых эстонца, приветливо махнув руками, направились к "Волге".
- Это мои друзья, - сказал Виталик, - они поедут с нами. Извини, что
не успел предупредить.
Двое приятелей Виталика разместились на задних сидениях и, бросив
краткие приветствия, надолго замолчали. Вскоре автомобиль остановился у
старого пятиэтажного дома, метрах в трёхстах от которого сердито шумело
море на прибрежной, покрытой пятнами мазута, гальке.
Четверо мужчин покинули "Волгу" и вошли в один из подъездов. Виталик
что-то шепнул эстонцам, и те остались внизу, а сам он в сопровождении
Чудакова стал медленно подниматься наверх.
- Я сам поговорю с Мартинесом, - сказал он тихо, когда они
остановились у одной из квартир на третьем этаже. - Думаю, у меня это
получится лучше. А ты молчи.
Чудаков кивнул в знак согласия. Виталик нажал кнопку звонка и стал
ждать. Дверь долго не открывалась, но вот наконец послышался шум
отодвигаемых запоров, и на пороге показалась молодая женщина в фартуке и
домашних шлёпанцах. Увидев незнакомых мужчин, она удивлённо вскинула брови.
Виталик, учтиво улыбнувшись, что-то спросил её по-эстонски. Она улыбнулась
в ответ и жестом пригласила их войти. Да, подумал Чудаков, эстонский язык у
них здесь звучит вроде как пароль... В течение пяти последующих минут
Виталик и хозяйка квартиры вели, как показалось Чудакову, непринуждённую
беседу. Но вот хозяйка на секунду отлучилась, и в её отсутствие Виталик
успел лишь развести руками, предоставив возможность Чудакову самому строить
догадки по поводу этого жеста. Вскоре женщина вернулась и протянула
Виталику небольшой листок бумаги. Виталик вежливо поблагодарил её,
попрощался и, увлекая за собой Чудакова, покинул квартиру. Уже на
лестничной клетке он шепнул:
- Радиста нет. Он в Москве. Вот адрес. - И он вынул из кармана
пиджака сложенный пополам листок. - Впрочем, этого следовало ожидать.
Подкрепление, ожидавшее внизу, пришлось отпустить восвояси. Виталик
что-то объяснил им, и они, скупо простившись, удалились. Оставшись одни,
друзья отправились побродить по пустынному берегу моря.
- Его нет в городе уже около недели, - сказал Виталик, распечатывая
новую пачку сигарет и закуривая. - Его супруга - а это была именно она, -
по-видимому, не догадывается о тёмных делишках своего мужа. А делишки эти,
по-моему, есть. Видал, как обставлена их квартира? Богато, но убого.
Полнейшая безвкусица, нагромождение дорогих безделушек - настоящий
таможенный склад. Я однажды был у таможенников - по делам Народного фронта
- и видел нечто подобное своими глазами. Чего только не везут из-за
кордона! Так вот, всё это стоит больших денег, а откуда они у простого
судового радиста? Впрочем, я рассуждаю, возможно, как обыватель, и всё это
добро приобретено честным путём, а отсутствие вкуса - это вовсе не порок,
но, согласись, на некоторые размышления это всё же наводит.
- Как же тебе удалось заполучить у неё адрес? - спросил Чудаков. -
Опять единство взглядов и идей?
Виталик кивнул и виновато улыбнулся.
- К сожалению, ради святого дела мне пришлось пойти на этот грех, -
грустно произнёс он. - Я воспользовался популярностью НФ среди местного
населения и сказал ей, что её муж нужен мне по очень важному делу,
связанному с неким проводимым Народным фронтом мероприятием. Кстати,
мероприятие действительно намечается, и в этом я её не обманул. И теперь я,
друг мой Максим, глубоко страдаю. Спекуляция на таких вещах... знаешь...
- Брось, Виталик! Согласись, что этот обман с лихвой окупается
благородством нашей цели, - попытался успокоить его Чудаков.
- Да, да, я всё понимаю. И всё же... Ладно, оставим эмоции. Главное -
у нас есть зацепка. Вот она. - Виталик протянул Чудакову записку с адресом.
- Теперь ты вернёшься в Москву не с пустыми руками. Советую тебе передать
эту бумажку в милицию - этому твоему знакомому... как его?..
- Щеглову, - подсказал Чудаков.
- Вот-вот, Щеглову. Впрочем, как знаешь. Я же, к великому моему
сожалению, вынужден устраниться от дальнейшего участия в этом деле -
слишком много забот здесь, в Таллинне. Но если вдруг потребуется срочная
помощь - отбей телеграмму. Прилечу, несмотря ни на что.
Виталик взглянул на часы.
- Так, до поезда осталось три часа. Вот, возьми билет, а то
забудешь... Да убери ты деньги! Тоже мне - Дон Кихот Ламанчский!
Отблагодаришь письмом, в котором всё подробно изложишь. Понял? Не забудь! А
теперь, если не возражаешь, в оставшееся до отхода поезда время я покажу
тебе вечерний Таллинн. Заодно перекусим где-нибудь. Я знаю один кабачок в
Старом Городе - пальчики оближешь от их кухни! А то ведь я, словно
заправский сыщик, мотаюсь по городу в поисках какого-то радиста, и тебя за
собой таскаю, а о том, что ты голоден или, может быть, устал, я и не
подумал. Хорош хозяин, не правда ли? Гостеприимство по высшему разряду! Ты,
наверное, мысленно клянёшь меня за бестолковость и где-то в глубине души
зеваешь от усталости. Так ведь? Ну и правильно! Поделом мне, олуху
безмозглому!
- Перестань! - оборвал друга Чудаков, делая вид, что сердится. - Ещё
слово - и получишь по шее.
Виталик весело рассмеялся и похлопал Максима по плечу.
- А ты отличный мужик, Чудак! Честно признаюсь, в институте я этого
за тобой не замечал.
- Ну и ты тогда, Барабан, был скорее похож на зубрилу, чем на
будущего общественного деятеля, - в тон ему ответил Чудаков и, состроив
хитрую гримасу, вдруг быстро сунул мокрый, обточенный морем камень Виталику
за шиворот.
- Ах, так!.. - взвизгнул тот, подпрыгивая от прикосновения к телу
холодного камня. - Ну погоди!..
Солнце давно уже скрылось в далёкой морской пучине, а небо всё ещё
розовело от его лучей. Ночь опускалась здесь на один-два часа, не больше;
ведь стоял конец июня - самое светлое время года. С Балтики тянул свежий
солёный ветерок, неся с собой прохладу и умиротворение. Море, словно
загадочный сказочный волшебник, кидало бесчисленную рать своих воинов-волн,
рождающихся в глубине его недр, на пологий и равнодушный ко всему берег.
Лениво и нехотя волны плелись к суше, подгоняемые невидимым великаном,
падали, разбивались о гальку, умирали и тут же вновь поднимались где-то
далеко от берега, снова неслись к нему, спотыкались, опять поднимались - и
так до бесконечности: А возле старой пятиэтажки одиноко стоял автомобиль,
поджидая возвращения друзей. Только что пробило восемь...
За десять минут до отправления поезда Максим Чудаков и Виталий
Барабанов вбежали на перрон.
- Уф, кажется, успели! - отдуваясь, произнёс Виталик. - Ну, давай
прощаться, друг мой Максим. Страшно рад был твоему приезду. Тешу себя
надеждой увидеть тебя снова - и как можно скорее.
- Следующий визит - твой! - отозвался Максим. - Жду в Москве. Бери
супругу, детей - и айда ко мне на дачу. А? Серьёзно - приезжай!
- Приеду, обязательно приеду! Но ты не жди ответного визита -
приезжай сам... Кто знает, может быть, в следующий раз ты приедешь ко мне
уже в качестве интуриста, - с грустью произнёс Виталик.
Поезд протяжно загудел, призывая зазевавшихся пассажиров занять места
в вагонах, и через несколько минут тронулся. Чудаков вскочил на подножку и,
перекрывая стук колёс набирающего скорость поезда, крикнул:
- До встречи, Виталик!
- До свидания, Максим!..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг