на стол.
- Скажите, доктор, вот такое лекарство случайно не от головной боли?
Он бросил быстрый взгляд на ампулу и на какое-то короткое мгновение
изменился в лице.
- Откуда она у вас? - спросил он безразличным тоном, исподлобья
наблюдая за мной.
Я готов был побиться об заклад, что моя находка произвела на него
сильное впечатление.
- Скажем, я её нашёл, - ответил я, давая ему понять, что не намерен
открывать перед ним все свои карты. - Итак?
Он пожал плечами.
- Если хотите, можете считать это средством от головной боли. Но вам
бы я его не порекомендовал: слишком уж много у него побочных эффектов... Да
выбросьте вы её, что вы на неё уставились! - Он вдруг схватил ампулу и
запустил её в дальний угол кабинета, метко попав в стоявшую там урну.
От его участия не осталось и следа, теперь он смотрел на меня
подозрительно и настороженно. Моё присутствие явно тяготило его, я же не
торопился уходить, так как надеялся что-нибудь у него выпытать.
Дверь резко распахнулась, и в кабинет, не замечая меня, влетел
взмыленный директор.
- Всё, свалили ищейки, - он презрительно скривил губы, - так и не
донюхались. Я еле сдержался, чтобы не сказать им... Плесни-ка мне спиртяшки
грамм этак сто пятьдесят. Фу, устал как собака...
Тут он заметил меня и сильно побледнел, челюсть его отвисла.
- А вам что здесь нужно? - грубо спросил он.
Я не успел ответить, меня опередил доктор.
- Милостивый государь, - с достоинством произнёс он, вставая и в упор
глядя на директора, - этот гражданин пришёл ко мне по делу, которое вас как
человека, ничего общего с медициной не имеющего, совершенно не касается. Вы
забываете, что помимо ваших... - он запнулся, - ваших делишек у меня есть
ещё свои прямые обязанности - обязанности врача. Будьте так добры, покиньте
кабинет.
Директор весь как-то осунулся, словно его отходили плёткой,
затравленно и зло посмотрел на доктора, плюнул на пол и со словами
"Болван!" выскочил за дверь.
Мне показались странными их взаимоотношения, впрочем, мне казалось
странным всё, увиденное и услышанное в этом кабинете.
- Свинья, - произнёс с огорчением, но без злости доктор и закурил
новую сигарету. От табачного дыма - а он, если не ошибаюсь, курил
кубинские, хотя я, как человек некурящий, вполне мог ошибиться - голова у
меня разболелась ещё больше.
- Зря вы с ним связались, - сказал он, печально качая головой и
стряхивая пепел прямо в груду бумаг на столе.
- С кем? - полюбопытствовал я, весь обратившись во внимание.
Он бросил на меня быстрый, совершенно трезвый взгляд и тут же опустил
глаза.
- Сами знаете - с кем... А если нет, то тем лучше для вас, - добавил
он. - Эх, пропала моя головушка, пропала! А, теперь уж всё равно...
Он налил себе ещё добрых полстакана спирта, залпом выпил, крякнул,
впился зубами в огурец и на какое-то мгновение застыл в этой позе. Потом
мутными глазами уставился на меня и, похоже, очень удивился.
- А, пациент... вы ещё здесь? Как голова? Не прошла? Плюньте вы на
неё - пройдёт.
Он уронил голову на стол и выключился. Я осторожно вышел из кабинета
и прикрыл дверь. Несмотря на всё моё отвращение к нему, мне было искренне
жаль этого молодого спившегося врача. Чем-то он был мне симпатичен - может
быть, своей безысходной печалью?
Я заметил, что дверь в кабинет директора приоткрыта, и решил войти.
Выпитый спирт уже начал оказывать своё действие. Директор мрачным взглядом
прошёлся по мне и холодно спросил:
- Вы ко мне?
- К вам, - ответил я и в двух словах объяснил ему суть своего дела.
Он молча выслушал меня, с минуту размышлял, потом выдвинул ящик
стола, вынул оттуда ключ и протянул его мне.
- Берите и спите спокойно. - Он вдруг ухмыльнулся и ехидненько так
спросил: - Значит, храпит ваш сосед? Интересное дельце... Не знал. Это для
меня, прямо скажу, новость.
Почему, недоумевал я, идя по коридору, его удивил тот факт, что
Мячиков храпит?
3.
Вернувшись в номер, я застал там сияющего Мячикова.
- Хочу вас обрадовать, дорогой Максим Леонидович, - воскликнул он,
поднимаясь мне навстречу, - следственная группа уехала.
- Я знаю, - сказал я.
- Знаете? - слегка удивился он. - Вы их видели?
- Нет, я слышал это от директора.
- А! Значит, вы слышали также, что с собой они увезли и нашего
подозреваемого, Хомякова?
- Хомякова? - в свою очередь удивился я. - Нет, об этом я слышу
впервые.
Он хитро прищурился.
- Представьте себе, наши прогнозы сбылись. Видимо, милиция шла по
тому же пути, что и мы, и вышла на Хомякова. Не забывайте также, что в их
распоряжении гораздо больше информации, чем у нас, - ведь они опросили всё
население дома отдыха.
Лично для меня причастность Хомякова к убийству не была очевидной,
но, может быть, Мячиков прав, и у следователя, безусловно знакомого с
фактами лучше нас, были веские основания к задержанию Хомякова. Но так или
иначе, а следственная группа уехала, убийца арестован и увезён, и дело,
следовательно, можно считать закрытым.
- Раз так, - сказал я с облегчением и улыбнулся, - то наше дальнейшее
расследование, думаю, не имеет теперь никакого смысла.
- Вот именно, - улыбнулся в ответ Мячиков. - Давайте на этом
прекратим его.
Я согласился и тут же подумал, что теперь, пожалуй, не имеет смысла
рассказывать ему о том странном впечатлении, которое оставили у меня визиты
к доктору и директору, но Мячиков сам спросил меня об этом.
- Ну, как сходили к директору? Успешно?
Я показал ему полученный от директора ключ.
- И что же, он прямо вот так взял и рассказал вам об отъезде
следственной группы?
- Нет, я слышал, как он говорил об этом местному врачу.
- Вот оно что! - понимающе кивнул Мячиков, продолжая проявлять
интерес к моим похождениям. - Так вы были у врача?
- Да, я зашёл к нему за анальгином, так как директора в тот момент не
было на месте, но анальгина не оказалось, и доктор предложил мне, - я
слегка смутился, - спирту.
- Ха-ха-ха! - добродушно рассмеялся Мячиков. - То-то я смотрю, у вас
глаза блестят. Ну и как, помогло?
Я сказал, что да, сейчас вроде лучше, и даже намного лучше, можно
даже сказать, что совсем прошло. Потом я всё-таки вкратце рассказал ему о
впечатлении, произведённом на меня недавним визитом, не забыв упомянуть о
словах, сказанных директором доктору, причём я постарался передать их
дословно. Единственное, что у меня совершенно вылетело из головы, - это
пустая ампула из-под таинственного лекарства. Но чем больше я говорил, тем
быстрее остывал его интерес к моим словам. Наконец Мячиков сказал:
- В конце концов, это уже не имеет никакого значения. Дело окончено,
и все эти странности и якобы подозрительные слова смело можно списать на
причуды упомянутых вами, дорогой друг, лиц. Словом, плюньте вы на всё это и
забудьте.
- Легко сказать - забыть, - возразил я.
- А вы всё-таки забудьте. И давайте-ка после обеда рванём на лыжах.
Идёт?
Я охотно согласился.
4.
На обед Мячиков снова не пошёл, и мне пришлось отправиться одному. У
входа в столовую я столкнулся с Лидой, которая тоже была одна и выглядела
усталой и измученной. Что-то у них с Сергеем явно не ладилось. Она натянуто
улыбнулась, желая, видимо, на моём месте видеть своего капризного супруга.
- Вы не думайте, Максим, Сергей хороший, - сказала она убеждённо,
когда мы уселись с ней за один столик, - просто... просто он не привык ко
всему этому...
- Я, знаете ли, тоже не привык к ежедневным убийствам, - с некоторой
язвительностью произнёс я, хотя она, видит Бог, этого не заслуживала.
- Я не о том... - она запнулась. - Видите ли, Сергею всегда всё легко
давалось в жизни, все его двадцать четыре года прошли ровно, гладко: ни
трудности, ни критические ситуации, ни сложные житейские проблемы не
коснулись его. Он из интеллигентной, обеспеченной семьи, где всё без
исключения решалось его отцом, директором какого-то крупного завода, а на
долю Сергея приходилось только подчинение. Единственным его самостоятельным
шагом была женитьба: его родители были категорически против. Поэтому
сейчас, в этом мрачном, ужасном месте, связанном со смертью человека и
допросом у следователя, он сразу же раскис.
- Он просто эгоист, - жестоко отрезал я.
- Все мы в какой-то степени эгоисты, - философски заметила Лида.
- Мне кажется, жизнь была к вам менее благосклонна, нежели к вашему
супругу, - произнёс я, заглядывая в её удивительные глаза.
- Вы правы, Максим, - печально улыбнулась она. - Я ведь уже была
замужем. Мой первый муж погиб под Кандагаром.
- Простите, - смутился я, чувствуя себя настоящим ослом.
Она кивнула и отвернулась. Я решил сменить тему разговора и отвлечь
её от невесёлых дум.
- А знаете, Лида, берите своего Сергея - и айда после обеда на лыжах!
А? Мы с Григорием Адамовичем, моим соседом по номеру, уже собрались.
Присоединяйтесь к нашей компании, нам всем нужна хорошая встряска.
Её лицо прояснилось.
- Он ведь у меня спортсмен, - с гордостью сказала она, и я не сразу
сообразил, что она имеет в виду боготворимого ею Сергея, - академической
греблей занимался. В прошлом году на чемпионате Европы в Берлине пятое
место занял, даже приз получил. Не один, конечно, - с командой, - добавила
она тихо.
- Если бы вы знали, Лида, как я завидую вашему супругу, - восторженно
произнёс я.
- Вы бы тоже хотели заниматься академической греблей? - с
воодушевлением спросила она.
- Возможно. Но я не о том. Ему крупно повезло, что он ослушался своих
родителей и женился на вас. Вы, по-моему, лучший приз в его жизни.
Её щёки вспыхнули ярким румянцем.
- Не сердитесь, Лида, - сказал я с улыбкой.
- Я не сержусь, - улыбнулась она в ответ, и глаза её засветились
благодарностью.
- Итак, после обеда я жду вас с Сергеем в холле первого этажа. С
лыжами.
Она неуверенно посмотрела мне в глаза.
- Я попробую... его уговорить. И потом... знаете... после всего, что
произошло... эта страшная смерть...
- Ну, теперь всё позади, теперь бояться нечего. Убийца арестован и
увезён под надёжной охраной.
- Как! - удивлению её не было предела. - Его уже нашли?
- Так вы ничего не знаете? - в свою очередь удивился я. - И ничего не
слышали о Хомякове?
- Ничего. Кто это?
- Вот так так. В таком случае спешу вас обрадовать, Лида: убийцей
оказался один из отдыхающих, но он вовремя обезврежен и никакой опасности
теперь не представляет. Это некто Хомяков.
- Не может быть! - воскликнула она. - Как быстро! Откуда вам всё это
известно, Максим?
- Профессиональная тайна, - заговорщически подмигнул я ей и
улыбнулся. - А если серьёзно, то всё это видел Мячиков - и отъезд милиции,
и увоз Хомякова.
- Мячиков?
- Ну да, Мячиков, мой сосед по номеру.
- А! - поняла она и, озарённая внезапной мыслью, вскочила из-за
стола. - Тогда я пойду, обрадую Сергея! Думаю, это известие излечит его от
хандры. До скорой встречи, Максим!..
5.
Но поход на лыжах не состоялся. Внезапно повалил такой обильный и
густой снег, что весь мир за окном превратился в единый гигантский сугроб,
а наш дом отдыха - в замурованную в нём искорку жизни. Ко всему прочему
столбик термометра резко подскочил до пяти градусов выше нулевой отметки.
- Ну и погодка, - произнёс Мячиков, глядя на сплошную белую стену за
окном. - Вот и сходили на лыжах.
- Не беда, Григорий Адамович, - подбодрил я его, - сходим ещё.
- Разумеется, - подхватил он, - разумеется, сходим. Тут двух мнений
быть не может.
Мячиков завалился на кровать с томиком Агаты Кристи, а я собрал свои
пожитки и перебрался в соседний номер. Даже если отпала необходимость
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг