он обратил внимание на Лиду - единственную молодую девушку среди них,
схватил её за руку и поволок за собой. Она отбивалась, кричала, звала на
помощь, но Смурной лишь ухмылялся в ответ и рычал что-то похабное. Сергей
попытался было возразить против подобного обращения с супругой, но дальше
этого беззубого протеста у него дело не пошло. Смурной даже не обернулся. И
тогда Иван Ильич бросился на бандита, но Курт, до сих пор безучастный ко
всему происходящему, молниеносным ударом сшиб несчастного доктора с ног.
Смурной, уже в дверях, обернулся и загоготал, а Курт со скучающим видом
уставился в окно. Прошло минут пять. Доктор, вернувшись к теннисным столам,
не спускал глаз с Курта. И тут произошло неожиданное. Сергей, в груди
которого всё клокотало, с перекошенным от гнева лицом стремительно ринулся
на Курта, и не успел тот глазом моргнуть, как оба уже покатились по полу.
Схватка была короткой и жестокой. Обладавший гораздо большим опытом в
драках и нанесении телесных увечий, Курт в два счёта сбросил с себя
противника, хотя и превосходящего его силой, выхватил из-за пояса нож и
нанёс Сергею сильный удар в область лица. К счастью, Сергей увернулся, и
нож лишь скользнул по его щеке, распоров её. На этом Курт успокоился и в
дальнейшем держал противника под прицелом автомата, а Сергей с помощью
доктора вернулся к столам, обещая расправиться со всей их бандой сразу же,
как представится случай. Курт захохотал, а через десять минут покинул
спортзал, так как кто-то позвал его, и больше не появлялся. Видимо, решил
доктор, охрану выставили с той стороны двери.
Уход Курта послужил сигналом для активных действий всех пленников.
Чтобы впредь не терпеть издевательств от бандитов, было решено
забаррикадировать дверь и не впускать их внутрь, пока не прибудет
подкрепление от Щеглова - седой доктор обнадёжил людей, что помощь вот-вот
придёт и все их беды разом прекратятся. Люди, уставшие от неизвестности и
страха, с готовностью ухватились за эту весть, словно утопающие за
соломинку. По распоряжению доктора (Иван Ильич единодушно был признан
командиром в этот критический час) дверь в спортзал - а она открывалась
внутрь - завалили матами, бухтами каната и теннисными столами, причём
сооружение получилось настолько надёжным и впечатляющим, что никакая сила,
казалось, свалить его не сможет.
Доктор же, пока велось возведение баррикады, проник в кабинет
спортинструктора и обнаружил раскрытое окно. Догадаться о том, что мы с
Фомой воспользовались именно этим путём, было для него делом двух секунд.
На случай попытки бандитов проникнуть в спортзал через главную дверь, решил
доктор, сюда можно будет укрыть женщин и наименее пригодных для боевых
действий мужчин. Словом, доктор намеревался всерьёз противостоять
вооружённой банде и, если потребуется, подороже продать свою жизнь. Все без
исключения пленники решительно поддерживали своего командира - кроме
Сергея, который не согласен был ждать ни минуты, с яростью носился по залу
и готов был пробить стену собственным лбом. И пробил бы, если бы не
распахнутое окно, на которое он случайно наткнулся в кабинете
спортинструктора. Его держали впятером, оттаскивали от окна, и лишь перед
самым моим появлением его удалось уломать. Махнув в сердцах рукой, он
убежал в зал, попутно обозвав доктора и его помощников пособниками бандитов
и бесчувственными кретинами. Нетрудно догадаться, что мой арсенал в составе
пяти автоматов пришёлся защитникам баррикады более чем кстати.
Доктор только успел закончить свой рассказ, как в кабинет влетел
взъерошенный Сергей и сразу же устремился ко мне.
- А, Максим! - обрадовался он и тряхнул меня за плечи так, что я
больно прикусил язык. - Говори, ты видел её? Где она? Я знаю, ты видел её!
Не молчи же!
Огромный, всклокоченный, со свежим багровым шрамом на левой щеке,
весь перепачканный кровью, с глазами, готовыми испепелить любого, кипящий,
бурлящий, буквально выплёскивающий потоки страсти и гнева, - он совсем не
походил на того флегматичного, капризного, вечно брюзжащего маменькина
сынка, каким я его успел узнать за эти дни. Клянусь чем угодно, но таким он
мне был явно по душе! Я улыбнулся - несмотря на всю трагичность нашего
положения.
- А-а, ты знаешь, где она! - он тряс меня как грушу. - Скажи, где ты
её видел? Отведи меня туда, и я пришибу того негодяя, посмевшего...
посмевшего, - он судорожно сглотнул, - коснуться её своими грязными лапами!
Веди же меня, Максим?
Тут он заметил в руках у доктора автомат. Глаза его вмиг вспыхнули
дьявольским огнём.
- Вот что мне нужно!
- Ну нет, - доктор крепче сжал оружие, - эта штуковина мне самому
пригодится. А ты и кулаками поработать можешь - вон они у тебя какие.
- Верно! - подхватил кто-то. - Не трожь пушку! У нас каждый ствол на
счету.
Сергей заскрежетал зубами и расправил плечи.
- Ладно, чёрт с вами! - Он порывисто обернулся ко мне. - Веди,
Максим! Где ты её оставил?
Я беспомощно посмотрел на доктора и развёл руками. Видимо, придётся
мне в третий раз спускаться в этот зловонный тоннель.
- Хорошо, Сергей, я покажу тебе дорогу, - сдался я наконец, - но,
боюсь, ты будешь бессилен что-либо предпринять. - И я рассказал ему всё,
что произошло с Лидой.
Он застонал, но от решения своего не отказался. И тогда я шагнул к
тёмному лазу, из которого десять минут назад выбрался с практиканткой
Катей.
- Идите, идите, Максим, - напутствовал меня доктор, - и будьте
осторожны. Приглядывайте за этим бугаём, чтобы по дурости под пули не лез,
- сам не уцелеет и девушку не вызволит.
Я спускался вниз, чувствуя над собой нетерпеливое сопение Сергея, и в
душе радовался и за него, и за Лиду - дай-то Бог, чтобы с нею всё было в
порядке! И ещё Фома... Где они сейчас? Живы ли, в безопасности ли? Сомнения
терзали мою душу, неведение не давало покоя:
Мы уже шли по тоннелю, согнувшись в три погибели; я не видел Сергея,
но отчётливо слышал его громкое дыхание у себя за спиной. Просто
удивительно, как он, при его далеко не миниатюрном телосложении, умудрился
втиснуться в узкий тоннель - узкий даже для меня!
- Стой! - рявкнул он и схватил меня за плечо. - Я слышу её голос! Это
она!
Я едва удержал равновесие. Не хватало ещё, чтобы у этого психопата
начались слуховые галлюцинации! Я прислушался, но ровным счётом ничего не
услышал. Мы как раз находились под люком, который вёл в "преисподнюю". Я
пожал плечами (насколько это позволяли габариты тоннеля) и двинулся было
дальше, но Сергей крепко держал меня за полу пиджака.
- Я слышу её голос, - упрямо твердил он. - Она там, наверху. Ты как
хочешь, а я полез.
- Не делай глупостей! - предостерёг я его, но было уже поздно: он
проворно карабкался по ржавой лестнице наверх - туда, откуда чуть заметно
пробивался тусклый, дрожащий свет. Уперевшись головой в крышку люка, он
рывком сдвинул её в сторону и вылетел из колодца. Не решаясь оставлять его
одного, я последовал за ним.
Но как только голова моя оказалась вровень с бетонным полом
"преисподней", в десяти сантиметрах от своего носа я неожиданно увидел
чьи-то ноги - они принадлежали явно не Сергею. Кто-то схватил меня за плечи
и выдернул из люка, словно пробку из бутылки. В следующее же мгновение я
оказался в объятиях Щеглова.
13.
- Вот ты где, Максим, дружище! - мял он меня своими ручищами. - Рад
видеть тебя целым и невредимым. Честно говоря, боялся я за тебя.
Я не верил своим глазам. Передо мной стоял и улыбался Щеглов Семён
Кондратьевич собственной персоной! Но когда в двух шагах от люка я увидел
Фому, живого и ухмыляющегося, а чуть поодаль - Лиду в объятиях счастливого
Сергея, мне стало ясно, что мир поистине полон чудес.
Описывать свои чувства я не стану, замечу лишь, что всё это походило
на сказочный сон или на проделки доброго волшебника. Фома крепко стиснул
мою ладонь, а Лида едва сдерживала слёзы счастья, когда обеими руками
держала своего героя-супруга, чтобы вновь не потерять его. Тогда-то я
впервые увидел, что Сергей способен улыбаться. И улыбка эта, надо сказать,
весьма ему шла, буквально на глазах преображая объятого праведным гневом
мужчину в беззаботного подростка, ещё по-детски наивного, но уже
осознающего себя личностью. Словом, всё закончилось просто превосходно.
Впрочем, это был ещё не конец.
Я осмотрелся. В "преисподней" царил полумрак. Ни одна из лампочек не
горела - видимо, кто-то прекратил подачу электропитания. Помещение
освещалось несколькими карманными фонарями, развешанными по стенам подвала,
но толку от них было не больше, чем от светлячков в ночном лесу. Помимо нас
пятерых, здесь находилось ещё несколько человек, но сколько их было и как
они выглядели, я разглядеть не мог из-за явно недостаточного освещения.
Скорее по наитию и логике вещей, чем в результате наблюдения, я понял, что
Щеглов вернулся в дом отдыха не один, а с обещанным подкреплением, этими
сумрачными, полуневидимыми, неподвижными силуэтами. Они старались не
попадать под прямые лучи света, отбрасываемые фонарями, - сказывалась
профессиональная привычка всё видеть самим и оставаться незримыми для
вероятного врага - и всё же у двоих или троих я заметил в руках блеснувшее
оружие. Как Щеглов попал сюда, в это бандитское логово, оставалось для меня
загадкой - до тех пор, конечно, пока гений современного сыска не развеял
моего неведения. Тогда же я узнал историю Фомы и Лиды.
- Когда мы оцепили здание дома отдыха со всеми его пристройками, -
рассказывал Щеглов, - перед нами встал вопрос: как проникнуть внутрь
незамеченными? Мы тогда уже поняли, что в доме творится что-то неладное, и
в открытую занимать здание не рискнули - я знал, что здесь находится около
тридцати несчастных "отдыхающих", которые в любой момент могут быть
превращены в заложников. Нам удалось незаметно занять постройки,
примыкающие к зданию, и как следует укрепиться на этом рубеже. - Я вспомнил
неясные силуэты, виденные мною в окне одного из домиков, и всё понял. -
Потом внезапно началась стрельба, хотя никто из наших ребят себя не
обнаружил - за это я ручаюсь. И вот тут-то появилась эта парочка, - Щеглов
кивнул на Фому с Лидой. - Правда, был ещё третий, но он сразу же исчез.
- Это же был я! - воскликнул я.
- Теперь-то я знаю, что это был ты, а тогда твоё исчезновение внесло
замешательство в ряды нашей группы. Но вот этот молодой человек, - он снова
кивнул на Фому, - вовремя ввёл нас в курс дела.
- Я ведь не знал, Максим, - смущённо произнёс Фома, - что эти люди -
из милиции...
- Мы решили, - вставила своё слово Лида, - что попали в лапы к
бандитам.
- Вот-вот, - подхватил Фома, - потому я и поспешил захлопнуть крышку
люка. Зачем, думаю, всем троим пропадать?
- Спасибо, Фома, - с чувством произнёс я.
Он махнул рукой.
- А вышло так, что я оказал тебе медвежью услугу. Пока выяснили наши
личности, прошло достаточно времени, чтобы ты успел скрыться.
- Но это было бы ещё полбеды, - нетерпеливо перебил Фому Щеглов, -
если бы наши ребята, наткнувшись на этих искателей приключений, не
обнаружили себя. Началась перестрелка, и мы довольно скоро вынудили Баварца
и его компанию прекратить огонь. Тем временем я, старший лейтенант, - он
ткнул пальцем куда-то в темноту, - и ещё несколько человек воспользовались
канализационным колодцем, чтобы проникнуть в здание, - а идея эта,
бесспорно, твоя, за что мы тебе очень благодарны - и попали сюда. Если не
ошибаюсь, это и есть "преисподняя".
Я кивнул.
- Совершенно верно. Я здесь тоже успел побывать и случайно стал
свидетелем ещё одного убийства.
- Ты имеешь в виду шеф-повара? - спросил Щеглов с интересом. - И что
же здесь произошло?
Я рассказал ему всё - с того самого момента, как надо мною впервые
захлопнулась крышка люка канализационного колодца. И только закончив
рассказ, я заметил, что Щеглов - не единственный мой слушатель: рядом с ним
стоял молодой блондин с погонами старшего лейтенанта и напряжённо ловил
каждое моё слово.
- Значит, у них теперь есть оружие, - подытожил Щеглов, закуривая. -
Прекрасно! В случае опасности они смогут оказать сопротивление банде. Я
сразу понял, что на Ивана Ильича можно положиться. Слышите, старший
лейтенант?
- Да, - отозвался тот, - это меняет дело. Но против банды им всё
равно не выстоять. Я считаю, что пора принимать решительные меры.
- Не такой дурак Баварец, - возразил Щеглов, - чтобы устраивать
перестрелку со своими же пленниками. Нет, он поступит по-другому - объявит
их заложниками и вступит с нами в переговоры.
Старший лейтенант нахмурился.
- Я должен связаться с командиром, - сказал он и исчез в темноте.
- Семён Кондратьевич, - дёрнул я Щеглова за рукав, - у меня есть одна
мысль. Что, если переправить людей, запертых в спортзале, сюда, в
"преисподнюю"? Здесь они окажутся под защитой прибывшей группы. Как вы
считаете?
Щеглов с сомнением покачал головой.
- Одно дело - ты, и совсем другое - пожилые женщины и больные
старики. Я сам шёл по этому проклятому тоннелю и знаю, что это такое. Нет,
они там не пройдут.
- Пройдут, Семён Кондратьевич! - горячо возразил я. - Ручаюсь вам!
- А по-моему, - раздался сзади решительный голос старшего лейтенанта,
- к предложению товарища Чудакова следует прислушаться. Переправив сюда
пленников, мы, с одной стороны, решим вопрос с заложниками - и тем самым
упредим возможность переговоров с Баварцем как с хозяином положения, а с
другой - развяжем себе руки. Пока люди находятся в спортзале, мы не вправе
ими рисковать. Пройти же по тоннелю им помогут мои ребята.
Щеглов с пристрастием тёр подбородок.
- Надо всё взвесить, прежде чем принимать решение, - сказал он.
- Я уже всё взвесил, капитан, - безапелляционно заявил старший
лейтенант и отдал лаконичное распоряжение кому-то в темноте. Две тени
бесшумно метнулись к люку и исчезли в нём.
Щеглов беспомощно развёл руками.
- Увы, когда требуется поработать головой, зовут старика Щеглова, но
как дело доходит до драки, обходятся теми, у кого ноги длиннее да кулаки
поувесистее. Впрочем, я не в обиде, у каждого своя сфера деятельности.
В этот момент в наружную дверь трижды громко постучали.
14.
- Эй, мусора, с вами Баварец говорить желает!
Щеглов и старший лейтенант переглянулись.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг