3.
В сыром мрачном вестибюле нас встретила пожилая женщина в синем
халате, похожая на уборщицу, проверила путёвки, проворчала что-то по поводу
нашего позднего появления и проводила на второй этаж к директору дома
отдыха, который должен был зафиксировать наше прибытие и разместить по
комнатам. Мы ввалились в его кабинет все вчетвером: Сергей, Лида, я и тот
круглый незнакомец, так внезапно обнаруживший себя к концу поездки.
Директор сидел за столом и раскладывал пасьянс. Это был крупный мужчина лет
пятидесяти пяти, бледный, сутулый, обрюзгший, с тяжёлыми синюшными мешками
под глазами, копной неухоженных волос по обе стороны небольшой лысины,
длинными чёрными усами и безразличным ко всему взглядом; он был в старом,
поношенном пиджаке, на нижней губе висел потухший окурок. Лениво подняв
глаза, он вдруг резко выпрямился, замер с раскрытым ртом и, выронив окурок,
уставился на нас, словно на выходцев с того света. Мы нерешительно
топтались в дверях. Наконец круглый гражданин выступил вперёд и, сияя
широкой, радушной улыбкой, протянул руку.
- Здравствуйте, товарищ директор! Так-то вы гостей встречаете.
Говорил он приятным, бархатистым баском. Директор медленно поднялся,
но своей руки в ответ не протянул.
- Вы... вы кто?
- Мы-то? - Круглый гражданин обернулся и лукаво подмигнул нам, как бы
призывая в свидетели бестолковости администратора. - Мы - отдыхающие,
желающие приятно провести время в вашем чудесном доме отдыха. Вот наши
путёвки. - И он протянул свою путёвку директору; мы тут же последовали его
примеру.
- Ax, отдыхающие! - воскликнул директор и рассмеялся, но глаза его
по-прежнему оставались тревожными. - Ну, тогда другое дело. Проходите сюда,
пожалуйста.
Дальнейшая процедура нашего благоустройства прошла быстро и без
каких-либо заминок. Внеся нас в книгу регистрации, директор порылся в столе
и извлёк оттуда два ключа.
- Сейчас зима, - произнёс он, как бы оправдываясь, - желающих ехать в
такую даль немного, поэтому под нужды отдыхающих мы отвели только третий
этаж. В связи с этим штат сокращён чуть ли не на две трети, и мне, как
видите, - он погремел ключами, - приходится совмещать в своём лице и роль
директора, и роль ключника, и ещё множество других ролей. Но, уверяю вас,
товарищи отдыхающие, на вашем отдыхе это никоим образом не отразится.
Берите ключи и размещайтесь. Как устроитесь, спускайтесь в столовую, она на
первом этаже, насчёт ужина я распоряжусь. Это ваш, молодые люди, - он
протянул один ключ Сергею и попытался улыбнуться, но потерпел фиаско, - а
это... - он запнулся, передавая мне второй ключ, и удручённо вздохнул, как
бы желая сказать, что ничего, мол, не поделаешь, придётся вас временно
поселить с голодным тигром, - а это вам. К сожалению, одноместных палат у
нас нет. - Он виновато развёл руками.
Я взял ключ, недоумевая, к чему директор употребил это больничное
слово - "палата".
- О чём речь! - весело воскликнул круглый гражданин. - Не графья -
перебьёмся. Вдвоём даже веселей. Правда ведь, товарищ?
Я ответил, что, да, конечно, но веселиться сейчас мне что-то не
хочется, а хочется, честно говоря, отдохнуть - устал как собака.
Мы поблагодарили директора и вышли. Молодожёны тут же убежали вперёд,
а я остался наедине с весёлым гражданином. Он пыхтя догнал меня и
фамильярно просунул руку под мой локоть.
- Послушайте, - доверительно заговорил он, шепча мне в самое ухо, -
раз судьба определила нас в один номер, или палату, как выражается этот
сухарь директор, то, по-моему, первым делом нам нужно с вами познакомиться.
Я - Мячиков Григорий Адамович, можно просто - Гриша. А вас как величать?
- Чудаков Максим Леонидович, - представился я в свою очередь.
- О! Прекрасное имя - Максим! Настоящее русское, не то что все эти
Эдуарды, Альберты, Рудольфы и Арнольды.
Мы поднялись на третий этаж и очутились в просторном холле; в дальнем
его углу стоял телевизор, облепленный со всех сторон многочисленной группой
зрителей. Шёл "Вход в лабиринт" - многосерийный детектив по роману братьев
Вайнеров.
- Опять эту халтуру крутят, - скривился Мячиков. (Просто удивительно,
до чего же порой фамилия соответствует внешности её владельца!)
При звуке его голоса несколько человек оторвались от экрана и
повернули головы в нашу сторону. Их угрюмые физиономии ничуть не
обескуражили моего спутника: он мягко улыбнулся и приветливо помахал им
рукой:
- Добрый вечер, друзья!
Ему никто не ответил, и мы отправились на поиски нашего номера,
комнаты или палаты - называйте как хотите, но последнее, по-моему, больше
отвечало архитектурным особенностям и самому духу этого заведения.
Действительно, всё здесь напоминало больницу: длинный-предлинный коридор с
холлом посередине, по обе стороны коридора - номера-палаты; отдыхающие,
которые скорее походили на больных, нежели на здоровых, причём некоторые из
них, если судить по их маниакальным, сверлящим взглядам, - на психических;
тусклый полумрак, который царил здесь повсюду. Нет, это явно не
Рио-де-Жанейро, как сказал бы незабвенный ОстапСулейман, попади он в это
богоугодное заведение. Но я не падал духом: во-первых, я был неприхотлив и
материальные удобства играли в моей жизни второстепенную роль, а во-вторых,
жизнерадостный, брызжущий через край оптимизм моего спутника заражал и
меня.
Свой номер мы нашли в самом конце коридора, в левом его крыле, как
раз напротив мужского туалета. Мячиков по этому поводу сострил, что более
удачное расположение и представить трудно. Номер был сырым и холодным, из
мебели мы нашли лишь две поржавевшие кровати, застеленные чистым, туго
накрахмаленным бельём, от которого веяло чем-то могильным, небольшой стол и
стенной шкаф для одежды. И здесь дух больницы!
- А знаете что, Максим Леонидович, - предложил Мячиков, когда мы
поделили койко-места, распаковали свои вещи и переоделись, - давайте
поужинаем здесь, а не в столовой. У меня есть небольшой запасец продуктов
на чёрный день, а то, знаете, общепитовская кухня способна угробить даже
самый здоровый организм, не то что наши, насквозь гнилые, обильно
сдобренные нитратами и светящиеся полным набором изотопов урана.
Присоединяйтесь, а? У меня сервелатик, шпроты, свежие огурчики, кофе в
термосе. - Я замялся в нерешительности. - Нет-нет, Максим Леонидович, это
мне нисколько не обременительно, и в голову не берите! Наоборот, я буду
очень, очень рад угодить вам.
Я сдался. Действительно, если человек просит, почему я должен ему
отказывать? Тем более что человек был мне приятен и общение с ним обещало
доставить удовольствие.
- Вы согласны! - искренне обрадовался Мячиков. - Да мы сейчас такой
пир отгрохаем!.. Язык проглотите.
В мгновение ока на столе появились консервы, свежие овощи, зелень,
колбаса, термос, чашки и даже банка с горчицей.
- А вы предусмотрительны, Григорий Адамович, - улыбнулся я. "Гришей"
называть его я почему-то не мог.
- А куда ж сейчас без этого, - ответил он, сокрушённо качая головой и
орудуя консервным ножом. - Жизнь такая... Вы думаете, в столовой сейчас
что? Холодные пережаренные котлеты без единого намёка на мясо, слипшиеся и
тоже холодные макароны и вода из местного водопровода, именуемая у них
почему-то компотом. Вот и весь ассортимент. Так что кушайте, Максим
Леонидович, и радуйтесь жизни.
Я кушал и радовался. С соседом мне явно повезло. А это, по-моему,
самое главное в подобных заведениях, где кроме надежды на приятного
собеседника больше рассчитывать было не на что.
Пока мы ужинали, Мячиков болтал без умолку. Оказалось, что он
работает преподавателем математики в одном из московских ПТУ, в дом отдыха
попал совершенно случайно и то лишь потому, что бесплатную путёвку ему
всучили чуть ли не силой. Живёт один, ни жены, ни детей не имеет. Я слушал
и удивлялся, до чего же его судьба схожа с моей, но когда он сообщил, что
одержим страстью к детективным романам, а его любимая писательница - Агата
Кристи, я счёл нашу встречу знамением Божьим. Я восторженно внимал своему
визави, а когда он закончил, открыл ему тайну своей любви, предметом
которой являлась всё та же Агата Кристи, но при этом заметил, что Чейз тоже
неплох. "О да! - воскликнул он. - Чейз просто великолепен". В конце концов
я не сдержался и рассказал ему о своём друге, капитане Щеглове, о нашем
совместном участии в деле профессора Красницкого, о блестящем завершении
его и поимке отпетых негодяев-валютчиков. О более внимательном слушателе не
мог бы мечтать и сам Ираклий Андронников, великий мастер устного рассказа,
- настолько поглощён был Мячиков моим повествованием. Когда я закончил, он
с завистью и искренним восхищением пожал мне руку. Пожал молча и больше не
проронил ни слова.
Чтобы слегка взбодрить себя после трудного дня, я рискнул выпить
чашечку кофе, хотя было уже девять часов вечера. Теперь не засну, подумал
я, но оказался не прав: уже через четверть часа я почувствовал такую
сонливость, что вынужден был извиниться перед Мячиковым и отправиться на
боковую. Видимо, тяготы минувшего дня и долгая дорога в этот заброшенный на
самый край света дом отдыха окончательно вымотали меня. Уже засыпая, я
отметил, что мой сосед, Мячиков Григорий Адамович, тоже готовится отойти ко
сну.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
1.
Проснулся я от какого-то страшного грохота. Спросонья я подумал было,
что на наш дом отдыха "Лесной" обрушился Ниагарский водопад, потом решил,
что нет, водопадов здесь не бывает, а вот землетрясение вполне может
приключиться, - и проснулся.
Храпел Мячиков. Храпел виртуозно, с чувством, со знанием дела,
используя весь набор воспринимаемых человеческим ухом частот, и главное -
громко. Впрочем, громко - это слишком мягко сказано. Мне казалось, что
потолок не выдержит и вот-вот рухнет на нас. Я взглянул на часы, поймав
блик одинокого ночного фонаря. Без двадцати три. В темноте смутно
вырисовывался круглый контур Мячикова, скрытого под одеялом. Я мысленно
чертыхнулся. Вот напасть-то! Не хватало мне ещё соседа-храпуна! Да за две
недели от эдакого соседства и свихнуться недолго.
Я лежал, слушая переливы мячиковского храпа, и в душе клял судьбу за
вечные её сюрпризы. Где-то пробило три.
Внезапно, в период затишья между двумя взрывами богатырского храпа,
до моего слуха донёсся тихий шорох - будто кто-то осторожно царапался в
дверь. Кошка, что ли, скребётся? Или мыши? Мышей я не боялся, к кошкам тоже
относился спокойно, поэтому решил не реагировать на этот звук, но не тут-то
было: звук не умолкал и отличался завидной настойчивостью. Что ж, придётся
вставать, подумал я, откинул одеяло, содрогнулся от холода, с трудом
натянул тренировочные брюки, впотьмах дошлёпал до двери и тихо приоткрыл
её. Коридор освещался тусклым светом ночных светильников и был абсолютно
пуст. Я пожал плечами и хотел было вернуться в тёплую постель, но тут
услышал далёкий, чуть различимый звук, напоминающий стон. Сердце моё
забилось вдвое быстрее. Я оставил дверь приоткрытой и шагнул в коридор. До
холла было метров пятнадцать, и я решил было добраться до него, но не
сделал я и десяти шагов, как где-то сбоку щёлкнул замок, а сзади, как мне
почудилось, пронёсся кто-то невидимый. Я остановился и прислушался. Всё
тихо - ни стона, ни шороха, ни дыхания - ничего, кроме храпа Мячикова,
преследующего меня по пятам сквозь щель в приоткрытой двери нашего с ним
номера. Да полноте! - вдруг подумалось мне. Все эти ночные страхи и
всевозможные звуки навеяны выпитым на ночь кофе, нервным переутомлением и
ночным временем. Что с того, что кто-то где-то застонал? Здесь сейчас спит
около трёх десятков человек, каждому из них может что-нибудь присниться, и
каждый вправе во сне застонать, всхлипнуть или даже пройтись по карнизу.
Что мне всё время мерещатся какие-то тёмные дела, чей-то злой умысел,
преступные намерения? Проще надо смотреть на вещи, Максим Леонидович,
проще! Тем более в три часа ночи. Вокруг, за этими дверьми, спят простые
люди, которые звёзд с неба не хватают, потому что звёзд этих никто им не
даёт, живущие тихими радостями, способные позволить себе отдых лишь в
такого вот больничного типа заведении и понятия не имеющие о курортах
Средиземноморья или, скажем, Багамских островах. Взять, к примеру Сергея с
Лидой - ну чем плохие ребята? Или тот же Мячиков...
Вдруг я поймал себя на мысли, что больше не слышу его храпа.
Опять-таки, ну что из того, что человек перестал храпеть? Перевернулся на
другой бок - и замолк. Ведь не специально же он это сделал, чтобы заставить
меня поломать себе голову! Я усмехнулся, повернул назад и пошлёпал к своему
номеру. Остановившись напротив туалета, я заглянул туда, но не успел
переступить порог, как под ногой что-то звякнуло и покатилось по кафельному
полу. И здесь был всё тот же тусклый полумрак, но я всё же сумел найти то,
что послужило причиной шума, взорвавшего ночную тишину и наверняка
разбудившего, как мне тогда казалось, весь дом отдыха сверху донизу. Это
была пустая стеклянная ампула со странной надписью "омнопон". Осторожно
проведя пальцами по неровному зазубренному краю, я почувствовал влагу.
Значит, ею недавно воспользовались. Я пожал плечами и бросил ампулу в урну.
В этом тоже не было ничего особенного: не раз, когда под рукой не
оказывалось таблетки анальгина, а голова трещала так, что я боялся за её
сохранность, я просто вскрывал ампулу с тем же болеутоляющим средством и
вливал его в себя. Вероятно, здесь был тот же случай, тем более что сейчас
с лекарствами особенно туго. Вот только название такое я встречаю впервые.
Вернувшись в номер, я обнаружил, что Мячиков, действительно,
повернулся на другой бок и больше не храпит. Его довольная круглая
физиономия блаженно улыбалась во сне. Тем лучше, подумал я, значит, есть
шанс провести остаток ночи в относительной тишине. Только бы он не захрапел
снова, только бы не захрапел... Уже засыпая, я снова взглянул на часы:
половина четвёртого.
2.
Утром я встал рано, оделся, умылся, привёл себя в полный порядок и
покинул номер, бросив напоследок взгляд на круглое, луноподобное лицо
безмятежно спящего Мячикова, моего соседа-храпуна. Сейчас он не храпел.
Проходя по коридору, я не встретил ни единой души. Интересно, куда же
все подевались? Но, дойдя до холла, я вдруг увидел толпу, сгрудившуюся у
лестницы и беспокойно гудящую. По бледным, вытянутым лицам я понял, что
произошло что-то из ряда вон выходящее. Я протолкался вперёд и остолбенел.
Прямо передо мной, у лестничного пролёта, ведущего на четвёртый этаж,
в луже крови лежал мужчина средних лет. Даже мне, дилетанту в вопросах
медицины, сразу же стало ясно: он был безнадёжно мёртв. Мне показалось, что
он - один из тех, кто провожал нас с Мячиковым хмурым взглядом, когда мы
накануне искали свой номер.
- Что с ним? - дрогнувшим голосом спросил я.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг