свете я отчётливо видел, как блестят глаза и пульсирует жилка на лбу
отважного сыщика, замершего посередине номера в напряжённой позе. За стеной
постанывал Григорий Адамович.
Щеглов пожал плечами.
- Ничего не понимаю. Ни-че-го!
Внезапная мысль пришла мне в голову.
- А ведь записка написана для того, чтобы выманить меня отсюда!
- Ты думаешь? - с интересом спросил Щеглов.
- Точно, Семён Кондратьевич! Сами посудите...
- Есть другой вариант: кому-то нужно было перекрыть проход на
четвёртый этаж. До десяти вечера в холле ещё людно, ты сам убедился в этом,
и пройти наверх незамеченным практически нельзя - кто-то смотрит телевизор,
женщины меняют вёдра, кто-то выходит на лестницу покурить. Да и Фома битый
час, а то и больше, вертелся там, словно маятник. После десяти пройти
гораздо легче, но кому-то очень нужно было оттянуть время, хотя бы на час,
причём этот кто-то наверняка знает, что некто обязательно воспользуется
лестницей.
- Ничего не понимаю, - признался я. - А причём здесь я?
- Этот кто-то выманил тебя на лестницу с единственной целью - сделать
из тебя сторожа. Ты честно выстоял час и даже прихватил лишние десять
минут. За тобой всё это время наверняка наблюдали. Вспомни, может быть, ты
видел кого-нибудь, кто показался тебе подозрительным?
Я напряг свою память, но ничего вспомнить не смог.
- Я ждал доктора и поэтому на других людей не обращал внимания.
- На это и рассчитывал таинственный "кто-то", писавший записку, -
кивнул Щеглов.
- Кто же он?
- Это может быть всё тот же Артист. Похоже, он решился на какой-то
отчаянный шаг, но что это за шаг и против кого он направлен, я пока что
сказать не берусь. Впрочем, я могу и ошибаться. Возможно, этот шаг делает
не Артист, а Баварец. Эх, знать бы, кто этот Артист...
- Его знает Сотников, - напомнил я. - Может быть, мне стоит к нему
наведаться?
- Утром, - Щеглов покачал головой. - Сейчас он наверняка ещё пьян, и
ты лишь зря потратишь время. Да и небезопасно тебе ходить по пустым
коридорам. А утром обязательно сходи... Тихо! - Он весь напрягся,
прислушиваясь к ночной тишине. Я последовал его примеру. - Слышишь?
- Ничего не слышу, - признался я.
Щеглов утвердительно кивнул.
- Утих наш горемыка.
- Заснул, наверное.
Щеглов отрицательно покачал головой.
- Вряд ли. Пойдём! - Он стремительно ринулся к двери, увлекая меня за
собой.
- Куда? - удивился я, следуя за ним.
Но Щеглов оставил мой вопрос без внимания. Выскочив в коридор, он
тихо, но настойчиво постучал в мячиковский номер.
- Что вы делаете? - недоумённо спросил я.
Но он снова промолчал.
- Кто? - глухо донеслось из-за двери.
- Это я, Щеглов! Откройте, Григорий Адамович, - громко прошептал
Щеглов.
Замок щёлкнул, и на пороге появился бледный, измученный Мячиков.
Голова его была обвязана полотенцем, в глазах затаились тоска и боль.
- Что случилось? - Голос его звучал неприветливо и настороженно.
Щеглов поинтересовался его здоровьем.
- Спасибо, хреново, - ответил Мячиков хмуро.
- А у нас, знаете ли, неприятность, - продолжал Щеглов, - свет погас.
Вот мы и решили заглянуть к вам. У вас со светом всё в порядке?
Щеглов с любопытством заглянул в номер через плечо Мячикова.
- Как видите, - ответил тот. - Наверное, пробки полетели.
- Я так и думал. А что это у вас, Григорий Адамович, окно открыто
настежь?
- Душно. Вы же знаете мой принцип: свежий воздух и сон - лучшие
лекарства от всех болезней. Я вот уже было заснул, а вы меня разбудили. - В
его голосе чувствовалось раздражение. - Теперь опять зуб разболелся.
- Простите нас, уважаемый Григорий Адамович, мы не знали, что вы
спите. Может, анальгин возьмёте?
- Я же вам говорил, - ещё более раздражаясь, ответил Мячиков, - что я
не пью анальгин. Идите спать, Семён Кондратьевич, и не беспокойтесь обо
мне, я как-нибудь дотяну до утра, а там... там поглядим.
Мы пожелали ему спокойной ночи и вернулись к себе в номер. Часы
показывали начало первого ночи. Щеглов плотно прикрыл за собой дверь и
приложил палец к губам. Я замер с раскрытым ртом, повинуясь его жесту, хотя
один вопрос вертелся у меня на языке.
- Ложись спать, Максим, утро вечера мудренее.
- А вы?
- А мне сегодня спать нельзя, есть кое-какие мысли. Если что -
разбужу.
Минувший день изрядно вымотал меня, и я с удовольствием последовал
совету Щеглова. Засыпая, я видел, как он неподвижно сидит на своей кровати
и невидящим взглядом смотрит прямо перед собой - Щеглов думал.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
1.
Кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
- Вставай, Максим!
Я открыл глаза и первым делом взглянул на часы: без двадцати два.
- Что случилось?
Тёмный силуэт Щеглова возвышался над изголовьем моей кровати. Даже не
видя в темноте его лица, я чувствовал - он сильно взволнован. До моего
слуха донеслись странные звуки, напоминающие шум работающего трактора
или... Вертолёт!
- Что это? - с тревогой спросил я.
Он приложил палец к губам.
- Это они. Скорее, Максим, а то мы их упустим!
В мгновение ока я был на ногах.
- Пойдём! - приказал Щеглов, когда я оделся. - Только тихо.
- А Мячиков? - прошептал я.
Он покачал головой и, как мне показалось, усмехнулся.
- Пусть отдыхает. Ему сейчас не до нас.
Да, подумал я, когда болят зубы, весь свет не мил.
Мы осторожно вышли в коридор, но, к моему изумлению, отправились не в
сторону холла, а в противоположную - туда, где коридор заканчивался
тупиком, вернее, небольшим окном. Щеглов не без труда открыл его и
взобрался на подоконник.
- Не отставай! - шепнул он и исчез в тёмном оконном проёме. Тут
только я увидел, что в этом месте с наружной стороны здания проходит
пожарная лестница. Щеглов, видимо, знал об этом давно. Я мысленно
восхитился его умением видеть то, что, казалось бы, видеть совершенно не
обязательно.
Недолго думая я последовал его примеру и уже через пару минут
оказался на крыше, покрытой слоем сырого, грязно-белого снега, который
интенсивно таял и превращался в воду буквально от одного прикосновения к
нему. Я мгновенно промок, увязнув чуть ли не по пояс в этой вязкой
снегоподобной жиже. Ночь была ясная, лунная, и крыша великолепно
просматривалась. Грохотало так, что я не слышал собственного голоса. Кто-то
схватил меня за руку и втащил в тень, отбрасываемую широкой вентиляционной
трубой.
- Шевелись, Максим! - крикнул Щеглов, сверкнув глазами. - Сейчас
начнётся... Взгляни-ка наверх.
Я поднял голову. Прямо над нами висел вертолёт и яростно вращал
лопастями. Страшный ветер, поднятый им, чуть не сдувал нас с крыши.
- Клиент прибыл, - усмехнулся Щеглов, крепко сжимая мою руку. -
Теперь гляди в оба.
Из чёрного брюха вертолёта нырнула вниз лёгкая, чуть заметная лента
верёвочной лестницы. Чьи-то ноги показались на её верхних ступеньках.
- Ага! - радостно воскликнул сыщик. - Вот он, голубчик!
Человек спустился уже до середины трапа, когда на противоположном
конце крыши метнулась чья-то быстрая тень и скрылась за невысокой
постройкой, каких здесь было множество. Крыша была плоская, с бордюром, и
перемещаться по ней было легко.
- Если не ошибаюсь, к нам пожаловал Артист собственной персоной, -
спокойно произнёс Щеглов и кивнул в ту сторону, где только что мелькнула
тень неизвестного. Но за всем его видимым спокойствием я сумел разглядеть
бурю чувств, клокотавшую в его груди.
Что-то звякнуло у моего уха, ударившись о жесть вентиляционной трубы.
- А, чёрт! - выругался Щеглов, толкнув меня в укрытие. - Он нас
заметил. А метко бьёт, мерзавец! Не зацепил?
Я сказал, что нет, не зацепил, и почувствовал дрожь в коленях. Пройди
пуля тремя сантиметрами правее, и не писал бы я сейчас эти строки.
Удивительно, но я не слышал выстрела.
Выхватив пистолет, Щеглов ринулся вперёд. Я последовал за ним, но
поскользнулся и во весь рост растянулся в густом месиве из снега, льда и
воды. На душе сразу стало гадко и неуютно. В темноте прозвучало два
выстрела, чьи-то ноги зашлёпали по гудроновому покрытию. Я поднял голову и
увидел, как незнакомец поднимается по лестнице, так и не добравшись до
крыши. Очевидно, перестрелка спугнула его и он решил убраться, пока ещё
есть возможность. Сделка не состоялась.
Я бросился туда, где только что, по-моему, мелькнула фигура Щеглова,
и чуть было не свалился ему на голову. Щеглов медленно исчезал в зияющем
чернотой люке, правой рукой сжимая пистолет, а левой нащупывая невидимые в
темноте скобы.
- Быстрей! - крикнул он, скрываясь во мраке.
Следуя за ним, я краем глаза заметил, что вертолёт втянул в своё
нутро верёвочную лестницу и теперь плавно уходил в сторону, одновременно
разворачивая корпус.
Я буквально съехал вниз по отвесной стене, едва касаясь ржавых
металлических скоб, и очутился на лестничной площадке четвёртого этажа.
Этаж был погружён во тьму, но как раз над люком висела луна, и в её
холодном свете я едва различил фигуру Щеглова. Щеглов уже нёсся по
лестнице, настигая невидимого врага и освещая себе путь фонарём, и мне
оставалось лишь последовать за ним. На площадке третьего этажа мы нос к
носу столкнулись с каким-то человеком, внезапно вынырнувшим из тёмного
холла и тут же отпрянувшим назад. В руке его блеснул пистолет.
- Что случилось? - испуганно выкрикнул он.
Голос его показался мне подозрительно знакомым. Щеглов быстро вскинул
свой пистолет на уровень груди.
- Не двигаться! - рявкнул он.
Луч фонаря упал на бледное лицо незнакомца. Это был Мячиков.
- Что вы, что вы! - пролепетал он, пятясь в холл. - Это же я,
Мячиков! Опомнитесь, Семён Кондратьевич! Да что произошло, в конце концов?!
Щеглов сник и опустил оружие.
- Упустил, - глухо процедил он сквозь зубы.
- Вы видели здесь кого-нибудь? - быстро спросил я Мячикова. -
Кто-нибудь пробегал?
- Нет... да... да-да! Пробегал! - вдруг заорал тот. - Как только я
услышал выстрелы, сразу же бросился сюда. Вижу - сверху несётся...
- Кто?!!
- Мужчина, плотный, высокий, седой, в длинном тёмном плаще, -
затараторил Мячиков, вытаращив глаза. - А что, нужно было его задержать?
- Куда он побежал? - набросился на него я.
- Вниз!
Я резко повернулся к Щеглову.
- Семён Кондратьевич! Что же вы сидите...
В кромешной тьме я смутно различил его силуэт. Щеглов сидел на
ступеньках с опущенной головой и совершенно безучастным видом.
- Поздно, - махнул он рукой. - Теперь уже поздно.
Снизу донёсся топот множества ног и чьи-то приглушённые голоса.
Щеглов резко поднялся.
- Уходим, - сказал он. - Нечисть полезла из "преисподней", и нам
лучше убраться с её пути. Мы ещё не готовы к открытой схватке.
- Да-да, пойдёмте скорее, - засуетился Мячиков, боязливо озираясь.
Ещё не дойдя до своего номера, мы услышали, как несколько человек
миновали лестничную площадку третьего этажа и умчались наверх.
- Зря торопитесь, ребята, - криво усмехнулся Щеглов. - Клиент уже
отбыл. Проспали вы его.
- Ради всего святого, объясните, что здесь произошло? - взмолился
Мячиков.
Мы как раз входили в наш номер. Глаза уже настолько привыкли к
темноте, что дискомфорт от отсутствия освещения практически не ощущался.
Я вкратце рассказал ему о только что минувших событиях, хотя, честно
признаюсь, сам не до конца понял их смысл.
- Ах, какая жалость, что он от нас ушёл! - с сожалением воскликнул
Мячиков. Мне показалось, что он заскрипел зубами.
- Артист - это пешка, - возразил Щеглов, - а вот Клиента мы упустили
действительно зря.
- Ваша правда, - согласился Мячиков и вдруг застонал.
- Что с вами? - спросил я.
- Болит, - промычал он сквозь зубы. - Так болит, что... Я, с вашего
позволения, покину вас, друзья. Мне лучше побыть одному.
- Конечно, идите, - ответил я, от всей души сочувствуя ему. - Если
будет совсем плохо, дайте знать.
Мячиков ушёл. Минут пять спустя Щеглов приложил ухо к стене,
отделяющей наш номер от мячиковского, и прислушался.
- Стонет, - сказал он, садясь на кровать. - Несчастный человек.
- Ещё бы! Зубы - дело нешуточное, - отозвался я.
Он вдруг вскочил, приблизился вплотную ко мне и шепнул в самое ухо:
- Запомни: зубы здесь совершенно не причём.
Я вопросительно уставился на него, но спрашивать ни о чём не стал:
если нужно, Щеглов сам мне всё объяснит. Но вместо этого он спросил:
- Кстати, кто, по-твоему, этот высокий, плотный, седой мужчина,
которого видел Мячиков?
- Судя по описанию, это был седой доктор.
- Вот именно, судя по описанию. Ладно, Максим, ложись спать. Надеюсь,
до утра больше ничего не произойдёт.
Он оказался прав. Остаток ночи прошёл спокойно, и тем не менее я
долго не мог заснуть. В голове была сплошная каша, события, следовавшие
одно за другим, совершенно сбили меня с толку. И лишь под утро я забылся
тревожным, тяжёлым сном, наполненным какими-то жуткими, сюрреалистическими
сновидениями.
2.
Проснулся я поздно и сразу же вскочил с постели. Целый сонм дурных
предчувствий не давал мне покоя. Щеглова в номере не было. Быстро одевшись,
я вышел в коридор.
У раскрытого окна, того самого, через которое мы совершили ночную
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг