но конца всё не было...
До второго этажа мы с Мячиковым добрались вместе. Там наши пути
разошлись: он зашёл к директору, а я зашагал дальше по коридору, надеясь
застать доктора у себя. Но надеждам моим не суждено было сбыться: доктор
отсутствовал, а дверь его кабинета оказалась запертой. На какое-то
мгновение я было растерялся, но тут же вспомнил про биллиардную и не
откладывая направился туда.
Биллиардную я нашёл быстро, хотя прежде никогда не бывал там:
табачный дым валил оттуда, словно при пожаре. Я робко переступил порог и
увидел следующую картину. Небольшое помещение, на редкость уютное и
располагающее к отдыху, чего нельзя было сказать обо всём здании в целом,
почти всё было занято огромным биллиардным столом. Мягкий свет лился
откуда-то сбоку, благотворно действуя на нервную систему. У стола
расположились трое алтайцев с киями в руках; среди них был и тот долговязый
верзила, которого я видел утром в столовой. Они сгрудились у дальнего конца
стола и о чём-то вполголоса говорили. Шары в беспорядке раскатились по
столу и находились в таком положении, видимо, уже давно. По крайней мере,
пока я находился в биллиардной, никто из них ни разу не ударил по шару, мне
даже пришло на ум, что они вообще играть не умеют. В самом дальнем углу, в
потёртом кресле, полулежал доктор и дремал. На глаза его была надвинута
большая ковбойская шляпа. Ни дать ни взять, кадр из боевика о жизни
суперменов Дикого Запада. Воздух был пропитан табаком и алкогольным
перегаром.
Когда я вошёл, эти трое оборвали разговор и настороженно уставились
на меня, но последние три слова всё же успели долететь до моего слуха -
"этот болван Самсон". Самсон? Я мысленно пожал плечами. Это имя мне ничего
не говорило. Наступившая тишина вывела из забытья дремавшего доктора. Он с
трудом поднялся, сдвинул шляпу на затылок, обвёл помещение мутным взглядом,
остановил его на мне и долго что-то соображал, пытаясь, по-видимому,
вспомнить, что это за тип вытаращился на него. Он был сильно пьян, как,
впрочем, и те трое мнимых игроков в биллиард. Я неловко переступил с ноги
на ногу и собрался было покинуть это неприветливое помещение, как доктор
шумно вздохнул и, еле ворочая языком, произнёс:
- А, пациент... Рад вас видеть живым и здоровым. Желаете партийку в
биллиард? Сейчас устроим. Ну-ка, ребята, потеснитесь!..
- Ещё чего! - злобно проворчал долговязый. - Сейчас моя партия.
- Нет-нет, - запротестовал я, всячески пытаясь избежать конфликта с
этими головорезами, - я не играю в биллиард.
- Зря, - сказал доктор с сожалением.
- Я, собственно, к вам, доктор.
- Ко мне? - Он, кажется, удивился. - Что-нибудь опять с головой?
Я кивнул. Он с минуту соображал, потом ухмыльнулся, подмигнул и
поднялся на ноги, с трудом удерживая равновесие.
- Понима-аю! - сказал доктор нараспев. - Лекарство в прошлый раз
помогло, и вы решили повторить... э-э... курс лечения. Понима-аю! Что ж, я
к вашим услугам, сэр, клятва Гиппократа и долг самой гуманной профессии
обязывают меня прийти на помощь страждущему. Вы верите в медицину? А в
Бога? Нет? А в загробную жизнь? Прекрасно! А я верю...
Он обогнул угрюмых алтайцев, продолжавших безмолвно стоять у стола с
киями наперевес, приблизился ко мне, обнял одной рукой за плечо и вывел из
помещения.
- Идёмте, пациент, я выпишу вам рецепт и сам же преподнесу лекарство.
Я ведь и врач, и аптекарь, и фармацевт, и санитар в одном лице, никого нет,
кроме меня, я один, словно перст Божий. А недавно даже хирургом быть
пришлось, пулю из ноги вытаскивал. Но об этом - тсс, молчок! - Он приложил
палец к губам и зашипел, брызгая слюной. Его шатало так, что он то и дело
не вписывался в лестничные повороты, ведя меня в свой кабинет.
Ключ долго не попадал в замочную скважину, а когда наконец дверь
распахнулась, в лицо мне пахнуло таким спёртым, затхлым воздухом, что у
меня перехватило дыхание и закружилась голова.
- Пр-р-рошу! - прорычал доктор, ухмыляясь, и жестом руки пригласил
меня войти.
Собравшись с духом, я последовал приглашению. Он вошёл следом за мной
и плотно закрыл дверь.
- Я сейчас! - он ринулся к стеклянному шкафу и по самые плечи нырнул
в него. Вскоре на заваленном бумагами столе появился традиционный столовый
набор алкоголика-профессионала со стажем: пара грязных стаканов, обкусанный
солёный огурец, зачерствевшая горбушка чёрного хлеба, початая пачка соли и
несколько луковиц; сервировку довершила четырёхгранная бутыль со спиртом.
Доктор наполнил оба стакана и один пододвинул мне.
- Ваше имя, больной?
- Максим Чудаков.
- Рад. А я доктор Сотников. За знакомство.
Он залпом осушил свой стакан, скорчился в гримасе, захрипел и
приложился к огурцу.
- Хороша, зараза! - молвил он, обретя дар речи. - А вы?
- Я чуть позже, - ответил я, не притрагиваясь к своей порции.
- Как знаете. Итак, чем же вызван ваш визит ко мне, сэр Максим? Мне
почему-то кажется, что не только головной болью. Я прав?
Пришло время, решил я, играть ва-банк. Или этот бедняга доктор всё
мне сейчас выложит, или я уйду несолоно хлебавши. Первый вариант мне
казался более вероятным: доктор Сотников явно желал выговориться.
- Хорошо, я открою свои карты, - сказал я с решимостью.
- Ага, я так и знал, что вы работаете с ним в паре! - откинулся он на
спинку стула. Теперь он казался намного трезвее.
- В паре? - я смутился, не совсем понимая, что он имеет в виду.
Неужели он знает о моём контакте с Щегловым? Или за этим кроется что-то
ещё?
- Я был бы искренне рад ошибиться, - пробормотал он; хмель слетал с
него буквально на глазах. Похоже, последний стакан лишь отрезвил его. Но
надолго ли? - Значит, вы не имеете к этим... грязным псам никакого
отношения? - Он кивнул в сторону двери.
- Я вас не понимаю.
Какое-то время он пытался сосредоточить на мне свой взгляд, но тщетно
- это было свыше его сил.
- Кто же вы?
- Я частным образом расследую убийство, произошедшее позапрошлой
ночью.
- Частным образом? - Он с сомнением покачал головой и закурил. - Вас
подослал Артист? Что ему от меня нужно?
- Я не знаю никакого Артиста. Верьте мне, я искренне хочу вам помочь.
Несмотря на то, что вы хлещете спирт литрами, вы симпатичны мне, доктор.
Вам что-то известно, я это понял ещё в прошлый раз. Расскажите мне всё, и я
клянусь - ваша искренность послужит делу справедливости.
Он криво усмехнулся.
- Вашими б устами... Ладно, я вам расскажу - всё равно подыхать...
Семь бед - один ответ. Лучше сдохнуть от руки правосудия, чем получить пулю
в живот от этих псов. Слушайте же, Максим Чудаков, - он понизил голос до
шёпота. - Вы попали в прескверную историю, как и я, впрочем... В этом
чёртовом притоне орудует банда головорезов, вывеска дома отдыха - это лишь
ширма, прикрывающая их грязные дела. Если б вы знали, что здесь творится,
когда нет заезда отдыхающих!.. Да не можете вы этого не знать! - вдруг
воскликнул он, снова становясь подозрительным и недоверчивым. - Не можете!
Он схватился за бутылку, но я решительно остановил его.
- Не пейте больше, доктор, прошу вас.
- Не буду, - с готовностью ответил он, - клянусь. Спасибо вам, Максим
Чудаков, вы первый, кто сказал мне это. Никто из этих свиней ни разу даже
не заикнулся, а вы... Теперь вам верю:
В его голубых глазах мелькнуло что-то доброе, человеческое - и вместе
с тем до жути тоскливое, безнадёжное.
- Они вооружены до зубов, у них тут целый арсенал, вплоть до
автоматов. Это мафия, и нет от неё спасения. Они втянули меня в свои чёрные
дела, посулив денег, много денег, а я клюнул, клюнул на эту приманку, как
клюют на неё многие, очень многие. Я был молод, честолюбив, мне хотелось
красивой жизни. Кто ж её не хочет, этой самой красивой жизни? Вот я её и
получил.
В его голосе было столько горечи и тоски, что мне стало не по себе. Я
положил ладонь на его руку и со всей возможной теплотой произнёс:
- Всё образуется, доктор, поверьте мне. Вы ещё так молоды, у вас всё
впереди...
- Да бросьте вы, - отмахнулся он, - моя жизнь кончена, в этом нет
сомнения. Нити отсюда тянутся высоко наверх, а там, - он ткнул пальцем в
потолок, - не прощают таким, как я. Я обречён, но не это пугает меня.
- Что же?
- То, что я не успею расквитаться с ними. - Он резко подался вперёд.
- За мою погубленную жизнь, за многие другие жизни, погубленные ими.
Помогите мне сделать это, прошу вас. Я вам расскажу всё, всю их
подноготную, а вы... вы выберетесь отсюда и... кому следует... ну вы
знаете... ведь от них можно ожидать всего, что угодно. Поймите, - страстно
зашептал он, - жизнь этих ни о чём не ведающих людей, которых чёрт дёрнул
приехать сюда на отдых, находится под угрозой реальной опасности, и если с
ними что-то случится, то в этом будет доля и моей вины. А я не хочу, не
хочу, слышите, пятнать свою душу кровью ни в чём не повинных людей.
Достаточно того, что я залил её спиртом. - Он уронил голову на руки и
всхлипнул.
У меня голова шла кругом от его слов. Я страшно боялся, что он вдруг
передумает и замкнётся, так ничего и не выложив, поэтому, торопя события, я
решил перейти в атаку.
- Чем занимается эта группа?
- Сбывает камешки.
- Камешки?
- Да, камешки. В основном алмазы. Сами копают их где-то в Сибири,
сами занимаются огранкой - среди них есть несколько первоклассных ювелиров.
А здесь, в этой Богом забытой дыре, производится обмен их на рубли,
доллары, фунты и другую макулатуру того же сорта. Здесь что-то вроде
перевалочного пункта, где встречаются обе стороны - продавцы и покупатели,
вернее, их представители. От поставщиков камней всегда выступал Артист...
- Артист?
- Ну да, Артист, - он снова недоверчиво посмотрел на меня. -
Послушайте, вы действительно не знаете, кто такой Артист?
- Да не знаю я никакого Артиста!
- Ну-ну...
Он закурил новую сигарету и судорожно затянулся.
- Это страшный человек, - в его голосе впервые прозвучали нотки
ужаса. - Он выполняет роль буфера между поставщиками и их клиентурой, весь
товар проходит через его руки и через него же производится денежный расчёт.
А в его кармане оседают ампулы - да-да, те самые ампулы, - кивнул он,
заметив моё нетерпеливое движение, - что вы показывали мне в прошлый раз.
Так, подумал я, всё становится на свои места.
- Кто же скупает камешки?
Он пожал плечами.
- А вот этого я не знаю. По моим соображениям, какие-то крупные
чиновники, так сказать, сильные мира сего, власть предержащие. Но это не
достоверно.
- Какова численность преступной группы?
- Её состав непостоянен, но в данный момент здесь сосредоточено около
двух десятков головорезов.
Я присвистнул.
- И скрываются они в подвале?
- В основном - да.
- Убийство совершено кем-то из них?
Он усмехнулся.
- Э, нет, убитый был как раз одним из этих псов.
- Так кто же его убил? Вам известно его имя?
Доктор Сотников как-то странно посмотрел на меня и глухо произнёс:
- Его убил Артист.
Чем-то зловещим повеяло от этих слов.
- Опять Артист! Да кто же он, этот ваш вездесущий Артист? Его имя?
- Его имя... - затаив дыхание, начал было доктор, но в этот момент в
дверь кто-то настойчиво постучал, и в кабинет ворвался Мячиков собственной
персоной. Он, как всегда, сиял и искрился лучезарной улыбкой.
- А, вы ещё здесь, Максим Леонидович! - воскликнул он, увидев меня. -
Я не помешал?
- Я так и знал, - сухо произнёс доктор, в упор глядя на меня; в его
глазах было столько презрения, что мне стало не по себе.
- Что здесь происходит? - удивлённо завертел своей круглой головой
Мячиков. - Я, кажется, не вовремя?
- Нет, почему же, в самый раз, - язвительно ответил доктор,
поднимаясь из-за стола и продолжая сверлить меня взглядом.
- Ничего не понимаю, - сказал Мячиков.
- Да уж куда вам. - Доктор схватился за бутылку.
- Оставьте бутылку! - потребовал я.
- Да идите вы!.. - процедил он сквозь зубы. - Пёс!
- Ну, знаете ли, - возмутился Мячиков, хватая меня под локоть и
волоча к выходу. - Максим Леонидович всё-таки мой друг, и я не позволю...
Идёмте отсюда!
- Да куда вы меня тащите! - попытался вырваться я. - Ведь он хотел
сообщить мне имя убийцы, а вы...
Слава Богу, что коридор был пуст и никто не слышал сказанных мною в
горячности слов!
Мячиков отпустил мой локоть и оторопело уставился на меня.
- Имя убийцы? - прошептал он.
Из недр кабинета донёсся жуткий хохот.
- Имя убийцы! Ну и шутник, право же, ваш приятель! Откуда же мне,
бедному врачу, знать имя какого-то убийцы? Ха-ха-ха-ха!..
Мячиков снова схватил меня за руку.
- Идёмте же, Максим Леонидович! Неужели вы не видите, что он сошёл с
ума? Бедняга! Допился до ручки...
Я был до того поражён происходящим, что дал Мячикову увести себя, и
лишь у самого входа в столовую способность мыслить возвратилась ко мне.
- Что же вы наделали, Григорий Адамович! - укоризненно покачал я
головой. - Теперь он ничего не скажет, а ведь ему многое известно. Ему
известно всё!
- Он вам что-нибудь сообщил? - быстро спросил Мячиков, весь
обратившись во внимание.
- Ещё бы! Он мне сообщил такое, что у вас волосы дыбом встанут, когда
вы всё узнаете. Но он не сказал мне самого главного - имя убийцы! А ведь он
его знает, знает! Пустите меня, Григорий Адамович, я пойду и успокою его.
Ему необходимо человеческое участие, он потому и пьёт, что так одинок. Да
пустите же!..
Но Мячиков цепко держал меня за локоть.
- Нет, Максим Леонидович, сейчас ваше присутствие только повредит
ему. Его нервная система взвинчена до предела, и один Господь Бог ведает,
что от него можно сейчас ожидать. Не ходите, прошу вас, пусть он
успокоится, проспится, протрезвеет, а там, дай Бог, всё образуется, и вы
снова сможете проведать вашего доктора.
Я вынужден был согласиться с ним, и всё же чувство досады не покидало
меня.
- Как же вы не вовремя вошли! Эх, если б вы знали...
- Ну простите меня, Максим Леонидович. Я же действительно не знал,
что мой приход всё испортит. Честно говоря, я думал, что вы уже ушли, и
заглянул к нему так, на всякий случай, когда возвращался от директора. Ну
хотите, я встану перед вами на колени?
Я не слушал его и думал о докторе Сотникове.
- Бедный доктор! Как он одинок и несчастен... Кстати, Григорий
Адамович, чем закончился ваш визит к директору?
Он развёл руками.
- Увы! Проболтал с ним около часа, но ничего из него вытянуть не
сумел. Хитёр, мерзавец, но что рыльце у него в пушку - это бесспорно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг