приводила в движение два-три десятка марионеток - включая
Верховного Жреца, - но теперь моя миссия окончена, и я готов
склонить голову пред неумолимым перстом судьбы. И всё же! как
хочется знать, чем завершится завтра эта великая трагедия! Кем
окажется пророк - посланцем Божиим или бессовестным лжецом? Кто ты,
Учитель?.."
Он не рискнул идти домой: опасался засады наёмных убийц. Рассудив
здраво, Адус пришёл к малоутешительному заключению, что Верховный
Жрец теперь не оставит его в покое, и виной тому была не одна лишь
уязвлённая гордость Иерарха - нет, была и другая, не менее веская,
причина: Адус знал то, что простому смертному знать не полагалось.
Тайна перезахоронения пророка, известная лишь Жрецу и казначею,
одним из них должна быть унесена в могилу - иначе тайна переставала
быть таковой и теряла силу свою. На карту поставлены были власть и
могущество Верховного Жреца, и зависеть от болтливости какого-то
полунищего казначея он не желал. Смерть дерзкого раба - вот лучший
способ сохранения тайны. Так рассуждал Адус, читая мысли надменного
Иерарха словно по открытой книге, и, видит Бог, проницательность не
обманывала его. По следу Адуса уже пущен был убийца.
Адус шёл к кузнецу. Дом верного друга казался ему надёжным убежищем
на грядущую ночь. Там он мог чувствовать себя в относительной
безопасности.
Сумерки уже сгустились над Священным Городом, когда Адус наконец
добрался до дома кузнеца. Тот несказанно обрадовался названному
брату, облапив бедного казначея с силою, коей мог бы позавидовать и
медведь. С немалым трудом выдержав богатырский натиск друга, Адус
облегчённо вздохнул: кости его, подвергнутые нешуточному испытанию,
чудом остались целы.
- Рад приветствовать тебя, брат! - заревел кузнец, расплываясь в
широкой улыбке. - Садись к столу, сейчас будем ужинать.
Появилась Ирам, черноокая красавица шестнадцати лет, единственная
дочь кузнеца. Проворно накрыв на стол, она хотела было выскользнуть
из комнаты, но могучий кузнец привлёк её к себе и ласково обнял за
плечи.
- Вот она, моя Ирам! - прогудел кузнец, и нежность прозвучала в
голосе его. - Единственная моя отрада. Посмотри, дочь, кто к нам
пришёл. Помнишь доброго Адуса?
Девушка медленно подняла глаза, и миловидное смуглое личико
осветилось застенчивой улыбкой. Вспыхнув, залилась краской,
вырвалась из объятий отца и, словно дикая кошка, юркнула в дверь.
Кузнец расхохотался.
- Дикарка! - одобрительно загудел он. - А как похожа на мать! -
Он внезапно помрачнел. - Вот уже десять лет, как мать её покинула
нас. Да пребудет с нею Царство Бога Единого навечно...
Адус знал, что верная жена кузнеца умерла в тот год, когда страшная
эпидемия скосила едва ли не треть Священного Города. Мор унёс тогда
и всю семью самого казначея. Кузнецу повезло больше: судьба оставила
ему красавицу-дочь.
- Не будем о прошлом, - тряхнул буйной головой кузнец. -
Садись-ка, брат мой, лучше за стол и отведай вина моего.
Только после ужина поведал Адус о своём желании остаться у кузнеца
на ночь.
- Мой дом - твой дом, - твёрдо сказал тот, не вдаваясь в
расспросы. Адус с благодарностью взглянул на него: благородная
натура никогда не позволяла кузнецу вторгаться в чужие тайны. Друг
всегда прав, и желание друга для него всегда свято.
- Спасибо тебе, кузнец, - с чувством произнёс казначей.
- Ночью я буду работать, - сказал кузнец. - Ирам постелит тебе в
соседней комнате.
- Если ты не против, я останусь здесь, - произнёс Адус, - в эту
ночь мне всё равно глаз не сомкнуть.
- Против ли я! - с жаром воскликнул кузнец, вскакивая. - Может ли
что-либо ещё скрасить долгие ночные часы, как не присутствие верного
друга! Я буду только рад, брат Адус.
- На том и порешим, - подытожил Адус, улыбнувшись.
В полночь в дверь кузницы робко постучались.
- Входи, добрый человек! - крикнул кузнец, отрывая взор от
наковальни.
В дом вошёл бродяга-слепец с чёрной повязкой на глазах и сучковатым
посохом в руке. Лишь нищенские лохмотья скрывали тело его от ночной
прохлады.
- Мир дому твоему, честный хозяин, - трескучим голосом произнёс он
сакраментальную фразу, отворявшую двери любого дома ирийского
жителя.
- Ты голоден, путник, и весь продрог, - сказал кузнец. - Садись
поближе к огню, согрей свои старые кости. Ирам!.. Накорми гостя,
дочь, - приказал он появившейся девушке.
Кузнец снова принялся за работу: срочный заказ, обещавший неплохой
заработок, полностью поглотил его силы и внимание.
Когда гость насытился, Адус спросил его:
- Откуда идёшь, путник?
- Путь мой долог, и лежит он из Страны Скарабеев, - окрепшим
голосом ответил тот.
- Страна Скарабеев, - задумчиво произнёс Адус. - О той стране
ходят у нас легенды.
- О, то страна великих чудес! - восхищённо сказал слепец. -
Знаешь ли ты, добрый человек, что гробницы царей их так велики, что
на них опирается свод небесный?
Сердце Адуса кольнуло при упоминании о гробницах.
- Нет, - прошептал он чуть слышно, - то не ведомо мне.
- А никогда не слыхал ты о могучей реке, подобной морю, берега
которой скрыты за чертой горизонта?
Адус покачал головой, забыв, что слепец не может видеть его жеста.
- А ответь, путник, - сказал он, - куда путь твой лежит?
Бродяга помолчал и торжественно произнёс;
- Я иду в Священный Город, дабы поклониться праху казнённого
пророка.
Адус вздрогнул. Праху казнённого пророка? Уж не Учитель ли тот
пророк?
- Имя тому пророку - Учитель, - словно в ответ на мысли казначея,
прозвучали слова слепца.
Не ответил Адус. Не мог говорить он об Учителе ни с кем - даже с
собственной совестью. Разжал ладонь: тридцать монет всё ещё лежали
там. Он стиснул пальцы так, что ненавистный металл, словно острия
множества кинжалов, впились в кожу его. Боль телесная несколько
умерила боль душевную... Завтра, завтра конец этим мучениям!..
Кузнец тем временем вышел, оставив Адуса и слепца одних.
- Что же ты молчишь, добрый человек? - вопросил бродяга.
- Час поздний уже, путник, - ответил Адус, - ложись-ка ты лучше
спать. Поди, путь за день проделал нелёгкий.
- Твоя правда, хозяин, - согласился бродяга. - Проводи меня, будь
так добр.
Адус отвёл слепца к лавке, что стояла в дальнем углу комнаты, и
вернулся к столу. Не прошло и минуты, как уже забыл он о случайном
госте. Тревожные мысли роились в его голове, ожидание будоражило его
кровь, напрягало нервы, тисками сжимало сердце. Что принесёт ему
день завтрашний?..
Звонко взвизгнув, молнией прорезала полумрак тонкая стрела. Крик,
проклятья, стон, грохот падающего тела...
Реальный мир обрушился на Адуса, в краткий миг вернул его к
действительности. Казначей вскочил, ещё ничего не понимая.
За его спиной, в двух шагах от стола, за которым Адус предавался
невесёлым своим думам, корчась, хрипя и биясь в судорогах, лежал
бродяга-слепец. В грудь его глубоко вонзилась стрела, глаза же его
- зрячие! ненавидящие, лишённые чёрной повязки - вперили взор свой
в казначея. Рука сжимала тонкий длинный стилет; силы покидали его с
каждым мгновением. Второй рукой силился выдернуть он смертоносное
жало из груди своей - но тщетно; плоть крепко держала гибкое
древко. Перекошенный рот "слепца" жадно ловил воздух, кровь
клокотала в горле несчастного - и вот хлынула она на земляной пол
кузницы. Ещё миг, последняя конвульсия - и "слепец" затих, мёртвый.
- Я подоспел вовремя, - услышал Адус жёсткий, отдающий металлом,
голос. Поднял полные ужаса глаза - и встретился с холодным взглядом
атамана "призраков", брата кузнеца. - Он хотел убить тебя, друг.
Атаман отбросил в сторону ненужный более лук, снял с плеча колчан со
стрелами и переступил порог.
Только теперь Адус понял: убийца выследил его! Так вот кто был тот
бродяга, идущий из далёкой Страны Скарабеев в Священный Город, дабы
поклониться праху Учителя!.. Наёмный убийца мстительного Иерарха...
Ужас отступил. Адус бросился к своему спасителю.
- Ты спас мне жизнь, - воскликнул он, в порыве благодарности
хватая обе руки атамана и тряся их.
- Я лишь выполнял свой долг, - гордо ответил атаман. - Рука,
занесённая над головою друга, должна быть отсечена. Таков мой закон.
- Так он...
- Ещё миг, и я бы застал тебя с кинжалом меж лопаток.
Судьба оберегала Адуса - судьба в образе этого сурового человека!
- Во имя неба, что здесь происходит?! - прогремел гневный голос
кузнеца, в тот миг появившегося на пороге. - Ты посмел пролить
кровь невинного в моём доме, брат?!
Он устремил негодующий взор на атамана "призраков". Тот лишь стиснул
зубы и отвернулся.
- А, ты молчишь!.. - Ярость кузнеца, казалось, достигла предела.
- Хорош братец!
Адус кинулся между двумя братьями.
- Твой гнев напрасен, кузнец, - воскликнул он, хватая гиганта за
руку. - Этот благородный человек только что спас мне жизнь.
- Спас тебе жизнь? - Брови кузнеца от удивления поползли вверх.
- Убийца пришёл по моему следу в дом твой, кузнец, - мрачно
пояснил Адус, кивая на распростёртый в неподвижности труп. - Твой
брат успел вовремя.
- Убийца... - словно эхо, отозвался кузнец.
Пелена внезапно спала с глаз его, разум прозрел - он понял всё.
- Прости, брат, горькое слово, - он устремил на атамана взгляд,
полный благодарности. - Кровь ослепила меня - как мог я усомниться
в брате своём!
Он крепко прижал к груди гордого атамана.
Когда всё наконец выяснилось, труп убийцы схоронен в надёжном месте,
а следы трагедии уничтожены, оба брата вопросительно воззрились на
Адуса.
- Ответь, Адус, кому понадобилась жизнь твоя? - спросил кузнец.
Казначей смущённо отвёл глаза и ничего не ответил. Атаман
усмехнулся.
- Я знаю убийцу, - медленно роняя слова, произнёс он, - это
наймит Верховного Жреца.
Кузнец присвистнул от удивления.
- Вот оно что! - проговорил он, растягивая слова на манер брата.
- Чем же прогневал ты главу Ордена меченосцев?
И снова промолчал Адус.
- Столь высокой чести Великий Магистр удостаивает не каждого, -
процедил сквозь зубы младший брат, вложив в ненавистное имя всю силу
своего презрения. - Теперь я рад вдвойне, что сумел отвести руку
убийцы от друга и брата моего. - Он улыбнулся, и улыбка его вдруг
оказалась мягкой и доброй. - И всё же, Адус, чем насолил ты этому
высокородному прохвосту?
- Поймите, друзья, эта тайна не принадлежит мне, - с мольбой в
голосе ответил казначей. - Могу сказать лишь одно...
- Тсс! - прервал его кузнец. - Молчи, Адус! И прости нас за наше
бесстыдное любопытство. Святость тайны неприкосновенна. Так ведь,
брат?
Атаман кивнул.
- Ты прав, брат, мы перешли границы дозволенного.
Адус облегчённо вздохнул, улыбка озарила его измождённое лицо.
- Завтра, - сказал он торжественно, - в день праздника великого
Иерарх Священного Города и всего царства Ирийского лишится своего
могущества, - он запнулся и добавил чуть слышно, - либо обретёт
власть небывалую на долгие-долгие годы... Ранним утром будьте у
гробницы Иоса!
- Той самой? - многозначительно спросил атаман.
- Той самой, - кивнул Адус. - Свидетелями великих событий станете
вы тогда.
- Мы будем там, - твёрдо сказал кузнец.
15.
Утро великого праздника застигло Священный Город в смятении. День
обещал быть ясным, солнечным, тёплым, по-настоящему весенним;
низринув на Город потоки ярости и ужаса всего лишь сутки назад,
природа неожиданно сменила гнев на милость и объяла грешную землю
спокойствием и умиротворением. Воздух был прозрачен и тих, напоён
ароматом первых весенних цветов и щебетом беззаботных пичуг. Не было
лишь покоя в сердцах горожан: по Городу пополз упорный слух, что
воскрес из мёртвых казнённый два дня назад пророк. Сия весть
будоражила людей, зажигала в глазах огонь безумия и нетерпения.
Кто-то подстрекал чернь к бунту, более же осторожные призывали людей
удостовериться в справедливости ползущих по Городу слухов и
убедиться, что гробница, ставшая местом погребения пророка,
действительно пуста.
Четыре императорских воина, согласно приказу Наместника несущие
стражу у входа в гробницу, безмолвно, словно каменные изваяния,
стояли на своём посту. Воспитанные в духе стоицизма, презрения к
черни и веры в собственное превосходство над всем миром, они
оставались безучастны к появлению возбуждённой толпы, сжигаемой
жаждой любопытства. Долг требовал повиновения приказу, нарушение
приказа каралось смертью.
А народ тем временем всё прибывал и прибывал. К девяти часам
гробницу Учителя окружало людское море численностью в несколько
тысяч человек. Толпа нетерпеливо гудела, требуя незамедлительно
открыть гробницу, порой слышались угрозы в адрес императорских
воинов, охранявших вход в каменную обитель мёртвого пророка, - но
никто не решался вступать в открытый конфликт с ними. Ибо
безрассудного смельчака ждала бы неминуемая смерть от удара коротким
мечом стражника.
Одиннадцать верных учеников казнённого были тут же, в толпе, в самой
её гуще - но до поры до времени старались оставаться незамеченными:
неопределённость положения вселяла в их души страх перед грядущим.
Лишь благочестивый Алкомор не прятался от взоров тысячеглазой толпы;
громогласный его голос разносился далеко над головами людей, но
порой дрожал он от нахлынувшего вдруг смятения, ужас вспыхивал в
мятущихся глазах, взгляд искал спасения в бегстве... Малодушие,
скрываемое под личиной благочестия и гордой наружности, в любую
минуту готово было прорвать лицемерную оболочку первого ученика и
обнажить душу его во всей её трусливой неприглядности. Два брата -
Наон и Теразар - стояли по обе руки Алкомора; нет, их отчаянные
сердца не ведали страха перед грядущим, и не пытались они
раствориться в толпе подобно другим ученикам - но сколько злобы,
граничащей с ненавистью, таилось в их затравленных взорах! сколько
испепеляющего пламени, иссушающего их души, клокотало в груди,
порываясь найти выход в яростном действии и схватке о невидимым
врагом - недаром пальцы обоих братьев неотрывно сжимали рукояти
спрятанных в складках одежды коротких мечей! Порой выныривал из
толпы тенеподобный Вифокур, что-то шептал на ухо Алкомору и исчезал
вновь.
Был здесь и Адус, бывший казначей Учителя. Толпа встретила его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг