стоит чужой человек. А вот перед Павлом (краем глаза он заметил, как тот торчит
в дверном проеме и нервно крутит шнур от электробритвы) ей стыдиться нечего: он
свой. Член семьи, можно сказать. Дерьмо собачье.
- Я вернулся, Лариса, - тихо произнес он.
Колени ее подогнулись, и она медленно опустилась в кресло.
- Я рада, - чуть слышно отозвалась она, не отрывая от него широко
открытых глаз, и вдруг всхлипнула. - Целый год прошел... Прости...
Сергей скривился в улыбке и махнул рукой. Ладно, мол, что сейчас об этом
говорить, прошлого не воротишь.
- Я... ждал. Ждал этой встречи... надеялся... И ты прости... - Слова,
словно тяжелые камни, с трудом просачивались сквозь его глотку.
- Сереженька, что же ты наделал...
Павел наконец дал о себе знать.
- Мы думали, ты погиб. Все так думали, - уточнил он. - Столько времени
не давал о себе знать. Где ты пропадал, черт побери? Почему не сообщил?
- Не мог. Там, где я оказался, не было телефона.
- Не язви. Дело серьезное, сейчас не до шуток.
- Халат мой сними. И бритву положи на место.
Павел смутился и быстро выскочил из комнаты.
Лариса словно очнулась. Быстро натянула на себя костюм.
- Почему, почему все так получилось? - быстро проговорила она. - Ты так
внезапно исчез... Почему? Зачем? Оставил меня, Катюшу...
Он едва сдержался, чтобы не разрыдаться.
- Я... я бы никогда тебя не оставил, Ларочка, если бы...
- Где ты был?
- Далеко отсюда, очень далеко.
- Но почему?.. - вопрос рвался из ее груди, подобно крику о помощи.
Он вдруг почувствовал, что пытается оправдываться.
- Понимаешь, Ларочка... кто-то ударил меня по голове, и я... потерял
память. - Он не собирался открывать ей всей правды. Особенно теперь. - Очнулся
уже в другом городе. Только месяц назад я все вспомнил. Оправившись после
болезни, я сразу помчался к тебе. А тут...
В комнате снова появился Павел, уже одетый в выходной летний костюм.
Лариса встретила его долгим укоризненным взглядом.
- Ну что я? - нервно пожал плечами тот. - Я ж не знал, что это он.
- Все ты знал, - устало ответила она. - Все.
- А может это и не он был вовсе, - словно уж на сковородке, юлил Павел.
- Ты же помнишь, каким был тот.
- Ты и сам знаешь, что это был он.
Сергей поднял руку.
- Стоп! Объясните, что здесь происходит. Как никак, я в своей квартире и
имею право знать, о чем идет речь. Тем более, что речь идет, как я понял, обо
мне.
- Да видели мы тебя! - загремел Павел. - На каком-то полустанке.
Пьяный, грязный, оборванный, весь заросший, ты валялся на полу и ничего,
по-моему, не соображал. - Сергею показалось, что Павлу доставляет удовольствие
вспоминать об этом. - Ты был настолько непохож на себя, что я вполне
справедливо решил: между тобой и этим типом ничего общего быть не может. Я
правильно говорю, Лара?
Она ничего не ответила.
Какое-то неясное воспоминание забрезжило в сознании Сергея, однако оно
было настолько смутным, призрачным, что облечь его в конкретную форму он так и
не смог.
- Когда это было? - спросил он.
- Осенью. В октябре, кажется.
Сергей кивнул. Все правильно, все сходится. Эх, если бы тогда, в октябре,
они вырвали его из этого омута, в котором он оказался по воле злой судьбы, может
быть, все бы теперь было иначе. Если бы...
- Итак? - Он обвел их долгим, изучающим взглядом.
- Сергей, ты должен понять, - зачастил Павел. - Тебя не было целый год,
Лара нуждалась в поддержке, в чьей-нибудь помощи. А я был рядом, как ее, как
твой друг. Я должен был помочь.
- Прекрати! - оборвала его Лариса.
- Хорошо, - с готовностью кивнул он. - Сергей, выйдем на минутку.
Они вышли в соседнюю комнату.
- Давай по-мужски, - начал Павел. - Ты все прекрасно понимаешь, и мне
нечего тебе объяснять. Ладно, я сволочь, подлец - называй как хочешь. Я не
обижусь. Но так уж получилось, понимаешь, и время вспять уже не повернешь. Все,
поезд ушел. Лариса останется со мной.
- Ты уверен? - недобро усмехнулся Сергей.
Им владело какое-то странное отупение, совершенное безразличие к этому
банальному фарсу, словно все, что сейчас происходило, виделось ему на экране
телевизора.
- В смысле? - не понял Павел.
- Ты уверен, что поезд ушел? - повторил вопрос Сергей.
Павел шумно выдохнул. Его всего трясло от волнения.
- Уверен. Дело в том, что... - он запнулся, - Лариса на третьем месяце.
Сергей с трудом удержал себя в руках.
- Та-ак, - медленно протянул он, громко хрустнув скулами. - Это,
конечно, меняет дело. Ну хорошо, а о дочери моей ты подумал?
- Все будет о'кей, не волнуйся, Катя станет жить с нами, - скороговоркой
проговорил Павел. - Она ни в чем не будет нуждаться, ручаюсь тебе.
- Да уж ты постараешься. Кстати, что вы ей сказали о моем...
исчезновении?
Павел отвел глаза в сторону и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику
кресла.
- Понимаешь... никто ничего не знал... все думали, что ты... что тебя нет
в живых. Словом, мы сказали ей, что ты умер.
Как это произошло, Сергей уже не помнил. Его кулак со свистом рассек
воздух и сочно впечатался в физиономию Павла. Тот ухнул от неожиданности,
вылетел из кресла и с грохотом распластался на полу. Сергей подул на костяшки
пальцев и прошипел:
- А вот за это ты ответишь особо.
На шум тут же прибежала Лариса. Увидев следы крови на лице "друга семьи",
она вскрикнула и метнула в Сергея злой, почти ненавидящий взгляд.
- Мясник! Это единственное, на что ты способен... Как ты, Павлуша?
Сергей уже взял себя в руки, однако о происшедшем нисколько не сожалел.
- Уж куда мне до твоего благодетеля, - язвительно заметил он. - Он-то
уж точно способен на большее.
Она резко повернулась к нему.
- Зачем ты приехал, зачем? Все было так хорошо, все наладилось,
успокоилось. Ну что тебе здесь надо?
Сергей вздрогнул. Последние слова жены хлестнули его по сердцу, словно
казацкой нагайкой.
- Собственно, я приехал домой. К себе домой. - глухо произнес он. Он
говорил тихо, медленно, с трудом сдерживая себя. - В конце концов, я приехал к
дочери. Имею я на это право?
- Не имеешь! - вдруг выкрикнул Павел, вскакивая на ноги с прижатой к
разбитому носу бумажной салфеткой. - Не имеешь, понял? Целый год шлялся черт
знает где, сказочку красивую про амнезию сочинил, а теперь, видишь ли,
заявляется как ни в чем не бывало и предъявляет права! На что? На что? На семью?
Нет у тебя семьи! И дочери у тебя нет! Бросил ты их, понял? Все, поезд ушел!
"А ведь если рассудить здраво, - подумал Сергей, - этот тип с
расквашенным носом во многом прав. Действительно, выходит, что я их вроде как бы
бросил... Да только плевать я хотел на его правоту. С высокой колокольни".
В прихожей хлопнула входная дверь. Кто-то вошел в квартиру.
Глава вторая
- Папа!
Сергей резко обернулся. В дверях стояла Катя, его десятилетняя дочь.
"Как она выросла!" - успел подумать он. Уже в следующий момент она,
словно вихрь, пронеслась через комнату и очутилась в его объятиях.
Он крепко прижал маленькое тельце к груди. Слышал, как быстро-быстро
бьется ее сердечко. Ощущал ее прерывистое дыхание на своем лице. И чувствовал,
как глаза его заволакивает предательская влага.
- Папочка! Как долго тебя не было! - лопотала она громким шепотом.
Ноги его задрожали, и он опустился в кресло. А она клубочком свернулась у
него на коленях, прижавшись щекой к его щеке. Потом порывисто отстранилась и
долгим, изучающим, пытливым, почти взрослым, взглядом смотрела ему в глаза. И
снова прижалась к нему, обвив тоненькими загорелыми ручонками его шею.
Он отвернулся к окну: ему не хотелось, чтобы те двое видели сейчас его
лицо.
Катюша зашептала ему на ухо:
- А дядя Паша сказал, что ты больше никогда не приедешь. Но ты ведь не
мог не приехать, правда?
- Правда, Катенька, правда, дочка, - прошептал он в ответ. - Видишь, я
приехал.
- Где же ты был так долго?
- Далеко. Очень далеко. Мне было плохо без тебя.
- И мне, папочка. Я ждала тебя, долго-долго. А дядя Паша обманщик.
Это еще мягко сказано, подумал он про себя. "Дядя Паша" вор и мерзавец.
Лариса и Павел тем временем вышли из комнаты, оставив отца с дочерью
наедине. Из соседней комнаты донесся их взволнованный шепот.
А Сергей... он и сам не знал, радоваться ему или выть от горя. Да, жены у
него больше нет, это он уже понял, зато у него есть дочь, Катюшка, которая
по-прежнему его любит и которой он нужен, - единственный маленький человечек,
не предавший его. Что ж, ради этого стоило жить.
- Знаешь, папочка, мама сначала все плакала, плакала, ждала, когда ты
приедешь. А потом к нам стал приходить дядя Паша, и она больше не плакала.
- А ты? Ты плакала?
Она кивнула и уткнулась носиком ему в щеку.
- Я знала, что ты приедешь. А дядя Паша плохой, да?
Он пожал плечами.
- Почему ты спрашиваешь?
- Не знаю. Может быть потому, что один раз он кричал на маму. Это было
давно, еще зимой. Он говорил, что ты не приедешь, а она все не верила и опять
плакала. Тогда дядя Паша выгнал меня из комнаты и запер дверь. Потом мама
поверила.
Он осторожно снял ее с колен и поставил на пол.
- Посиди здесь, Катюша, мне надо поговорить с мамой... и дядей Пашей.
- А ты опять не уедешь? - с тревогой спросила она. Она казалась такой
маленькой, беззащитной, беспомощной, что он не выдержал и снова крепко прижал ее
к себе.
- Я никуда не уеду, Катюша. Никогда.
- Не уезжай, папочка. А то я снова буду плакать.
Он мягко улыбнулся ей и вышел из комнаты.
* * *
Когда он вошел, Лариса и Павел прервали бурное объяснение и настороженно
уставились на него. Они стояли рядом, совсем близко друг к другу, в глазах их
застыл немой вопрос... и еще что-то. Враждебность. Да, именно враждебность,
Сергей ясно уловил это в устремленных на него взглядах. Враждебность,
отчужденность, какая-то затравленность и откровенная неприязнь. Он криво
усмехнулся: что ж, теперь-то уж Лариса убиваться по нему не станет, если с ним
внезапно что-нибудь случится. А случиться может, это он знал наверняка.
Он потерял ее навсегда. Что ж, может быть, оно и к лучшему. И хватит об
этом.
Он прошелся по комнате, не отрывая взгляда от их застывших лиц и продолжая
кривить рот в усмешке.
- Ну что, обо всем договорились? Впрочем, это ваши проблемы. - Он уселся
в кресло как раз напротив них. - А теперь - вон. Оба.
Он говорил медленно, спокойно, не повышая голоса - и тем больнее
хлестнули тех двоих последние его слова. Лариса и Павел вздрогнули, словно от
разряда током.
- Что? - прохрипел Павел.
- Я сказал - вон, - повторил Сергей.
- Что значит "вон"? Это все-таки моя квартира! - возмутилась было
Лариса.
Сергей замотал головой.
- Давайте не будем об этом. Квартирный вопрос мы решим после, а сейчас -
вон. Оба. Обсуждать этот вопрос и торговаться с вами я не намерен. Я жду.
- Ну знаешь ли... - подал голос Павел. - Это все-таки свинство с твоей
стороны.
- А тебе я вообще слова не давал, понял? - Он повернул голову к Ларисе.
- Предлагаю разойтись по-хорошему. И чем быстрее, тем лучше. Пока я на это еще
способен.
Последние слова их, видимо, как следует подстегнули. Они вдруг
засуетились, бросились собирать вещи, укладывать чемоданы.
- Катя! - крикнула Лариса. - Собирайся. Мы едем.
Сергей нахмурился и непроизвольно сжал кулаки - так, что суставы громко
хрустнули.
- Катя останется со мной, - сухо, не повышая голоса, произнес он.
- Как это с тобой? - Лариса, казалось, была искренне удивлена.
- Катя останется со мной, - все так же тихо, но с металлом в голосе,
повторил он.
- Ну уж нет! - воспротивилась Лариса. - Я все-таки мать. И потом, это
же просто смешно!
Он медленно поднял глаза и метнул в нее взгляд, от которого ей вдруг
захотелось раствориться в бетонной стене, что была у нее за спиной, - лишь бы
скрыться от этого пронизывающего, буравящего насквозь, парализующего взгляда.
- Катя останется со мной, - повторил он в третий раз.
А Катя тем временем стояла на пороге и ничего не понимала. Вертела
головкой и таращила удивленные глазки.
- Разве мама уезжает? - спросила она, обращаясь к отцу.
- Да, Катюша. Мама должна уехать.
Он заметил, что объясняться с дочкой ему гораздо труднее, чем с бывшей (он
уже считал ее бывшей) женой.
- А мы? Мы разве не поедем?
"Мы"! Это короткое "мы" прозвучало для него райской музыкой. Он порывисто
притянул дочку к себе и, страшно волнуясь, шепнул ей на ушко:
- А ты хотела бы поехать с мамой?
Он должен был дать ей этот шанс. Просто не имел права не дать его.
Она кивнула, но тут же замотала головкой из стороны в сторону.
- Я хочу остаться с тобой, - так же шепотом ответила она. - Я не хочу
ехать к дяде Паше.
"А вот мама твоя просто мечтает об этом".
Он крепко поцеловал ее в щечку и сказал:
- Спасибо.
И вдруг понял: она, его маленькая Катюша, все, все, абсолютно все
понимает. Понимает, что мама с "дядей Пашей" не на прогулку едут, не в зоопарк и
не в кино, а уезжают совсем, навсегда. И ей, маленькой девочке, нужно сделать
выбор.
Она его сделала, хотя - он видел это - выбор дался ей нелегко.
Сборы, наконец, были окончены. Лариса подлетела к Кате, наспех чмокнула ее
в щечку, шепнула что-то банальное на ушко, потом украдкой стрельнула глазами в
Сергея - тот стоял к ней спиной посреди комнаты, давая понять, что вся эта
суета его нисколько не касается, - и выскользнула на лестницу, где с чемоданом
и дорожной сумкой ее уже ждал Павел.
Из прихожей донесся стук хлопнувшей двери.
* * *
Только сейчас Сергей смог себе позволить дать волю чувствам. Резким,
коротким броском он всадил кулак в бетонную стену и скривился от пронзившей
кисть боли. Стена отозвалась глухой вибрацией. Его охватила злость. Не на Ларису
и подлеца Павла, и даже не на того неведомого похитителя чужих почек, который
так или иначе стал причиной развала его семьи, а на свою злосчастную, непутевую
судьбу. Как все было прекрасно еще год назад, как ладно, гладко, легко
складывалась его жизнь - и вдруг все, все, все пошло наперекосяк, все разом
рухнуло, пошло прахом, полетело к черту. Ему вдруг стало жалко себя, так жалко,
что он до боли зажмурился и застонал. Проклятье! Почему это случилось с ним, с
ним?!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг