Даже в этом рассказе, стилизованном под старину, Август довольно
холодно описывал свое детство (если, конечно, то было его повествование).
Он пишет, что "у матери родился четвертый сын", а не "у нас родился
младший брат", например. И таких строчек масса. Не смерть ли матери в
столь нежном возрасте Августа стала предпосылкой воспитания такого
ледяного характера? "Отец не создал нам, детям, культа умершей матери.
Мы ни разу не навестили с отцом могилы матери, а когда мы стали более
сознательными, даже место ее могилы было затеряно". Итак, эта холодность и
даже жестокость шла, прежде всего, от отца.
После смерти матери, оказывается, у Августа появилась мачеха. "Ближе
других знакомых к нам была подруга матери по сиротскому институту Варвара
Дмитриевна. Как и наша мать, она была круглой сиротой, бесприданницей, и
по окончании института существовала на случайные заработки, главным
образом давая уроки и служа гувернанткой. Жила она, где придется. Нередко
В.Д. (даже сокращения имени и отчества мачехи говорили о многом!) как
подруга матери гостила у нас, особенно на даче. Финансовые дела ее были не
блестящи, так как, будучи слабого здоровья, она часто болела и вероятно не
была аккуратна в занятиях, да и вообще женский труд гувернанток и домашних
учительниц оплачивался скудно". Я понимала, что все это какая-то метафора,
за которой скрываются проблемы реальной жизни Августа.
"После смерти матери В.Д.
продолжала часто бывать у нас и одна из домашних работниц сказала мне,
что скоро В.Д. будет нашей мачехой. "Вот потому отец и выпорол тебя вчера
за В.Д."
- добавила она, хотя все мое преступление состояло в том, что не со
злости, а, просто характеризуя худобу В.Д., я назвал ее "щепкой"".
Оказывается, Августа с детства не прельщали худые женщины. Как же сильно
влияет компьютер на все человеческое существо, если после увлечения им, у
Августа сделались вкусы диаметрально противоположными!
"Припомнив изменившееся отношение отца (у нас стали практиковаться
телесные наказания) я пытался воспротивиться его предполагаемой женитьбе.
Наивно считая, что поездка в церковь мальчика с иконой - существенный
элемент в обряде венчания, я отказался ехать сам, пытался убедить брата
Луку, написав ему соответствующее письмо.
Однако это письмо попало в руки В.Д., которая распечатала конверт,
прочла письмо, и в результате мне попало. Свадьба, конечно, состоялась, в
роли мальчика с иконой ездил Лука, уже тогда любивший участвовать в
парадных церемониях, и В.Д. стала мачехой. Перехваченное письмо, конечно,
не способствовало улучшению наших с ней отношений. По настоянию отца, мы
начали звать В.Д. "мамой". Думаю, что выйти замуж за отца В.Д. побудило
исключительно желание устроиться, получить обеспеченную жизнь вместо
полуголодного существования гувернантки и домашней учительницы-одиночки,
бегавшей по урокам или игравшей роль приживалки у зажиточных родственников
и знакомых. Я нашел ее письмо этого периода. Вот его содержание:
"Мне бы очень хотелось ответить Вам стихами на посланье, но рифмой не
владею я... Так лучше напишу Вам прозой.
Заманчиво уж очень то, о чем Вы написали, и Вашей похвалы совсем не
заслужила я. Вы правы в том, что понапрасну сжигаем мы сердца, и тот
огонь, горящий в крови моей не должен потухать бесплодно. А как бы он
согрел обоих нас, и сколько б испытать пришлось нам наслаждений... Но в
силу обстоятельств мне суждено терпеть, гореть одной, опять одной, без
Вас. Вы спросите причину: вот она причина - это Ваши дети, и сами Вы.
Хотите, чтоб пришла я к Вам, - но как прийти - кругом нас дети! Отвсюду
слышится их крик иль тихое дыханье. Вот, что меня смущает. Людей я не
боюсь, боюсь детей. А между тем страданиям и мукам скорее должен наступить
предел. Изнемогаю я от чувства, похожего на страсть.
Мне хочется средь ночи хоть посидеть близ Вас одетой, хоть чувствовать
пожатие руки иль поцелуй. Мне хочется средь ночи хотя бы на одно мгновенье
прижаться к Вам и близость испытать. Тогда засну я крепко и спокойно.
Тогда я отдохну, мой милый и желанный".
Прямо письмо Татьяны к Онегину!
Никак наш Август превозмог себя, заговорил стихами. И штиль почти
высокий со страстями, и поцелуями, пожатиями рук. Однако вслед за героиней
усну и я, уж утро наступает... |o
***
Луиска подпевал Стингу своим призывным тенором. Саша включил радио и
собирался на работу.
- Почему нашему Луису премию до сих пор не дали?
- Да мы же его и в свет-то еще не выводили!
- Надо выпустить диск "Лучшие апрельские тезисы мартовских серенад"!
Я немного поспала, после чего ко мне вернулось чувство юмора, хотя
голова от бессонной ночи болела, было явное переутомление. Однако
превозмогло любопытство, и я связалась с Августом. Начала с того, что
поинтересовалась его впечатлением от игры.
- Если разбавить этот сюжетец изрядной дозой багов и глюков - крутая
получится игра, - тон его разговора был неузнаваем, никак не был похож на
его информативный повседневный тон и уж, конечно, никак не был созвучен
старинному стилю его последнего послания. Сейчас он объяснялся развязным
слогом современного компьютерщика. Может, это и был его естественный стиль
общения, а информационный стиль - маска? Скорее всего.
- Я оценила твой юмор насчет родителей... :D
- Спасибо. Только я не понял, что за смешные твари там бегали и
попискивали. Кого-то мне напомнили эти барабашки? - перевел он снова
разговор на игру. :=)
- Мне тоже твое произведение что-то напоминает, - воспользовалась я
моментом, чтобы прощупать его, откуда он все-таки передрал текст, который
я читала всю ночь. :-k
- А-а-а, в Unreal таскались точно такие же козявки! Вспомнил! Конечно!
И служат они здесь для того же. :-/
Он явно уходил от разговора, и я не знала, как с ним продолжать работу.
- Вообще-то ничего, водичка качественно сделана, в меру прозрачная, со
всякими прибамбасами, пальтишко там клево вписалось, особенно с моста
здорово смотрится и бульканье хорошо передали, - не унимался мой пациент.
,-)
На секунду мне показалось, что я вижу с моста эту самую водичку и
пальтишко. Закружилась голова. На глаза попался дорогомиловский гребень. Я
расчесалась им по всем правилам и почувствовала, как головокружение стало
проходить. Мысли просветлели, и я спросила Августа прямо, откуда он взял
этот текст и почему надо мной смеется.
Он ответил, что вовсе не думал ни обманывать меня, ни смеяться надо
мной.
- Это я писал о себе. :-1
- Хороший получился художественный вымысел. Удалась имитация примет
далекого от нас времени. И все-таки где-то я уже это читала. И об истории
фотодела тоже. Ты какие источники использовал? Литературные или
исторические?.. Какие-нибудь письма, документы?
- Да, я инфоброкер. Но писал я о себе. Все вдруг вспомнилось, как и
было на самом деле. :-))
- Но перемещение-то во времени, чем объяснить? Так здорово вошел в
образ от игры? Ведь только этого мало! Нужно знать быт и нравы того
времени, жить в то время, наконец, чтобы так писать.
Речевому стилю можно подражать, а откуда же фактический материал?
Ладно, выясню это со временем.
Сейчас, кажется, бесполезно. Я попросила Августа продолжить свои
жизнеописания, вспомнить школьные годы, друзей, какие-то семейные события.
Саша позвал меня завтракать, и я закончила разговор с клиентом.
Продолжение костюмного фильма
Вся дальнейшая хроника жизни Августа последовательно излагалась им в
том же духе, стилем, характерным для эпохи давно минувшей. Август заполнял
свой лист Мебиуса в той же иносказательной форме.
Я не могла удержаться, чтобы не перечитывать его историю вновь и вновь.
Вот что он писал о своем обучении и воспитании в разные годы:
" Когда мне исполнилось семь лет, отец и мать колебались, куда следует
меня отдать: в так называемое реальное училище (где не изучались древние
языки), или в классическую гимназию с древними языками. Моя склонность к
арифметическим упражнениям указывала на предпочтительность реального
училища, где изучение математических наук было поставлено лучше, но
реальное училище не давало "аттестата зрелости" и права поступления в
университет без экзаменов. Я был отдан в Поливановскую гимназию, где плата
за обучение была в два-три раза выше, чем в казенных гимназиях.
Учеников Поливановской гимназии можно распределить на три сравнительно
обособленных группы. К первой относились сыновья либеральной московской
интеллигенции, профессоров Университета, видных врачей, адвокатов и проч.,
ко второй - сыновья провинциальных помещиков, буржуазии и крупных
чиновников, в основном, учившиеся раньше в провинциальных гимназиях, но
почему-либо удаленные оттуда. Это были, главным образом, пансионеры.
Наконец, третью группу составляли бесплатные ученики, своего рода -
пролетарии, дети преподавателей и служащих гимназии, родственники
преподавателей-пайщиков и другие, по знакомству освобожденные от платы за
учение. Мы с братьями примыкали к третьей, так сказать, пролетарской,
группе.
К чести администрации гимназии надо отнести, что преподаватели и
воспитатели не делали разницы между платными и бесплатными учениками, и мы
ее не чувствовали, кроме двух случаев. Брат Лука, несмотря на приличные
успехи, был отчислен из шестого класса за частые пропуски уроков (впрочем,
может быть до администрации гимназии дошли какие-либо слухи о его
революционном направлении), а брат Матвей был исключен из
приготовительного класса за неприличные карикатуры на учителей. С платными
учениками обошлись бы, конечно, легче.
Пролетарский элемент в гимназии в лице бесплатных учеников был затронут
прогрессивными веяниями, к нам попадали нелегальная литература и
прокламации. Во время студенческих волнений я как-то принес в гимназию
старый револьвер отца и по наивности оставил его в кармане пальто.
Гимназические швейцары обнаружили револьвер, передали его директору,
которым тогда был уже Поливанов-сын, и тот вызвал отца, но администрация
сделала вид, что удовлетворилась моим объяснением, будто я нес револьвер в
починку, и дело обошлось.
Настроение учеников Поливановской гимназии моего времени
характеризуется эпизодом с т.н. "шпионом"
- учеником нашего класса Тиховым, племянником нашего главного
надзирателя.
Когда я учился в седьмом классе, в расписании у нас был свободный час,
или как он назывался, "пустой час". За ним следовал последний, шестой урок
латинского языка. Пользуясь отсутствием форменных пальто, группа учеников
начала еженедельно уходить на пустой час из здания гимназии в ближайшую
пивную, где мы выпивали по стакану-два пива и возвращались в гимназию на
последний урок, проходивший оживленнее других. Тихов в этих вылазках не
участвовал и однажды, встретив нашу компанию, заявил: "А я об этом скажу
администрации".
Мы были возмущены угрозой предательства, тем более что некоторые (в том
числе и я) опасались разоблачения не столько пивных походов, сколько
случаев приноса в гимназию подпольной литературы и прокламаций. Обсудив
этот случай, мы объявили Тихову общий бойкот и строго выдерживали его в
течение полутора лет, до окончания курса гимназии.
Никто с ним не общался, не разговаривал; ему не помогали и его помощи
не принимали. В выпускной группе мы не поместили его фото, оставив пустое
место.
Второе пустое место на этом фото мы оставили сыну полицейского
пристава, не желая помещать снимки рядом с ним, хотя бойкоту он и не
подвергался".
Недоразумения возрастали.
"Всевидящее око"
- Я совершенно перестала понимать твои иносказания насчет
"Поливановской гимназии", "студенческих волнений" и прочих примет того
времени. Что ты имеешь в виду? - спросила я Августа, но ответа не
последовало.
- Надеюсь, ты не ворон, не крокодил и не эвкалипт, чтобы столь
достоверно писать о начале нашего века, да еще утверждать, что все
описанные события происходили именно с тобой... - все надеялась я получить
вразумительный ответ от Августа, но вместо этого он прислал мне зарисовки
из "своей" жизни на Бутырках, упорно утверждая, что все описанные события
происходили с ним в самом деле, чем абсолютно ввел меня в замешательство.
Я уже стала думать, что кто-нибудь из нас заболел окончательно.
Вот что мне прислала в очередной раз тетя Ася:
"Ошибкой отца, имевшей роковые последствия для всей нашей семьи, была
постройка в 1900 году на Бутырках собственного дома и переезд туда". Тут
уже без зазрения совести Августом указывалось время происходящего без
всяких оговорок на соответствие возрасту моего пациента. "Толчком к этому
послужило "изобретение" отцом способа сжигания фекальных масс. В Москве в
то время почти не было канализации, и удаление нечистот было неприятной и
тяжелой заботой. Проделав несложные опыты сжигания каловых масс на
железной пластинке в камине нашей квартиры, отец решил, что он сделал
великое открытие. Не ознакомившись с литературой по вопросу о
мусоросжигательных печах, с технологическими трудностями выпаривания
нечистот отец решил осуществить свое изобретение на практике. Это как раз
совпало с прокладкой в Москве первых линий электрического трамвая,
обеспечивших дешевое и быстрое сообщение между центром Москвы и
северо-западным районом. Население Москвы быстро увеличивалось, что
вызвало усиленное жилищное строительство на окраинах города и за городской
чертой. Мелкие предприниматели из разных слоев населения покупали участки
земли, брали банковскую ссуду под залог этой земли, возводили один-два
этажа дома, брали дополнительную ссуду и в результате становились старшими
дворниками своих домов, собирая с жильцов квартплату и расходуя большую ее
часть на оплату налогов, процентам по ссудам и расходов по эксплоатации
дома". Слово "эксплуатация" Августом писалось в старомодной транскрипции,
характерной для начала XX века, через "о", а не через "у". "На Бутырках
первоначальные затраты по строительству удешевлялись тем, что дома
сооружались не на собственной, а на арендованной церковной земле. Однако
правовое положение этих домовладельцев было своеобразно. Выстроенные ими
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг