Владимир Григорьевич МЕЛЕНТЬЕВ
ОБЫКНОВЕННАЯ МЁМБА
Издательство Детская Литература
Москва
1978
Часть первая
Глава первая
НЕВЕРОЯТНЫЙ СТАРТ
В нашем старом доме Витя Насонов и Валя Наливайко жили на одной лестничной
площадке. Они учились в одном и том же пятом классе "Б" и дружили еще с
яслей. Их называли "дубль В" или "2Н", потому что они ходили вместе в
школу или из школы, в кино или на каток. В остальное время, например на
переменках или в выходные дни, они встречались только случайно, и поэтому
никто не называл их женихом и невестой и не писал мелом на стене
неприятные намеки: "Витя + Валя == любовь!"
В этот вечер они встретились совершенно случайно в булочной. Купили по
батону и буханке "Орловского" и тихонько шли на свою лестничную площадку,
обламывая краешки буханок.
- Ты что думаешь делать? - спросил Витя после того, как все, о чем можно
было поговорить, они уже обговорили.
- Не знаю... - пожала плечами Валя. - Делать-то нечего.
Делать действительно было нечего. Летние каникулы кончались, учебники для
шестого класса в основном закуплены, тетради приготовлены, самописки
заправлены. В кино шли те картины, которые каждый уже смотрел и
пересмотрел в лагере. Идти на реку купаться было уже поздно - августовское
солнце скатывалось в леса. Двинуться в ближайший лес по грибы -
бессмысленно, потому что шел воскресный день и горожане наверняка выбрали
все грибы еще в субботу.
- Тогда пойдем к нам смотреть телевизор, - предложил Витя.
- Подумаешь! - вскинула голову Валя. - Как будто у нас нет телевизора.
- Так у нас же новый. С большим экраном. И - цветной!
И хотя в то время в нашем маленьком городке еще нельзя было увидеть не то
что цветной передачи, но даже третьей программы, не говоря уж об
остальных, и все смотрели только первые две, Валя подумала и согласилась.
Она положила хлеб на столик в коридоре своей квартиры и пошла с Витей.
Но в Витиной квартире, у его папы, сидели товарищи и ожидали, когда
начнется передача футбола. Как только Витя придвинулся к телевизору, папа
обернулся и сказал:
- Слушай, парень, дай ты мне хоть в выходной день посидеть спокойно. - И,
увидев Валю, добавил: - Вообще, ребята, погода такая замечательная,
последние дни каникул, шли бы вы погулять.
Витя и Валя вышли на лестничную площадку. Валя вздохнула и сказала:
- Что ж... Пойдем тогда ко мне. Но у Валиной мамы сидели соседка по нашему
дому и соседка из дома напротив. Витя, конечно, поздоровался и остановился
в дверях, потому что сразу понял: здесь тоже толку не жди. Валя
благовоспитанно спросила:
- Мама, можно включить телевизор?
- Не надоело? - спросила Валина мама. - Целыми вечерами торчите у телика,
а теперь еще и в воскресенье пристраиваетесь? Дайте хоть поговорить.
- Прямо-таки беда с современными детьми, - сказала соседка из нашего дома.
- Они думают только о себе и совершенно не думают о взрослых.
Ее взрослый сын плавал на корабле в далеких морях и почти не бывал дома.
Откуда эта соседка знала, о чем думают современные дети - неизвестно.
- Это все оттого, что мы их балуем, - печально вздохнула соседка из дома
напротив, у которой никогда не было детей. - Вот когда мы были
маленькими...
Валя переглянулась с Витей и сказала:
- Тогда мы пойдем гулять.
Но гулять они не пошли, потому что оба, как считали их родители, обладали
очень неприятными характерами: оба были упрямы, "Если уж решат, что делать
или не делать, так хоть кол у них на голове теши, - так говорил Витин
папа, - а все равно настоят на своем". Поэтому они поднялись на второй
этаж к своему соученику Андрею Антонову, или, как его называли в классе,
"А в квадрате". С ним они дружили с детского сада. Именно из-за него эта
троица из нашего дома алгебраически выглядела так: 2Н+А2=7X
Невероятный результат объяснялся невероятным характером Андрея. Он всегда
чем-нибудь увлекался, и всегда его увлечения кончались либо печально, либо
смешно, но он не терял ни бодрости духа, ни уверенности, что все неудачи
преходящи, а успех когда-нибудь да появится. Нужно только искать и
дерзать. С таким характером можно было попасть и на седьмое небо, но можно
было провалиться и в седьмые тартарары.
Деятельный характер Андрея имел свои объяснения. Его отец и мать были
очень добрыми людьми и ни в чем не стесняли своих детей. Наверное, поэтому
у Андрея имелся старший брат, который служил в армии, старшая сестра,
учившаяся в самой Москве, сестра поменьше и брат постарше - самый лучший
человек на свете, потому что он умел делать приемники величиной с почтовую
марку, ездить на мотоцикле по спортивному бревну, великолепно танцевать и
петь. Он был уже почти взрослый - на его подбородке росли три золотистых
волосинки в шесть рядов и очень много рыжего пуха.
Когда Витя и Валя появились у Антоновых, Андрей лежал на тахте закинув
ногу на ногу и крутил одной ногой обруч. Последнее время он очень любил
цирк. Обруч крутился сам по себе, а Андрей читал вслух. Он всегда читал
вслух, считая, что так лучше запоминается прочитанное.
Его сестра поменьше гладила белье и пела. Старший брат - тот, что
помладше, - возился у телевизора и свистел. Так что всем сразу стало
хорошо и весело.
- А-а, - засмеялся брат. - Академики пришли! Скоро в школу? Надоело
гулять? Ну ладно... Я тут одну приставку к телевизору придумал, если
получится, так мы будем смотреть даже Америку, а если нет - так... Москву
по "Орбите" увидим.
И все стали ждать, пока Андреев брат приладит приставку к приемнику.
- Ты что читал? - спросил Витя у Андрея.
- Так... Кое-что научное...
- Интересно? - спросила Валя, чуточку потупилась и подалась к Андрею.
- Конечно! - Андрей крутнул обруч последний раз, он сорвался с ноги, упал
на стол и сбил стакан с водой, которой сестра вспрыскивала белье. Сестра
привычно сказала:
- Дурак. Ненормальный.
- Наплевать! Высохнет! - махнул рукой Андрей, вскочил с тахты и стал
ходить по комнате, размахивая руками. - Ты только представь, - обратился
он к Вале. - Оказывается, свет, а также радиоволны распространяются в
пространстве со скоростью триста тысяч километров в секунду...
- Жуть! - передернула плечами Валя.
- Конечно! А в такси написано: "Скорость не свыше шестидесяти километров в
час". Представляешь? - спросил Андрей, останавливаясь возле Вали.
- Не-а, - помотала она головой. - Не представляю.
- Так это же очень просто. Это значит, что радиоволна... ну, вот хоть до
этого нашего телевизора летит в... - Андрей запнулся и посмотрел на свою
сестру. Но она уже не слушала младших, сушила утюгом мокрое пятно и пела.
- В... в...
- Мы же этого все равно еще не проходили, - сказала Валя. - И, значит, я
этого не пойму и не представлю.
- Ну все равно. Там написано, что до Луны - представляешь? - радиоволна
или свет летит всего несколько секунд. Раз, два, три - и ты на Луне.
Ходишь... прохаживаешься... А потом раз... два... три - и ты уже на Земле.
- Нет, - почему-то упрямо и обиженно сказал Витя. - Нет. Этого не может
быть.
- Чего не может быть?- спросил Андрей.
- Прогуляться по Луне.
- Почему?
- А там воздуха нет.
- А... А зачем нам воздух? Ведь когда мы ныряем и плаваем под водой, мы
можем не дышать по целой минуте! И мы можем ходить и даже бегать не дыша!
- почти закричал Андрей и, увидев, что ему не очень верят, предложил: - А
вот давайте попробуем. Ленка! - крикнул он сестре. - Считай!
Он вздохнул поглубже и, надутый и красный, стал расхаживать по комнате.
Валя рассмеялась:
- Ой, какой ты чудной! - но тоже надулась и зашагала вслед за Андреем.
Вите не хотелось отставать, он тоже набрал воздуха и, стараясь не дышать,
стал ходить за товарищами.
Минуту, конечно, они не продержались, но Лена все-таки досчитала до сорока
пяти.
- Вот! Видите! Так это без тренировки! А потренировались и минуту походили
б не дыша. А это значит, что если бы мы оседлали радиоволну или свет, то
могли бы побывать на Луне, походить на ней и вернуться домой на одном
дыхании.
Они потренировались еще пару раз, чтобы, в случае нужды, отправиться в
путешествие на Луну хорошо подготовленными, но в это время Андреев брат
крикнул:
- Ну вы, мастера безвоздушного спорта, садитесь к аппарату! Сейчас буду
включать.
Ребята расселись у телевизора, а Лена сказала брату:
- Ты на всякий случай выключи люстру, а то опять все пробки пережжешь.
- Если перегорают пробки, то люстрам от этого ничего не делается. И потом,
она выключена. Физику нужно учить, а не одни песенки.
Андреев брат включил телевизор. Он загудел, и экран озарился странным,
неестественным светом: зеленым, оранжевым и голубым.
- Гм... - сказал Андреев брат. - Что-то не так... Вероятно, не хватает
энергии... Впрочем, все включают телевизоры - скоро футбол.
И он нагнулся к регулирующему напряжение трансформатору и повернул ручку...
Что произошло в следующее мгновение - ни в тот момент, ни в последующие
годы никто из троих толком рассказать не мог. Вокруг все завыло страшными,
электронными голосами, заплясало ужасными земле- или, скорее,
воздухотрясениями. Андрея, Витю и Валю подхватила какая-то огромная,
сверхракетная сила, вынесла из окна второго этажа и понесла прямо над
городом, в небо.
А небо это оказалось тоже странным: только что было голубым и уже чуть
розовым - приближалась вечерняя заря, - но вдруг превратилось в
фиолетовое, потом черное, и на нем проступили огромные и очень яркие
звезды с очень длинными, мохнатыми лучами. Эти лучи трепетали и
переливались.
Но не это оказалось самым главным. Впереди, перед ребятами, мчался
переливающийся все тем же невероятным - оранжевым, ослепительно белым,
голубым и зеленым - светом огромный пульсирующий шар. От него во все
стороны, вверх и вниз, расходились странные, трепещущие, похожие на
звездные, лохматые лучи. Они обтекали ребят со всех сторон, образуя
прозрачную розоватую стену.
Таким образом, ребята оказались как бы в огромной светящейся бутылке.
Пробкой этой бутылки оказался светящийся шар. От него вдоль стенок иногда
проплывали переливающиеся пузырьки, как газ в прозрачной бутылке с
вишневым напитком. Только газ в бутылке с вишневым напитком двигался
обычно со дна к горлышку, а тут все происходило наоборот. Пузырьки
двигались от горлышка к донышку, хотя самого донышка никто так и не увидел.
Сзади курилось и переливалось нечто совершенно непонятное.
Черно-светло-фиолетовое в зеленую и белую крапинку.
Все в этой прозрачной бутылке было наоборот. От ее стенок веяло жаром, и
ребята даже вспотели. Вернее, это, может быть, не был пот, а всего лишь
испарина. Причем испарина довольно странная. Такая, какая бывает, когда
крепко испугаешься. И все, что заключалось в этой бутылке с гибкими
розовыми стенками, не стояло на месте, а медленно передвигалось и как бы
переливалось. Даже внутри у ребят тоже все как будто переливалось, и сами
они все время медленно переворачивались и кружились.
Когда ребята стали приходить в себя от неожиданности и, главное, от очень
трудного и потому страшного переливания чего-то в самих себе, Валя
крикнула:
- Ой! Мне страшно!
Валин голос показался глухим и расплывчатым, словно это кричала не Валя, а
кто-то другой, чей голос был записан на граммофонную пластинку или
магнитофонную ленту. И вот когда эту ленту или пластинку запустили,
радиолу или магнитофон вдруг заело, и вместо обычного звонкого Валиного
голоса прозвучал басовитый, утробный мужской голосище, да еще и странно
растянутый.
Вот почему такой голос заставил мальчишек вздрогнуть и оглядеться. А когда
они огляделись, то тоже испугались.
Оказывается, они плавали и кувыркались, как будто соринки в наполненной
розовым бутылке. Андрей попробовал схватиться за Витю, но Витя, увидев,
как плавает и кувыркается Валя, прежде всего попытался помочь ей. Он
поймал ее за самый краешек юбки и потянул. Втроем они опять закувыркались
и поплыли к розовым стенкам гигантской бутыли, вдоль которых все так же
проплывали разноцветные пузырьки.
Розовые, вздрагивающие стенки показались очень недобрыми, даже опасными, и
ребята, усиленно работая руками и ногами, отплыли к противоположной
стенке. Но и эта стенка тоже была не лучше, и потому они поплыли назад.
Так повторялось несколько раз, пока наконец ребята не остановились как раз
посреди бутылки и впервые за все время вздохнули: от страха и
неожиданности они сдерживали дыхание. И в этом, видимо, им помогала
тренировка.
Воздух внутри бутыли оказался приятным, острым, как газированная вода или
как воздух в лесу после грозы. Он пахнул озоном и еще чем-то, слегка
горелым, но тоже приятным. Валя посмотрела на ребят, и глаза у нее стали
круглыми.
- Ой, какие вы страшные!
Мальчишки посмотрели друг на друга и промолчали. Они поняли, что красивыми
их назвать, наверное, нельзя.
Круглое лицо Андрея вытянулось, стало неприятно розовым. Нижние веки и
нижняя губа оттопырились и опустились. А вот темные, почти черные волосы,
всегда тщательно прилизанные, почему-то встали торчком, и потому довольно
симпатичное лицо Андрея показалось и Вале и Вите не слишком приятным.
В обычное время несколько вытянутое лицо Виктора теперь стало
приплюснутым, отчего скулы на нем выступили острыми треугольниками, а
глаза - серые, твердые - показались всем неестественно огромными и,
главное, не серыми, как обычно, а розовыми, как у белых кроликов.
И даже Валя оказалась не красивей ребят. Ее очень милое, овальное лицо
перекосилось куда-то на сторону, как в кривом зеркале, глаза превратились
в узенькие щелочки. Уголок одного глаза смотрел вниз, и потому эта сторона
Валяного лица казалась печальной. А уголок второго глаза подался вверх, и
потому перекошенное лицо с этой стороны приняло надменное выражение.
Андрей похлопал верхними веками и прошепелявил:
- Я все понимаю. Это у нас от космических перегрузок. Мы - в невесомости.
Он мог так говорить, потому что у него был очень умный брат и очень добрые
родители. Они всегда покупали для него умные книжки, и он их постоянно
читал.
Однако Витя тоже кое-что знал. Он смотрел взрослые телепередачи, ходил в
кино и слушал радио. Кроме того, он читал книги и "Пионерскую правду" даже
тогда, когда был еще октябренком. Вот почему он усомнился:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг