Конечно, Вася друг, но помогать ему доставать зуб и, значит, давать ему
возможность обставить 21-ю школу - дело не простое. Хотя почему,
собственно, там не может быть двух зубов? Ведь известно, что в ледяном
панцире вечной мерзлоты, покрывающей огромные северные пространства
Сибири, находили не только мамонтовые зубы. На столе у Сашиного отца лежит
нож для разрезания бумаги, сделанный из мамонтовых клыков - бивней. Это
подарок искусных чукотских косторезов. Почему же в старых разрезах, в
которых геологи искали какой-то важный минерал, не может быть не только
мамонтовых зубов, но и бивней? И Вася и Саша недаром сыновья геологов -
они знают, что необыкновенная сибирская земля хранит в себе еще и не такие
тайны.
- Ладно, - сказал Саша и решительно двинулся вперед. - Я пойду. Но с
условием: если мы найдем что-нибудь, все пополам. Хорошо?
- А если будет только один зуб?
- Гм... Тогда так. В своем музее ты напишешь: "Найден совместно с пионером
двадцать первой школы". Ладно?
Вася долго молчал. Выхода у него не было. До старых разрезов - километров
десять. Идти туда одному страшновато. Да и с кем же идти, если не со
старым товарищем? Вместе они переезжали из города в город, когда их отцов,
работающих в одной геологоразведочной партии, переводили в новый район.
Всегда учились в одной школе и сидели на одной парте. И не их вина, что им
пришлось расстаться.
Когда мужские и женские школы стали соединять, Сашу оставили, а Васю
Голубева перевели. Все, кто знал Васю, не очень удивлялись этому. Он с
головой погружался во всякие общественные затеи, был душой совета дружины,
отлично рисовал и вечно что-нибудь мастерил: то ультракоротковолновый
приемник, то модель паровой машины, то электрическую мясорубку. Понятно,
что времени для домашних заданий у него было немного. Но даже и то время,
которое все-таки оставалось у него, он использовал для занятий в секции
юных боксеров, осваивания лыж, коньков и особых беговых санок, к которым
он приспособил парус и они могли катиться по замерзшей реке, как лодка.
Словом, преуспевая почти везде, Вася Голубев получал иногда не только
тройки, но и, к своему величайшему удивлению, даже двойки. Как они
прорывались в тетради, для него оставалось страшной тайной.
Саша Мыльников был человеком спокойным, уравновешенным и не очень спешил
выполнять пионерские задания. Возиться со строительством моделей он не
любил и собственных изобретений не имел. Но зато он любил спорт и стихи.
Однако это не мешало домашним занятиям, и Саша был одним из лучших
учеников класса.
Видимо, за все это Сашу очень уважала Васина мама, и с этим, к сожалению,
приходилось считаться, потому что, когда Вася собирался уйти из дому в
одиночку, это было одно, но, когда он предупреждал, что уходит с Сашей, -
совсем другое. В первом случае мама обязательно читала долгие и нудные
наставления и иногда просто не отпускала, а во втором даже слова не
говорила.
Понятно, что, если Саша не согласится с Васиным предложением, нечего и
думать о походе за мамонтовым зубом: одного мама все равно не отпустит.
Поэтому волей-неволей пришлось соглашаться.
- Хорошо! Напишем: "Найден совместно с пионером двадцать первой школы".
- Александром Мыльниковым?
- Александром Мыльниковым, - покорно согласился Вася, стараясь не очень
сердиться.
- Ладно. Я пойду.
- Тогда так. Ты берешь топорик и спички. Я возьму лопату и немного
керосину, чтобы разжечь костер и растопить мерзлоту. Нужно взять хлеба и
консервов.
- Консервы я возьму, - решил Саша. - У нас есть. Когда собираемся?
- В восемь утра ты зайдешь за мной.
- Почему я - за тобой?
- Ну, видишь ли... мама...
- Ага, ну понятно. Значит, все?
- Все! И будь спокоен - мамонтов зуб у нас будет!
- Конечно, - почему-то не совсем уверенно сказал Саша.
Глава вторая
ПЕЧАЛЬНОЕ НАЧАЛО
Всякую маму надо знать. Свою маму Вася Голубев знал очень хорошо. Когда он
сказал, что собирается на дальние разрезы, она возмутилась:
- Это что еще за глупости? Мороз под тридцать, вот-вот начнутся весенние
метели, а он собрался в сопки! Никуда я тебя не пущу!
Вася вздохнул, отвел в сторону свой совершенно чистые, безгрешные глаза и
сокрушенно сказал:
- Вот всегда так: одному нельзя. Договоришься с Сашкой - опять нельзя.
Сиди дома, а все ребята уходят на лыжах.
Он повернулся и пошел к своей кровати, стараясь идти как можно
расслабленнее, слегка подрагивая плечами. Могло даже показаться, что он
плачет. Мама сейчас же спросила:
- Ты собираешься с Сашей Мыльниковым?
- Конечно!
Мама ушла, и Вася немедленно юркнул в кладовую. Здесь он нашел пустую
бутылку, поднатужился и приподнял бидон. Подумав, он опустил бидон, сделал
из бумаги воронку - такую, какую делали на уроках физики, - и через нее
налил керосин. Бутылку он поставил у двери. Потом открыл шкаф, вынул
буханку хлеба, отрезал половину и, завернув в газету, тоже положил у двери
под старым пальто. Только после этого он прошел за свой столик и раскрыл
тетрадь и учебник. В эту минуту вошла мама.
- Ну хорошо, - сказала она уже поспокойней. - Я разрешаю тебе идти на
лыжную прогулку, но ты должен сегодня же сделать все уроки и дать мне
честное пионерское слово, что не будешь задерживаться.
Вася был совершенно спокоен - он знал, что иначе быть не может, и поэтому
не очень обрадовался маминым словам.
- Ты же видишь - я уже учу, - даже как будто недовольно ответил он и
добавил: - Честное пионерское, я не буду задерживаться.
Он выучил уроки, приготовил лыжи и рюкзак, проверил одежду: на шубе не
хватало пуговицы. Очень хотелось спать, но Вася заставил себя пришить
пуговицу: всякий уважающий себя спортсмен, а тем более путешественник
обязан уметь все делать сам. Папа всегда говорит: лучше сделать все дома,
чем потом мучиться в дороге.
Заснул он гораздо позже обычного и утром едва поднялся. Спросонья пошел
зачем-то в кабинет отца, потом вернулся и едва сообразил, что и как нужно
надеть.
Вася умылся, и постепенно сон стал проходить. Он позавтракал, положил в
рюкзак приготовленный матерью бутерброд, надел шубу. Едва часы пробили
восемь, в дверь постучали, и в коридор вошел снаряженный в дальнюю
экспедицию Саша Мыльников.
Опасаясь, как бы мама не передумала, Вася юркнул за дверь, но сейчас же
вспомнил, что керосин и хлеб он забыл. Саша насмешливо выслушал товарища:
- Растеряха! Подожди.
Он спокойно вошел в коридор, взял из-под пальто бутылку и хлеб и вышел.
- Тоже мне, придумал - прятать хлеб рядом с керосином! Никогда как следует
не подумаешь! Ты и по алгебре поэтому отстаешь - не умеешь думать.
На улицах еще горели фонари, но туман исчезал. На востоке небо уже тронул
рассвет, и оно чуть-чуть зазеленело. Ветер обжигал морозом лица. По снегу
прокатился язычок поземки.
Мальчики стали на лыжи и быстро, по уже проложенным лыжням, прошли еще
пустынные улицы города. Справа остались сияющие в темноте корпуса рудника
и обогатительной фабрики. Слева холодным синеватым светом лучились скаты
стеклянной крыши - огромной теплицы. К ней от фабрики тянулся теплопровод.
Снег над ним вытаял, и темная земля курчавилась легким парком, кое-где
виднелись темно-зеленые стрелки травы. Теплица освещалась лампами дневного
света - под ними овощи вызревали быстрее.
В небе прошумел самолет, а рядом на шоссе, вдоль которого высились мачты
высоковольтной передачи, метались снопы света - в тайгу шли машины.
За шоссе начался подъем, потом спуск - и снова подъем. Мальчики шли молча.
Плечи побаливали - рюкзаки тяжелели. Лыжня пропала, и пришлось
остановиться. Саша осмотрелся и сказал:
- По-моему, мы взяли левее.
- Почему ты так думаешь?
- Когда я ездил к папе, сопка была левее нас, а теперь она правее.
Они осмотрелись уже внимательней, и Вася предложил вначале найти с помощью
Полярной звезды север, а потом уж разобраться, куда они едут. Но ни
ковшика Большой Медведицы, ни обычно яркой, голубоватой Полярной звезды не
было. И тут только ребята заметили, что небо потемнело и стало низким,
ветер налетал чаще и злее, вокруг как будто все помрачнело. На сердце
стало тревожно. Вася поежился и согласился, что они действительно,
кажется, взяли левее.
Мальчики свернули в сторону и вскоре начали новый подъем. Ветер трепал
лыжников по-настоящему. По снегу неслась поземка, и седые космы ее то и
дело пересекали лыжню. Ребята упрямо шли вперед, на ходу поправляя
съезжающие рюкзаки.
Почти на самом перевале небо стало светлеть. Даль прояснилась, показались
темная стена тайги и горные склоны, у подножия которых геологи нашли зуб
мамонта. К этим сопкам вело широкое и совершенно ровное плоскогорье. На
нем не было ни бугорка, ни впадинки, как на простыне, которую тщательно
выгладили огромным и тяжелым утюгом...
Перед спуском на плоскогорье ребята остановились, поправили рюкзаки и
проверили лыжные крепления. Вася долго любовался равниной, дальней грядой
темных сопок и наконец сказал:
- А ты знаешь, Саша, когда смотришь отсюда, сверху, начинаешь верить, что
в наших местах действительно когда-то путешествовали ледники. Ведь это,
конечно, они сделали равнину?
- Какую еще равнину? - покровительственно спросил Саша. - Это называется
распадок.
- Ну, в географии распадка ты не найдешь, - возразил Вася. - Это равнина,
выглаженная ледником. Он спускался вон с тех гор, но наткнулся здесь на
гряду сопок и повернул чуть на юг. И потом уж пополз дальше.
- Как ты легко делаешь открытия! - заметил Саша. - Такие сопки, как эти, -
ледникам не препятствие. Ты знаешь, что их толщина достигала нескольких
километров? Они все сметали на своем пути. А ты - сопки!
- Ну и что ж? Все равно сопки могли помешать им. А почему же эта равнина
такая ровная? Конечно, ее пробили, а потом разгладили могучие ледники.
Саша промолчал. Он не любил признавать себя побежденным. А Вася продолжал:
- Видишь, ты какой - не знаешь, а говоришь. Вот потому в наших местах и
осталась вечная мерзлота, что здесь очень долго ползали ледники.
- Эх ты, открыватель! - протянул Саша. - Разве ледники в этом виноваты? А
ты знаешь, что еще никто по-настоящему не знает, почему образовалась эта
самая мерзлота? Ты знаешь, что целая четверть земного шара покрыта вечной
мерзлотой? И что кое-где она то возникает, то пропадает? В одних местах
держится год или два, а в других - тысячелетия? Ну, ты это знаешь?
Вася этого не знал.
- Молчишь? Учиться надо, а ты вечно со всякими затеями лезешь! -
назидательно сказал Саша.
Вася невольно посмотрел на него, чтобы не ошибиться: ему показалось, что
говорит это не Саша, а мама или классная руководительница. Но так
наставительно, скучно и сварливо говорил именно Саша - вечный отличник,
совершенно правильный парень, который никогда не ошибается и которому
всегда все верят. И это почему-то обидело Васю. Он посопел, потер свой
слегка вздернутый, в мелких веснушках нос и сердито сказал:
- Ты все выучил! За вечную мерзлоту ставлю вечную пятерку. Но только ты
тоже многого не знаешь.
- Чего же я не знаю? - еще не решив, обижаться или принять похвалу как
должное, спросил Саша.
- А вот чего ты не знаешь! Мы за чем идем? За мамонтовым зубом. А какое
животное мамонт? Ледниковое. Растаяли ледники - исчезли и мамонты. Значит,
жили они только там, где были ледники.
- Это еще не доказано, - неуверенно возразил Саша.
- "Не доказано"! Ты вот не знаешь, что у нас найдено тридцать целеньких,
замерзших в ледниках мамонтов.
- Ну, уж и тридцать! Так сразу целую мамонтовую ферму и нашли? Ты еще
скажи, что их доисторические люди разводили.
- Ты не смейся. Доисторические люди мамонтов не разводили. Нашли их у нас
именно в тех местах, где когда-то были ледники, а на их месте образовалась
вечная мерзлота.
- Ну вот! То в ледниках нашли, то в вечной мерзлоте. Тебя никак не поймешь.
- Ты не придирайся. Были ледники, а стала вечная мерзлота.
- Ну вот мы с тобой тоже идем над вечной мерзлотой - так что ж, по-твоему,
и здесь можно найти замерзшего мамонта?
- А почему нельзя? Ну почему? Ведь зубы мамонтовые находят? А почему не
мог здесь какой-нибудь мамонт замерзнуть?
Теперь пришла очередь сопеть Саше. Он потер свой прямой нос, покривил
красивые яркие губы, пытаясь улыбнуться как можно независимей, но ответить
на Васины "почему" не мог. Вася это сразу понял и решил закрепить свою
победу.
- Так что ты не задавайся своими пятерками! - хитро улыбнулся он. - И
давай не спорить. Поехали!
Он оттолкнулся палками и помчался вниз, наискось пересекая склон сопки.
Лыжи неслись все быстрее и быстрее, но встречного ветра Вася почти не
чувствовал, потому что ему в бок бил все крепнущий юго-восточный ветер.
Вася лихо мчался точно на север. Изредка ему приходилось объезжать снежные
наметы и гольцы - большие камни, выступающие на поверхности сопки,
исковерканные северными ветрами низкорослые деревца и кусты удивительного
растения - багульника. Он растет только на северных и восточных склонах
сопок и начинает цвести в любое время, лишь бы была вода и тепло. С лыжных
прогулок ребята обязательно привозили домой охапки промерзших, хрупких
прутьев багульника и ставили их в воду. Через неделю на прутьях набухали
почки, а еще через неделю, обычно ночью, багульниковая метла превращалась
в пышный, точно окутанный ласковым туманом розовато-фиолетовый букет.
Недаром эвенки, кочующие охотники и оленеводы тайги называют багульник
солнечным цветком. Он встречает северное раннее солнце и купается в первых
его лучах, а потом, заслоненный с юга склонами сопок и гор, пылает своими
красивыми, как утренняя заря, цветами в прохладной и влажной тени.
Чуть не наткнувшись на куст такого багульника, Вася резко наклонился,
сжался в комок и, вздымая лыжами вихри снега, промчался мимо. Он даже
вспотел от неожиданного напряжения, но, сознавая, что искусно избежал
опасности, улыбнулся.
Вдруг он почувствовал, что лыжи потеряли опору и он несется куда-то вниз.
На лицо, за воротник и даже за отвороты варежек посыпался колючий,
холодный снег. Наконец Вася стукнулся обо что-то твердое, угловатое,
услышал треск сломанных лыж и палок и упал на бок. Он попытался еще
встать, но левую ногу пронзила острая боль, и он присел. Его лихорадило,
во рту пересохло от страха и неожиданности. Понимая, что он провалился в
какую-то яму и повредил ногу, Вася испугался всерьез: теперь-то наверняка
ему попадет от матери, а Сашка, конечно, воспользуется его беспомощностью,
и мамонтовый зуб окажется в 21-й школе.
Глава третья
В ЯМЕ
В снегу на дне ямы, куда он попал, Вася барахтался всего несколько секунд,
но ему показалось, что прошло много времени. Он очень спешил освободиться
от рюкзака и лыжных обломков. Наконец ему удалось с трудом встать на ноги.
- Нужно думать логически. Не надо спешить, - стараясь успокоиться, шептал
Вася.
"Думать логически" - любимое отцовское выражение. Рассказывая о своих
приключениях во время скитаний с поисковыми партиями на Севере, самые
интересные места он начинал так: "Тогда я решил успокоиться и думать
логически".
Оказывается, если человек умеет думать логически, то он обязательно найдет
выход из любого, самого трудного положения. По крайней мере, отец всегда
находил и всегда оказывался победителем.
Вася осмотрелся. Вверху, метрах в двух - трех над Васиной головой, в
нависшем над ямой сугробе, виднелось отверстие. Через него лился неверный
утренний свет, едва освещая просторную, с неровными стенами пещеру. Пахло
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг