Александр Мееров
ПОИСК НАДО
ПРОДОЛЖАТЬ
Научно-фантастический
рассказ
I
Нину Константиновну не вызывали к следователю. Аветик Иванович сам приехал
в институт. Она встретила его сдержанно, даже несколько настороженно,
стараясь понять, кому же доверено вести дело очень дорогого ей человека.
Молодой следователь, очутившись в незнакомой обстановке, не сразу нашел
нужный тон. Однако присущая ему деликатность, умение расположить к себе
собеседника помогли и на этот раз. Вскоре Нина Константиновна
почувствовала, что следователь стремится доброжелательно и по существу
разобраться в необычайных событиях. Ее ответы уже не были слишком сухими и
порой на лице пожилой, уставшей женщины стала появляться улыбка.
- Нина Константиновна, когда вы узнали об исчезновении Вячеслава
Михайловича?
- На прошлой неделе в пятницу.
- Вы тогда были в Новосибирске?
- Да, вернее, под Новосибирском, на нашей опытной базе.
- Как вы восприняли такое сообщение?
- Я просто сочла это каким-то недоразумением. Звонил заместитель Вячеслава
Михайловича, говорил как-то сбивчиво, пугаясь, и тогда я поняла только
одно - надо поскорее ехать в институт. Вячеслава Михайловича я знаю давно.
Больше двадцати лет. Отношусь к нему с глубоким уважением. Люблю в нем
все, даже недостатки. В самолете, перебирая все возможные варианты, я так
и не могла понять, что же могло произойти. В последние годы единственной
привязанностью Вячеслава Михайловича был возглавляемый им институт. Он
одинок, не увлекается ни охотой, ни автомобилизмом, казалось, что могло с
ним приключиться?
- А вы не связывали исчезновение директора с Биоконденсатором?
- Нет. Версия эта возникла здесь, в институте.
- Но вы уже знали о несчастье с Назаровым?
- И об этом мне стало известно только здесь.
- Вы не навещали Назарова в клинике?
- В свое время на протяжении трех месяцев я "навещала" Назарова в его
следовательском кабинете. На допрос меня водили почти каждую ночь. Память
об этом не обязывает меня навещать Назарова.
- Простите, но мне казалось, что вы как специалист и член комиссии,
созданной по случаю происшедшего в институте...
- Я физиолог, а не врач и тем более не психиатр. К тому же в институт
ежедневно поступают бюллетени о его здоровье и все члены комиссии
обстоятельно знакомятся с ними.
- Вы согласны с заключением комиссии о причине заболевания?
- Думаю, что состояние Назарова действительно связано с влиянием на него
Биоконденсатора.
- Нина Константиновна, я буду откровенен с вами. Я добросовестно пытался
разобраться в научной документации института, читал труды, отчеты,
доклады. Но признаться, не уверен, что понял их сущность. Я ведь кончал
юридический. Если вас не затруднит, растолкуйте мне, по возможности не
уходя в математические и философские глубины, что же такое биополе?
- Постараюсь, но задача для меня трудная. Популяризатор я неважный. Тем
более что ваш вопрос во многом определяет если не направление наших
исследований, то во всяком случае отношение к ним. Должна подчеркнуть, что
уже стал традиционным различный подход, вернее, различные требования,
предъявляемые к представителям так называемых точных наук и к нам,
естественникам. Физики и математики исследуют внутриатомную организацию,
открывают законы небесной механики, и никто не называет их мистиками,
несмотря на то что они и по сей день имеют довольно смутное представление
о природе гравитации, земного магнетизма или, скажем, о силах
взаимодействия элементарных частиц. Многие их выводы умозрительны. А вот в
биологии выводы, не подтвержденные данными непосредственного анализа,
считаются по меньшей мере несерьезными.
Чтобы понять меня, вам придется отвлечься от привычных взглядов на
окружающую нас биологическую среду и попытаться взглянуть на нее как бы со
стороны... Человеку, а ведь он тоже частичка огромного биологического
единства, очень трудно думать в масштабе биосферы* Земли.
Первые попытки изучения механизма организации биологических систем были
встречены враждебно. Сейчас уже стал достоянием истории период борьбы,
недоверия, даже обвинений в невежественности, который пережили
основоположники современной генетики и теории биологического
регулирования. Но и после того как эти отрасли знания обрели права
гражданства, все еще считалось просто несерьезным говорить о биосфере
Земли как о самоорганизующейся системе. Удалось преодолеть и это. Стала
очевидной необходимость познания сил, определяющих развитие биосферы Земли
и, вероятно, любой другой планеты...
Для начала примите аксиому, что биосфера Земли обладает специфическими
средствами связи-информации, буквально пронизывающими ее. Эти связи
возникают в результате жизнедеятельности и взаимодействия множества самых
различных организмов.
- Это и названо биополем?
- Да. Этот термин ввел Юрий Александрович Петропавловский. У многих даже
теперь возникает вопрос: почему же современные приборы, улавливающие,
например, радиоизлучение далеких звезд или биотоки одиночной нервной
клетки, не способны обнаружить интенсивное поле, объединяющее все живущее
на планете?
Для того чтобы открыть способы анализа биополя, потребовалась достаточная
смелость, позволившая отвлечься от изучения более доступного частного и
подойти к представлению об общем. Нужно было понять, что совершенные
приборы, приспособленные для измерения уже известных людям видов энергии,
оказываются непригодными для изучения сил еще не известных, но реально
существующих и, может быть, наиболее однозначно действующих на все живое.
Люди подходили к решению проблемы биополя медленно, по крохам, начиная с
фантазии и рискованных догадок. Многие задумывались, а что же это за сила,
которая заставляет жить все живое? Жить во что бы то ни стало, жить в
трудной, непрерывной борьбе вопреки закону энтропии? Жить, жить! Слабое
растеньице разворачивает мостовую - жить! Зерно, пролежавшее тысячу лет в
склепе, таит в себе жизненное начало и под влиянием какой-то силы, попадая
в подходящие условия, начинает жить.
- Солнце!
- О нет, Аветик Иванович, дело не только в потоках солнечной энергии. Они
изливаются и на неживую природу. В биосфере Земли действуют значительно
более сложные процессы.
Биополе, возникающее в результате жизнедеятельности огромного количества
живой материи планеты, определяет законы взаимодействия внутри биосферы.
Юрий Александрович одним из первых сформулировал эти положения. Но
особенно велика его заслуга в другом.
- Он нашел метод управления биополем?
- Во всяком случае, им было положено начало. Поиски пошли в двух
направлениях: подбирались наиболее чувствительные, наиболее близкие к
биологическим объектам индикаторы и изыскивались способы усилить биополе,
сконденсировать его в каком-то ограниченном участке. Гипотезы
Петропавловского многим ученым показались тогда не только умозрительными,
но даже вредными, якобы подменяющими научную трактовку необоснованными
экспериментами и философски не выдержанными рассуждениями. Некоторые
просто предлагали запретить не только печатную, но и устную дискуссию,
вызванную его статьей в "Успехах современной биологии" и в "Сайнс". Теперь
эта статья стала классической, доказывает и подкрепляет наш приоритет, а
тогда...
- Имя профессора Петропавловского полностью реабилитировано.
- Потеряна только жизнь создателя теории биополя.
- Что поделаешь, ведь в то время...
- Не надо, Аветик Иванович. Я намного старше вас и о том времени знаю не
меньше. На себе ощутила его воздействия. Вернемся лучше к сегодняшним
делам.
- Нина Константиновна, последний вопрос. Какой из практических итогов
открытия вы считаете главным?
- Если удастся овладеть биополем, то можно будет проникнуть в самые
сокровенные тайны жизни, научиться управлять многими процессами. Победить
болезни, против которых мы бессильны. А это не только долголетие, но и
долголетнее здоровье. Станет возможной направленная эволюция полезных
человеку существ. Уже современный уровень знания свойств биополя позволяет
нам менять время и пути перелета птиц, миграции грызунов и насекомых.
Промысловым рыбам теперь в "плановом порядке" отводятся места нереста.
В последнее время мы подошли к законам регулирования самого главного,
самого сокровенного - человеческой психики.
Я глубоко верю, что дальнейшее развитие естествознания невозможно без
разработки теории биополя. Мы гордимся таким итогом. И вместе с тем все с
большей осмотрительностью предаем гласности результаты некоторых сторон
изучения этой проблемы. Нас не испугали те трудности, та степень
непознанного, с которой мы столкнулись. Заставляет быть осторожным и в то
же время смелым другое...
- Неужели все открытия, даже такое... Не найду подходящих слов.
- А вы в таких случаях прибегайте к поговоркам. Кое-кто считает их
штампами, чурается. Это неправильно. Хорошие поговорки только обогащают
язык. Они, как хирургический инструмент в операционной, остры и всегда под
рукой.
- Тогда скажу: неужели всякое открытие - это палка о двух концах?
- Юрий Александрович любил говорить: всякая палка о восьми концах. Он был
осмотрительным и дальновидным человеком. Петропавловский предвидел
широчайшие возможности в обуздании этой, пожалуй самой загадочной, силы
природы. И он учил нас: чем мощнее оружие, тем достойнее должны быть руки,
им владеющие.
- И как горестное подтверждение этого - несчастье с товарищем Назаровым.
- Вы меня плохо поняли. Или не захотели понять правильно. Я подчеркивала:
оружие должно быть в достойных руках. То, что произошло с Назаровым, не
злой умысел, а несчастный случай.
- Хочется думать и очень хочется верить в хорошее. Но знаете, если уж
прибегать к пословицам, часто ветры дуют не так, как хотят корабли.
Несчастный случай. А виновник этого несчастного случая? Дело осложнено
множеством обстоятельств. Их можно рассматривать по-разному, Нина
Константиновна. Вот и с Антоном Николаевичем Северовым в институте тоже
произошел несчастный случай... Северов погиб... Скажите, он был другом
Вячеслава Михайловича?
- Да.
- Назаров тоже?
- С ним Вячеслав Михайлович дружил в молодости.
- А затем, насколько мне известно, у них сложились отношения, которые
можно назвать враждебными?
- Не так все это просто, Аветик Иванович.
- Согласен, но поймите, что создается по меньшей мере странная ситуация.
Погиб друг Вячеслава Михайловича, который был очень близок с Назаровым.
Правда, комиссией установлено, что он сам виновен в своей гибели. Северов
в одиночку вел опасный эксперимент.
- Вопреки категорическому запрету Вячеслава Михайловича. В акте комиссии
записаны эти обстоятельства.
- Согласен, записаны. Но последующие события заставляют взглянуть на это
дело по-новому.
- Какие же, позвольте спросить?
- Мне известно, что Назаров не был удовлетворен выводами комиссии и
заключением следственных органов. Он старался узнать первопричину
случившегося с Антоном Николаевичем. Прошу учесть, Нина Константиновна,
этим Назаров занимался не по долгу службы. В его компетенцию вообще не
входили дела подобного рода. Очевидно, Назаров не располагал материалом,
позволяющим возбудить дело официально, и стал настаивать на встрече с
директором. Отмечу, что Вячеслав Михайлович всячески старался уклониться
от этой встречи, закончившейся несчастьем для Назарова.
Нина Константиновна, я рискну задать вам неприятный вопрос. Скажите, ваше
отношение к Вячеславу Михайловичу не мешает вам объективно судить о
случившемся?
- Нет.
- Тогда еще вопрос. Вячеслав Михайлович в самом деле испытывал неприязнь к
своему бывшему другу - Назарову?
- Да.
- Это было связано с тем, что Назаров участвовал в следствии по делу
Петропавловского и вашему?
- Пожалуй, так. Отношение Вячеслава Михайловича к делам, которые
беззаконно творились в те времена, совсем иное, чем... чем у меня,
например. Но он... Впрочем, нет... Вы, вероятно, все равно не сможете
понять...
- Я постараюсь, Нина Константиновна... Сделать это, пожалуй, легче, чем
вникнуть в существо процессов, происходящих в биосфере. Я ведь тоже
принадлежу к людям, которые не забывают зло, не оправдывают его.
- Тогда тем более жаль, что вы не знали Вячеслава Михайловича. В то время
Вячеслав относился к Назарову... Словом, тогда у них вообще не могло быть
контакта. Но шли годы, сказывался возраст, все стало восприниматься менее
обостренно... Поймите, Аветик Иванович, какими бы ни были отношения
Вячеслава к Назарову, Вячеслав не мог умышленно причинить ему вреда.
- И тем не менее самым главным сейчас было бы узнать, что произошло в
институте во время приезда Назарова. Лучше всего, конечно, от самого
Вячеслава Михайловича.
- Это возможно.
- Я не понял вас, Нина Константиновна, вам известно, где находится
директор?
- Нет, думаю, это не известно никому из сотрудников. Просто я решила
ознакомить с одним важным документом в первую очередь вас, а не членов
комиссии. Я говорю о магнитофонной пленке, которую оставил для меня
Вячеслав Михайлович.
- Когда?
- Еще до того, как он исчез. Я получила пакет по приезде сюда.
- И он у вас?
- Да, но, прежде чем передать пленку, я скажу еще несколько слов о
Вячеславе Михайловиче. Вы должны все время помнить, что когда такому
человеку, как он, настоящему ученому, экспериментатору, приходится вдруг
сталкиваться с явлением необычайным, резко выходящим за рамки
предполагаемых результатов опыта, то естественной реакцией является
крайняя осторожность выводов. Чем безумнее идеи, тем тщательней проверка
опытом и логикой. Прослушайте эту запись, Аветик Иванович. Только,
пожалуйста, не здесь, а дома. После этого мы, конечно, снова встретимся. А
теперь... Извините, я очень устала.
II
До позднего вечера медленно вращались бобины магнитофона. Вновь и вновь
Аветик Иванович прослушивал пленку, и постепенно у него возникало довольно
четкое представление о случившемся.
Поначалу голос Вячеслава Михайловича звучал как-то неуверенно, иногда
вдруг замолкал. Видимо, нелегко ему было собраться с мыслями, освоиться с
непривычной формой разговора, когда вместо собеседника микрофон, когда
приходится лишь угадывать, в каком месте глаза слушательницы потеплеют
сочувственно или, наоборот, станут строгими, осуждающими.
... Нина Константиновна, вероятно, эта пленка попадет к вам в то время,
когда я уже ничего не смогу, как говорится, "добавить к изложенному"...
Сидя наедине с магнитофоном, не надеюсь воспроизвести хотя бы подобие той
удивительной атмосферы откровенности, которую вы умели создавать при наших
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг