противоестественным, а говорить обо всем этом было не с кем. Недоверие к
окружающим его людям усугублялось. Лейж пришел к убеждению, что полагаться
здесь следует только на себя. Трезвый его ум позволил определить, в какое
положение он попал, и вскоре, последовательно анализируя факты, он
успокоил себя в главном: общение с протоксенусами никакого побочного,
вредного для его организма воздействия как будто не оказывает. Едва
преодолимое, постоянное желание находиться поблизости от них, в общем,
работе не мешало, голова оставалась ясной, он считал, что хорошо владеет
собой и только не может, совершенно не может отказаться от удивительного
возбуждения, вызываемого чужаками.
Между тем Лейж быстро освоился с приемами и методами, принятыми в
лаборатории Ваматра, овладел навыками, необходимыми при работе с новыми
существами и уже готов был к тому, чтобы испробовать на них фермент.
Первые же опыты показали, какое могучее средство оказалось в руках
экспериментаторов, и вместе с тем заставили убедиться, что обладание
ферментом еще не решает задачи. Дело получалось сложнее, чем
представлялось. Применение даже микроскопических доз препарата вызывало
глубочайшие изменения в организмах протоксенусов. Приходилось перебирать
тысячи возможных вариантов, поиск получился длительным, и вскоре для Лейжа
настали трудные времена.
Запас фермента подходил к концу.
Лейж становился подозрительным, и ему начало казаться, что в
лаборатории стремятся к одному - как можно скорее израсходовать имевшийся
у него запас и этим самым поставить его перед необходимостью все же начать
синтез. Теперь уже в стенах хуковской лаборатории.
Опасная игра продолжалась с переменным успехом. Лейж находил, что Хук
торжествует, зная о исчезающем постепенно запасе, и не мог придумать,
какой сделать ход, как отразить готовящийся удар. В самые трудные дни он
отправлялся в питомник и там подолгу просиживал у металлической сетки,
отделявшей его от странных существ. Он уже установил оптимальное
расстояние, на котором лучше всего себя чувствовал. Находясь слишком
далеко от клеток, Лейж не так полно испытывал пьянящее чувство,
возбуждаемое протоксенусами. Придвигаясь к ним слишком близко, он начинал
ощущать, какой утомительной становилась эта близость по прошествии
двадцати - тридцати минут. На удачно найденном расстоянии он не только
оставался бодрым и радостным, но и отмечал порой, как четко начинает
работать мысль. А мысль билась над одним - остаются последние капли
вещества, как сделать так, чтобы их хватило, чтобы под действием фермента
до минимума сократился период развития и через несколько часов отложенные
протоксенусами яйца перешли бы в фазу имаго. Как?
Протоксенусы молчали. От них Лейжу просто становилось хорошо. Теперь он
думал о странных созданиях с теплым чувством, относился к ним лучше, чем к
окружавшим его людям, он еще третировал их, называя уродцами, но все чаще
убеждался, что они сложней и загадочней, чем кажутся.
Однажды, проведя у вольера больше часа, Лейж вдруг осознал, как
необыкновенно ясно, логично стали складываться у него представления о
механизме действия фермента. Недоставало, правда, какого-то одного,
вероятно, самого главного звена. Он подгонял, подстегивал самого себя,
незаметно приближаясь к вольеру, заглядывая в жуткие, огромные глаза,
устремленные на него из-за сетки. Глаз было много. Они перемещались.
Казалось: это не множество особей, а одно гигантское, все время как-то
изменяющееся существо воззрилось на него сотнями глаз. Чужих. Все же очень
чужих.
Стало покалывать в затылке. Лейж понимал, что, пожалуй, нельзя
безнаказанно пододвигаться к ним все ближе и ближе, но желание решить
задачу, да и страх перед тем, что может произойти, когда пробирка с
ферментом окажется пустой, - все это было сильнее осторожности.
Мешала полутьма, в которой жила, медленно шевелилась и размножалась так
сильно влияющая на него масса. Опытом было доказано, что излишек света
вреден для протоксенусов, освещать их не разрешалось, однако Лейж
пренебрег и этим, вынул из кармана фонарик, направил яркий луч на вольер и
вдруг вскрикнул от резкой боли в голове.
Опомнился он уже стоя у двери. Погасил фонарик и быстро вышел из
питомника.
- Готовьтесь к эксперименту! - Распоряжение было отдано Лейжем
уверенно, теперь он знал, каков механизм действия фермента, как и когда
фермент должен быть введен протоксенусам, и убежден был, что способ
регулировать процессы, происходящие в их сложных организмах, у него в
руках.
Последние капли фермента были израсходованы. Лейж на глазах у всех
разбил сосудик, так долго и так бережно хранимый им на груди и испытующе
посмотрел на Хука. Хук улыбнулся. Улыбка эта показалась Лейжу ехидной.
- Все! Эксперименты закончены, - сказал Лейж, и не понять было, с
удовлетворением он это произнес или с горечью. - Теперь протоксенусы дадут
то, что вы от них хотите, дадут потомство, способное через несколько,
часов превращаться в имаго.
Фермент оказал на протоксенусов желаемое действие. Полученное от них
потомство - за невероятную прожорливость Ваматр назвал их лимоксенусами,
то есть голодными чужаками - способно было летать и удовлетворяло главному
требованию Хука: развивалось с поразительной скоростью, за несколько часов
превращаясь во взрослую особь.
И около их вольеров Лейж проводил немало времени, однако, кроме
отвращения к маленьким обжорам ничего не испытывал. Тягостное ощущение
потери не давало покоя молодому человеку. Он сдерживал себя, стараясь как
можно реже заходить в питомник к протоксенусам. Протоксенусов
подкармливали, поддерживали нужный для них режим, но дальнейшее изучение
их фактически было приостановлено, так как Хук все внимание уделял
лимоксенусам. Им, и только им.
Хук стал оживленней обычного, деятельней, открыто радовался полученным
результатам. Что же касается Лейжа, то он день ото дня становился мрачнее.
Он и сам еще не понимал, чем вызвано было подавленное настроение, еще не
разобрался в случившемся, когда узнал о затеваемом грандиозном
эксперименте. Участие Лейжа в этом эксперименте Хуком не
предусматривалось. На вопрос, почему его обходят. Хук ответил грубовато,
но весело. Шутками ему отделаться не удалось: Лейж настойчиво требовал
разрешения участвовать в опыте.
- Не рекомендую, Аллан, ей богу, не стоит вам связываться с делами...
Ну как вам сказать, с такими, до которых вы, по всей вероятности, не
большой охотник. Берите пример с доктора Ваматра. Он заинтересован главным
образом в том, чтобы подтвердить свою гипотезу, а каким будет практическое
применение лимоксенусов, для него не так уж существенно. И он прав.
Лейж задумался. Он уже чувствовал, как податлива может быть природа,
как упоительна власть над ее тайнами. Протоксенусы - первые существа, пока
в небольшой степени, но уже возвращенные к образу жизни, который вели их
далекие предки на неизвестной планете, - несомненно могли открыть человеку
многое. Все больше убеждаясь в правильности смелых предположений Ваматра,
Лейж мечтал о том времени, - теперь уже казавшимся близким, - когда эти
существа, достигшие невиданного совершенства, начнут общаться с породившим
их миром. Он верил в эту возможность, хотел сделать все от него зависящее
для осуществления дерзкой мечты, понимал, что работа по выведению
лимоксенусов - направление побочное, к тому же отнимающее много времени.
Как бы угадав его мысли, Хук продолжал:
- Зачем вам лимоксенусы? Что проку вам в них?
- А вам?
- Мне? - Хук вздохнул. - Мне от них тоже будет мало пользы, если...
если я не сумею осуществить один замысел. Простой, чертовски простой, но
такой, который принесет нам деньги. Деньги! Проклятые деньги. Их нужно
много, очень много, чтобы осуществить задуманное Ваматром. Вот и вы хотите
помочь Ваматру, хотите попробовать вывести из протоксенусов еще одну,
более совершенную породу. Затем следующую, и так до тех пор, пока не
встретитесь с существами... Впрочем, не будем загадывать, что ожидает вас
при этой встрече. Одним словом, вы хотите проникнуть в их тайну. Не так
ли? Ну и валяйте, действуйте. Все в вашем распоряжении. Добывайте снова
свой фермент. Успеха вам, Лейж! Пока мы будем в экспедиции, вы сможете
синтезировать следующие порции чудо-вещества, и...
- Нет.
- Что "нет"? Вы не хотите продолжать работу с протоксенусами?
- Хочу, но только после того, как побываю в экспедиции.
- Это непременное условие, Лейж?
- Да.
- А если я не приму вашего условия?
- Я не дам больше ни капли фермента.
- Смотрите, Лейж, - взгляд Хука не предвещал ничего хорошего. Он
пододвинулся к Лейжу. - Смотрите, вы играете рискованно.
- Я рискнул один раз, решив войти в эту игру, и теперь... Словом, так:
ставка одна...
- И очень крупная.
- Я это отлично понимаю.
- И все же?
- И все же я делаю следующий ход.
- Хотите знать все?
- Да. Ведь расплата одна. Но...
Лейж умолк, вглядываясь в окно. За окном шумел парк. Мокрые деревья,
черные, будто уже не живые, стояли густо, но не настолько, чтобы целиком
скрыть ограду. А за ней, высокой, холодной, мокрой, как и деревья, и как
все в этом осеннем парке, лежал добровольно покинутый им мир. Тоже
суровый, тоже сложный и трудный, но разве такой отвратительный и
безнадежный, как этот, хуковский?.. Ограда. А если бы ее и не было, ушел
бы он отсюда, бежал бы от поединка, страшного, заставляющего всегда,
ежеминутно напрягать силы? Нет... Теперь - нет!
- Может быть, Аллан, - совсем тихо начал Хук, - может, и не стоит
думать о расплате? - Лейж посмотрел на Хука и не узнал его. Что-то
неожиданно мягкое, приветливое светилось в его взгляде. Загорелое, чисто
выбритое лицо показалось не столь надменным, как обычно. Голова его была
склонена чуть набок, веки немного прикрыты. - Расплата... Все мы вынуждены
платить. Всегда и за все. И каждому хочется, чтобы долгов у него было
меньше. "Лейж, а зачем нам предъявлять счета друг другу?
Теперь молчали оба. Хук следил за движениями каждого мускула на лице
Аллана и старался понять, что происходит в душе этого смелого и все больше
нравившегося ему молодого ученого.
- Я не боюсь расплаты, но уж если платить, то за дело.
Хук все еще не терял надежды:
- Я не хочу получать выигрыш. Я хочу видеть в вас не противника, а
помощника.
- Мне надо привыкнуть к этой мысли.
- И поверить мне?
- О, до этого, кажется, еще далеко.
- Жаль. Тогда начнем второй раунд. Фермента у вас больше нет. Когда вы
приступите к синтезу?
- Мы вернемся к этому вопросу по приезде из экспедиции.
- Так. Значит, вы хотите знать все?
- Да.
- Ну что ж, ваше дело. В таком случае, прошу вас к четырем часам ко мне
на совещание.
Совещание, на котором директор особо засекреченной лаборатории изложил
план предстоящей экспедиции, кончилось поздно. Лейж ушел к себе в коттедж
(все сотрудники Ваматра жили в парке, окружавшем лабораторию) и долго, до
поздней ночи играл на гармонике.
Для проведения эксперимента в распоряжение Хука предоставили три
небольших острова, лежащих вблизи экватора. Для Хука окончился период
томительного ожидания, когда он сам ничем не мог ускорить ход событий и
всецело зависел от успехов Лейжа. Быстро, в несколько недель, он со своим
помощникам подготовил все необходимое для проверки способностей
лимоксенусов.
На одном из трех островов он расположил небольшую группу людей,
обслуживавших привезенные сюда вольеры с лимоксенусами, а на другом
разместил штаб. Третий остров, самый большой, обильно поросший тропической
растительностью, лежал на прямой, соединяющей первые два.
Подготовка шла непрерывно. Между островами сновали моторные катера,
поддерживалась радиосвязь, помогавшая штабу следить, как продвигаются дела
у группы, занимающейся лимоксенусами. Хук снабдил экспедицию всем
необходимым, делая приобретения расчетливо, не допуская излишеств, и
принял" нужные меры, чтобы проведение эксперимента происходило втайне.
Хук уступил настойчивости Лейжа, взял его на острова, однако никаких
заданий ему не давал. Биохимик был не у дел, все время чувствуя себя
лишним в экспедиции, и обычно не отлучался с острова-штаба. Даже не
съездил на другие острова посмотреть, что же там творится. Сидя на
застекленной веранде стальной разборной башни, сооруженной для этой
операции, Лейж видел цветущий остров, лежавший в нескольких километрах от
него. Следующий, с установленными на нем вольерами, скрывался за
горизонтом. Группа совсем крохотных островков-скал, торчащих из океана,
виднелась вдали, справа, а вокруг была вода. Только вода. Спокойный в ту
пору океан мягко подкатывал к острову теплые волны. Прибрежная, ярко-белая
полоса кораллового песка была пустынна, но вплотную к ней гигантской
стеной зеленой жизни подходили джунгли. Время от времени к этому острову
причаливали катера, и в них грузились со своими пожитками аборигены. С
такого расстояния даже в сильный бинокль они казались Лейжу уж очень
маленькими, пожитки их жалкими, и невольно думалось, а что их ждет на
новом месте? Как освоятся они на чужих островах?..
Вскоре начались опыты. Десятки, сотни проб и попыток, то подтверждавших
правильность расчетов, то ставивших под сомнение некоторые из них. К концу
месяца Хук счел возможным пригласить гостей, и через несколько дней на
острова прибыли три человека, одетые в легкие белоснежные костюмы, ничем
не напоминавшие военную форму. Гидросамолет, доставивший почетных гостей,
вскоре улетел. Пришвартовались к причалам моторные катера, стало тихо
вокруг, и только стук двигателя походной электростанции, словно пульс
экспедиции, давал знать о продолжавшейся подготовке.
Последнюю пробу провели рано утром, не посвящая в это гостей.
В шесть часов четырнадцать минут Хук дал команду:
- Включить генератор!
Через несколько минут ассистент, находившийся у вольеров, сообщил по
радио:
- Сигналы получены. Устойчивы. Характеристика сигналов соответствует
заданной.
И тогда последовало распоряжение:
- Выпускайте!
На острове-штабе заработали все девять радаров. Это были очень
чувствительные приборы, способные безошибочно определять, в каком
направлении и с какой скоростью летит лимоксенус.
И радары не подвели. Один-единственный экземпляр, отобранный из
созданных в лаборатории Ваматра тварей, был выпущен из вольера и, точно
следуя призывной волне генератора, полетел над океаном.
В рассчитанное заранее время он приблизился к острову, был засечен
радарами, пойман ассистентами и принесен на командный пункт. Лимоксенус,
заключенный в стеклянный бокс, лежал на ладони у Хука. Он и Ваматр
смотрели на крылатое существо с гордостью, и Лейжу показалось, что они уже
торжествуют, предвкушая победу над беззащитным зеленым островом.
- Как точно все получилось, - задумчиво произнес Ваматр, - Бичет мечтал
именно о такой проверке. Уже тогда он призывал немедленно отправиться в
экспедицию: "На острова, друзья, в Тихий океан! Ставя вольеры с
протоксенусами все дальше и дальше друг от друга, мы определим, на каком
расстоянии действуют их устройства, так замечательно привлекающие особь к
особи".
- В то время вы могли только мечтать о таком внушительном эксперименте.
- Теперь мы осуществили его, умея генерировать характерное для них
излучение.
- И завтра продолжим.
- Попробуем. Бичет порадовался бы вместе с нами.
- Идемте завтракать, - пригласил Хук и, обернувшись к Лейжу,
внимательно посмотрел на его лицо. - Вы плохо себя чувствуете?
- Нет, нет... я чувствую... хорошо... чувствую.
Хук озабоченно покачал головой.
- Я попрошу доктора Рбала уделять вам больше внимания.
- Благодарю вас, совершенно не стоит. В тропиках я чувствую себя
хорошо.
- Не в климате дело, Лейж. К сожалению.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг