парировал...
- Ссылаясь на то, что в естественных условиях обеспечивать нужный режим
дешевле?
- Э-э, нет. Это бы не прошло. В горах не только низкое давление, меньше
кислорода, ниже температура. Все это, в конце концов, действительно можно
обеспечить в башне. На большой высоте радиация интенсивней, больше
ультрафиолета, воздух ионизирован и, самое главное, масса неучитываемых
частиц, приходящих из космоса, тех, которые задерживает толща атмосферы.
Шеф наш убежден: если и удастся вывести тварей более совершенных, чем
протоксенусы, то содержать их можно будет только там, в кратере. Вот я и
оборудую обсерваторию, - просто и с приятной улыбкой закончил Лейж.
- Почему же обсерваторию?
- Авторство мое, Крэл, - весело похвастал Лейж. - Когда решался вопрос
секретности, я предложил действовать под прикрытием телескопов. Обычно их
стараются затащить повыше а горы, чтобы устранить влияние атмосферных
помех. Задачи сходные, как вы понимаете. Ну вот, начнут люди возиться с
телескопами, и никого не удивит, почему вдруг заинтересовались этим
кратером. Всем все понятно - астрономическая обсерватория. Около нее
маленький поселок для размещения персонала, электростанция, необходимая
для энергоснабжения обсерватории и поселочка. Сюда подвозят продукты,
материалы, оборудование. Естественно, никаких подозрений вызвать не может,
никто и не догадается, что все это не для обсерватории, а для кратера, в
котором питомник!
Лейж частенько стал навещать Крэла в его пультовой и очень внимательно
следил за событиями в башне. Положение Крэла в Холпе сразу же после
первого "Поняли!" определилось как особое, и "пост" его единодушно
признавался фронтовым. Наиболее оживленными стали дискуссии по поводу
"барьера непонимания". Понятие это укоренилось быстро, прочно, и уже
возникали догадки о способах преодоления барьера, высказывались самые
разнообразные мнения о значении и перспективах такого преодоления.
Наблюдения, сделанные Крэлом, вывели лабораторию Ваматра на какую-то
качественно новую ступень поиска. Все исследования так или иначе теперь
связывались с опытами Крэла, все перекрещивалось на его пультовой, на
полученных там данных. И уйти от этого уже было невозможно, не порвав, не
нарушив этих связей, то есть не вызвав разлада в работе. Сомнений Крэл не
преодолел, отдаться делу Ваматра целиком еще не мог, но уже не в состоянии
был разрушить сделанное.
Труднее всего, пожалуй, было решить проблему - как быть с результатами
опытов. Метод оправдал себя, результаты получались хорошими, но говорить о
них не хотелось... Узнают, наверно, и без меня, а пока... пока лучше
промолчать. Ведь еще ничего не решено, ни в чем не удалось разобраться. Ни
в людях, создавших протоксенусов, ни в самих протоксенусах. Что они такое?
Своеобразное проявление Разума? Какого? Может быть, очень совершенного, а
может быть, изощренного и опасного. Они стремятся понять человека, уже
как-то реагируют, чувствуют, когда говорят о них, вернее, пожалуй, когда
думают о них. Но и животные, издавна сжившиеся с человеком, способны на
нечто подобное... Вот если проверить, выделяют ли они из всего
поступающего к ним потока информации конкретные понятия... Это дало бы
многое. Крэл уже наметил, как можно сделать проверку, но приехал Хук, и в
Холпе заволновались.
Из переговоров его с Ваматром секрета не делали, и вскоре всем стало
известно: фирма опять на грани банкротства. Теперь даже в "клубе" не
смолкал разговор о средствах, необходимых" для продолжения работ. Какая-то
комиссия запретила выпуск селазина, а концерты Ваматра, учитывая даже
доброхотные даяния меценатов, приносили не так уж много. Предложения
возникали разнообразные, вплоть до мысли использовать протоксенусов для
лечения безнадежно больных.
- ...Исцеляют ведь!
- Дед ни за что не согласится обнародовать секрет, а какая же
фармакологическая комиссия разрешит терапию, не разобравшись, в чем тут
дело!
- Глупости, конечно. Волочить в клиники протоксенусов? Абсурд!
- Или устроить паломничество страждущих в Холп?..
Спорщики уже рисовали картинки одну забавней другой, веселье не
прекращалось, несмотря на то, что финансовые дела ваматровского заведения
и впрямь были плохи.
Ваматр зашел к Крэлу удрученный, мрачный, но руки тренировать
продолжал. Выставив их перед собою, он ритмично сжимал и разжимал ловкие
белые пальцы. Делал он Это, конечно, автоматически, не думая, а вот на
приборы смотрел внимательно.
Крэл больше всего опасался посещений Ваматра. При его умении
моментально схватывать самую суть происходящего он мог скорее кого-либо
сообразить, как близок Крэл к возможности сломить "барьер непонимания"...
"Можно ли допустить такое? Ну, предположим, сломаю, ведь сразу же
возникнет другой, еще более сложный вопрос о "барьере непонимания" между
мною и Ваматром-Хуком..."
Ваматр явно догадывался о намеченных Крэлом опытах: вопросы его
становились все более конкретными, близкими к сокровенной идее
эксперимента. Пристрелку Ваматр вел отменно, попадания шли кучно,
подбирались к яблочку, и во время очередной беседы Крэл попытался сменить
мишень:
- Хук и в самом деле не в состоянии субсидировать ваши работы?
- Еще немного, и он - банкрот. Это все Альберт. Он действует по всем
направлениям. У Хука огромные связи, знакомства разнообразные, и ему
доподлинно стало известно: Нолан настоял на создании этой чертовой
комиссии и, таким образом, сумел прихлопнуть селазин. Вот и оставил нас
без средств.
- Хук свирепствует?
- Ну конечно!
- Готов посочувствовать ему.
- Не беспокойтесь, коммерсанты не сходят с ума: у них слишком
прозаически сконструированы мозги, - отмахнулся от предложенной Крэлом
темы Ваматр и спросил:
- А вы не пытались определить, какова зрительная реакция протоксенусов
на наши сообщения?
"Это уж слишком близко к яблочку", - подумал Крэл и опять увильнул от
ответа:
- Сейчас меня увлекает одно: установить, каков характер создаваемого
ими биополя.
- Гм... Биополе! Знаете, Крэл, все в человеке, что мы не можем выразить
понятием более определенным, мы называем душой. Все явление, которые мы не
можем описать достаточно строго, природа которых нам не ясна, мы пока
называем "полем". Гравитационное поле, магнитное поле, биополе. Уловки,
бессилие наше. Меня волнуют сейчас простые и более практические вещи.
- Например? - обрадовался Крэл, надеясь на ослабление натиска.
- Например, почему они стали капризничать. Был спокойный период, когда
протоксенусы довольствовались скромной пищей. Приобретали мы ее без особых
хлопот, и стоила она сравнительно дешево. В их рацион, кроме сушеного мяса
и дафний входило немного живых диксидов. Это небольшие комары. Всего их
около ста видов, но распространены они широко, и отлавливать их не так уж
трудно. Словом, расходы на корм были невелики. И вот недавно лаборанты мне
сообщили о забастовке. Питомцы наши стали съедать только живых насекомых,
категорически отказываясь от остальной пищи. Я приказал не баловать
паршивцев, однако они переупрямили меня. Съежились, сомкнулись в кучу,
словно намереваясь погибнуть, но добиться своего. Пришлось уступить им, и
они сразу повеселели. Но этим дело не кончилось. Живыми диксидами они
довольствовались дня три и опять забастовали. Найдя метод борьбы, они
теперь требуют все новых и новых насекомых. Мы уже сменили для них восемь
"блюд" и трепещем, видите ли, а чего они соизволят потребовать завтра,
какие еще деликатесы придется раздобывать, посылая экспедиции за тридевять
земель... Время, деньги... Поймите, я не хуковские деньги жалею. Черт с
ними. Я и своих никогда не жалел, да и не имел их, по правде сказать. Не
было их у меня и не будет. Не в деньгах, конечно, дело. Здесь сложней все,
хуже. Почему, почему, - Ваматр раз за разом сильно, видимо до боли, ударял
себя кулаком по колену. - Почему они бунтуют? От плохого характера?
Избаловались? О, нет!.. Биохимический баланс, энергия для поддержания их
существования обеспечиваются каждым из видов, а они то и дело требуют
новых. Причина должна быть, и она есть, только мы не знаем еще, в чем
здесь дело. Мы еще так мало знаем... Вот и вынуждены потакать им... А я не
буду. И не могу. Никакого Хука не хватит!
Ваматр стал сновать по пультовой, распаляясь все больше и больше.
- Испепелю! Уничтожу! Оставлю пять... Нет, пусть десяток особей, а
остальных велю уничтожить!..
Ваматр уставился на экран гиалоскопа. На экране метались,
всплескивались и распадались зеленые линии. Рисунок искажался ежесекундно.
Ваматр повернулся к Крэлу.
- Смотрите, такого еще не бывало!.. Неужели они... - Ваматр схватил
телефонную трубку. - Виварий, пожалуйста... Спасибо... Виварий? Получили
партию нового корма?.. Очень хорошо. Давайте им, не отказывайте ни в
чем!..
Но они отказались.
Паника началась в тот же день к вечеру. Из питомника сообщили, что
протоксенусы пищу не принимают.
Прошел еще день, а изрядно проголодавшиеся, обычно очень прожорливые
питомцы Ваматра к корму не притронулись. Теперь Ваматра уже беспокоило не
то, как достать корм, а как заставить протоксенусов питаться. Прежде всего
он распорядился проверить, не больны ли они? Потом еще раз проверил сам.
Протоксенусы были здоровы.
На третий день после разговора с Ваматром Крэл проснулся от шума,
громких голосов, доносившихся из парка. Наскоро одевшись, он вышел на
веранду коттеджа. Все бежали к гаражу.
Оттуда, с пригорка, хорошо видна была верхушка приземистой башни.
Над ней, словно легкий дымок, струилась сероватая ленточка.
Но дымок этот был странным: он не вылетал из вытяжных труб, а
втягивался в них. Почти прозрачный, едва заметный, но постоянный.
Это были насекомые.
Протоксенусы сами стали добывать себе пропитание.
Крэл понял, как жалки оказались его попытки - а все выглядело так
эффектно - попытки приборами определить, на какое расстояние
распространяется влияние протоксенусов. Призывный клич, видимо, уносился
далеко, очень далеко... Какой же протяженности поле они создают, если
насекомые, улавливая их коварный призыв, тянутся со всей округи! Вскоре,
однако, возникла новая догадка. Видимо, призывы протоксенусов расходились,
как волны или как импульсы по нервам. Насекомые, находящиеся в радиусе
непосредственного влияния протоксенусов, не только спешили на зов, но и
трубили, в свою очередь: "Нас зовут, поспешите!" Призыв этот шел дальше и
дальше, он мог охватить всю страну, может быть, весь континент...
Ваматр теперь все время проводил у Крэла, наблюдая за экраном
гиалоскопа.
- Фиксируйте, Крэл, все фиксируйте, не жалея фотопленки. Важны
мельчайшие изменения, наблюдаемые вашими приборами. Осмыслим, проверим,
поймем. Рано или поздно - поймем... - И задумчиво, с легким сарказмом: -
Гомо сапиенс... А-они уже нас поняли... Это новый этап, Крэл. Тогда вы
доказали, что они реагируют на любое упоминание о них, теперь ясно, что
они понимают, о чем именно мы ведем речь!
Ваматр встал из-за пульта. Он долго смотрел куда-то в бесконечность и,
запрокинув голову, сказал тихо, но внятно:
- Очень скверную шутку выкинул господь бог, когда заставил материю
мыслить.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КРЭЛ
Ваматр уехал из Холпа, и Крэл вздохнул с облегчением. Особенно потому,
что тот прихватил с собою и Лейжа. Петера Ялко Крэл не боялся. Ялко,
увлеченный идеей непосредственного контакта с протоксенусами, большей
частью находился в питомнике и в пультовой почти не показывался. Инса...
Она настойчивее всех... А может быть, ей и поручено выманить секрет
получения фермента?.. Опять подозрения, недоверие. Если бы не этот
проклятый фермент, с ней было бы просто, сердечно... Как тяжело
становится, когда она уходит, удаляется в совсем неведомые ему дали... А
она Права. Самому, самому придется решать... А не отдать ли фермент? Как
станет сразу легко. Вот взять и отдать. Ей - дочери Бичета... Бичет тоже
ничего не мог поделать с Ваматром, с Хуком. А что смогут поделать Ваматр,
Хук, наконец, все мы - люди, если протоксенусы, получив от нас фермент,
превратятся в существа, более совершенные, проявят свойства, незнакомые и
могучие? _Фермент нужен им, а не Хуку_! Если в них заложено неуемное
стремление к развитию, к образованию каких-то высших форм, они должны быть
"заинтересованы" в получении фермента. Стоит рискнуть, подразнить их,
показав только краешек, и наблюдать за ними. Тогда выявится, что они в
состоянии увидеть, что могут понять.
Опыт Крэл готовил исподволь, опасаясь, как бы в лаборатории не
догадались о его замысле. В пультовую он приходил поздно вечером и дежурил
до утра, поручив лаборантам следить за приборами в остальное время суток.
Даже вечером кто-нибудь мог все же заглянуть сюда, а ночью... Ночь была
его. Идея опыта была проста: два экрана. Однако для осуществления опыта
ему надо было войти в башню... Чем это кончится, что произойдет с ним, с
протоксенусами?.. Вспомнились и опасения Ваматра, и настойчивые
предупреждения Инсы, и как ухудшалось самочувствие в те моменты, когда он
с пультом приближался к башне, но выхода не было. Два экрана! Один в
пультовой, а другой... другой надо установить у них, у самой сетки
вольеров. Пусть наблюдают.
Крэл поставил экран, подключил его к гиалоскопу параллельно со своим
экраном и вернулся к пульту. В башне он пробыл не менее получаса и... Он
сосчитал пульс, пощупал лоб, потряс головой... Да ведь ничего не болит!
Никакого ухудшения, больше того - самочувствие хорошее, никаких
болезненных симптомов. Тогда за дело!
Крэл сжевал две таблетки кофеина, впервые пожалел, что бросил курить, и
стал поспешно, нервозно, чего с ним никогда не бывало, готовить настройку
прибора для фиксаций кода синтеза фермента. "Фермент ведь образуется в
живых организмах. Для протоксенусов нужен толчок - излучение с
определенной характеристикой, и тогда, вероятно, они смогут создать
фермент в себе. Код найден мною... Интересно, что сумеют они?"
К полуночи он закодировал программу, ввел ее в машину, выверил датчики.
Осталось нажать кнопку "опыт". Пожалуй, никогда он еще так не волновался
перед экспериментом, как в эти минуты. "Теперь нужно дать им ряд значений.
Близких к истинным и истинных. Но не все три группы. Ни в коем случае не
давать все. Это так, как дают преступникам. Называют различные цифры, и,
например, при упоминании номера дома, где было совершено убийство, у
преступника вздрагивает рука..."
Крэл ввел программу с сочетанием, соответствовавшим трем семеркам. 777!
Кривая обозначилась твердо, устойчиво, как тогда, как в то утро, и на
экране взволновалось все. Ни на что, даже на угрозу "испепелить" они не
реагировали столь бурно.
"Ищут, - испугался Крэл. - Неужели действительно ищут? Значит, они
могут понять..." Пальцы сами тянулись к клавишам. Привычные, готовые
набрать остальные две комбинации кода - 717 и 618, но воля сдерживала
пальцы. А протоксенусы искали. Экран почти весь заполнился узорами и вдруг
успокоился. На мягкой плавной цепочке Крэл отчетливо различил кривые,
характерные для второй группы кода, для семьсот семнадцати. Но ведь он дал
только 777. Следовательно, о второй составляющей кода они догадались сами
и получили 717! Сделают еще одно усилие и, чего доброго, найдут третью
позицию - 618. Да ведь тогда они сами станут выделять фермент, нужный им
для нового перехода к высшей форме. Сами создадут его в своих телах. Без
Нолана, без меня! В их телах фермент образуется лучше, совершенней, чем в
колбе!"
Крэл выключил общий рубильник и бросился к башне.
Расстояние, отделявшее пультовую от питомника, он пробежал, но, войдя в
дверь, освещенную синим фонариком, пошел тихонько, крадучись... Где-то
справа должна быть дверь, через которую можно попасть в пространство между
стенками башни. Не шуметь, только не вызвать тревогу! Вот дверь. По
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг