подумали, как могут быть опасны для нас работы Зорина?
- Я думал, - медленно произнес Кранге, - я очень много думал над этим,
но я... Вправе ли я один решать вопрос о судьбе открытия, которое является
достоянием нации?
- Один? О, это пусть вас не смущает. Учтите, мы знаем об этой тайне
больше, чем вы думаете. Не забывайте - мы с вами, немцами, были союзниками
еще тогда, когда русские ждали открытия второго фронта. Вы напрасно, герр
доктор, играете в прятки. Я могу сказать вам больше... Я могу... А
впрочем, давайте говорить откровенно - вы стараетесь скрыть от меня секрет
"плана ММ". Не так ли?
Кранге вздрогнул. Эверс внимательно следил за своим собеседником. Да,
он вовремя получил дополнительные сведения!
- Не тревожьтесь, дело в надежных руках, - Эверс встал, медленно обошел
свое кресло, оперся о спинку обеими руками и пытливо посмотрел на вдруг
осунувшегося профессора. - Ну, а что касается материалов, о которых вы
предпочитаете молчать, то материалы эти, хранившиеся у Рихарда Тиммеля...
- У доктора Рихарда Тиммеля? - в испуге прошептал Кранге.
- Да, да, у доктора Рихарда Тиммеля, директора всей вашей секретной
кухни... Так вот, - Эверс прищурился от попавшего в глаза сигарного дыма,
- они у нас. Вы не волнуйтесь, доктор, я еще раз повторяю: это надежные
руки. На вашем месте я бы волновался в том случае, если бы они попали к
русским!
Кранге успокоился довольно быстро и даже повеселел немного - сам собой
разрешился мучивший его вопрос. Не он открыл тайну американцам, они как-то
без него раздобыли материалы, хранившиеся у Тиммеля. Все устроилось как
нельзя лучше, и он сможет... А что если американцы, получив теперь
материалы по "плану ММ", не предоставят ему свободы? Впрочем, нет, в
материалах Тиммеля все изложено в слишком общей форме.
- Ну что же, мистер Эверс. - Кранге лукаво сощурил глаза, - раз вы
получили "план ММ", то теперь я вряд ли могу быть вам чем-нибудь полезен.
- Что вы, профессор, вы же сами знаете - обладать "планом ММ" еще не
значит извлекать пользу из тех изысканий, которые проводились в свое время
отделом Рихарда Тиммеля. Мы хотим продолжить эти изыскания и приглашаем
вас сотрудничать.
Кранге оживился. Эверс задавал вопрос за вопросом, он отвечал на них
довольно обстоятельно, хотя упорно старался обойти самое существенное.
Эверс был терпелив, он понимал, что Кранге не собирается выбалтывать все
сразу, а хочет иметь гарантии. Эверса это устраивало, но он желал выяснить
главное: как далеко продвинулись немцы в своих изысканиях и сколько нужно
еще поработать, чтобы довести дело до конца.
Тон, которым Эверс задавал вопросы, становился все более властным и
настойчивым.
- Меня интересует вот что, герр Кранге...
- Да, я вас слушаю...
- Интенсивность излучения биологических объектов, как известно,
ничтожна. Удалось ли в ваших лабораториях создать аппаратуру, дающую
количественную, а главное качественную характеристику этих излучений?
- Да, мистер Эверс, удалось, - не без гордости ответил физиолог, -
удалось, и мы имели возможность анализировать радиофизиологические
процессы, протекающие в целом ряде участков коры головного мозга.
Эверс внимательно рассматривал крупное, выразительное лицо Кранге и,
хотя не решил окончательно, что светится в глазах старика - огонек безумия
или настоящего творчества, - счел необходимым "прощупать" светило науки по
вопросам, имеющим практическое значение.
- Это очень интересно, герр Кранге. Так вы говорите, что вам удалось
регистрировать приборами непосредственное излучение коры головного мозга?
В вопросе Эверса чувствовались такие неприкрытые нотки недоверия, что
Кранге, забыв об осторожности, поспешно ответил:
- Мозг излучает довольно интенсивно. Это проявляется даже тогда, когда
удается обнажить очень небольшой участок мозговой поверхности, а в нашем
случае, когда... - Кранге осекся. Наверное, даже этому видавшему на своем
веку виды изуверу не очень легко было вспомнить об опытах со вскрытой
черепной коробкой, над пульсирующим мозгом еще живого человека.
- Как видно, недостатка в "экспериментальном" материале у вас не было.
Не так ли, профессор?
Кранге некоторое время сидел молча в глубоком кресле, поникший, сразу
вдруг постаревший. Не покидавшая его уверенность в том, что он творит
только на благо своей нации, привела его в равновесие. Эверс спохватился,
подумав, что, пожалуй, немного переиграл, и, рассмеявшись, продолжал:
- Дорогой профессор, само собой разумеется, что меня совершенно не
интересует... э-э-э... "кроликовая" сторона этого вопроса. Поверьте мне, -
мы будем проводить эксперименты на материале... Ну, скажем, на таком,
какой потребуется для науки. Дело не в этом. - Эверс решил воспользоваться
замешательством физиолога и резко спросил: - Где материалы по конструкции
аппаратуры и генератора?
Кранге уже давно с тоской и страхом ожидал этого вопроса. Он чувствовал
- его дальнейшая судьба, его свобода зависит от того, как воспримет Эверс
его ответ.
- Видите, мистер Эверс... материалы уничтожены при подходе войск
Советской Армии. Вместе со всем, что находилось на "объекте N_55" в
Браунвальде. Там был главный испытательный пункт.
- Как вы считаете, герр Кранге, есть ли какая-нибудь возможность
восстановить их?
- Думаю, никакой.
- Вот как! - Эверс начал подозревать, что Кранге виляет, что он
старается скрыть от него главное. - Почему вы так думаете?
- Потому, что погиб Крайнгольц.
- Кто такой Крайнгольц?
- Крайнгольц - инженер. Он вел всю радиотехническую часть работы.
Собственно говоря, после гибели Крайнгольца нам пришлось свернуть многие
исследования - мы не могли уже найти радиофизика, равноценного
Крайнгольцу. Мне так и не удалось довести до конца многое из намеченного.
- Кранге вздохнул. - Да, это был талантливый человек, но строптивый и
своенравный. Он не разделял моих идей и вообще всегда был плохим немцем.
Мы, нужно сказать, не очень-то ладили с ним, но талантлив он был
несомненно; очень талантлив!
Эверс начал нервничать. Если раньше он мог считать, что
"дипломатическое" поручение выполнено блестяще, то теперь...
- Так, значит, нет самого главного - нет материалов по аппаратуре и
генераторам. Техническую документацию вы уничтожили в страхе перед
советскими войсками, а с гибелью этого Крайнгольца вообще потеряна всякая
возможность продолжать работы. - Эверс с презрением посмотрел на Кранге. -
Вы-то, вы-то теперь на что можете пригодиться, герр профессор?!
- Видите ли, мистер Эверс, Ганс Крайнгольц...
- Крайнгольц, Крайнгольц... - Эверс раздражался все больше и больше. -
На что мне ваши талантливые покойники!
Кранге глубоко ушел в кресло и, часто помаргивая, смотрел на плотную
фигуру негодующего американца. Еще несколько минут тому назад он мог
рассчитывать, что понадобится новым хозяевам, а теперь...
Эверс внезапно повернулся к Кранге.
- Вы сказали, что этого радиофизика звали Ганс Крайнгольц? - Кранге
молча кивнул. - Когда он погиб?
- В марте тысяча девятьсот сорок четвертого, при возвращении из Швеции.
- Из Швеции?
- Да, Крайнгольц был шведский подданный, он много лет работал в
Германии, ведя свои изыскания. Во время войны он два или три раза бывал в
Швеции. В марте сорок четвертого года судно, на котором он возвращался в
Германию, было потоплено англичанами.
- А вы не знаете, семья его была в Швеции?
- Нет, его семья находилась в Соединенных Штатах. Он был женат на
дочери Уильяма Диллона. В тридцать девятом его жена уехала в Америку.
Эверс выведал у Кранге все, что тот знал о Крайнгольце, внимательно
перелистал свою записную книжку и стал прощаться.
- Так, значит, Крайнгольц, говорите, погиб?
- Погиб.
Эверс больше не появлялся в домике у Кранге.
Покинув Кранге, Эверс поспешил в нанятый им особнячок; необходимо было
спокойно поразмыслить над результатами своей "дипломатической" миссии.
"Завоевание" Кранге - это несомненный успех.
Эверс с удовлетворением думал о том, как ловко ему удалось припугнуть
старого фанатика и практически свести на нет его значимость. Теперь Кранге
у него в руках. Хорошо! А ведь еще несколько дней тому назад физиолог
держал себя надменно и кичился своим, казалось, несгибаемым намерением
охранять "великую тайну". Смешно! Сколько напыщенности и игры в
благородство, сколько трескучих, никому не нужных фраз о благе нации,
долге, порядочности - и вот он у него в руках, вот он уже трепещет при
мысли о том, что может не понадобиться, с тревогой думает, будет ли на
свободе?
Прекрасно!
Ну, а Крайнгольц?.. Все сходится: Ганс Крайнгольц немец, шведский
подданный, в Штаты прибыл в 1944 году, женат на дочери Уильяма Диллона,
радиофизик. Может ли быть такое невероятное совпадение?!
"Но как же это могло произойти? И Кранге и его нацистские руководители,
как видно, были убеждены в том, что Крайнгольц погиб при бомбежке судна и
вдруг - Ганс Крайнгольц в Штатах! Неужели совпадение? Нет, нет - это было
бы слишком неестественно. Так не бывает! Весьма возможно, что он спасся,
но что побудило его бежать в Америку? Семья? Не похоже, что он был в
плену. Да, много непонятных, пока необъяснимых обстоятельств. О многом
надо срочно разузнать!"
Эверс начал соображать, как практически собрать все необходимые
сведения. Пока ему было ясно одно: с Гансом Крайнгольцем, радиофизиком,
шведским подданным, женатым на дочери крупного американского промышленника
Уильяма Диллона он виделся в Штатах _после_ окончания войны, следовательно
_после_ его "гибели".
В бытность свою консультантом в "Радиофизик корпорейшн" Эверсу довелось
разбираться в одном весьма необычном деле.
Некий Крайнгольц, довольно состоятельный инженер, проводивший свои
изыскания в собственных лабораториях, обратился к этой фирме с
предложением принять участие в окончании его разработок.
Поведение изобретателя было по меньшей мере странным. Он просил фирму
финансировать его вплоть до окончания изысканий, но при одном условии: до
завершения этих изысканий он не намерен передавать фирме какие-либо данные
о конструкции аппаратуры. Больше того, немедленно по окончании разработок
изобретение должно стать достоянием государства! Интересы фирмы? До
интересов фирмы Крайнгольцу не было никакого дела. Могло ли такое
поведение изобретателя не вызвать улыбки у руководителей "Радиофизик
корпорейшн"? Дело усложнялось тем, что Крайнгольц не был похож на
изобретателей-маньяков или вымогателей. Явно не принадлежал он и к числу
людей, которые всю свою жизнь носятся с эфемерными, большей частью
вздорными, невыполнимыми замыслами, мучая себя, десятки людей и
учреждений, надоедая своими абсурдными предложениями и настойчивыми
просьбами. Нет, Крайнгольц производил впечатление человека солидного,
обстоятельного и держал себя весьма независимо.
Эверсу было поручено заняться Крайнгольцем.
Не без досады вспоминал потом Эверс встречи с ним - это было одно из
его немногих поражений. Да, Эверс должен был признать, что ничего не мог
поделать с радиофизиком.
Беседуя с ним, Эверс чувствовал, что тот действительно ведет весьма
важные изыскания, верил, что сделано большое открытие, но так и не сумел
выведать, в чем же состояла его суть.
- Речь идет, об открытии, - говорил Крайнгольц, - которое может
изменить очень многое в судьбах целых народов, мистер Эверс, и я считаю,
что не имею права что-либо сообщать о нем. Средства, которыми я
располагаю, приходят к концу. Меня тревожит мысль о том, что я не смогу
довести разработки до конца. Вот я и ищу людей, которые взялись бы помочь
мне завершить начатое. Но открытие должно стать достоянием государства.
Другого положения быть не может.
Крайнгольц не изменил своего решения, фирму, разумеется, не устраивало
такое "оригинальное" предложение. Крайнгольц больше не появлялся в
"Радиофизик корпорейшн", а Эверс вскоре уехал в Европу.
"Нет, нет, - продолжал свои размышления Эверс, - сомнений быть не может
- это тот самый Крайнгольц, который занимался в свое время работами по
секретному "плану ММ" в тайных немецких лабораториях".
Можно было считать, что деликатное поручение своих хозяев из "Полевого
агентства" он выполнил блестяще. Да, да, именно блестяще. Ведь даже то,
что он сумел сломить упрямство старого немца, еще не делало погоды. Как
удачно получилось, что в свое время он встречался с Крайнгольцем!
Крайнгольц... А что если его предложение фирме "Радиофизик корпорейшн"
было связано с разработками, проводившимися по "плану ММ"? Что, если он
продолжает работы и сейчас в Штатах? Ведь на таком открытии можно
подзаработать - и как!
Эверса охватило чувство острого волнения - он стоит у истоков великих
дел. Какое могущественное средство будет в руках тех, кому он передаст
сведения, которые ему удастся добыть... А он?.. Он близок к Доллару,
Неужели Доллар и на этот раз ускользнет? Жажда Эверса иметь доллары была
органической. Она была как бы частью его тела, ну, скажем, как рука или
нос. И всю свою жизнь Майкл изворачивался как пес, старающийся ухватить
зубами белый кончик своего черного хвоста. Доллар все время маячил на его
жизненном пути. Бывало, он подходил к Доллару совсем близко, уже
протягивал к нему свои руки, по цепкости не уступавшие рукам его
предков-переселенцев, оставалось только схватить Доллар, но он оказывался
уже где-то далеко, и снова надо изворачиваться...
И вот теперь... Неужели опять Доллар ускользнет? Ведь тот, кто овладеет
открытием, сможет сделать крупнейший бизнес. Ведь если изыскания окончатся
удачно, то какими смехотворными покажутся старые игрушки в виде танков и
самолетов, газов и бактерий, ракетных снарядов и атомных бомб!
Неужели Доллар исчезнет бесследно?..
А что если ему самому, на свой страх и риск, использовать все то, что
может принести это открытие?
"Может быть, это и есть то, что я ищу под обломками старой Европы? -
подумал Эверс. - Почему бы мне не овладеть открытием? Кто знает о нем? В
"Агентстве" знают о Кранге, но никто, кроме меня, не знает о Крайнгольце.
Великолепно! Запрятать Кранге и доложить хозяевам, что ничего сделать не
удалось - кстати, будет хороший предлог разделаться с "Полевым агентством
технической информации" - и немедленно в Штаты. Там разыскать Крайнгольца
и можно разворачивать работы. На первое время средств будет достаточно, а
потом заняться поисками подходящих финансистов".
В его разгоряченном мозгу начали возникать мысли, одна заманчивей
другой.
Наконец, неясно бродившие в голове соображения оформились в одну
определенную, совершенно четко выкристаллизовавшуюся идею, и он решил
начать действовать.
Вынув из чемодана новую записную книжку в обложке из мягкой серой кожи,
на первой странице он написал угловатым почерком:
"Операция Смерч".
На следующей странице, аккуратно проставив дату, начал деловые записи:
1. Поручить Джонсону ликвидировать акции "Стоун энд компани" и
арендовать контору на Брод-стрит.
2. Каблограмму Дефорестам: разыскать и следить за каждым шагом
Крайнгольца.
3. "Оформить", профессора Отто Кранге.
4. Встретиться во Франкфурте с Эрвином: он должен знать кое-кого из
"торгашей свободой".
5. Передать по цепочке указание Протасову: раздобыть рецептуру сплава
для индикатора.
Эверс долго вертел в руках паркеровскую авторучку. "Затея несомненно
хорошая. В Штатах все можно будет провернуть, но как там... Там Зорин. Это
ученый с мировым именем, и к его голосу будет прислушиваться весь мир...
Затея может быть сорвана... Если Зорин начнет разоблачать, выступать с
научными докладами и сообщениями, то... но посмотрим, поборемся..."
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг