Валерий Медведев.
Баранкин, будь человеком!
1963
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БАРАНКИН, К ДОСКЕ!
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
Две двойки!
Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить две двойки по геометрии в
самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и
фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали,
и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное,
фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина,
староста нашего класса, подошла к нам и сказала: "Ой, Баранкин и Малинин!
Ой, какой позор! На всю школу позор!" Потом она собрала вокруг себя
девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей
какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел
звонок к следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей
стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: "Двойка скачет!
Двойка мчится!", прилепил наши физиономии к газете, в разделе "Юмор и
сатира".
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас
уничтожающим взглядом и прошипела: "Эх, вы! Такую газету испортили!"
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела
действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на
самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг:
"Учиться только на "хорошо" и "отлично"!"
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно
как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и
послал Кузякиной записку следующего содержания:
"Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять
красивой!"
Слово "красивой" я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только
передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону...
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Не дают даже опомниться...
Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой
ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина
успела каким-то образом встать на моём пути.
- Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! - закричала она и
добавила ехидным тоном: - Посвящённое Баранкину и Малинину!
-- И никакое не собрание, - крикнула Зинка Фокина, - а разговор! Очень
серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать
нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей
вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно
сказать, получить двойки, и на тебе - сразу же общее собрание, ну, не
собрание, так "серьёзный разговор"... Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом
учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году
тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали,
конечно, но не так, не сразу... Давали, как говорится, опомниться... Пока
такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и
главный редактор стенгазеты Кузякина успели "подавить бунт" и заставили
всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе
наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то
есть "серьёзный разговор", посвящённый мне и моему лучшему другу Косте
Малинину.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей
Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на
это, я расскажу всё так, как было на самом деле, не искажая ни одного
слова и ничего не прибавляя от себя...
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Как в опере получается...
Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
- Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не
успел начаться, а Баран-кин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики,
конечно, можно было разобрать.
- В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это
сказала Эра Кузякина.)
- А ещё слово давали, что исправятся!' (Мишка Яковлев.)
- Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять всё сначала!
(Алик Новиков.)
- Вызвать родителей! (Нина Семёнова.)
- Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.)
- Решили все заниматься на "хорошо" и "отлично", и вот вам, пожалуйста!
(Элла Синицына.)
- Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.)
- Да выгнать их из нашей школы, и всё!!! (Эрка Кузякина.)
"Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу".
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей
уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из
отдельных слов можно было уловить, что мы с Ко-стей Малининым - оболтусы,
тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И
тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов.
Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки
успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я
не выдержал и тоже закричал.
- Рыжий, - закричал я на Веньку Смирнова, - а ты-то чего орёшь громче
всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу
схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
- Эх ты, Баранкин, - заорал на меня Венька Смирнов, - я же не против тебя,
я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после
каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя
после каникул...
- Смирнов! - крикнула на Веньку Зинка Фокина.
- И вообще, - продолжал кричать на весь класс Венька, - предлагаю, чтобы в
течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не
вызывали к доске!..
- Так ты эти слова ори отдельно, - крикнул я Веньке, - а не со всеми
вместе!..
Здесь опять все ребята закричали в один голос, и так громко, что уже
нельзя было разобрать ни одного слова.
- Ой, тише, ребята, - сказала Фокина, - замолчите! Пусть говорит Баранкин!
- А что говорить? - сказал я. - Мы с Костей не виноваты, что Михаил
Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала
кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с
пятёрки...
Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
- Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
- Подумаешь, пример-министр! - сказал я не очень громко, но так, чтобы все
слышали.
Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойка-ла, а Эрка покачала головой,
как большая, и сказала:
- Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Мали-ниным исправите свои двойки?
- Малинин! - сказал я Косте. - Разъясни...
- Чего вы орёте? - сказал Малинин. - Исправим мы двойки...
- Когда?
- Юра, когда мы исправим двойки? - спросил меня Костя Малинин.
- А ты, Малинин, своей головы на плечах не имеешь? - закричала Кузякина.
- В четверти исправим, - сказал я твёрдым голосом, чтобы внести
окончательную ясность в этот вопрос.
- Ребята! Это что же получается? Значит, -наш класс должен всю четверть
переживать эти несчастные двойки!
- Баранкин! - сказала Зинка Фокина. - Класс постановил, чтобы вы исправили
двойки завтра!
- Извините, пожалуйста! - возмутился я. - Завтра воскресенье!
- Ничего, позанимайтесь! (Миша Яковлев.)
- Так им и надо! (Алик Новиков.)
- Привязать их верёвками к партам! (Эрка Кузякина.)
- А если мы не понимаем с Костей решение задачи? (Это сказал уже я.)
- А я вам объясню! (Миша Яковлев.)
Мы с Костей переглянулись и ничего не сказали.
- Молчание - знак согласия! - сказала Зинка Фокина. - Значит, договорились
на воскресенье! Утром позанимаетесь с Яковлевым, а потом придёте в
школьный сад - будем сажать деревья!
- Что? - заорали мы с Костей в один голос. - Ещё и деревья сажать?.. Да мы
же... мы же устанем после занятий!
- Физический труд, - сказал главный редактор нашей стенгазеты, - лучший
отдых после умственной работы.
- Это что же получается, - сказал я, - значит, как в опере, получается...
"Ни сна, ни отдыха измученной душе!.."
- Алик! - сказала староста нашего класса. -Смотри, чтобы они не сбежали!..
- Не сбегут! - сказал Алик. - Сделайте весёлое лицо! У меня разговор
короткий! В случае чего... - Алик навёл фотоаппарат на нас с Костей. - И
подпись...
СОБЫТИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
(О ч е н ь в а ж н о е!)
А если я устал быть человеком?!
Ребята, переговариваясь, выходили из класса, а мы с Костей всё ещё
продолжали сидеть за партой и молчать. Признаться честно, мы оба с ним
были просто, как говорится, ошарашены. Я уже говорил, что раньше нам тоже
приходилось получать двойки, и не раз, но никогда ещё наши ребята не брали
нас с Костей в самом начале года в такой оборот, как в эту субботу.
Я думал, что мы с Костей остались в классе совсем одни, и хотел уже
поделиться с ним своими мрачными мыслями, но в это время сбоку ко мне
подошла вдруг Зинка Фокина.
- Юра! - сказала Зинка Фокина. (Вот странно! Раньше она всегда называла
меня только по фамилии.) - Юра... Будь человеком!.. Исправь завтра двойку!
Исправишь?
Она говорила со мной так, словно мы были в классе совсем одни. Словно
рядом со мной не сидел мой лучший друг Костя Малинин.
- Исправишь? - тихо повторила она свой вопрос.
- Фокина! - сказал я официальным голосом. - Если бы я был некультурный, я
бы тебе сказал: "Не при-ста-вай!.."
Фокина (возмущённо). С тобой совершенно невозможно разговаривать
по-человечески!
Я (хладнокровно). Ну и не разговаривай!
Фокина (ещё возмущённей). И не буду!
Я (ещё хладнокровней). А сама разговариваешь!..
Фокина (возмущённей в тысячу раз). Потому что я хочу, чтобы ты стал
че-ло-ве-ком!
- А если я устал быть человеком, тогда что?.. - возмущённо закричал я на
Фокину.
- Ну, Баранкин! Знаешь, Баранкин!.. Всё, Ба-ранкин!.. - сказала Фокина и
вышла из класса.
А я снова остался сидеть за партой, молча сидеть и думать о том, как
действительно я устал быть человеком.." Уже устал... А впереди ещё целая
человеческая жизнь и такой тяжёлый учебный год... А завтра ещё такое
тяжёлое воскресенье!...
СОБЫТИЕ ПЯТОЕ
Лопаты всё-таки вручают... И Мишка вот-вот появится
И вот это воскресенье наступило! На папином календаре число и буквы
раскрашены весёлой розовой краской. У всех ребят из нашего дома праздник.
Идут кто в кино, кто на футбол, кто по своим личным делам, а мы с Костей
сидим во дворе на лавочке и ждём Мишку Яковлева, чтобы начать с ним
заниматься.
В будние дни учиться тоже небольшое удовольствие, но заниматься в выходной
день, когда все отдыхают, - просто одно мучение. На дворе, как назло,
стоит замечательная погода. На небе ни облачка, а солнце греет совсем
по-летнему.
С утра, когда я проснулся и выглянул на улицу, всё небо было в тучах. За
окном свистел ветер и срывал с деревьев жёлтые листья.
Я обрадовался. Думал, пойдёт град с голубиное яйцо, Мишка побоится выйти
на улицу, и наши занятия не состоятся. Если не град, то, может быть, ветер
надует снег или дождь. Мишка с его характером, конечно, и в снег и в дождь
притащится, зато в слякоть будет не так обидно сидеть дома и корпеть над
учебниками. Пока я составлял в голове разные планы, всё получилось
наоборот. Тучи сначала превратились в облака, а потом совсем исчезли. А к
приходу Кости Малинина погода вообще разгулялась, и теперь на дворе солнце
и небо чистое-чистое. И воздух не шевелится. Тихо. Так тихо, что с берёзы,
под которой мы сидим с Костей, даже перестали падать жёлтые листья.
- Эй вы, подберёзовики! - раздался из окна нашей квартиры мамин голос. -
Вы пойдёте в конце концов заниматься или нет?
Этот вопрос она задавала нам пятый или шестой раз.
- Мы ждём Яковлева!
- А разве без Яковлева начать нельзя?
- Нельзя! - сказали мы с Костей в один голос и отвернулись от окошка и
стали смотреть сквозь кусты акаций на калитку, из которой должен был
появиться Мишка.
Но Мишки всё не было. Вместо него за калиткой маячил, то и дело
высовываясь из-за дерева, Алик Новиков. Он был, как всегда, весь увешан
фотоаппаратами и всякими фотопринадлежностями. Я, конечно, не мог смотреть
спокойно на этого лазутчика и поэтому отвёл взгляд в сторону.
- Воскресенье называется! - сказал я, стиснув зубы.
В это время к Алику подошла Зинка Фокина; на плече она несла четыре
лопаты, под мышкой у неё была зажата какая-то картонная коробка, а в левой
руке сачок для ловли бабочек.
Алик сфотографировал Зинку с лопатами на плече, и они вместе направились к
нам. Я думал, что Алик взвалит теперь лопаты на свои плечи, но этого
почему-то не случилось. Все четыре лопаты продолжала тащить Зинка Фокина,
а Алик продолжал держаться обеими руками за фотоаппарат, который висел у
него на шее.
- Эй вы, фото-граф, - сказал я Алику, когда они вместе с Зинкой
приблизились к скамейке. - Кажется, эти лопаты Вам не по плечу, Ваше
Прояви-тельство!
- Зато они будут по плечу вам с Костей, - сказал, ничуть не смутившись,
Алик Новиков, наводя аппарат на нас с Костей. - И подпись: староста класса
3. Фокина торжественно вручает хозинвен-тарь своим соотечественникам...
Зинка Фокина прислонила лопаты к сиденью скамейки, а Алик Новиков щёлкнул
фотоаппаратом.
- Да, - сказал я, внимательно разглядывая лопаты. - Как в журнале "Костёр"
получается...
- Что это ещё получается? - спросила меня Фокина.
- Загадочная картинка, - пояснил я.
- Понимаю, - сказал Алик, - где у этой лопаты ручка?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг