я должен умирать от голода?
Хар-Руд был восхищен.
- Однако,- заметил он.- Здесь, в Великондаре, за воровство отрубают
руку, Ты знал?
- Нет. Но, если бы и знал, все равно взял бы еду! Только не стал бы
дожидаться, пока меня схватят!
Он поднял кувшин, потряс его: вина осталось немного.
- Человек, тот, что раздавал еду, подошел ко мне. Но я не стал с ним
разговаривать! Потом пришел воин. Воин достал меч и сказал, что убьет
меня. Хотя он мог видеть, что я еще не ношу меча!
- Здесь большинство не носит меча! - сказал Хар-Руд.
- Да, теперь я знаю. У нас без оружия ходят только женщины и пленники. И
те, кто еще не обучен мастерству. Тот воин видел: у меня нет меча и все
равно заявил, что убьет меня. Я же сказал ему: я - сын вождя клана! А он
оскорбил моего отца!
Кэр покачал головой.
- Разве такое достойно воина?
- Зато вполне достойно стражника! - усмехнулся Хар-Руд.- Что ты сделал
потом?
- О! Он размахивал мечом прямо перед моим носом! Я отнял меч и воткнул
ему в живот!
Кэр расхохотался.
- Знаешь, это было легче, чем заколоть свинью!
И, схватив чашу, поднес ко рту.
Хар-Руд слышал, как громко булькает вино у него в горле.
"Насыщенный денек у парнишки! - подумал он.- Сначала он стал мужчиной,
потом - убийцей. И едва не стал трупом. Вдобавок, смотрел в глаза царя
Карнагрии, а чуть позже заимел рабское клеймо на плечо!"
- Сколько тебе лет, Кэр? - спросил помощник Управителя.
- Говорят, мне было два, когда меня принесли в дом моего отца! - язык
юноши заметно отяжелел.- И в этом году я встретил двенадцатую весну в его
доме!
"Четырнадцать!" - довершил несложную операцию Хар-Руд.
То, что паренек оказался в доме отца только в два года, его не удивило. У
дикарей, варваров, да и в самих Четырех Империях тысячи обычаев!
- Ты так и не сказал, как называют твою страну? - произнес Хар-Руд.
- Самери! - юноша выплеснул последние капли из кувшина и отправил себе в
рот.- Какое хорошее у тебя вино, Хар-Руд! Дома я пил только пиво! Ох,
устал! Ты не против, если я немного посплю?
И, не дожидаясь ответа, уронил голову на стол.
- Ты напился, малыш! - пробормотал помощник Управителя.- Жаль! Но иначе
ты не выложил бы и десятой доли того, что наболтал! И сожри меня оборотень
Аша, если ты, малыш, похож на самерийца!
С этими словами он перенес уснувшего Кэра в спальню, на собственную
кровать.
-Надеюсь, ты не сочтешь мою постель слишком жесткой, сын вождя? - сказал
он.
Задернув балдахин, помощник Управителя вернулся обратно и, попивая вино,
размышлял о превратностях судьбы.
Глава пятая
Прихрамывая, Фаргал, Император Карнагрии, пересек Зал Приемов и, через
услужливо распахнутую дверь, прошел в следующую комнату и опустился в
красное, обитое бархатом кресло.
Один из придворных немедленно бросился снимать с царя сандалии, а второй
поспешил за теплой водой.
Люг, который вошел следом, остановился рядом с царем. Ему немедленно
пододвинули кресло.
- Одиннадцатый день нет дождя! - проворчал Фаргал, поворачиваясь к
Люгу.- А этот старый попугай молит Ашшура о ясной погоде!
- Ты же знаешь, о царь - так положено! - отозвался вождь соктов.- Да и
какая разница? Последний раз Верховный бог проявил себя восемьсот лет
назад!
- Засуха подорвет нашу торговлю! - сказал царь.
Придворный опустил разутые ноги Фаргала в ароматную воду и вертикальная
морщина на лбу царя разгладилась.
- Ты всегда можешь поправить дела, взяв в руки меч! - пошутил сокт.
- Как бы не так! - покачал головой Фаргал, но глаза его блеснули. Война
была неутоленной страстью Императора Карнагрии. Но слово "Справедливость",
которое царь начертал на собственном гербе, помогало ему бороться с
искушением прогуляться по землям соседей.
Царь задумчиво играл алмазным кулоном, оправой которого служила золотая
вязь букв императорского титула.
- Никак не выходит из головы тот... преступник,- проговорил он.-
Которого должны были повесить!
- Я помню о нем, мой царь! - кивнул Люг.
- Он,- продолжал царь,- показался мне... знакомым.
- Мне - тоже, мой царь! - отозвался сокт.- Эй, ты! Подай-ка зеркало!
- Взгляни! - он протянул царю полированный серебряный диск.
Фаргал увидел в нем собственное лицо, жесткое лицо правителя-воина, над
которым немало потрудились гримеры.
- Это - ответ! - сказал вождь соктов.- На то, почему лицо
мальчишки-висельника показалось тебе знакомым!
- Великий Ашшур! - пробормотал Фаргал.- А ты прав!
Люг усмехнулся:
- Нет ли у тебя сына, мой царь? Верней, не было ли у тебя сына?
Лица придворных окаменели. Вопрос был вольным даже для лучшего друга Царя
царей. Ведь у Фаргала до сих пор не было наследника!
Но им, придворным царя Карнагрии, положено быть глухими и слепыми. Чтоб не
лишиться глаз и ушей.
- Так что же, мой царь?
Губы Фаргала сжались в бесцветную нить. Но...
Кулак царя врезался в плечо сокта с силой, достаточной, чтобы сбить с ног
менее крепкого мужчину.
- Ты прав, старина! - воскликнул Император и рассмеялся.- Будь у меня
сын, он не был бы городским воришкой, убившим нерадивого стражника. Будь у
меня сын...
- ...он грабил бы целые государства! - подхватил Люг.- А уж убивал не
сотнями, а тысячами, мой царь! Как ты!
- Точно! - Фаргал хлопнул себя по колену больной ноги и поморщился:
- Тысяча демонов! Где этот бездельник лекарь?
- Здесь, мой государь.
Царский врач, ожидавший, когда его призовут, поспешно опустился на колени
у ног царя, откинул край одеяния Фаргала и принялся разматывать бинты.
- Я не жалею о том, что преступник повешен! - заявил Фаргал.-
Справедливость превыше всего!
И погрузился в молчание.
Лекарь копался в ране, что-то негромко бормоча.
Люг внимательно посмотрел на царя. И нарушил его раздумье.
- Знаешь,- проговорил он,- я тоже не могу забыть того мальчишку! Может,
тебе поговорить с твоими магами? Или - с астрологом?
- Если тебя беспокоит, не мой ли это сын, то - нет! - отрезал Фаргал.-
Мои маги единодушно утверждают, что детей у меня нет!
- Маги? - пробормотал Люг скептически.- Нам ли не знать, как они иногда
ошибаются?
- Есть более надежное свидетельство! - сказал царь.
- Чье же?
- Мое!
- А, все-таки с мальчишкой не так просто! - сказал сокт.- Клянусь
Ашшуром, здесь замешана Судьба!
- С каких пор ты стал верить в Судьбу, Люг-Смертный Бой? - бровь царя
поползла вверх.
Сокт не ответил.
Император Карнагрии поднялся. Лекарь, еще не закончивший перевязку,
попытался протестовать, но Фаргал не обратил на него внимания. Он шагнул к
сидящему сокту, возвышаясь над ним, широкий, могучий, как крепостная
башня. Ласково потрепал по плечу:
- Пока я - Владыка Карнагрии,- произнес он с нежностью.- Я - твоя
Судьба, Люг-Смертный Бой!
- Да, мой царь,- проговорил сокт, не поднимая головы. Лицо Люга
оставалось нахмуренным.
Когда процессия возвращалась из храма во дворец, две из пяти виселиц
Судной площади были в деле. Но среди повешенных (у Люга было превосходное
зрение) не было парнишки, о котором шла речь.
Фаргал, прихрамывая, вернулся на свое место и позволил лекарю закончить
дело. А потом еще с четверть часа просидел молча, погруженный в
собственные мысли.
Царю недавно исполнилось сорок восемь лет, но выглядел он
тридцатилетним. И был так же силен, как в день, когда впервые сел на
Кедровый Трон. Вот уже три года ни внешние, ни внутренние враги не
осмеливались тревожить Фаргала. Воины его были лучшими в Империях, флот не
уступал флоту соктов, а дружба последних делала Императора Карнагрии еще
сильнее. Прислужники Змеебога, едва не погубившие Фаргала в первый год
царствования, и не раз угрожавшие его жизни в последующие десять лет,
более не объявлялись в пределах Империи. Не было и серьезных мятежей. И
это - в империи, где бунт - фамильная черта почти всех благородных
Владык. Время шло, и даже тысячелетний свод законов и традиций Карнагрии
обрел, наконец, некое равновесие с деятельной натурой Фаргала. Царь больше
не сокрушал устои, а народ, в свою очередь, прощал царю некоторые
отступления от Древности.
Видимый порядок воцарился в империи и беззаконию приходилось ютиться в
грязи и тьме, не смея выйти не только на улицы Верхнего города, но и на
площади Нижнего. Фаргал любил свою страну и обращался с ней, как сильный
мужчина обращается со своенравной женой.
Рана, полученная несколько дней назад на охоте, была его единственной
раной за последние четыре года. И тревожно было царю, не доверявшему
тишине. Грохот битвы устраивал Фаргала куда больше.
Два десятка слуг и придворных сдерживали дыхание, чтобы не потревожить
высоких мыслей Императора. Только Люг, знаком подозвав к себе
церемониймейстера, шепнул тому на ухо:
- Вели подавать обед в Большом Посольском Зале. И оповести приглашенных,
чтоб были через час.
- Старший Советник Саконнин..... уже распорядился! - так же тихо ответил
церемониймейстер.
- А-а...
И вождь соктов, поглаживая священный браслет с символом летящего сокола,
украшавший его правую руку, принялся терпеливо ждать, пока Фаргал очнется
от царственных дум.
Глава шестая
Кэр, проснувшись, не сразу понял, где находится.
Над собой он увидел цветную ткань полога, под головой обнаружил подушку,
набитую пухом. Сын вождя клана Мечей спит на подушке!
Кэр повернулся и боль обожгла руку. На правом плече воспаленным узором
отпечатался Коронованный Лев Карнагрии
Сон окончательно ушел, и в памяти Кэра возник вчерашний день. В мельчайших
подробностях.
Юноша подавил волнение, успокоил сердце и, как его учили, шаг за шагом
пересек прошлое. Он вел себя, как подобает. Если не считать последнего
часа.
- Я вижу, ты проснулся! - раздался знакомый бас.
Юноша открыл глаза и холодно посмотрел на гладко выбритое лицо с синими
глазами, расплющенным носом и широким выступом подбородка.
Хар-Руд! Хозяин!
Усилием воли Кэр удержался от презрительной улыбки.
Хозяин!
Что может сделать свободного - рабом? Пусть Смерти всегда открыт. Но
нет, Кэр не будет торопить Освободительницу!
Хар-Руд отодвинулся, и юноша спрыгнул на пол. Паркет под босыми ногами был
неожиданно теплым.
Хозяин смотрел на него взглядом, каким сам юноша, дома, смотрел на
любимого пса.
- Нужду справишь во дворе. И умоешься. Увидишь - где! - сказал помощник
Управителя.- Да поторопись: нам есть, чем заняться.
Кэр ничего не сказал. Он вышел наружу и огляделся.
Мощеный двор, окруженный с трех сторон дворцовыми постройками. С
четвертой - каменная стена в два человеческих роста высотой. В стене -
ворота, через которые Кэра вчера ввели на Гладиаторский двор. За ними -
город.
Три здания смыкались углами, два - прорезаны арками. Но маловероятно, что
это был путь к свободе.
Во дворе Кэр увидел около десятка мужчин. Воины, судя по внешности. У
каждого на руке - царское клеймо, а кожа буквально испещрена шрамами.
Нужник представлял собой широкую доску с дырками, переброшенную через
канаву с бегущей водой. Десятью шагами выше канал расширялся, образуя
что-то вроде маленького бассейна. Кэр помочился, сошел с доски и, подойдя
к расширению, зачерпнул ладонью воду. Понюхал. Потом, скинув одежду,
прыгнул в канаву. Было мелко, по пояс. А вода жгла холодом, словно в
горном ручье. Кэр с наслаждением окунулся с головой.
- Эй, парень! Здесь не купальня для поросят! - раздалось сверху.
Кэр, не спеша, окунулся еще пару раз и выбрался на берег. Поднял хитон.
- Ты слышал, что я сказал, сопляк?
Мужчина ростом чуть повыше Кэра, коротконогий и короткорукий, смуглый, в
упор глядел на юношу. Глаза у коротышки были - густой синевы.
Кэр равнодушно посмотрел на мужчину и принялся растираться хитоном.
- Глухой, да? - короткие волосатые пальцы схватили его за плечо. Там,
где багровело клеймо.
Кэр резким ударом сбросил руку...
И оказался на камнях. Голова его шла кругом, подбородок онемел.
Коротышка стоял над ним, наклонясь, расставив мускулистые ноги.
- Будь вежливым, щенок! - проговорил он.- Будь вежливым - и тебе сразу
станет легче!
Голова Кэра перестала кружиться, и юноша приподнялся на локте.
Коротконогий глядел на него сверху немигающими глазами. Как сова.
Кэр оперся на руку и пнул коротышку в пах.
Тот хекнул и согнулся пополам. Кэр вскочил на ноги.
Но, пока он размышлял, стоит ли ударить еще раз, синеглазый разогнулся...
и юноша снова оказался на камнях. Носок деревянной сандалии врезался ему в
ребро.
- Устул! - по-бычьи заревел Хар-Руд с противоположного конца двора.
Коротышка с наслаждением пнул еще раз и отступил назад.
Вокруг собрались обитатели Гладиаторского двора. Но никто не предложил
Кэру руку, чтобы помочь встать.
Сын вождя поднялся и с трудом распрямился.
Хар-Руд бесцеремонно растолкал всех и оказался рядом с Кэром. Даже среди
этих здоровенных парней помощник Управителя казался огромным.
- Этот парень - гордец! - прорычал он.- Но он прикончил стражника его
же мечом! И смотрел в глаза Фаргала так же спокойно, как на топор палача!
- Красиво сказано! - сказал кто-то насмешливо.
- Можно попроще! - заявил Хар-Руд.- Если кто тронет парня до тех пор,
пока я не скажу: можно! - пожалеет о том, что родился! Ясно, мясники? А
ты,- он повернулся к Кэру.- Имей в виду: среди Потерявших Жизнь, ты -
последний!
Кэр молчал.
- Я же сказал, гордец! - с удовольствием произнес Хар-Руд.
- Арена гордых не любит! - сказал кто-то.- А если какой-то вшивый...
- Так, Кушога! - холодно оборвал его помощник Управителя.- На Играх
будешь стоять против своего дружка Боса!
- Несправедливо! - проворчал высокий длиннорукий гладиатор.- Это
несправедливо, Хар-Руд!
- Ты, Бос, помалкивай! - отрезал помощник Управителя.
Но чувствовалось, что к высокому он относится не так, как к остальным.
- А ты, Кушога, за справедливостью можешь обращаться прямо к царю!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг