По опыту царь знал: сейчас это не так больно, как часом позже. Зажав рану
ладонью, царь проводил взглядом охотников. С визгом и криками, они
пронеслась мимо, плюща копытами лошадей нежные побеги ячменя. Азарт погони
и дух соперничества были для аристократов Карнагрии поважней, чем упавший
с лошади император.
И только один из всадников развернул коня к Фаргалу.
Подскакав к сидящему на земле царю, всадник ловко соскочил наземь. У него
было широкое смуглое, почти черное лицо с ярко-синими глазами: сочетание,
безошибочно указывающее на уроженца Священных островов Сок.
- Во имя Ашшура! - воскликнул синеглазый.- Только такая несгибаемая
шея, как у тебя, мой царь, способна выдержать подобный кувырок! Когда
кобыла споткнулась, я подумал: прийдется Карнагрии подыскивать нового
императора!
- И был недалек от истины, Люг! - пробормотал Фаргал.- Перевяжи-ка мне
ногу!
Две самые быстрые борзые настигли быка и одновременно попытались ухватить
его за ляжки. Бык прыгнул в сторону - и третья борзая повисла у него на
шее. Бык смахнул ее резким рывком головы и остановился, обратив к
преследователям длинные прямые рога. До реки оставалось не больше ста
шагов, но антилопе никогда уже не достичь спасительных вод.
Собаки окружили быка, лая, но не спеша нападать. Бык хрипя, вертелся на
месте. Время от времени он набрасывался на самую дерзкую, поэтому круг не
сужался. Борзые сделали свое дело - остановили. Пусть теперь другие
подставляют себя под удары острых рогов.
Сокт, опустившись на корточки рядом с царем, туго перевязал рану Фаргала,
поверх штанов, собственным шелковым поясом.
- Ну скажи мне, Люг, с какой стати эта тварь споткнулась на ровном месте?
- раздраженно произнес царь.
Сокт пожал плечами.
- Ты жив,- заметил он.- И кости твои - целы. По-моему, все обошлось и
не стоит зря ломать голову. Споткнулась и ладно! Тем более, что кобыла не
пострадала!
- Что ей сделается, айпегской бестии! - проворчал Фаргал успокаиваясь.
Тем временем охотники прикончили антилопу и вспомнили о своем императоре.
Подъехавшие первыми, спешившись, помогли усадить Фаргала на подведенного
егерем запасного коня.
Нестройной толпой всадники двинулись в сторону Великондара. Они весело
переговаривались. В конце концов, охота была удачной!
На берегу реки свора, рыча и огрызаясь, пожирала убитую антилопу. Для
изысканной карнагрийской знати жесткое мясо быка было ничуть не съедобней
дерева.
Примерно в миле от ячменного поля охотников ожидал отряд царской стражи.
Фаргала сняли с коня и уложили в крытые носилки. Спустя два часа
кавалькада выехала на прямую, как стрела Дорогу Шаркара, а еще через час
впереди показались желтые стены Великондара, тысячелетней столицы
Карнагрии. Выше стен поднимались причудливые крыши дворцов Верхнего города
и надо всем царил огромный многобашенный Императорский Дворец. Во всем
Великондаре один лишь узкий стреловидный шпиль храма Ашшура соперничал с
ним высотой.
Кавалькада въехала в город через восточные ворота.
Тем временем на краю ячменного поля царская свора покончила с убитым
быком и псари увели отяжелевших от мяса собак.
Трое поселян-арендаторов вышли из своего тростникового домика, чтобы
оплакать горькие плоды царской охоты. Но они тут же спрятались, потому что
едва поле опустело, из лесу выехал всадник. Хорошего роста и сложения,
полностью вооруженный, он восседал на жеребце редкой в Карнагрии
самерийской породы.
Звали всадника Карашшер.
Подъехав точно к тому месту, где с императором Карнагрии случилось
досадное происшествие, Карашшер свесился с седла и подхватил с земли
глиняную фигурку всадника. Кожаный ремешок оплетал ноги лошадки и
завершался петлей на шее человечка. Всадник положил фигурку в суму, и не в
седельную, а в ту, что была приторочена к его поясу из серебряных с
насечкой пластин. Из сумы же Карашшер достал ограненный прозрачный
кристалл размером с куриное яйцо. Держа кристалл на уровне глаз, всадник
уставился в сердцевину кристалла. Взгляд воина на некоторое время
обессмыслился. Потом губы Карашшера зашевелились, а через несколько
мгновений глаза воина обрели прежнюю остроту. Бережно упрятав кристалл,
Карашшер повернул коня и рысью въехал в лес.
Но только через некоторое время после того, как всадник покинул поле,
возделывавшие его рискнули выйти из хижины. Одинокий воин, а особенно, его
черный мохноногий жеребец, вконец запугали и без того перепуганных поселян.
Войдя в город через восточные ворота, чаще называвшиеся Рыбными, царская
кавалькада пересекла Нижний город кварталами кожевников и кузнецов. Вонь
дубилен предпочли многолюдию и жадному любопытству квартала торговцев.
Следовало сохранить втайне ранение царя. По крайней мере до тех пор, пока
он не поправится. К тому же путь через ремесленные кварталы был короче.
Ехали по-восьмеро в ряд, окружив царские носилки так плотно, что только с
плоских крыш можно было углядеть хоть что-то. Но в такую жару на крышах
никого не было.
Дома ремесленных кварталов, сложенные из коричневого обожженного кирпича,
окнами обращались к тенистым внутренним дворам. На улицу выходили лишенные
окон голые стены, лишь изредка украшенные рисунком или родовым именем
хозяина.
Почти все здания строились еще восемь веков назад, во времена
Шаркара-Победителя.
Младший принц соседнего государства, Эгерина, Шаркар, удачливый
завоеватель, воссел на престол Карнагрии обычным путем - силой.
Заручившись поддержкой карнитских родов и помощью магов-жрецов Аша, Шаркар
перешел реку Карн, естественную границу Карнагрии и Эгерина.
Поддержанный мятежными Владыками земель, принц почти беспрепятственно
достиг Великондара. Город встретил его запертыми воротами, изрядно
обветшавшими из-за нерадивости трех последних императоров.
Тараны Шаркара разбили ворота за два часа. Но треть войска принца полегла,
пробиваясь сквозь закоулки Нижнего города к кварталам аристократии. Взяв
Великондар, в отместку, завоеватель, снес Нижний город до основания. И,
спустя несколько лет, отстроил заново, разделив на ремесленные кварталы и
определив ширину улиц в восемь и в двенадцать шагов взрослого мужчины.
Верхний город Шаркар сохранил в целости. Но, чтобы пересчитать дворцы и
особняки, не сменившие владельцев, хватило бы пальцев одной руки. Что же
до храма Ашшура, то он избежал разграбления лишь благодаря чуду.
Пред храмом был установлен Божественный Жребий, огромное копье на шесте.
Говорят, копье принадлежало самому Верховному богу Ашшуру. Если так, то
ростом Верховный бог был отнюдь не под облака, а всего лишь в
сорок-пятьдесят локтей.
Тот, на кого поворачиваясь, указывало острие копья, подлежал немедленной
смерти.
Когда всадники Эгерина вместе с союзниками-карнитами вырвались на Судную
площадь перед храмом, копье, впервые после двухвековой неподвижности,
повернулось. И указало на принца Шаркара.
Завоеватель, не раз бывавший в Великондаре, знал, что велит жребий. И
знал, что, выступив против Ашшура, потеряет не только союзников, но и
голову. Но Шаркар был неглуп. Он оглянулся и увидел позади собственного
мага, жреца змеебога Аша.
Может жребий и впрямь указал на мага, поскольку тот, позабыв все свое
чародейское искусство, безропотно позволил наколоть себя на Божественное
копье и скончался, даже не произнеся прощального проклятия.
Копье же Шаркар приказал силой развернуть в сторону моря и закрепить.
Чтобы отвести беду от своей новой Империи.
А на вратах Царского дворца высечь:
"Вот этот город!
Я его открыл!
Я повернул кровоточащий жребий к востоку.
Бог спускается с горы
Не для того, чтоб проявить жестокость
Но - Власть!"
Правда ли сие, или легенда, но правил Шаркар двадцать девять лет и умер в
своей опочивальне, окруженный любящими детьми. Наследнику он оставил
крепкое государство и лучшую в Четырех Империях армию. Всадников же
эгерини , Шаркарову гвардию, чьими руками и было развернуто Копье,
именовали с тех пор - Алыми. И традиция эта сохранилась. Вот почему
доспехи воинов стражи, окружавшей носилки Фаргала алели, как свежепролитая
кровь.
Миновав ремесленные кварталы, кавалькада достигла Верхнего города.
Некогда он был огражден стеной. Но стену сокрушили войны и время и
фундамент ее превратился в подобие террасы высотой в два человеческих
роста. Прорезая руины стены, широкая дорога поднималась вверх, напрямик,
через площадь Согласия к Судной, от которой начинался Царский Дворец,
из-за размеров своих называемый Дивным Городом.
Западной стороной Дивный Город переходил прямо в городскую стену.
Настолько мощную и огромную, что ни одному из завоевателей не приходило в
голову подступиться к Великондару со стороны Заката. Впрочем, несмотря на
крепость стен, за последние сто лет Дивный Город завоевывался одиннадцать
раз. Но всегда - изнутри.
Без помех раненый царь был доставлен во Дворец, где лекарь немедленно
обработал его рану и напоил успокаивающим снадобьем. После этого император
уснул и спокойно проспал до утра следующего дня.
Глава третья
- Повесить!
Маленький алобородый законник"$Fзаконник - здесь, площадной судья."
икнул, нюхнул с запястья щепоть толченой коры дерева биб, зажмурился.
Два стражника, подхватив одетого в лохмотья мужчину со скрученными за
спиной руками, втащили его на один из помостов.
Раньше, чем законник открыл затуманенные глаза, ноги осужденного уже
сучили над выскобленными досками помоста.
- Следующего! - пробормотал законник.
Морщины на его лице разгладились.
Старшина ткнул пальцем и стражники выдернули из кучки ожидавших приговора
женщину. Средних лет, одетая по чину ремесленного сословия, держалась она
вызывающе.
Собравшаяся вокруг небольшая толпа оживилась.
Законник прищурился. Как всегда бывало сразу после приема коры биб, глаза
его застлала дымка.
- Говори! - велел он старшине.
- Избила соседку! - сообщил старшина.- Оскорбляла слух непотребными
возгласами. Оскорбляла стражу.
- Каков характер оскорблений? - привычно поинтересовался законник.-
Упоминались ли власти, боги - в недостойном или непристойном смысле?
- Нет, справедливый!
- Повреждены ли у пострадавшей, безвозвратно: рука, нога, ухо, глаз...
- Нет, справедливый! Только волосы и кожа!
- Сие не в счет...
Законник смолк, порылся в памяти, вмещавшей тысячелетний свод законов
Карнагрии, выискал соответствующий пункт. Приняв подобающий вид, изрек:
- Именем Императора Фаргала, справедливого, единственного, великолепного!
Объявляется:
Выдать преступнице шесть плетей! Наложить на нее штраф: в пользу государя
- шесть малых серебряных монет; в пользу суда - две малые...
- А не засунуть их тебе в...- завопила женщина.
Один из стражников с удовольствием треснул ее кулаком по спине и вопль
оборвался.
- ...серебряные монеты,- невозмутимо продолжал законник,- а также, в
пользу пострадавшей - одна малая серебряная монета!
Старшина! Следующего!
Зрение законника прояснилось и очередного преступника он разглядел хорошо.
Молодой, можно сказать - мальчишка. Лет шестнадцати, не больше, а то и
четырнадцати. Тощий,хотя широкий в кости. Из таких вырастают сильные мужи.
"Да только не будет мужа",- подумал законник, узнав - по жестокости, с
которой обращалась с преступником стража - пред ним - убийца.
У преступника было узкое, довольно красивое лицо с ястребиным носом и
серыми наглыми глазами.
Взгляд законника задержался на спутанных белокурых волосах преступного
юноши.
"Года три назад, на рынке, я дал бы за него хорошую цену,- подумал он.-
И кожа такая нежная!"
- В чем его вина?
- Воровство! - рявкнул старшина.- Убийство стражника!
Законник, уже без всякой симпатии, оглядел юношу:
- Убил стражника? Каким образом? У него было оружие? Он - высшего
сословия?
"Эти гиены могли вполне ободрать одежду, если парень был хорошо одет!"
- Нет,- неохотно проговорил старшина.- У него не было оружия, он отнял
меч у убитого!
Сбоку от законника кто-то одобрительно крякнул.
Тот недовольно повернул голову, но увидев на крякнувшем золотой браслет
Служителя Дворца счел за лучшее промолчать.
Недовольство свое законник излил на старшину:
- Твой стражник спал? - ехидно спросил он.- Негодяй напал на него сзади?
- Нет,- еще более неохотно признал старшина.- Стражник угрожал
преступнику мечом и... тот отнял меч и убил стражника. А стражник, верно,
подумал, что, раз парень безоружен...
- Хватит! - отрезал законник.- Меня не интересует, что подумал твой
дурак! Больше никто не пострадал?
- Нет. Преступника подбили сонной стрелой, сзади, пока он ел! - ответил
старшина.
- Где это произошло?
- Что? Где мы его взяли? В "Желтом поросенке"! Он обедал!
- Нет! Где произошло убийство?
- В "Желтом поросенке"! Он украл...
- Где?! Он убил стражника и продолжал есть?
- Точно так, справедливый! Убил и продолжал есть! Причем еду он украл!
- Странно,- пробормотал законник.- Он что, ненормальный?
- Не думаю, справедливый!
- Впрочем, это не важно, совершенно не важно!
Он помолчал, соображая...
- Именем Фаргала справедливого, единственного и великолепного!
Объявляется!
За воровство - отрубить преступнику кисть правой руки! За убийство
служителя закона - повесить!
Светловолосый юноша равнодушно глядел поверх головы судьи. Казалось, ему
совершенно безразлично, что с ним сейчас произойдет.
"Точно, безумец!" - решил законник.
- Эй, бездельники! - зарычал старшина не замешкавшихся стражников.
Те подхватили убийцу, втащили на помост. Один из них ножом перерезал
веревки. Трое других поволокли приговоренного к колоде.
Палач, приземистый широкоплечий, в длинной рубахе, поднял меч, покрутил
над головой, развлекая народ.
Тень, отбрасываемая на площадь громадой храма Ашшура, придвинулась к
самому помосту.
"Через часок придется перебраться поближе к воротам", - подумал законник.
С другой стороны площади раздался слитный цокот сотен лошадиных подков.
Головы зевак мгновенно повернулись на звук.
Палач положил меч на колоду и тоже уставился на дальний конец площади. Он
стоял на возвышении, а потому видел все куда лучше, чем столпившиеся у
помоста.
Царь!
- Царь! Царь Фаргал! - загудела толпа.
Вот зрелище получше, чем какое-то повешение!
Грохот подков нарастал.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг