Они оказались в нешироком коридоре. Кэр ощупал кладку: плиты подогнаны с
идеальной точностью. Пожелай он взобраться обратно в нишу - вряд ли
получилось бы.
Сын вождя повернул налево. Он всегда поворачивал налево, когда не знал,
куда идти. Правая рука ощупывала пространство впереди. Левая крепко
сжимала ладошку Ирдик. Коридор постепенно понижался. Воздух же был
холодным, свежим, без признаков затхлости. Это обнадеживало. Кэр ничего не
знал о сложных вентиляционных ходах, пронизывающих царский дворец.
Не прошли они и тысячи шагов, как впереди блеснул свет.
Остановившись, сын вождя привлек к себе девушку, поцеловал, шепнул в
маленькое ушко:
- Вот видишь! Все хорошо!
Ирдик, дрожа от холода, прижалась к его твердой груди.
Так они простояли несколько минут, потом сын вождя ласково отстранил от
себя карнагрийку:
- Пойдем!
До источника света оказалось куда ближе, чем полагал юноша. А сам свет был
не знаком выхода, а исходил от округлой массы, вещи или камня,
громоздившейся посреди коридора. Неприятный свет. Зеленый. Мертвенный.
Ирдик крепче вцепилась в руку Кэра.
Масса была неподвижна, но сын вождя чувствовал: это не просто светящийся
камень.
Всю поверхность предмета покрывали небольшие, аккуратно очерченные темным
шестиугольники.
Кэр не испытывал страха. Но из осторожности решил, что они обойдут
странное образование как можно ближе к стене.
Ирдик била дрожь.
Когда до светящейся массы осталось лишь несколько шагов, она зашевелилась.
Ирдик вскрикнула, дернулась назад. Кэр отступил. Не столько из
осторожности, сколько поддавшись желанию девушки.
Светящееся тело медленно разворачивалось.
Волосы на затылке юноши встали дыбом.
Зеленое тело выпрямилось. Фигура напоминала человеческую, с очень
короткими ногами и широкой сутулой спиной. Затылок существа, круглый и
гладкий, уходил в короткую шею.
Если бы в руках Кэра сейчас оказался меч, он, не медля, обрушил бы его на
эту уродливую голову.
Но у юноши не было меча. Не было вообще никакого оружия.
Существо повернулось.
Ирдик издала странный звук: тонкий, чуть слышный писк. Ногти ее впились в
ладонь...
Существо было ужасно!
Плоская удавья голова, широкая пасть с сотней острейших зубов, крохотные
дырочки ноздрей, черные пятна глаз там, где у человека виски...
Толстые верхние конечности - в полтора раза длинней рук Кэра
-заканчивались шестью изогнутыми когтями.
И все равно сын вождя не ощущал страха. Хотя умом понимал: справиться с
чудовищем ему не удастся.
Юноша вспомнил об Ирдик: и понял, что ему есть за что драться! Тварь
доберется до девушки не раньше, чем он будет мертв! А если Кэру, ценой
собственной жизни, удастся искалечить чудовище - не доберется никогда!
Мышцы Кэра напряглись, рот оскалился: сын клана Мечей - не добыча!
- Беги! - бросил он, не оборачиваясь и отпуская руку Ирдик.
Тварь раскрыла пасть.
Кэр ждал, когда раздастся стук сандалий убегающей девушки. Но не дождался.
Вместо этого сын вождя ощутил, как девушка вложила ему в руку что-то
твердое и гладкое. Кэр сжал пальцы: рукоять ножа!
Крохотный изогнутый кинжальчик с лезвием, не длиннее указательного пальца.
Короче когтей чудовища. Но все-таки оружие! У Кэра появилась надежда.
В этот миг отношение его к Ирдик переменилось: она перестала быть только
женщиной для любви, теперь она была - другом. Больше, чем другом. Сам Кэр
вряд ли способен был расстаться с единственным оружием перед лицом явной
опасности.
Выставив вперед руку с ножом, сын вождя выжидал.
Может, чудовище окажется неповоротливым? Или решит, что люди -
неподходящая добыча?
Тварь оказалась быстрой, как молния. Кэр взмахнул ножом - острое
изогнутое лезвие распороло светящуюся шкуру не глубже, чем на толщину
пальца. И когтистые лапы сомкнулись вокруг его шеи раньше, чем Кэр успел
отскочить...
Сын вождя остался жив. Искривленные когти едва укололи кожу на горле.
Чудовище издало странный звук и отскочило еще быстрей, чем набросилось.
Чудовищная пасть захлопнулась. Так ведет себя пес, ненароком зацепивший
скорпиона.
Кэр посмотрел на короткий темный след, оставленный ножом на боку чудища.
Невозможно, чтобы эта царапина могла остановить монстра!
Юноша не спускал глаз с твари. Он еще чувствовал кожей прикосновение
острых когтей. И зловонный запах из клыкастой пасти.
Кэр шагнул назад. Сердце его оглушительно стучало в груди. Пальцы,
сжимавшие рукоять ножа, побелели.
С чудовищем что-то происходило.
Кэр услышал странный треск-скрежет, будто десяток черепах сталкивался и
терся панцирями.
Чудовище изменялось.
Широкая выступающая вперед морда стягивалась, верхние конечности
сокращались, страшные когти исчезали в удлиняющихся пальцах.
Прошло не больше минуты, и перед ними, вместо ужасной твари стоял довольно
красивый мужчина с гладкой круглой головой. Но кожа на этой голове, равно
как и на всем теле была по-прежнему разделена на светящиеся
шестиугольники. А на правой стороне груди пульсировал светом символ
Змеебога.
У Кэра начисто пропало желание сопротивляться. Перед ним был слуга Мудрого
Аша. Юноша достаточно слышал о них, чтобы надеяться на успех. Его
крохотный нож - против перевоплощающегося колдуна?
Но Кэр лелеял надежду, что жрец-оборотень не тронет сына клана Мечей.
Старшие не раз поговаривали о том, что прежде, когда Змей был сильней, его
символ красовался на тотеме клана. Сейчас его больше не чеканили на мечах
воинов. Но горы Аша оставались горами Аша и старейшины рода не забывали
Мудрого. Не потому ли чудовищное существо пощадило Кэра?
Оборотень сделал короткий жест: следуйте за мной!
И двинулся вперед, не оглядываясь.
Ирдик уперлась: она не хотела идти!
- Он мог убить меня,- напомнил Кэр.- Но не убил!.- Не бойся!
Кэр ласково погладил девушку по щеке.
- Даже, если он ведет нас в свое логово, что мы можем сделать?
- Поклянись! - дрожащим голосом потребовала Ирдик.- Поклянись, что
убьешь меня собственной рукой! У тебя мой нож. Я не хочу умереть в лапах
подобной твари! Она пожрет мою душу!
- Я клянусь покровителями своей души! - произнес Кэр.- А теперь идем!
Светящаяся спина маячила уже в полусотне шагов. Пока они говорили, зеленое
пятно и вовсе скрылось за поворотом.
Им пришлось поспешить, чтобы не потерять оборотня в лабиринте.
Служитель Аша шел быстро, уверенно, без колебаний выбирал нужный ход, ни
на миг не останавливался на развилках. Теперь Кэр мог сполна оценить
сложную систему коридоров: здесь можно было блуждать неделю, месяц, но так
и не найти выхода.
Внезапно оборотень остановился.
Они находились в прямом отрезке коридора, без боковых ходов, без всяких
признаков, способных объяснить, почему слуга Змеебога выбрал это место.
Прямоугольный тоннель, освещенный зеленоватым светом, исходящим от кожи
оборотня, тонул во тьме двадцатью шагами впереди.
Оборотень коснулся рукой кладки.
Раздался скрип и часть стены сдвинулась, открыв проход чуть пошире, чем
плечи Кэра. Юноше показалось: оттуда брезжит слабый свет.
Оборотень указал рукой: тебе сюда!
Кэр насторожился. Конечно, ему не справиться с оборотнем, но он должен
выполнить клятву.
Юноша покачал головой.
Проход начал закрываться и оборотень снова тронул рукой тайный рычаг. А
затем отошел в сторону на несколько шагов.
Кэр заглянул в отверстие... и узнал коридор, по которому шли они с матерью
Ирдик. Самое начало его.
Сын вождя мигом вытолкнул девушку наружу, проскользнул сам... и плита
встала на место, едва не раздавив Кэра.
Оборотень остался с той стороны.
Молодые люди, не раздумывая, со всех ног бросились в сторону
пиршественного зала. Через минуту они выскочили из коридора и
остановились, переводя дух.
Зал Празднования опустел. Лишь несколько человек, слишком пьяных, чтобы
куда-то идти, остались за столами. Один поднял голову, тупо посмотрел на
парочку в разорванной одежде, в пыли, с ошалелыми глазами.
- Здоров! - пробормотал пьяный и уронил голову в винную лужу.
Ирдик уткнулась лицом в грудь Кэра и зарыдала.
Глава двадцатая
- Фейерверк - единственное на празднике Игр, что не вызывает у меня
отвращения!
Фаргал глядел на ночное небо, расцвеченное магическим пламенем.
Царь и его друг, посол Священных островов Кен-Гизар стояли на просторном
балконе, над которым загорались, смешивались и гасли фонтаны магических
огней. Отсветы их играли на лице Фаргала, на его обнаженной груди, которую
пересекала проложенная шелком перевязь меча. Макушка Кен-Гизара,
полагавшего себя высоким, едва достигала драгоценной заколки, скреплявшей
густые черные волосы царя пониже затылка. Фаргал смотрел на фейерверк, а
Кен-Гизар смотрел на Фаргала, в который раз восхищаясь его мощными,
перевитыми жилами мускулами и великолепным сложением, вызывавшем ощущение
не тяжкой силы, а, наоборот, непостижимой легкости. Казалось, из
широченных плеч царя-воина выметнутся крылья. И он, так похожий на
огромную хищную птицу, взмоет в черное небо и окунется в водопады
волшебного огня.
Фаргалу было без малого пятьдесят, но выглядел он не старше тридцати. И
вряд ли нашелся бы в Карнагрии боец, способный одолеть царя в поединке.
Даже сам Кен-Гизар, лет тридцать назад - непревзойденный фехтовальщик,
в свои лучшие годы не продержался бы против Фаргала и минуты. Теперь же,
когда послу Священных островов перевалило за шестьдесят, а его большое
грузное тело уставало даже от получаса обязательных утренних упражнений,
сокту оставалось только с легкой завистью любоваться повелителем
Карнагрии. Пусть и Кен-Гизар выглядел лет на двадцать моложе собственных
лет, пусть ум его был много искушенней, чем у царя, пусть даже сам Яго
отметил Кен-Гизара своим вниманием, но никогда уже сокт не ощутит упругой
молодой силы в мышцах и той особой легкости, когда по утрам избыток жизни
заставляет спрыгнуть с ложа навстречу новому дню. Разве что Яго пожелает
вновь даровать ему юность!
Мысль об этом утешила Кен-Гизара и он вспомнил о том, ради чего пришел к
царю. Но действовать следовало осторожно. Склонный к решительным действиям
император Карнагрии требовал особого подхода.
- У меня для тебя подарок, царь. Пойдем.
Они покинули балкон и вернулись в теплый свет Малого зала Развлечений.
Тихая струнная музыка, которую так любил Фаргал, наполняла пахнущий
цветами воздух. Музыка приходила издалека по хитроумным звуковым ходам,
придуманным искусниками прежних императоров. Изобретение, необычайно
приятное для нынешнего Владыки, не любившего, когда поблизости находится
много людей: будь то музыканты или же шестеро постельничих, по традиции
положенных императору Карнагрии.
Кен-Гизар развязал сумку и вынул из нее длинный сверток. Освободив
завернутый предмет от холста, он сам еще раз полюбовался тонкостью
старинной работы и только после этого, вернувшись на балкон, протянул
подарок царю.
Это был кинжал.
Фаргал принял оружие и поднес его поближе к горящему факелу. Отсветы огня
тускло блеснули на старой темной бронзе, покрывавшей ножны, и вспыхнули,
ожив, на самоцветах рукояти.
Царь медленно вытянул кинжал из ножен. Клинок был немного длиннее ладони,
с двойным изгибом волной и острым, загнутым вбок жалом. Царь коснулся
большим пальцем лезвия и оно легко разрезало кожу. Капелька крови окрасила
клинок, казавшийся розоватым в свете факела. Поверхность металла
напоминала покрытый лаком срез старого дерева. Приглядевшись, Фаргал
заметил на одной из сторон нанесенный легкими синими линиями рисунок:
изготовившийся к броску змей с широкой трехглазой головой. Клеймо Аша!
Хвост змея оплетал начало клинка, становясь выпуклым и образуя гарду.
Выпущенный раздвоенный язычок плясал на изогнутом острие.
Фаргал вопросительно взглянул на сокта.
- Из даров Самери,- пояснил посланник Священных островов.- Чары с него
сняты, но и без чар он хорош, не правда ли?
- Хорош,- согласился царь, убирая клинок в ножны, на которых тоже был
вычеканен знак Аша.
- Причудливы пути Судьбы! - задумчиво произнес Кен-Гизар.- Наш вечный
соперник приносит нам в дар самое себя! "Как дар врага, пропитан ядом
Жизни хлыст!" Так, кажется, у твоего Сурнаш-Гина?
Фаргал покачал головой:
- Как дар врага, отравлен Жизни Хлыст!
А смерти путь всегда прямей и уже,
Чем тропка бегства. Позже, обнаружив,
Что ты - всего лишь сбитый ветром лист,-
Перевернешься к собственной спине,
Чтоб посмотреть в затылочную ямку
Без зеркала...
- ...А путь у Смерти прям, как
Крюк молнии. Намек о том, что не
Счастливейшим - Ашшурова земля,
Там, за хребтом, а всадникам азартным,-
подхватил сокт.-
И только ощутив под сердцем жар, ты
Способен встать над ростром корабля
И в крохотную щелку кулака
Разглядывать летящую химеру
До той поры, покуда запах серы
Не отзовется пламенем в висках
И содроганьем собственной спины,
Проросшей серебристо-черным мехом.
И кажется ненужностью, помехой
Зов той, чей плач - не более, чем эхо.
И дым забвенья кажется родным...
- Но женщина с ребенком на руках,-
продолжил Фаргал,-
Легко ступая смуглыми ногами,
Идет через удушливое пламя
По зыбкой ряби красного песка
К изъеденной заклятьями стене,
Едва заметно шевелит губами -
И камень исчезает: перед ней
Распахнутый и освещенный вход.
Поторопись! Сейчас она войдет
И дверь закроется!...
Загнанная вглубь боль шевельнулась под сердцем Фаргала, но он привычным
усилием затворил врата памяти.
- Мне показалось, или ты и впрямь назвал Аша - врагом? - спросил царь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг