А потом припомнит.
- Хорош вам, - вмешалась Лариса. - Нравится она тебе, Жорик, да? Вижу,
нравится. Давай трахни ее. Хочешь ее трахнуть? Гляди сюда! - Она задрала
Наташину юбку.
Жорик промолчал. Но на Наташины ноги глянул с жадностью.
- Ты, кентяра, не врубаешься, - сказал Гвоздь, которого волновало
другое. - Она ж нас видела, всех троих. Живая останется, сразу заложит. А
так - все чисто.
И не мокруха, и как она, к примеру, тебя описать сможет, если только и
будет уметь, что глазками мигать? Ларка в масть пошла. Вставь ей пистон, а
я пока палку поищу!
Гвоздь хихикнул собственной шутке и вышел в коридор.
- Ну, Жорик? - с усмешкой спросила Лариса. - Сам справишься или за
коленки ее подержать?
Наташа инстинктивно сжала колени.
Ей хотелось кричать, но понимала, что бесполезно. Ей просто заткнут рот.
И невозможно было поверить, что ей вот так вот возьмут и сломают
позвоночник.
Лариса отпустила ее волосы, отошла к кровати. Жорик встал рядом с
Наташей.
Сглотнул слюну.
- Ты не бойся, - сказал он, расстегивая верхнюю пуговицу ее мокрой
блузки.
- Ты не бойся, я ласковый. Это ж ты в последний раз, это ж потом уже
никогда не сможешь, ну ты понимаешь...
Наташа отвернулась от него, посмотрела на стену, на портрет. Мужчина с
усиками продолжал ее раздевать. Прапрабабушка смотрела на нее с осуждением.
"Это мой дом! - подумала Наташа. - Как они смеют издеваться надо мной в
моем доме?"
Как будто это имело значение.
- Быстрей, - нетерпеливо потребовала Лариса. - До ночи копаться будешь?
"Я им не дамся! - Наташа вдруг обрела решимость. - Пусть лучше убьют!"
Жорик наклонился над девушкой. Он не смотрел на ее лицо и не заметил,
как оно изменилось. Но Лариса заметила.
- Эй! - крикнула она. -Стре...
- Что?
Жорик повернулся к Ларисе, и в этот момент Наташа изо всех сил ударила
его в пах.
Не будь она босиком, Жорик бы тут же отключился. Но и так вышло неслабо.
Наташа вскочила на ноги. Она ощутила то, что Андрей называл "заншин".
Прошла слабость. Даже боль прошла.
Жорик, второй раз получивший по яйцам, согнулся пополам, выпучил
глаза...
Наташа без всякой жалости ударила его коленом в лицо.
Лариса бросилась к ней с тем же ядовитым баллончиком, но Наташа вышибла
его боковым ударом ноги и тут же врезала ребром стопы ей в живот.
Лариса отлетела к тренажеру, ударилась спиной о рукоятку и повалилась
на ковер.
Наташа развернулась к двери. Вовремя. На шум уже явился третий. Гвоздь.
В руках он держал гимнастическую палку Наташи. И, не задумываясь,
швырнул ее в девушку.
Наташа еле увернулась. Не будь ее руки скручены над головой, эта палка
пригодилась бы. Но о руках можно было забыть. Хорошо, хоть у Наташи
разработанные суставы. Другая в таком положении могла бы только скулить от
боли.
Гвоздь мельком оглядел комнату и убедился, что остался в одиночестве.
Но это его не смутило; Схватив стул, он швырнул его в Наташу. Та
увернулась. Стул угодил в окно и, разбив стекло, застрял в решетке.
"Может быть, кто-то увидит? - мелькнула у Наташи мысль. - Может быть,
Андрей..."
Но у Ласковина была потрясающая особенность появляться на полчаса
позже, чем нужно.
"Ладно! - Наташа приняла стойку. - Двоих уже нет, а третьего..."
Гвоздь метнулся к кровати, сорвал с нее покрывало и, держа его на
вытянутых руках, бросился к Наташе.
Наташа встретила его прямым май-гери, но Гвоздь уже швырнул покрывало
ей на голову, и у Наташи не было свободных рук, чтобы отбить его. Ее нога
угодила бандиту в плечо, не причинив вреда, а сама она, пытаясь сбросить
покрывало, поскользнулась на мокром ковре и упала на спину.
Гвоздь тут же плюхнулся на нее и придавил к полу.
Спустя пять минут Наташины ноги были скручены ремнем, а сама она ничком
лежала на полу.
Гвоздь подсунул палку под подбородок девушке, поставил ботинок ей на
спину.
Лариса, высунув кончик языка, с жадностью наблюдала. Мрачный Жорик
сидел на стуле... Он ни на кого не смотрел.
- Батюшки мои, какой пейзаж! - сказал Смычок, оглядывая открывшуюся
картину.
Он остановился в дверях, потом посторонился, пропуская своего напарника.
Напарником был Колобок.
Гвоздь отпустил палку и повернулся к новым "гостям".
- Жорик, - мрачно сказал он. - Ты, мудак, дверь не закрыл?
- Я закрыл, - еще более мрачно буркнул Жорик.
- Чего надо, мужики? - с вызовом спросила Лариса.
- Въелбашить ей, что ли, за мужика? - с ленцой, поворачиваясь к
напарнику, спросил Смычок. - Или хрен с ней?
- Тебе батюшка сказал ясно: с прошлым покончено, - отозвался Колобок.
- Значит, простим, - кивнул Смычок. И Ларисе: - Прощаем тебя, бедная
женщина.
- Хули надо? - угрюмо спросил Гвоздь. Наташа попыталась перевернуться,
и он злобно толкнул ее ногой:
- Лежать, блядина!
- Грубые люди, - вздохнул Смычок. - Без-нрав-ствен-ные. И девушку
уестествляют противо-естес-твен-но. А девушку нам велено забрать.
- А отсосать не хочешь? - злобно прошипела Лариса. - Жорик!
На физиономии Жорика было большими буквами написано: "Пошли вы все на!"
Тем не менее он поднялся. Гвоздь тоже напружинился, но ногу с Наташиной
спины не снял.
- Ты как. Колобок? - спросил напарник.
- Ты свое сделал, - отозвался Колобок и повел широченными плечами.
- Въелдашь ему, Жорик! Что ты стоишь, говна кусок! - завопила Лариса.
И, подпрыгнув, тыцнула в Колобка газовым баллончиком.
Пшик... и ничего. Заряд кончился. Кулак Колобка поршнем выбросился
вправо, голова женщины дернулась, как у марионетки на тряпичной шее, а шея
хрустнула...
Жорик молча зверем бросился на Колобка. Рука лешиновского последователя
нырнула за пазуху, короткие стальные нунчаки свистнули в воздухе, и Жорик
рухнул с пробитым виском.
Это двойное молниеносное убийство перепугало Гвоздя. Ему уже было не до
Наташи. Размахивая перед собой палкой, он пронзительно завопил:
Не подходи, сука! Не подходи! Убью, сука! Убью!
Колобок выбросил руку с нунчаками, они обвились вокруг палки - поворот
кисти, и противник уже разоружен. Тычковое движение стальной палочки
толщиной чуть больше пальца - между бровей. И свет померк для Гвоздя.
Померк навсегда, потому что в этот миг нунчаки со свистом описали полудугу
и проломили ему темя.
- Хорошо, - похвалил Смычок.- Прин-ци-пи-аль-ный подход.
- Мертвые молчат! - поделился Колобок заимствованной шуткой.
- Забирай девчушку! - сказал Смычок.
- Развязать?
- Зачем?
Колобок наклонился и без заметных усилий вскинул Наташу на плечо. Тело
девушки обмякло. Бог милосерден: она потеряла сознание.
- Пошли, что ли?
- По... - Смычок вдруг прижал к губам палец.
Из коридора доносился негромкий жужжащий звук.
Колобок вопросительно посмотрел на напарника. Смычок показал: положи
девушку и приготовься. Смычку звук был знаком. Пила. Кто-то без всяких
церемоний вырезал замок.
Колобок опустил Наташу на кровать, достал нунчаку и встал наготове
сбоку от дверей. Смычок переместился к окну, на видное место.
Ждать им пришлось недолго. В коридоре затопали, и в комнату немедленно
сунулся детина в бронике с "узи" в правой руке.
- Лечь! Быстро! - рявкнул детина, наставив израильскую малютку на
Смычка.
Тот без лишних вопросов повалился на пол... Нунчаку с сухим треском
пробило височную кость.
Колобок наклонился, подхватывая "узи"...
- Пок!
Последователь отца Константина отлетел назад, отброшенный пулей,
выпущенной из бесшумного пистолета.
Но не упал, а вновь двинулся на врага.
Пистолет хлопнул трижды - каждый раз чуть громче предыдущего, и Колобок
раскинулся на полу.
Еще два хлопка. Лежащий на полу лицом вниз Смычок дернулся и обмяк.
Берестов, улыбаясь, как наевшийся сметаны кот, отвинтил глушитель,
положил его в карман, а пистолет спрятал в кобуру.
В комнату вошел еще один верзила в бронежилете. Почти точная копия
первого, который валялся на полу с пробитой башкой.
- Ни хера себе! - сказал он с удивлением. Наклонившись, он перевернул
своего "коллегу". Берестов подошел к Наташе, приподнял ее голову.
- Ни хера себе! - повторил парень в бронике, убедившись, что "коллега"
мертв.
- Время, - сказал Берестов. - Забирай девку и на выход.
- А прибраться?
- Позвонишь из машины, вызовешь команду. Живей!
Верзила вскинул Наташу на плечо, точь-в-точь как раньше - Колобок, и
вышел из комнаты.
Берестов подошел к окну, вынул застрявший в решетке стул.
Посмотрел на Смычка, ковер под которым уже набух от крови, улыбнулся,
достал пистолет, снова навинтил глушитель и выстрелил лежащему в затылок.
Глава семнадцатая
МОГУЧАЯ ПТИЦА зависла над лицом Ласковина. Огромная хищная птица.
Наверное, это Был орел. Машущие черные крылья обдавали Андрея тугими
струями воздуха. Орел издал пронзительный, режуший уши кpuк. "Вставай, -
требовал орел. - Вставай!"
Ласковин повернул голову и увидел поле, а вдали - Крохотного скачущего
всадника...
Ты ошибся, охотник! Но поздно. Уже не догнать! "Пусть чужие уходят"
Ныряет в ладонь рукоять,
И тропа исчезает.
Но влага туманит зрачок.
"Ты не знаешь, не знаешь!" -
Плывет за плечом шепоток.
Обернуться б... Но поздно!
Уж ветер шурует в золе.
Обгоревшие звезды - песком...
Орел пронзительно закричал и ударил Андрея клювом в висок. Боль пришла
- как очищение...
Ласковин открыл глаза и увидел в пяти шагах от себя Лешинова.
"Протоиерей" глядел на него задумчиво, с сожалением.
.Ласковин, совершенно без всяких мыслей, действуя как автомат, вытащил
из кармана куртки китайский пистолет Корвета и так же бездумно дважды, как
на тренировке, нажал на спуск.
Обе пули попали в цель. Глаза Константина Олеговича Лешинова,
"протоиерея"
и "святого отца", погасли.
"Совсем просто", - без всяких эмоций подумал Ласковин, поднимаясь с
пола.
Он тщательно обтер пистолет носовым платком, бросил отработавшее оружие
на пол, около трупа Лешинова.
Андрей услышал за спиной топот и быстро обернулся.
К нему бежал человек. Он был уже не больше чем в десяти шагах.
Ласковин не успел ничего предпринять.
Человек, черноволосый, смахивающий на итальянца мужчина, вскинул
оружие, держа его двумя руками, и выстрелил.
Он стрелял с каких-нибудь семи-восьми шагов. Практически в упор.
Ласковин не успел уклониться. Он успел только узнать само оружие.
Китайский пистолет Корвета.
Черноволосый дважды нажал на спуск. Промахнуться было невозможно.
Ласковин сжался, ожидая, как пули разорвут его плоть...
Но ничего не было.
Не веря, Андрей посмотрел на дымящийся ствол, потом на собственную
грудь...
Он был невредим. Невозможно!
Роберт тоже был ошарашен. Он не мог промазать. Он умел стрелять! Но
враг не получил и царапины. Обе пули прошли мимо и ударили в стену. Абсурд!
Роберт зарычал и бросился на врага, замахиваясь бесполезной железкой...
Когда черноволосый бросился на него, Ласковин наконец пришел в себя. И
встретил его точным мощным ударом в грудь.
Черноволосый, отброшенный назад, рухнул набок, Андрей шагнул вперед,
занося ногу для добивающего удара...
Роберт нажал на спуск рефлекторно. Он почти ничего не видел и почти
ничего не соображал. После сокрушительного удара Ласковина он был почти в
нокауте.
Роберт выстрелил, не целясь, в белый свет... И не промахнулся.
Пуля попала Ласковину в живот, пробила брюшную стенку, печень,
диафрагму, легкое и, раздробив ключицу, вышла около шеи.
Глава восемнадцатая
СРАЗУ ПОСЛЕ ОБЕДА Зимородинский отвез жену с ребятишками к теще. Он
всегда так поступал, когда предстояла работа. Работа воина.
Сегодня Вячеслав Михайлович не знал, что его ожидает. Но такое
случалось уже не раз. Кому-то из тех, кто ему дорог, угрожает опасность.
Пока он не знал кому, но мог догадаться.
Когда Вячеслав Михайлович отказался помочь Ласке, он знал, что
смертельно обидит ученика. Но обиды не имели значения. Для Зимородинского.
Он не ценил эмоций. Они искажали чувства. Они не были настоящими и
менялись, как рисунок бликов на морской воде. И выдавали воина так же, как
зверя выдает запах. Поэтому Вячеслав Михайлович старался зайти с
подветренной стороны. Предпочитал даже не знать, по ком звенит
колокольчик. Зато совершенно доверялся чувству направления действия.
Чувству, на которое в минуту опасности следует полагаться больше, чем на
зрение и слух.
Девять, нет, уже десять лет назад Вячеслав Михайлович поделился этим
знанием с единственным человеком, которому доверял. И человек этот
немедленно оставил боевое искусство, хотя последние три года считался
одним из сильнейших.
А они всего лишь поговорили.
Для Зимородинского это тоже был урок. Знание может работать само по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг