- Говорил я тебе!
- Поздно пить боржом, - сказал Ласковин. - За десять тысяч я могу и в
бане помыться.
Зимородинский подошел к окну, поглядел. Что он мог Увидеть в полной
темноте снаружи, оставалось загадкой.
В раздевалку заглянул парень в униформе, бросил на стол полотенце и
упаковку жестянок с пепси-колой.
- Еще что нужно? Андрей покачал головой.
- Если что - я в конце по коридору, - сказал парень и вышел.
Ласковин изучил оба топчана, пытаясь выбрать тот, что почище. Трудная
задача!
Дверь снова открылась. На пороге стоял сутулый толстяк со скособоченным
носом и редкими волосами, густо присыпанными перхотью.
- Ты, что ли, драться будешь? - обратился он к Николаю.
- А поздороваться? - поинтересовался Митяй. Зимородинский отвернулся от
окна и оглядел гостя. Тот его не заинтересовал, и Вячеслав Михайлович
вернулся к созерцанию темноты снаружи. Гость дернул головой.
- Я - букмекер, - сообщил толстый, проигнорировав предложение
поздороваться. - Тема такая: ляжешь на первой минуте - получишь тонну!
- Тонну? - протянул Митяй, подмигнув Ласковину. - А две?
- Ты не мудак, нет? - толстый повертел головой. - Тебе - прямая выгода.
Хан тебя все равно умандошит. А если он разойдется - можешь заказывать
гроб, понял.
Сейчас на тебя один к трем ставят. И то потому, что кто-то крупно в
тебя вложился! - Толстый постучал себя по виску. - Хочешь, я твою тонну
против тебя зачту. Тогда еще триста огребешь. Ништяк! На первой минуте,
понял?
- Драться буду я, - сказал Ласковин.
- Ты? - щетинистая челюсть толстяка отвисла. - Киздишь?
- Митяй, - тихим голосом попросил Андрей. - Дай ему в рыло, пожалуйста.
Чмяк! Кулак размером с небольшую пивную кружку выпулил толстяка в
коридор.
- Сопливый... - пробормотал брезгливо Митяй, прикрыв дверь и вытирая
руку о штаны. - Букмекер херов!
Андрей начал переодеваться.
- Надо было тебе кроссовки надеть, - сказал Николай, - все-таки
пожестче, чем твои тапочки.
- Мне в этих удобнее, - ответил Ласковин. - Босиком еще удобнее, но...
- Он многозначительно посмотрел на загаженный пол.
Переодевшись, Андрей, скрестив ноги, уселся на топчан. Надо настроиться.
- Вещи придется в машину отнести, - озабоченно произнес Митяй, - Иначе
скиздят.
- Помолчи, - сказал Зимородинский. - Успеем.
Спустя четверть часа в раздевалку вошли двое мужчин.
-Нас Корвет прислал, - сообщил один из них, интересом разглядывая
Ласковина: тот сидел, поджав ноги, на топчане и напоминал спящего и очень
исхудавшего Будду.
- Пора, - сказал второй. - Я вас провожу, а Вася тут побудет. Он как,
готов? - кивок в сторону Ласковина.
- Готов, - открыв глаза, ответил Андрей.
- А я тебя помню. Спортсмен! - сказал первый. - Ты мне зуб выбил!
И ухмыльнулся, словно Андрей сделал ему подарок.
- Давай, Спортсмен, оторви ему яйца!
Зальчик оказался размером невелик и не так чтобы шикарно убран: рядов
десять кресел, несколько софитов, на заднем плане пара столов с
компьютерами.
Стены черные, обивка кресел - кроваво-красная. Да, не роскошен, но в
сравнении с раздевалкой - просто люкс.
Примерно четверть площади отделял сдвоенный, тоже красный, канат. За
канатом - невысокий подиум.
Арена.
"По крайней мере, места хватит", -подумал Ласковин.
Противник его, вероятно, огромен и тяжеловесен.
Значит, рассчитывать надо на скорость и маневр.
Сопровождающий отвел Андрея с друзьями к стулу у правого угла подиума,
- Вы - здесь. Андрей оглядел зал. Половина кресел пустовала.
Всего же - человек тридцать-сорок. В основном - респектабельные мужчины
средних лет. Новые русские. Не похоже, чтобы Андрей очень уж их
интересовал.
Две девчушки в серебряных трусиках, покачивая голыми грудями и бедрами,
разносили напитки.
Вдруг шум в зале усилился. Боковым зрением Ласковин поймал медленно
движущуюся по проходу фигуру. Хан.
Ласковин не оглянулся, продолжал разминаться.
Хан проследовал к своему месту. Теперь Андрей мог разглядеть его и не
вертя головой.
Хан Ласковина удивил. Андрей ожидал увидеть двухметрового атлета, но
противник оказался лишь на несколько сантиметров выше его. Меньше чем метр
восемьдесят. И походил скорее на любителя пива: обложенный жиром торс,
круглый живот. Но сила чувствовалась. Покатые плечи были раза в полтора
шире, чем у Андрея. Крупная голова сидела практически на плечах - даже и
намека на шею.
Расплющенные уши, бесформенный нос, широкое флегматичное лицо. Комель
срубленного дерева - более выразителен, чем эта ряха с маленькими
неподвижными глазками. Грудь, брюхо и жилистые ноги Хана густо заросли
черным волосом.
"Немолод, - подумал Андрей. - Вон какие залысины. Откуда только взялось
это чудище?"
Митяй за спиной скептически хмыкнул.
-Кусок колбасы, - обрадованно сказал он. - Ты сожрешь его. Ласка! На
раз сожрешь!
Андрей не спешил с выводами. Он изучал соперника. Как там у Сунь-Цзы,
которого сегодня процитировал Корвет (удивил его лидер "тобольцев", да,
удивил!):
"Непобедимость заключена в тебе самом, возможность победы заключена в
противнике".
Короткопалые широкие ладони, непропорционально короткие ноги, покатые
плечи. Боксер? Но почему тогда мозоли на костяшках пальцев? Удар держит,
это ясно. Впрочем, и Митяй говорил - деревянный. А вот насколько резок,
насколько подвижен? Что под этим жиром, не разберешь толком.
Андрей встретился взглядом с утонувшими в костях черепа глазками своего
противника... Взгляд у Хана был... ханский. Спокойно-высокомерный. Кошка
изучает мышку, попавшую в западню. Не кошка - старый, ленивый, потрепанный
жизнью кот.
- Перчатки, -сказал Зимородинский, и Андрей протянул руки.
Он предпочел бы обойтись без перчаток. И его противник, скорее всего, -
тоже. Поэтому, может быть, перчатки - плюс.
Один из ассистентов Хана, подойдя, тщательно обследовал перчатки и
бокс°рки Ласковина, даже резинку трусов - на предмет посторонних включений.
По знаку Зимородинского Николай проделал то ясе с Ханом. Тот отнесся к
осмотру равнодушно. Как буйвол - к птичке, выкусывающей у него из спины
паразитов.
-Чисто, - сообщил Митяй, возвратившись. Заиграла музыка. Публика слегка
оживилась. Андрей поднялся.
"Тысяча лет пройдет, - подумал он, - а люди останутся теми же. - Но,
поразмыслив, добавил: - Не все".
- А кто будет судить? - спросил Зимородинский.
- Никто, - хрипло, потому что вдруг пересохло во рту, ответил Ласковин.
- Нет судьи, потому что нет правил. Тот, кто не способен больше драться, -
проиграл. Я так понимаю.
- Очевидно, - согласился сэнсэй. - Будь внимателен, Андрей! Этот
толстяк хитрее, чем кажется.
Вперед выпорхнула девушка. Белокурые волосы, пунцовые губки, красные
сосочки под полупрозрачным лифчиком. Куколка. Блондиночка поманила руками
Ласковина и Хана. Противники, нырнув под канаты, взобрались на подиум.
- Уважаемые дамы и господа! - звонкий голос девушки легко перекрыл
жужжание голосов. - Поединок года! Хан!
Далее последовал комплект эпитетов, более подходящих бешеному медведю.
Хан прижмурился: ему понравилось. Публика вяло похлопала.
- Спортсмен! - провозгласила девушка. другой комплект эпитетов. Этакий
рыцарь без страха и упрека. Тот, кто срежиссировал представление, решил
взять на внешнем контрасте.
Ласковин покосился на своего противника. Хан пребывал в сонном
безразличии.
Внешне. На самом деле тоже присматривался. Ласковин вспомнил, как он
однажды стоял у клетки с кодьякским медведем. Стоял, смотрел и вдруг
обнаружил, что медведь тоже наблюдает за ним.
Девушка закончила речь. Андрей собрал свою долю аплодисментов, жидких,
как разливное пиво.
Девушка неожиданно чмокнула Ласковина в щеку ; - Замочи его, красавчик,
- шепнула она и спорхнула с помоста.
Соперники остались одни. Судьи не было. Некому было дать команду:
начинайте!
Глава семнадцатая
ХAH ГРОМОЗДИЛСЯ посреди отгороженного пространства, свесив мясистые
руки.
Воплощенное безразличие.
Андрей принял стойку. Противник - никаких эмоций. Он стоял боком к
Ласковину, наклонив голову" словно изучал шерсть у себя на брюхе.
- Эй, - негромко произнес Андрей. - Ты как, не уснул?
Хан и бровью не повел.
"Ладно, - с веселым азартом подумал Ласковин. - Попробуем тебя
расшевелить".
Разумней всего было бы влепить ногой помощнее по наиболее уязвимому
месту:
не вы°живайся! Но на тата-ми Ласковин был джентльменом. Поэтому он
сделал полуповорот и с подшага шлепнул Хана маваши по скошенному затылку.
Тумк!
Хан не дрогнул. По-прежнему стоял в позе задумавшегося питекантропа.
Ласковин выдал еще один маваши, посильнее.
Хан стоял.
В зале кто-то хихикнул.
Ладно, раз мы такие нечувствительные...
Третий маваши-гери Ласковин послал в лицо противнику, в полный контакт.
Андрей успел почувствовать подъемом ноги твердую кость и... обнаружил
себя стоящим на колене подле возвышавшегося над ним соперника. По
характерному онемению в нижней челюсти Ласковин сообразил, что, скорее
всего, схлопотал крюк в подбородок, который и отправил его в нокдаун:
грузный, неповоротливый с виду Хан оказался на удивление быстрым.
Все это, равно как и причину, по которой Хан не стал "закреплять"
успех, Ласковин проанализировал позже. В тот же момент, едва с глаз спала
мутная пена.
Уже с колена, пробил тат-цки в пах противника.
Промахнулся. Вернее, Хан сдвинулся ровно настолько, чтобы кулак
Ласковина угодил в толстую мускулистую ляжку.
Андрей (зрительная память его успела зафиксировать белый отпечаток на
ноге Хана - след тат-цки) тотчас упал направо, на локоть, избегая удара
сверху, упал, перекатился кувырком назад и встал на ноги.
Если Хан и мог достать его ногой во время ухода, то делать этого не
стал.
Соперник Андрея застыл в прежней позе: ноги - чуть шире плеч, руки
висят, на широком лице - полное равнодушие. Никаких изменений, разве что
на лбу зарозовел след от ласковинского маваши.
Андрей услышал возбужденные голоса зрителей и выбросил их из сознания.
Лишнее.
"Он хитрей, чем кажется", - вспомнились слова зимородинского.
Сэнсэй, как всегда, оказался прав.
Ласковин на всякий случай отступил назад и бросиД взгляд на своих
друзей.
Митяй выглядел озабоченным: здорово, наверное, испугался, когда Андрей
упал.
Зимородинский, поймав взгляд ученика, быстро разжал и сжал кулак.
Рекомендуемая техника: "ударил - отскочил". Ласковин ожидал еще, что
сэнсэй покажет "обход", или "челнок", или хотя бы - "уход с линии атаки",
но нет, не показал. Ласковин с сомнением поглядел на массивную тушу
соперника. Прямая атака? Хм похоже, Слава переоценивает его, Андрея.
Ласковин поступил по-своему, стал мягко, на приличной дистанции огибать
противника.
Хан стоял как столб. Не сдвинулся, даже когда Ласковин оказался у него
за спиной, даже головы не повернул.
Андрей мог лицезреть широкий плоский затылок, без всякого перехода
врастающий в бугры плечевых мышц, спину, поросшую кустиками жестких волос,
жировые складки на боках...
- То°!
Нога Ласковина выстрелила в затылок противника щелчковым йоко-гери...
Мимо!
- Хан наклонился вперед. Но второй удар, кулаком в область почек, -
прошел в полный контакт... И без всякого результата. Если не считать
сотрясения жирового слоя на туловище Хана.
Ласковин - он оказался уже вплотную к стоящему спиной противнику
(идеальная позиция) - ударил ногой сверху вниз фумикоми-гери - в
подколенную впадину...
Достал! Семипудовая туша пришла в движение, заваливаясь набок, Ласковин
изготовился - добить... и кулак Хана въехал ему в ухо, второй раз швырнув
на пол.
На этот раз Хан не стал медлить и попытался припечатать Андрея ногой.
Но - боксер есть боксер - не успел. Ласковин, голова которого гудела, как
набатный колокол, перекатился на четвереньки и встретил надвигающегося
соперника уширо-гери. Пятка Андрея врезалась в брюхо Хана, остановив
его... но не более.
Кувырок - и Ласковин снова на ногах.
Гул в голове стих, но ухо горело огнем. Итак, он нанес добрый десяток
ударов - с нулевым результатом. И пропустил два - оба раза оказавшись на
полу.
Его противник обладал чувствительностью мешка с песком и быстротой
отбойного молотка.
"Чертовы перчатки, - подумал Ласковин. - Невозможно работать руками!"
"Плохому танцору... тапочки жмут", - тут же пришла на память цитата из
Зимородинского. Прав оказался сэнсэй. Единственно верная тактика: ударил -
отскочил. Потому что тактика Хана - подманить противника как можно ближе -
и вставить в открытое место. Пусть Ласковин приплясывает вокруг, хитрит,
расходует силы...
Хан стоял в прежней позе. Сонный носорог.
Андрей начал сердиться. Он, мастер, черный пояс, не может свалить эту
кучу бекона!
Ласковин атаковал прямо. Нет смысла обманывать противника, если ему
плевать, что ты собираешься делать. Прямо: май-гери в пах - противник
отступил на полшага (яйца надо беречь!) - и рикен - в висок (достал!).
Ласковин нырнул под встречный хук и с поворота, ударил коленом в область
печени. Ударил - и отскочил. Вся связка - на полсекунды.
Носорог остался спокоен. Но - своеобразный успех. На этот раз Андрей не
побывал на полу.
- Наконец-то, - проворчал Зимородинский. - Хоть что-то.
- Он - деревянный! - В голосе Митяя слышалось беспокойство. - Такие удары
- а ему ни хрена! Непробиваемый. Мне так и сказали.
- Непробиваемых не бывает, - спокойно возразил Вячеслав Михайлович. - А
что Андрей падает - хорошо. Из мягких стоек падение гасит удар. Совсем
невредно, если противник вдвое тяжелее.
- Всосались наши денежки, - сказал Берестов своему протеже. - Слон и
моська.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг