не поверю.
На первом уроке - была как раз зоология - все шло отлично. Ботаничка
(теперь ее придется называть зоологичка) спрашивала, как ребята
знакомились летом с живой природой и что нового узнали.
И тут весь класс вдруг закричал: "Васька, Васька!" А ботаничка спросила:
"Это что еще за Васька? И почему Васька, а не Вася и как его фамилия?" И
все закричали: "У него нет фамилии, это еж, еж Вовикова!" Ботаничка
заткнула уши и сказала: "Кто-нибудь один. Ну-ка, Вовиков, объясни, какой
там еще Васька поймал ежа". И все опять закричали: "Да нет же, Васька и
есть еж!"
Но ботаничка снова заткнула уши и журналом показала в сторону Вовикова.
Гошка вытащил из парты Ваську, подошел к учительскому. столу и посадил
его. Васька продемонстрировал все свои фокусы. Ребята его угощали, и даже
ботаничка полезла в свой портфель и достала оттуда целлофановый мешочек с
завтраком и протянула Ваське яблоко. Васька недолго думая схватил его и
сел па задние лапки, а в передних держал яблоко и быстро его грыз. Урок
прошел чудесно. И всю перемену ребята угощали Ваську, каждый хотел, чтоб
Васька поел у него из рук. Но Васька уже не мог есть, он, кажется, начинал
злиться и топорщил свои иголки.
Когда начался следующий урок - немецкий - весь класс стоял вокруг Гошкиной
парты и не слышал, как вошла учительница, как она сказала один раз и
второй, чтоб все сели на свои места.
Алиса Ивановна хлопнула папкой об стол - получилось, как будто пушка
выстрелила, даже Васька испугался. И ребя-та наконец увидели, что
учительница давно стоит у стола и что она здорово разозлилась, даже вся
красная.
- Так-то, Вовиков, ты начинаешь шестой класс! - сказала Алиса Ивановна.-
Первого сентября ты срываешь мне урок. Я вижу, за лето ты нисколько не
исправился. Сейчас же пойди и выбрось своего ежа на улицу, тогда мы начнем
урок.
Алиса Ивановна села на стул и стала листать журнал, как будто спокойно, но
ребята видели, как она злится, и чувствовали, что сейчас разразится
скандал.
Вовиков стоял за своей партой, а Васька сидел на парте, ничего не
подозревая.
- Ну, Вовиков,-сказала Алиса Ивановна,-мы ждем, весь класс ждет тебя.
И тут Гошку прорвало;
- Весь класс ничего не ждет! Вы зря сваливаете на весь класс. Не могу я
его выбросить на улицу, это же МОЙ еж, понимаете, МОЙ! Вот если бы вас
выбросить на улицу!
- Что?! - Алиса Ивановна почти подпрыгнула на стуле.- Меня выбросить на
улицу! Ну-ка, Вовиков, убирайся вместе со своим ежом и учти: больше ты на
моих уроках не будешь, никогда, уходи в другую школу!
Весь класс онемел от ужаса. Все видели, что Алиса Ивановна говорит
всерьез, а не так, как бывает: попугают, а потом все забывается. И все
думали: что же теперь будет с Гошкой и с Васькой?
Гошка складывал в портфель свои вещи, потом также не спеша поставил
портфель на парту и поверх книжек расстелил тряпку, так что получилось
что-то вроде уютного гнездышка, бережно положил туда Ваську и закрыл
портфель. Все это Гошка делал тоже как будто спокойно, но ребята видели,
каково ему сейчас.
Гошка сказал "до свиданья" и ушел. В классе еще долго стояла тишина...
Пока что Гошке разрешили ходить в школу. Но все понимали, что это так
просто не кончится, что-то будет.
И тут случилось еще одно событие...
Все это произошло из-за научной фантастики. Дело в том, что Гошка Вовиков
очень любил научную фантастику, читал только научную фантастику,
просто-таки жить не мог без научной фантастики.
Давным-давно, еще в четвертом классе, Гошка твердо решил, что жизнь его
будет отдана космосу, а точнее, изучению самых дальних планет. Конечно же,
в этом нет сомнения: пока Гошка подрастет, до самых дальних планет
доберутся.
И после этого решения Гошка не только начал читать абсолютно всю научную
фантастику, но самое главное - готовить себя морально и физически к
условиям существования в космосе.
Он ставил на себе разные опыты, иногда совсем даже нелегкие. Так,
например, он целых два дня ел только хрустящие хлебцы, витамины в
таблетках и пил чистую воду - больше ничего, чтоб приучить себя к
космическому рациону.
Самое трудное в этом опыте была, конечно, мама. Ужасно тяжело иметь маму,
которая ну ничегошеньки не понимает в космических делах и к тому же просто
помешана на свежих витаминах и калориях. Но способность убеждения - это
тоже необходимое качество для космонавта: ведь придется же как-то
объясняться с жителями других планет! И Гошка убедил маму в необходимости
своего эксперимента.
Но это в прошлом. А сейчас он занимался вещами посерьезнее. Одна из самых
нужных вещей для космонавта - не растеряться в условиях невесомости, и
Гошка стал готовиться к этому. Однажды, когда он купался в речке
Серебрянке, он вдруг почувствовал, как легко в воде его тело. Он вдруг
сообразил, что это очень похоже на невесомость. От неожиданного открытия
Гошка чуть не задохнулся, наглотался воды и пошел ко дну, где глубина-то
всего лишь по пояс. Ребята здорово осмеяли его тогда, но Гошка даже не
удостоил их своей обидой: что они понимают в серьезности открытия!
С этого дня Гошка стал ежедневно тренироваться в речке. Кувыркался в воде,
и стоял столбиком, и лежал на воде, раскинув руки и ноги, и крутился
штопором. И как-то, когда папа пришел вечером домой и за ужином стал
рассказывать, какой он видел интересный документальный фильм про "Аполлон"
и как там космонавтов тренируют в воде па условия невесомости, Гошка даже
поперхнулся чаем, вскочил и закричал:
- А я сам, сам придумал это, папа, ты веришь, сам!
И папа поверил и оценил.
Гошка продолжал упорные тренировки в речке. А однажды, когда он смотрел по
телевизору цирк, то сделал еще одно потрясающее открытие: можно научиться
здорово управлять своим телом и подготовить себя к условиям невесомости и
в самом обычном воздухе. Стоит только взглянуть на клоунов, как они падают
плашмя прямо на пол. Попробуй-ка шмякнись так - костей не соберешь, а им
хоть бы хны. А прыгуны на батуте, а воздушные акробаты - да это же
настоящая школа космоса!
С того вечера Гошка не прекращал тренировок, можно сказать, круглые сутки.
Даже когда он лежал в постели, он приказывал своему телу расслабиться и
чувствовал, что как будто все его кости становились мягкими. Он уже мог
запросто падать плашмя на пол, пугая до смерти маму и бабушку, и прыгал с
крыши сарая, ловко планируя и мягко приземляясь на грядки. Всему этому
Гошка научился еще летом. Из-за этих-то летних тренировок и произошел
случай на физкультуре.
Был урок физкультуры. Занимались, как всегда, в физкультурном зале, была
как раз разминка. Все ребята лазили по шведской стенке, прыгали через
козла и подтягивались на кольцах. Всем было очень весело, и только Гошка
Вовиков печально стоял у окна и думал о своей несчастной судьбе.
И тут он неожиданно принял решение. Сейчас он всем им покажет, сейчас он
докажет, что Вовиков не какой-то там мелкий нарушитель, а будущий
завоеватель космоса. Он уже и сейчас довольно крупный исследователь по
невесомости. Да и Егор Вовиков звучит не так уж плохо, не многим хуже, чем
Юрий Гагарин. Сейчас он всем им покажет! И Гошка в одно мгновение забрался
на самый верх шведской стенки, к самому потолку зала, и, держась одной
рукой за верхнюю перекладину, а другой махая в воздухе, закричал что было
силы:
- Эй, вы все! Смотрите, что сейчас будет! В ту же секунду Гошка разжал
пальцы и, распластав руки, камнем полетел вниз...
Гошка лежал в бабушкином саду на брезентовой раскладушке, в руках у него
был Айзек Азимов, а нога его была в гипсе. Чтение что-то не лезло ему в
голову. Когда все это случилось, такая была суматоха - "скорая помощь",
врачи, больница, тогда, конечно, никому и в голову не пришло говорить о
скандале на немецком.
Но теперь, когда все прошло, когда он совсем выздоровел, только вот ходить
не очень-то может, пока гипс не сняли, теперь каждый день можно ждать, что
завуч вызовет маму в школу и объявит ей, что ее сын бандит и хулиган и что
они не хотят больше держать его в школе; и пусть он делает что хочет:
хочет вишни продает на базаре, хочет идет работать дворником, только вот
учиться ему больше нельзя - Алиса Ивановна не разрешает.
И до того муторно стало Гошке от этих мыслей, что он даже застонал, так
что бабушка с террасы спросила:
- Что, Гошенька, нога?
- Да, бабуся, что-то опять ноет...
- Инвалиды мы с тобой, Гошенька,- сказала бабушка.- На базар бы надо
сходить, малинки купить, пирог испекла, в кои веки сливки сбились, а
подумай: какой же пирог со взбитыми сливками без малины! Да вот ноги не
пускают, занедужили...
Гошке стало еще хуже от того, что он всех обманывает, что все его жалеют;
он снова чуть не застонал, но вовремя остановился. Чтобы отвлечься от
грустных мыслей, Гошка сосредоточил свои мысли на научной фантастике.
Недавно он прочитал одну книжку, старую, правда, но не хуже новых, и там
один человек без всяких инструментов, а только при помощи своего разума
научился управлять целым миром, и причем не только людьми и животными, но
и неодушевленными вещами. Все его слушались.
"Вот бы мне такое,- подумал Гошка.- Вот было бы здорово! Вот все удивились
бы! Представляю, как Алиса Ивановна выгоняет меня из класса, а я
приказываю своей парте, и парта медленно и плавно набирает высоту -
ж-ж-ж-ж! - пробный круг над классом, я на прощание делаю ручкой и вылетаю
в окно".
И в этот самый момент Гошка почувствовал, что его раскладушка как будто бы
хочет оторваться от земли, делает усилия, как будто хочет, но не может
взлететь.
"Надо ей помочь,- думает Гошка,- надо сконцентрировать всю умственную
энергию на одной мысли и заставить раскладушку взлететь".
И вдруг раскладушка как подпрыгнет метра на полтора от земли!
"Ну,- думает Гошка,- ничего себе рывочек, так и упасть недолго,
представляю, что испытывают космонавты". Гошка стал плавнее
концентрировать свою мозговую энергию, и раскладушка стала взлетать мягко,
без всяких там бешеных скачков. Гошка на всякий случай все-таки крепко
держался за алюминиевые перекладины. И тут Гошке пришла мысль. "Поче-му,-
думает он,- вместо того чтобы так просто развлекаться, не слетать бы на
рынок за малиной? И бабушке услужу, и пирог вкуснее будет, и заодно
испробую силовую мощность раскладушки".
Сначала Гошка сделал несколько пробных виражей по саду. Прекрасно!
Раскладушка слушается его идеально, как гово- рится, пилот и аппарат были
одно целое. Гошка сделал еще один пробный вираж над дачей, потом спустился
и, промчавшись мимо террасы, прямо на лоту схватил со стола целлофановый
мешочек и рубль - бабушка приготовила это для соседки - и взмыл над садом.
Гошка старался лететь чуть повыше столбов, чтобы, не дай бог, не задеть за
электрические провода. Прилетел на рынок, снизился. Сверху обозрение
прекрасное. Гошка выбрал самую крупную малину и подрулил к тетке, которая
продавала эту самую прекрасную малину. Около тетки стояла небольшая
очередь, человек пять-шесть.
- Нельзя ли мне отпустить без очереди, а то тут нет стоянки для
раскладушек! А тетка говорит:
- А мне что, как очередь.
А очередь, как кто. Одни говорят: "Еще чего! Один на ма-шине приезжает -
спешит, другой на раскладушке прилетает - спешит, а мы тут стой как
дураки, а мы тоже спешим". А другие говорят: "Да отпустите его скорей, а
то еще эта чертова раскладушка на голову свалится!" А еще другие говорят:
"Наоборот, пусть стоит, ждет своей очереди, под раскладушкой хорошо стоять
- тенечек".
Ну. Гошке все-таки удалось взять малину без очереди. Он полетел не спеша
обратно и тут, уже почти полдороги до дачи пролетев, решает Гошка: надо бы
слетать в школу, выведать у ребят, как там и что. Гошка направил
раскладушку на, Москву.
Вот он около своей школы, и как раз на уровне четвертого этажа, где
помещается зал, и видит: все окна открыты - собрание идет, наверное
педсовет. "А может быть, как раз меня сейчас исключают,- подумал Гошка.- А
я вот как влечу на раскладушке, вот они удивятся и, может быть, не
исключат". И Гошка совсем уж было влетел в окно, но его взял страх: пилить
начнут, то да сё, и потом, все-таки неудобно - на раскладушке, да еще в
одних трусах. Скажут: "Это тебе не пляж". Ну, что тут делать? Семь бед -
один ответ. И Гошка влетел в зал и повис над кафедрой. Гошкины
предчувствия сбылись - завуч как раз сейчас с кафедры говорил о нем: что
до каких пор можно терпеть и что это, в конце концов, противоречит всем
нормам педагогики - бесконечно прощать нарушителя. Гошка понял: это
страшное, как в милиции, слово относится к нему, и у него чуть не выпал из
рук пакет с малиной - после таких слов не жди ничего хорошего.
И действительно. Завуч продолжал говорить, и в словах его не было ничего
хорошего. Он говорил, что, может, и не стоит поднимать шума и доводить
Вовикова до исключения, но что ему не место в образцовой спецшколе, пусть
переходит в обычную районную. И вдруг... Гошка не поверил своим ушам и
глазам. С места вскакивает Алиса Ивановна, его немка, и прямо с места
начинает говорить, и не говорить, а прямо-таки кричать. Перебила завуча и
кричит:
- Товарищи педагоги! Вы можете спокойно сидеть и слушать, что говорит наш
заведующий учебной частью, а я вот не могу! Что значит - образцовая школа
и что значит - простая районная? Да как же это можно! Товарищи педагоги!
Да это невозможно! Ах, значит, у нас образцовая потому, что мы выбираем
себе учеников. Да вы понимаете, что это значит? Мы подбираем, а не
воспитываем. Да и потом, если уж говорить начистоту: Вовиков отличный
парень, и я была неправа.
В зале стояла жуткая тишина. Алиса Ивановна продолжала:
- Вовиков вступился за того, кого он воспитал и вырастил, неважно, что в
данном случае это был еж Васька. А я была неправа, и мы с вами неправы, он
вступился, а мы с вами выбрасываем того, кого мы воспитали и вырастили. И
разве ото справедливость! И разве это педагогика! И если хотите знать, вот
из таких ребят, как Вовиков, вырастают герои, и, может быть, наш Гошка
Вовиков - это будущий Юрий Гагарин!
Тут Гошка не мог больше терпеть! Он как сумасшедший стал кружить под
потолком вокруг люстры, бросал вверх малину наподобие салюта и кричал:
- Ура! Да здравствует справедливость! Да здравствует Алиса Ивановна!
Недоумевающие педагоги смотрели вверх, не понимая, что это опять выкинул
Вовиков, откуда он кричит и откуда сыплется малина прямо им на головы, на
костюмы и платья...
А Гошка в это время был уже далеко. Он летел на раскладушке, и все в нем
пело и звенело. Так громко, как оркестр на демонстрации.
Он летел высоко-высоко. Он проносился над гремящими кранами, над
строящимися домами-башнями, над синими лентами рек и желтыми одеялами
полей, над узкими линейками шоссе и бегущими электричками. А выше над ним,
как стрекозы, жужжали вертолеты, стремительно проносились самолеты, а еще
выше летели спутники и космические корабли.
И вот Гошка уже почти дома. Он издали, словно звездочку в небе, рассмотрел
свой дом, а потом разглядел и террасу, и стол на ней, а на столе огромный
воздушный пирог со взбитыми сливками, и своего ежа Ваську, который стоял
задними лапками на стуле, а передними держался за край стола и
принюхивался к ароматному запаху пирога. Гошка понял, что папа и мама уже
приехали с работы, потому что увидал на табуретке мамину сумку и папин
портфель. Гошкину грудь распирало от счастья; и тут как раз вышла из
комнаты бабушка и сказала:
- А где наш Гошенька, уж холодать начинает, а он в одних трусах лежит,
зови его чай пить с пирогом!
ЧЕРНЫЙ РЕПРОДУКТОР
Откуда все-таки появился у Гошки этот черный репродуктор? Он помнит, что
дело началось со старых папиных часов "Мозер" без стекла и с одной
стрелкой. Часы "Мозер" Гошка обменял на шариковую ручку с Леной Плясулей.
Шариковую ручку Лены Плясули он обменял с Шуриком на джинсы.
Шуриковы джинсы он обменял с Вовкой на три стеклянных шарика.
Вовкины шарики он обменял с Сашей на недействующую электродрель.
Недействующую Сашину электродрель он обменял на жевательную резинку.
Жевательную резинку - на коробку скрепок.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг