чувствовал, что сейчас даже Паша ему не нужен. Хорошо еще, что Паша в эти
дни был занят подготовкой к районной олимпиаде по физике и, казалось,
совсем не замечал, как остыл к нему его друг. У Гошки времени не было ни
минуты, чтобы встречаться с Пашей. В те недолгие часы, которые оставались
от встреч с Сашей, надо было успеть и позавтракать, и пообедать, и сделать
уроки.
Поэтому-то Саша и предложила Гошке (конечно, вместе с Пиратом) переехать к
ней. По крайней мере уроки могли бы вместе делать. Гошка не был уверен,
что родители разрешат ему переехать к Саше. Они вообще не любили, чтоб он,
вместо того чтоб гулять, засиживался у кого-нибудь в гостях. И поэтому
сегодня, когда Гошкина ангина заставила папу выйти с Пиратом, Гошка не без
оснований опасался, что Пират выдаст его вечерние прогулки.
Гошка совсем не был вруном и симулянтом. Но тут само собой получилось, что
ему становилось все хуже и хуже и, когда во входной двери заскрежетал
папин ключ, Гошка лежал в постели с компрессом на лбу и еле-еле дышал.
Можно было надеяться, что объяснение отложится хотя бы на несколько дней,
до Гошкиного выздоровления. И действительно, папа ничего не сказал не
только Гошке, но и маме буркнул что-то невразумительное по поводу своего
долгого отсутствия.
Два дня Гошка страдал от ангины и неизвестности. А на третий...
Утром, часов в одиннадцать, в дверь раздался длинный-предлинный звонок.
Такой он был веселый, радостный, нетерпеливый! Уже по звонку было ясно,
что кто-то несет Гошке сногсшибательные новости и совсем не печальные.
Мама бросилась открывать дверь. И тут произошло что-то невообразимое: лай
Пирата, и ужасающий визг, и мамин крик, и Сашин голос - все смешалось.
Дверь стремительно открылась, и в комнату ракетой ворвалась огромная
собака доберман, таща на поводке Сашу. Судя по многочисленным боевым
шрамам, это был безусловно Рекс, но почему-то он сейчас совсем не выглядел
победоносно. Он жалобно скулил, пытаясь залезть под Гошкину низкую тахту и
увлечь туда же свою хозяйку, а Пират наскакивал на него то справа, то
слева, не давая ему перевести дух.
И тут Саша закричала:
- Ну, знаешь, и нахал твой Пират, Гошка! Я еще в жизни не видела таких
нахалов!
Под аккомпанемент собачьего лая Гошка пытался втолковать Саше, что дело
совсем не в нахальстве Пирата, просто он охраняет свою территорию. Это
полностью по науке.
- Но откуда взялся твой Рекс, с неба, что ли, свалился?
- Да, представь себе, с неба. Он прилетел на самолете сегодня рано утром,
и у него был настоящий билет, и ему давали таблетку аэрона, потому что его
укачало в самолете, и он запивал ее лимонадом.
- Что-то мне не верится, что собакам одним разрешают летать в самолетах!
- Почему же одним собакам! Ясно, что он прилетел с моими мамой и папой.
Это же само собой разумеется. Как только они получили мое письмо, они
сразу взяли три билета на самолет и прилетели! И знаешь, что самое
потрясающее: они оставляют мне Рекса. Вот здорово, правда? Но только,
конечно, тебе уже нельзя ко мне переезжать. Видишь, Рекс с Пиратом не
уживаются. Но, надеюсь, на улице-то они не будут драться!
ОРЕХ С ДАЛЕКОЙ АМАЗОНКИ
Всем давно известно, что Гошка Вовиков мечтает стать космонавтом, а ко
всем другим профессиям он относится о презрением. На этот счет у него даже
вышел крупный спор с Анной Константиновной, учительницей по русскому.
Как-то она задала сочинение на вольную тему: "Почему я люблю (или не
люблю) научную фантастику". И вот в этом самом сочинении Гошка очень
обидно высказался о профессии биологов и даже назвал их ерундовскими,
из-за чего был долгий разговор, на целый урок, с Анной Константиновной. Но
Гошка, кажется, остался при своем мнении.
И кто бы мог подумать, что пройдет каких-нибудь полгода и Гошка станет
таким рьяным биологом, что прямо дальше некуда! Даже, можно сказать, он
почти что свихнулся из-за этой самой биологии. В течение долгих месяцев
ребята не слышали от него ни одного путного слова, кроме как: почвенные
или климатические условия, температурный режим и все в таком роде.
А получилось это так. Один очень близкий друг Гошкиного папы ездил в
научную командировку, не куда-нибудь, а на Амазонку. Когда он вернулся, то
пригласил в гости Гошкиных родителей, а они взяли с собой Гошку. И такие
чудеса показывал этот самый ученый, вернувшийся с Амазонки, что Гошка
нисколько не жалел, что пошел к нему в гости, а не в кино на новый цветной
приключенческий фильм. Потому что этот ученый как раз показывал цветное
кино, да к тому же которое сам снял.
Такие там были чудеса, что вы просто не поверите: и огромные яркие
попугаи, и страшнющие змеи с руку толщиной, и бабочки величиной с ворону,
а по расцветке такие, что нарочно не придумаешь, и цветы красивые -
закачаешься, а на самом деле зловредные - хватают всякого, кто неосторожно
сядет рядом. Настоящие кровопийцы, так, пожалуй, и человека съесть могут!
А какие там обезьяны! Что там цирк или Уголок Дурова! Это все детские
игрушки. В лесу на Амазонке их просто миллионы! И у них самый настоящий
город в верхушках деревьев. Даже царь свой есть. Он сидит себе, развалился
на толстой ветке, а подданные подносят ему всякие угощения: не хотите ли
бананчик, или, может быть, кусочек ананаса, он очень спелый и нисколько не
кислый, или, может быть, желаете орехов, так мы вам их разгрызем, не
трудитесь, не портите свои зубки. А зубки у него - ох-хо-хо! - тигра
разгрызет, не то что орешек.
Ну, а главное, что он сам, этот ученый, понимаете, сам все снимал. Не
какой-нибудь режиссер сочинил, а было это или нет, еще бабушка надвое
сказала. А тут уж никаких сомнений, все точно, как часы, потому что
командировка у пего была от Академии наук, а ей, этой академии, не
больно-то соврешь.
Вечер прошел до того здорово! Было так интересно! А ко всему прочему,
когда Гошка и родители уходили, то этот ученый подарил Гошке совершенно
замечательный орех, всем орехам орех: величиной с кулак и скорлупа у него
как кора у дерева - шершавая, в каких-то вся чешуйках.
И ученый сказал, что это семена самого фантастического дерева на свете.
Это орех Cortex с далекой Амазонки.
Гошка, сжав драгоценный подарок в ладонях, спросил с волнением:
- А у нас здесь он может вырасти?
- Ну, если создать благоприятные почвенные я климатические условия...
- А какие почвенные и климатические условия ему благоприятны? - совсем уже
тихо, почти шепотом спросил Гошка.
- Соответствующая температура, влажность, одним словом, ботаники знают,-
чуть улыбнувшись, сказал ученый.
Гошка не в состоянии был расстаться со своим орехом даже ночью. Он положил
его под подушку, и поэтому, наверное, ему приснился такой сон.
Приснилось ему, что за одну ночь орех вырос в огромное-преогромное дерево.
В комнате он видел только его корни, проросшие в пол от могучего ствола.
Сам же ствол пробил потолок и уходил в верхнюю квартиру. В стволе зияло
огромнейшее дупло - целая пещера. Гошка заглянул в него и нашел там
прочную лестницу, по которой без всякого труда стал подниматься. Он лез и
лез по ней, пока не вылез на крышу своего дома, и тут только он наконец
увидел, что за чудо-дерево выросло из его ореха. Раскидистые ветви сплошь
заросли всякими соблазнительными вещами, которые, радуя глаз, мелькали в
густой и зеленой листве. Тут росли красные большие яблоки и спелые желтые
бананы, колючие зеленые ананасы и нежные розовые персики и даже конфеты
прямо в обертках.
"Ну, я вам доложу, и дела,-воскликнул Гошка,-такою и во сне не увидишь!"
Но тут он вспомнил, что это как раз происходит во сне.
Гошка пролез по толстой ветке и оказался над своим двором. Там стояли
тысячи желающих попробовать хоть что-нибудь с Гошкиного чудо-дерева. И
Гошка стал рвать и яблоки, и ананасы, и конфеты и кидать вниз.
Все кричали: "И мне, и мне!"
И Гошка все рвал и кидал, пока не проснулся.
Первым делом он сунул под подушку руку, проверить, существует ли вообще
орех, или ему приснилось все, не только чудо-дерево, а все вообще. Орех
Cortex с далекой Амазонки был тут, под подушкой.
И так этот сон подействовал на Гошку, что он решил хоть лопнуть, но
вырастить из своего ореха чудо-дерево. Гошка создал ореху самые
соответствующие условия, которые только мог. Он закутал его в мокрую вату
и грел часами под папиной чертежной лампой. Тепла и влажности было хоть
отбавляй, но орех упорно не хотел прорастать.
И родители и Гошкины друзья говорили, что это все ерунда, пустая затея,
орех, наверное, давным-давно высох внутри. Гошка ни с кем но спорил, но
продолжал упорно, каждый день смачивать вату, в которую был закутан орех,
и греть его под лампой.
Неизвестно даже почему, но Гошка верил, что у него обязательно вырастет
чудо-дерево.
Все уже даже перестали издеваться по поводу Гошкиного ореха, а Гошка все
продолжал колдовать над ним.
Как-то мама, лукаво улыбнувшись, сказала, что этот орех, пожалуй,
действительно чудесный, потому что он смог развить в Гошке такую черту,
как упорство.
Когда в один весенний день орех наконец лопнул и оттуда показался толстый,
с палец толщиной, крепкий лиловый росток, Гошка воспринял это, как
нормальное явление. Удивлялись все остальные, только не Гошка.
Гошкин орех рос не по дням, а по часам. Гошка мог буквально целыми днями
им любоваться. То он его поливает, то осторожно стирает кисточкой пыль с
каждого листочка. А все остальное время Гошка читает книги по тропической
флоре.
Скоро ореху стал мал самый большой глиняный горшок, который можно было
купить в цветочном магазине, и его пересадили в маленькую бочку.
Дерево выбрасывало тончайшие длинные усики, которые цеплялись за стенку,
давая ветвям опору. И получилось, что одно дерево разрослось как целый
сад. И Гошке ничего лучшего не надо было, как сидеть в своем саду. Придет
Гошка из школы, мама и папа на работе. А дома его дожидаются Пират и
Васька. Гошка распахнет окно, ветер ворвется в сад, и листья будут
шелестеть на ветру, шелестеть, звенеть и качаться. А может быть, в окно
залетят разные птицы - соловьи, разноцветные попугаи, и они будут прыгать
на ветках, петь, и щебетать, и разговаривать между собой. Но Гошка-то
давно уже понимает их язык. И поэтому выходит, что они и с Гошкой
разговаривают. И может быть, Гошка ответит им что-нибудь на их языке:
"Прилетайте опять завтра!"
А летом на ветках появились большие зеленые бутоны. Они открылись и
развернулись в цветы с большую чайную чашку. Лепестки были красные, а
крепкие длинные тычинки - ярко-желтые. К цветам слетались разноцветные
бабочки: огромные бархатные, черные, синие и бирюзовые. Раньше Гошка умер
бы от счастья, лишь бы показать в классе коллекцию таких бабочек, а сейчас
ему и в голову не приходило их ловить и накалывать на булавку. Это же были
все его друзья, такие же, например, как Пират. А разве он стал бы
накалывать на булавку Пирата и помещать его в коллекцию!
Гошка знал и еще одну вещь про свое дерево, только это уже была самая
тайная тайна. Он заметил, что если долго смотреть на его ветки, да еще
чуть-чуть прищуриться, то тогда ясно увидишь, что никаких стен в комнате
нет, сад тянется дальше и дальше, сквозь густую листву желтеют дорожки,
посыпанные песком, и блестит яркая молодая трава, а на ней пасутся совсем
маленькие лошадки, чуть побольше Пирата, но, конечно, не с такими
короткими и кривыми лапами, а очень даже стройные маленькие лошадки.
И Гошка мог сидеть так часами и, забыв обо всем на свете, всматриваться в
просветы сквозь ветки своего ореха. Ему часто казалось, что он лежит не на
диване, а на газоне и ему на плечи садятся огромные яркие попугаи, а
лошадки подходят совсем близко, наклоняются к нему и касаются его лица
мягкими замшевыми губами. Гошка срывал длинные травинки и щекотал лошадкам
носы. Они встряхивали головой, и при этом звенели маленькие колокольчики,
подвязанные на голубых и красных ленточках.
Нет, определенно ничего в жизни не могло сравниться с Гошкиным чудесным
орехом с далекой Амазонки!
Подумать только! Когда Гошке подарили этот орех, он даже и вообразить-то
не мог, что из него получится. И даже чудо-дерево, которое ему приснилось,
было просто ерундой по сравнению с тем волшебным садом, который вырос из
ореха. И уж никогда, ни в каком сне не могли Гошке присниться такие
забавные лошадки, такие тенистые дорожки, огромные-преогромные бабочки и
разноцветные попугайчики. Чудо, которое произошло на самом деле, было в
сто тысяч раз интереснее того глупого чудо-дерева с конфетами и яблоками.
Но почему только все случается, когда никто и не просит. В это чудесное
лето, когда Гошке было хорошо и лучше не надо, мама получила ордер на
новую отдельную квартиру.
- Наконец-то мы освободимся от Боровкова и вздохнем свободно! - сказала
мама.
- В особенности Пират,- добавил папа. А Гошка проворчал что-то
невразумительное.
- Гошка, ты как будто даже и не доволен! Помнишь, ты говорил, что твои
лучшие годы пропадут зря в этой квартире? - сказал папа.
- Да,- возразил Гошка,- тогда у меня не было Пирата. А теперь Пират и
орех. И ребят придется оставлять здесь, они-то не поедут со мной в новую
квартиру. Новая квартира, новая квартира! Можно подумать, что свет сошелся
на вашей новой квартире. А чем вам плохо в старой?
- Гошка, ты стал ворчать, прямо как столетний дед! Все устроится! - весело
сказала мама.
Сейчас ее невозможно было ничем разозлить.
Скоро пришло время готовиться к переезду. И столько было забот и хлопот
Гошке: надо было сложить книги в картонные коробки и надо было произвести
смотр всему имуществу и раздать то, что уже Гошке было не нужно. Но
все-таки не кому попало отдавать, потому что это было очень ценное
имущество, а самым достойным во дворе. И еще надо было сколько всего
принести из сарая, чтобы провезти контрабандой на новую квартиру.
На орех буквально не хватало ни времени, ни мозгов. Как его перевозить,
когда у него длиннющие, в несколько метров, ветки, да еще с цветами?
И Гошка решил временно оставить его в старой комнате, вручив новым жильцам
подробное руководство об уходе.
На новой квартире тоже забот было не меньше. Но заботы эти были приятные:
прибить полки в своей комнате (у Гошки теперь была своя комната!),
расставить книги, найти место для остального имущества, потому что на
новом месте никакого сарая во дворе не было.
Дни бежали очень, очень быстро.
Однажды Гошке приснился сон, удивительный сон. Будто стоит он навытяжку
перед учительницей по русскому Анной Константиновной, а она его распекает
почем зря.
"Безобразие,- говорит Анна Константиновна,- если и родители начали себя
вести безответственно, то что же остается делать детям! Сколько раз я вас
вызывала в школу поговорить о вашем сыне!"
Гошка стоял словно ошарашенный.
"Вы сами перепутали все, Анна Константиновна, а на меня еще кричите. Нет у
меня никакого сына, я сам сын! Я Егор Вовиков, а отец мой Борис Егорович
Вовиков, и вовсе я никакой не отец, и нет у меня никакого сына, и никакого
отца..."
Гошка окончательно запутался и замолк. А Анна Константиновна смотрела на
него убийственно строго, только сейчас у нее почему-то была рыжая бородка,
точь-в-точь как у того доктора, который менял гипс на его ноге. И в
общем-то, Гошка не был полностью уверен, то ли это Анна Константиновна, то
ли рыжий доктор. Он посмотрел еще раз: вроде бы действительно доктор, а ни
какая не Анна Константиновна.
Но и доктор был не добрее к Гошке.
"Вы знаете, Вовиков, что у вашего сына высокая температура? Что у него,
возможно, скарлатина, дифтерит, свинка и к тому же сломана правая рука и
левая нога? Вы это знаете? Как вы могли бросить его на произвол судьбы!
Мало того, что вы показываете своему сыну дурной пример - пишете такие
сочинения..."
"Да подождите! Это просто ерунда какая-то! Нет у меня никакого сына, я сам
сын! И при чем тут сочинение..."
Но ничего доказать Гошка так и не смог. Проснулся он среди ночи, сердце у
него стучало, он так вспотел, что хоть выжимай рубашку, а в ушах еще
звенели сердитые голоса доктора и Анны Константиновны.
"Какая только чепуха не приснится!" - сказал сам себе Гошка.
Он встал, пошел на кухню, достал из холодильника компот, отцедил себе в
чашку жидкость, и на душе у него стало как будто полегче.
Утром Гошку почему-то мучило беспричинное беспокойство. То и дело он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг