Клава похолодела о ужаса. Рогатов присел над ведром и поднял из него ко-
роткую и железную лопатку. На нижнем конце орудия налипло что-то мохнатое,
как сорванный клочок травы. Клава поняла, что это Петькины волосы.
- Клох! - крякнул дед и с силой ударил лопаткой Петьке в волосы, точно
хотел размолоть ему череп в кровавый салат. - Клох-клох, - выплеснул он из
себя, шевельнув кадыком. - Клох.
Клава попятилась.
- А ну, куда поползла! - завыл Рогатов. - Клох! - дернул он головой.
У Клавы потемнело в глазах, она бухнулась коленями на пол. Старик схва-
тил ее за руку и по половицам, обдирая колени, подтащил к ведру.
- Нагнись! - слюнно хрюкнул он Клаве в ухо.
Клава нагнулась, почуяв отвратительную вонь в ведре. Она ничего не видела.
- Ниже! - велел дед Рогатов. - Руки сунь!
Клава сунула руки в ведро и нащупала там сырые от крови волосы мертвой
головы.
- А-а! - заорала она от ужаса, не в силах больше ничего поделать.
- Закрой рот и тащи шмякало, - велел дед Рогатов. - Тащи. Тащи из башки
шмякало.
Клава замешкалась, взявшись руками за лопатку. Она никак не могла перес-
тать трястись. Смерть ползала по Клавиным рукам, но не кусалась.
- Клох! - гаркнул на нее старик, и дикая боль ударила Клаве в лоб, слов-
но она с разбегу налетела на дерево.
Клава скривилась от боли и вытащила лопатку из ведра.
- Бей! - взвыл Рогатов. - Клох!
Клава приподняла руки и стукнула лопаткой обратно, вложив у удар тяжесть
всего тела. Ее стошнило от того слизкого звука, с каким лопатка воткнулась в
пробоину на Петькиной голове. Ужас душил Клаву, ее тело содрогнулось от
рвотного, обалдевшего смеха.
- Тащи шмякало, - хрипел Рогатов. - Клох! Клох!
Клава рывком поднялась над ведром, и снова повалилась вперед. Ее смешил
гадкий пузыристый звук. Он был похож на тот звук, с каким Семен Баранов вы-
таскивал член из Клавиной прямой кишки.
- Не смейся, сволочь, говори слова, - хрипло шептал Рогатов. - Клох.
Клох.
- Клох, - сказала Клава, снова поднимая шмякало. - Клох, клох! - хрюкну-
ла она, валясь вперед, и ее вырвало за ведро. Рвота плеснула прямо на пол,
хлестко, как мокрая тряпка. - Клох, - полуобморочно выговорила Клава, вытас-
кивая лопатку, но уже не смогла удержать равновесие и упала на бок, стала
дергать ногами, закатив глаза. Дед Рогатов навалился на нее, прижав Клавины
руки с лопаткой к полу. Клаве было так хорошо, что казалось, она сейчас ум-
рет, лопнет, подавится собственной кровью, выпустит кишки изо рта. Она дер-
галась и крутилась на полу, под железной хваткой старого Рогатова, пока не
позабыла, как ее зовут, и тогда она увидела Комиссара, как он идет под зем-
лей. Куда он шел, Клава не знала, но сразу поняла, что Комиссар ест трупы
людей.
Шел проливной дождь. На листья сидели улитки. Комиссар шел под землей.
Он ест трупы. Так оно все и есть.
Такое было у Клавы видение.
Через полчаса Клава сидела на табуретке в комнате деда Рогатова и пила
горький чай без сахара из треснувшей чашки, одной из чашек сервиза Марии
Дмитриевны, как она помнила. Дед Рогатов засыпал голову в ведре песком, что-
бы никто не догадался, что там голова.
- Она же вонять станет, - попробовала возразить Клава.
- Нет, - сказал старик. - Я ее засолю.
- Петька еще живой, - вдруг призналась ему она. - Даже без головы. Он
ходит.
Рогатов, казалось, вовсе не удивился.
- Эта голова испорченная, - он ударил ногой ведро, выражая тем самым
бросовое состояние находящейся в нем головы. - Она жить не будет. Я ему со-
бачью голову привяжу.
- А это возможно? - засомневалась Клава.
- Все ж лучше, чем вообще никакой, - дед, кряхтя, поднялся, завершив
консервирование смерти в ведре.
- А он говорить тогда будет, или лаять? - неожиданно для самой себя
спросила Клава.
- Это уж смотря, чем вы его кормить станете, барышня, - трескуче засме-
ялся Рогатов. Клаву чуть не стошнило от этого поганого смеха.
Чтобы добыть собачью голову, Рогатов купил на базаре пачку отравы и за-
месил на ней смертоносную похлебку, которую затем расплескал по близлежащим
мусорникам. В ожидании головы Петька сидел на чердаке за комодом и хрипел,
не то от голода, не то от злобы, неуправляемой более умом. Клава приходила и
тихонько смотрела на него, он никак не мог ее почуять, а все равно ей каза-
лось, будто Петькино тело при ее приходе как-то оживает, один раз из обор-
ванного горла даже пошла темная и грязная кровь.
Поздним вечером, когда звезды проступили уже на темно-синем небе, дед
Рогатов явился к Павлу Максимовичу на квартиру и из-за порога поманил Клаву
узловатым пальцем. Похолодев, она вышла в коридор.
- Песьи рожи, барышня, - гадко заскрипел Рогатов, трясясь свистящим сме-
хом. - Пожалуйте глядеть.
Клава вышла за ним во двор. У Крыльца стояла разбитая двухколесная те-
лежка, в которой, один поверх другого, лежали собачьи трупы. От Рогатова
сильно разило спиртом, и Клава испугалась, что он все наврал спьяну, и те-
перь хочет лишь поругаться над безголовым Петькиным телом. Старик цапнул с
тележки одного пса, бурого, с метловидным хвостом, и ткнул Клаве едва ли не
в лицо.
- Ну, чем плох?
Клава испуганно отмахнулась от мертвой собаки, ей было обидно до слез.
- Это все-таки Петькина голова была, - произнесла она, кусая губы. - А
вы ее присвоили.
- Да мертвое ж мясо, - забожился дед Рогатов. - Не пристанет. На нем
только смерть и выращивать. Давай, выбирай скорее, а то твой Петька совсем
помрет.
Клава вытерла слезы и потянула обеими руками с тележки здорового старого
пса, темного, с белыми пятнами. Пес был очень тяжек, словно набряк от смер-
ти, еле-еле удалось Клаве свалить его на землю. Морда у пса была сплошь
продранная, от одного уха остался только обрывок, в агонии вылез из него
длинный, плеточный член и волокся теперь за трупом наподобие кишки. Клава
сразу решила, что такая рваная морда не годится. На тачке оставалось еще
несколько собак, была даже какая-то мелкая дворняга, размером едва с кота,
ее, видно, подсунул Рогатов, для пущего издевательства. А та шавка, что
беспрерывно тыкал ей дед, крестясь и заверяя, что это животное благородное,
с породой, явно была сукой, а как же Петька станет с сучьей головой-то хо-
дить, думала Клава, никак это невозможно. Таким образом, выбор у Клавы ока-
зался невелик, пришлось остановиться на оскаленной рыжей кобелине, похожей
на лису, только хвоста у кобелины вовсе не было, наверное, оторвали в драке.
Да хвост-то был и не нужен.
Оказалось, зря Клава страшилась близко подходить к Петьке, он не только
не способен был ее учуять, но и вообще двигаться не мог, так закудахтал дед
Рогатов его смерть в своем ведре. Петька бессильно повалился под руками ста-
рика Рогатова, животом на чердачный пол. Рядом лежал пес, у которого с маль-
чиком оказалась единая страшная судьба. Хлестким, точным ударом топора дед
Рогатов отрубил собаке голову. Смерть бывает разной, но пес так крепко по-
дох, что даже не вздрогнул.
Для Клавы все выглядело как во сне. На полу горела керосинка, освещая
повешенное белье наподобие декораций ярмарочного цирка, которых всегда стра-
шилась Клава, никогда ведь нельзя было предположить, какое скрытое измерение
присуще душной цирковой палатке, насколько глубоко проникает она вглубь ми-
ров, повсюду могла оказаться потайная комнатка, даже стороны света забыва-
лись внутри матерчатых стен, и Клава бы не удивилась, если бы, откинув по-
лог, вышла очень далеко от той улицы, с которой вошла.
Цыганская игла, зажатая в мосластых пальцах деда Рогатова, грубо проты-
кала Петькину шею. Песье рыло скалилось в потолок, из разрубленного собачь-
его тела шла мертвая кровь. Клаву тошнило. Она будто медленно кружилась в
темноте вместе с полом, вместе со всем домом, поднимающимся ввысь, уже заб-
равшимся так высоко, что звезды вокруг должны были быть густыми, как заросли
светящейся сирени, и может быть, если выглянуть в голубиное окошко, можно
увидеть даже ветви, черные ветви, на которых она цветет.
Снится мне это или нет, спрашивала себя Клава. Что же это за время нас-
тало, когда происходит такое, когда все перевернулось, и невозможно еще
представить, что завтра будет? Дед Рогатов свистяще, как птица, дышал над
телом Петьки и невнятно бормотал какие-то матерные заклинания. Полумрак про-
питался уже спиртным духом, выходившим из его рта. Стоя у стены, Клава про-
тянула немного вперед свою правую ногу, вытащив ее из босоножки, чтобы ступ-
ней этой ноги отгородить керосиновую лампу от глаз. Нога получилась полуп-
розрачной на свету, и Клаве стало еще страшнее: все становилось призрачнее
день ото дня, и она сама - тоже.
Тут раздалось злобное, утробное рычание.
- Ох ты, мать Божья, - с силой харкнул в пол дед Рогатов и перекрестил-
ся. Клава тоже трижды испуганно перекрестилась. Петька дернулся и снова
булькающе зарычал. Дед Рогатов отшатнулся и ловко схватился узловатыми паль-
цами за топор.
- Будешь шалить, падло, башку снесу! - хрипло взвизгнул он.
Петька заскреб руками и ногами по полу, будто продолжая свой агональный
пляс, потом рывком приподнялся было на четвереньки, но снова упал, выплеснув
из пасти пригоршню крови. Вдруг он как-то извернулся и, коротко рявкнув,
бросился на ногу Рогатова, вцепился руками в штанину, а зубами - в сапог, и
свирепо рванул в сторону. От неожиданности Рогатов пошатнулся, с матом мах-
нул топором и рухнул набок, с разворота саданув другой ногой Петьке в звери-
ное рыло. Петька яростно взвыл от боли, выпустил голенище и набросился на
Рогатова плашмя, как крокодил, метя в горло. Дед успел прикрыться свободной
рукой, отведя ею тело врага в сторону, при этом сам полувыпрямился на полу,
замахнувшись топором. И тут Клава с тонким всхлипом наотмашь врезала ему
сбоку по затылку лезвием лопаты, держа ее обеими руками, как метлу. Дед за-
мертво повалился, не издав ни звука. Резким, коротким броском Петька вцепил-
ся ему таки зубами в глотку. Наступила тягостная тишина. Петька, давясь, пил
кровь из горла колдуна. Клава бессильно стояла рядом, опершись на лопату.
Наконец Петька оторвался от Рогатова, тяжело приподнялся на руках и посмот-
рел на Клаву. Той показалось, что сейчас он бросится на нее, и она попяти-
лась, держа лопату наперевес.
- Петька! - робко прошептала она. - Это же я, Клава!
- Храква! - злобно рявкнул Петька. Вся морда его измазана была кровью
деда Рогатова. - Кла! Ва! - вдруг прогавкал он, и вышло совсем правильно,
только с сильным хрипящим придыханием. От такой правильности Клаве стало
особенно жутко.
- Что нам же теперь делать? - отсутствующе спросила она, совершенно не в
силах мыслить.
- Бежать! - гавкнул Петька. - Вон! Вон!
Клава с ужасом подумала, что Петька ничего, конечно, не соображает те-
перь своими проклятыми собачьими мозгами.
- Вон! Вон! - снова исступленно, визгливо гавкнул Петька.
Клава закрыла руками уши.
- Да куда же бежать? - простонала она. - Всюду одно и то же.
- Бирь! - взвизгнул Петька. - Си! Бирь!
- В Сибирь? - ужаснулась Клава. - Это же очень далеко!
- Близко! - рявкнул Петька. И вслед за этим по-совиному, ужасно захохо-
тал, словно на цепи забился.
Клава и сама понимала, что оставаться здесь больше невозможно, особенно
после того как она убила деда Рогатова и Петька превратился в монстра. Но
как они побегут? Что, и вправду в Сибирь? Клава учила в гимназии, что Сибирь
покрыта тайгой, и там очень холодно. Может, там и нет войны? Раз нет желез-
ных дорог, чтобы ездили бронепоезда, наверное, и войны там тоже нет. Клава
представила себе заваленные снегом хвойные леса, сопки, по которым взбирают-
ся черные толпы елей, всю ту огромную, морозную, неизвестную землю, и ей
стало страшно. Нет, она не хотела в Сибирь. Клава только открыла рот, чтобы
сообщить это Петьке, как он вдруг бросился на нее, ударил всем телом наот-
машь и повалил на пол. Петька стал теперь страшно силен. Его руки стиснули
Клаву больно, как вбиваемые гвозди. Клава завыла, забилась под ним, но он
ударил ее в пол затылком, и она умолкла. Член у Петьки оказался длинным и
острым, как во вчерашнем кошмарном сне.
- Клох! - сдавленно прошипела Клава, будто вспомнив что-то важное. Петь-
ка тяжко захрипел и застыл над нею, глядя ей своими карими собачьими зрачка-
ми в глаза. В этот нечеловеческий миг Клава подумала, что он ее сейчас убь-
ет, просто молча дернется и прокусит ей горло, и лицо ее медленно покрылось
холодным потом.
- Клох! - снова шепнула она. Будто капля упала с листа в безлюдном осен-
нем парке.
Петька разжал деревянные пальцы и грузно повалился в сторону, завозился
на полу, угрюмо рыча. Клава села, расправляя платье, смятое и выпачканное
кровью и нанесенной на чердак башмаками землей. Наклонив голову, она отерла
коротким рукавом взмокшее лицо и глянула на Петьку. Тот содрогался, ерзая
спиной и ногами об пол, движения его были шершавы, как трение мухи в спичеч-
ном коробке.
- Ладно, не клох, - пожалела его Клава. - Не клох.
Петьку попустило.
- Ты меня не трогай, Петька, - спокойно сказала Клава. - Видишь, какое я
слово знаю: враз скрючит.
Петька лежал на полу вытянувшись, как покойник, задрав кверху оскаленную
песью пасть, и хрипло дышал.
- Я думаю, мы с тобой на вокзал пойдем, чтобы на поезде подальше уехать.
А в Сибирь мы не поедем, потому что там очень холодно. Только тебе надо го-
лову замотать чем-нибудь, а то все пугаться будут, что у тебя голова со-
бачья, и пристрелят.
- Смерть, - прорычал Петька. - Смерть. Близко.
- Смерть в ведре живет, у тебя на голове. Ну, в общем, на той голове,
что у тебя раньше была, - поправилась Клава. - Это ведро надо забрать, иначе
Рогатовы твою голову железной лопаткой толочь станут. Они колдуны все.
- Забрать, - хрипнул Петька. - Убить.
Клава проникла в комнату Рогатовых около двух часов ночи. Плохие они бы-
ли колдуны, если все спали и никто из них не помнил стоять на страже, непре-
рывно глядеть, как мертвец, раскрытыми глазами во мрак. Плохие они были кол-
дуны, если не знали, что их старший мертв. Клава вошла не услышанной, осто-
рожно ступая маленькими босыми ступнями по паркету, брошенной на пол одежде,
по колючим крупицам упавшей с сапог земли. Она нашла у окна ведро со
смертью, присыпанной песком. Песок шевелился в непроницаемой тьме, Клава по-
чувствовала это, когда оторвала тяжелое ведро от пола. Она повернулась, что-
бы волочь его в коридор, и тут увидела, что один из Рогатовых все-таки про-
будился и смотрит на нее с кровати, размеров его Клава не могла с точностью
определить в темноте, но по неповоротливому, сиплому дыханию и по калибрую-
щему сжатию собственной прямой кишки она поняла, что это взрослый мужчина,
подобный Семену Баранову. Враг не шевелился. Клава не знала, каким он владе-
ет колдовством.
- Клох, - неуверенно шепнула она.
Из темноты вдруг надвинулось на нее что-то немое и невидимое, отчего
кровь остановилась в жилах. Клава не могла больше держать ведро, да и вообще
не могла стоять. Она поставила Петькину голову на пол и опустилась на коле-
ни. Ночь сделалась еще темнее. Клава уже не видела лежащего на кровати, но
знала, что он все равно видит ее. Она поняла, что жить осталось совсем мало,
из глаз пошли слезы. Уже нечем было дышать. Постепенно она все меньше чувс-
твовала саму себя, забывала, словно готовясь к иной жизни, где уже не будет
собой. Плохо послушная рука ее протянулась и полезла в песок. Медленно, буд-
то в полусне, Клава стала рыться в нем, сама не зная, что она ищет. Потом
она нащупала что-то, шевелящееся и, казалось, покрытое длинной шелухой. Об-
мерев, она взяла это в руку и поползла в комнату, толкая пол бесчувственными
коленями и ладонями. Пока она ползла, она совершенно перестала понимать, что
делает. Ей было не больно, только нечем дышать, и она точно знала, что это
конец. Потом Клава уткнулась носом в стылое железо кровати, наклонилась чуть
вбок и выпустила из пригоршни смерть перед собой, а дальше та полетела уже
сама, и села точно на спрятанное во тьме лицо, и сиплое дыхание оборвалось
тоскливым, скрипучим вздохом, и Клава упала боком на паркет, потому что ей
уже не нужно было ползти.
- Клох, клох, - шелестяще закашлялась она. Ей свело живот нервной, пот-
ливой болью, и она тут же обгадилась. - Господи боже, - шепнула Клава и ста-
ла еще лежа тащить с себя одежду.
Вонь собственных испражнений привела ее в чувство. Раздевшись, она вста-
ла и посмотрела на мертвого стража. Он лежал под простыней, такой длинный,
что еле умещался на кровати. Смерть ползала по его лицу, чуть слышно шурша
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг