- Ну вот еще, - возмутилась Варвара, которую никто, кроме мамы, никогда
не целовал. - Какие нежности.
Однако было видно, что она совсем не злится. Чистые, небесные глаза ее
неспешно рассматривали лицо Клавы, впервые за столько дней Варваре не хоте-
лось вывернуть наизнанку сознательную жизнь, существующую за пределами ее
собственной, наоборот, у нее самой возникло глупое желание целоваться. Ка-
кое-то время Варвара раздумывала, а потом порывисто прижалась выпуклыми, ко-
роткими губами к щеке Клавы. Клава рассмеялась, так легко, как не смеялась
еще в жизни.
- Ну чего ты, - застыдилась Варвара. - Сама же первая начала.
- Да ничего, - смеялась Клава, - я просто так.
А на ясные глаза Варвары вдруг нашла тяжелая тень колокольни.
- Вот поп, - грустно пожаловалась она. - Вовсе извел, окаянный.
- Это, может, потому, - нашлась Клава, - что креста на тебе нет.
Она вытащила из-под платья Танин нательный крестик, сняла его через го-
лову и набросила на Варвару.
- Мой на веревочке был, - вспомнила Варвара, вытянув из цепочки косу и
поерзав шеей. - Я его выбросила, потому что Бог меня слушаться не хотел. А
этот что, с покойника? Холодный.
- Это моей сестры крестик, она и вправду умерла, - тихо сказала Клава.
- Ну, ты не горюй, - утешила ее Варвара. - Теперь я тебе сестрой буду.
Она мельком, как-то искоса глянула на висящего в высоте попа, из которого
тут же с булькающим хрипом вышел затаенный было для вечности воздух. Варвара
в кривой улыбке сжала рот, и поп глухо лопнул, разбросав мух во все стороны
света. Не понимая, что произошло, Клава обернулась на колокольню. Та постоя-
ла еще немного, потом медленно накренилась и с грохотом рухнула в поле, буд-
то срубленное дерево. От удара ствол колокольни разбился, дробясь на куски
камня, и подняв тучу пыли из высохшей почвы. Клава отскочила назад, схватив-
шись за запястье своей новой сестры, перепачканное землей.
- Вот тебе, падло, - с сердцем плюнула Варвара. - А то надоел, хуже чер-
та.
6. Божье бешенство
Первый разговор у них случился в подсолнухах.
- Ты меня старше и потому знаешь больше, - сразу определила Варвара,
усевшись на колени и сложив руки на натянутом подоле. - Зато я - сильная. Я
в колокольню ударила - она упала.
- Ты, наверное, слова такие знаешь, - предположила Клава, взявшись расп-
лести и снова сплести ей косу.
- Слова? - удивилась Варвара. - Зачем же слова? Не надо никаких слов.
Вот, гляди.
Она вытянула руки перед собой и подняла их немного вверх, туда, где
солнце пробивалось сквозь розовые утренние облака. Варвара скривила пальцы и
застыла в неподвижности.
- Ну и что? - не поняла Клава. А потом она увидела, что солнечный свет
глохнет, исчезая в облаках. Солнце ползло обратно. Клава выпустила из рук
косу Варвары и заворожено уставилась на восток. Солнце ползло обратно. Это
было так страшно, что сердце Клавы заколотилось и ей трудно стало дышать.
Облака темнели, а небо все больше холодело, наливаясь вечерней синевой. Свет
уходил вниз. Клаве показалось, что если Варвара сейчас завалит солнце за по-
левые холмы, оно никогда уже больше не встанет.
- Хватит, - прошептала Клава и перекрестилась. - Слышишь, хватит! -
крикнула она, дернув Варвару за плечи. Та опустила руки и раскрыла сжатые
пальцы.
- Сделай как было! - потребовала от нее Клава.
- Да не бойся, глупая, - по-деревенски, с привизгом расхохоталась Варва-
ра, обернувшись и глядя на Клаву снизу вверх. - Встанет твое солнышко. Не
трогать, так и встанет.
Клава посмотрела вокруг. Головы подсолнухов уже наклонились книзу, пола-
гая, что наступает ночь.
- Ты не делай так, пожалуйста, - тихо сказала она. - Без солнца все цве-
ты повянут.
- Вот как? - перестала смеяться Варвара. - А хоть бы их и повяли, что
тебе?
- Я не хочу, - капризно сказала Клава. - Я люблю, чтобы были цветы.
- Ну хорошо, - нежно согласилась Варвара. - Ласковая какая, все то ты
любишь. И солнце, пусть себе светит. Хотя чего оно прямо в глаза лезет? -
лукаво добавила она.
- А ты отвернись.
- А мне лень? - игриво отстаивала Варвара свое равноправие с солнцем.
Увидев, как она улыбается, Клава тоже улыбнулась. Ей стало так легко и воль-
но.
- А вот смотри, чего я могу, - крикнула она, подпрыгнула на месте, и ее
сразу потянуло в воздух.
- Ох! - восхищенно разинула рот Варвара. - Летать!
Клава поднялась выше подсолнухов и пронеслась над ними, шелестя по ма-
кушкам пальцами ног. Она сделала небольшой круг и вернулась к вставшей пос-
реди стеблей Варваре. Та казалась даже с небольшой высоты совсем маленькой,
как матрешка. Клава плавно опустилась перед ней, чтобы не толкнуть, обняла и
поцеловала в то место, где уходили со лба в косу Варварины светлые волосы.
- Я летать не могу, - с теплым дыханием призналась ей Варвара. - Я высо-
ты боюсь.
- Ты все равно такая удивительная, - прошептала Клава. - Смотрю на тебя
и поверить не могу, что ты на самом деле есть.
- А, это ничего, - рассудила Варвара. - Привыкнешь.
Она задумалась, невидяще глядя Клаве в шею.
- Послушай, а ты одна пришла?
- Со мной еще Петька был, - вздохнула Клава. - Но его дядя Терентий из
винтовки застрелил насмерть.
- Петька? А какой он был, Петька? - заинтересовалась Варвара.
- Голова у него, правда, была собачья, - стала вспоминать Клава. - Свою
ему саблей срубили. Но он был верный, он меня защищал.
- А где он теперь?
- Там, в лопухах лежать остался. Мне на него идти глядеть страшно было,
и я не пошла.
- Пошли теперь, - коротко собралась Варвара. - А то еще дураки из него
пугало сделают.
- А Петьку оживить можно? - с надеждой спросила Клава.
- Нечего его оживлять, - отрезала Варвара. - Он и так живой.
Второй разговор случился у них на дороге.
Варвара, видевшая за версту, издали заприметила пылящего всадника.
- Красный скачет, - сказала она, остановившись и заслонив лицо рукою от
поднявшегося-таки во всю силу солнца. Все, что ни делала Варвара, старалась
делать она по-взрослому, обстоятельно и серьезно, чем постоянно смешила Кла-
ву, потому что сама Варвара была маленькая.
- Ружье у него за спиной, а лицо со щетиной, пролетарское, - различила
Варвара классовую сущность врага.
Скоро и Клава разглядела конного человека, отчего сразу вспомнила ту
ночь, когда Петьке срубили голову. Она даже сперва подумала, что это тот же
расхристаный всадник возвращается из Озеринки, порубав уже и Петькино тело.
Однако этот человек гнал лошадь хоть и галопом, но безо всякого бешенства,
видно было, что он стремится вперед по ясному приказу той самой партии боль-
шевиков, о которой рассказывал Клаве Павел Максимович, и что место боя ему
уже указано, нужно только поспеть туда вовремя, чтобы меткой пулей поразить
не ждущего беды Клавиного отца.
На подступах к двум стоящим посреди дороги девочкам всадник замедлился,
чтобы не ушибить деревенских детей, и тут Варвара махнула на него рукой и
сбила с коня. Человек упал с животного тяжело, и с размаху ударился о доро-
гу, подняв облако пыли, однако пыль не стала садиться на него обратно, а ис-
пуганно понеслась вслед пронесшемуся вдруг травами ветру. Лошадь прянула в
сторону и пошла полем, подальше от своего неправильно убитого хозяина.
- Вот, - перевела дух Варвара. - Хотят свободы, а лошадь угнетают.
Они подошли к упавшему ближе. Человек лежал, неудобно подвернув под себя
руку и распластав по пыли ноги в нечищеных сапогах. Клава остановила Варвару
за руку.
- Может, он еще жив, - шепнула она.
- Какое там жив, - уверенно заявила Варвара. - Ему вся земля по голове
ударила.
- А крови нету, - с расстояния рассматривала погибшего Клава.
- А крови у них мало, у большевиков, - со знанием дела объяснила Варва-
ра. - Они ею добровольно знамена красят. Оттого у них силы столько.
Клава удивилась, как она сама раньше не додумалась до такой простой мыс-
ли, и с уважением посмотрела на Варвару. И правда, если у красных все знаме-
на пропитаны живой человеческой кровью, как их можно победить?
- Варя, ты красных боишься? - спросила Клава. Самой ей стало очень
страшно. - Варя!
Варвара тем временем совсем потеряла интерес к покойнику, а сошла с до-
роги и поймала на цветке пчелку. Теперь она стояла и держала ее в ладони,
гладя указательным пальцем по мохнатой спинке и разглядывая своими большими
ясными глазами. Пчелка жужжала, но не кусала Варвару, потому что верила в ее
ласку. После оклика Клавы Варвара разжала руку и выпустила пчелку на ветер.
- Скоро осень, - вздохнула Варвара, думая о чем-то своем. - И они все
умрут.
- Кто? - не сразу поняла Клава.
- Пчелки, кузнечики, - грустно сказала Варвара. - Они же не живут, когда
холодно.
Клава ничего не ответила, но заметила легкие слезы на глазах Варвары и
задумалась над непостижимым существом своей вечной маленькой любви, одним
движением убившей человека, зато жалеющей мириады безымянных существ, умира-
ющих каждый год, чтобы никогда больше не встретиться с солнцем. Они ведь и
правда не знают, подумала Клава, что на следующий год снова наступит лето.
Третий разговор вышел уже в Озеринке.
На самом деле Озеринки больше не было. Пока Клава ходила в Злотово спа-
сать Варвару из плена раздувшегося черного духовенства, на деревню вышел
красноармейский отряд, руководимый идейным коммунистом товарищем Победным,
со всем двойным смыслом своей диалектической фамилии. Товарищ Победный пос-
лан был для розыска пропавшего продотряда, но на пути получил дополнительную
депешу, что в районе орудует белая банда, подорвавшая целый стратегический
бронепоезд, а вместе с ним и здоровье вождя мировой революции товарища
Свердлова. "Смерть всей контрреволюционной сволочи!" - стояло в депеше. И
внизу: "Тов. Троцкий"
Победный существовал как практический марксист, потому он сразу осознал
имевшую место в Озеринском районе угрозу перехода количества саботажной кос-
ности в бандитское, пропащее для революции качество, и приступил к делу со
всей суровостью. Суровость же Победного также основана была на одном из
главных принципов марксизма, а именно на отрицании отрицания. Еще в двадцати
километрах от Озеринки отряд Победного арестовал четырех баб, побиравшихся
на болотах ягодой, рожи у баб были непонимающие, намертво перекошенные нена-
вистью к страданию и нежеланием терпеть временные трудности новой жизни, су-
ществование белой банды они упорно не хотели признавать, и Победный приказал
произвести отрицание этого отрицания путем расстрела баб на месте. "Кто от-
рицает правоту революции, того самого революция отрицает, и в этом ее право-
та, товарищи красноармейцы!" - выдал Победный перед строем своих бойцов сле-
дующую теорему марксизма, только что выведенную практическим усилием из его
аксиом. Во всяком своем революционном действии товарищ Победный умел нахо-
дить такую теоретическую мораль и сразу сообщал ее товарищам. Малолюдность
района для Победного являлась закономерным следствием перехода из количества
в качество: количества не должно было остаться, одно единое и коварно таяще-
еся где-то на глубине злокачество. Так оно и вышло: в Озеринке отряд Побед-
ного обнаружил новых людей, поедавших революцию непосредственно в форме ее
исполнителей, а в лопухах красноармеец Вытюжный нашел и высшую форму злост-
ного качества: мальчика с размозженной собачьей головой. Пораженный чудовищ-
ностью озеринского факта, Победный приказал вывести всех жителей деревни на
гумно и убить рабочими, не ведающими отвращения пулями, перед расстрелом же
Победный хотел услышать от них самое отрицание, потому что в уродливом цве-
тении боковой ветви контрреволюции должна была содержаться новая антиистина,
которая завтра, может быть, взята будет на вооружение следующим врагом.
- Отрицай, сволочь! - велел сгрудившимся для смерти озеринцам Победный,
не сходя со своего боевого коня.
- Всякая власть есть угнетение! - охотно бросил лозунг из толпы Михей
Гвоздев. - Раньше угнетались рабочие да крестьяне, а теперь - скотина бесс-
ловесная. Да здравствует мировое возмущение коровьего и конского пролетариа-
та!
Толпа не поддержала оратора, только плачущие перед гибелью бабы завзды-
хали от сочувствия к умирающей без понимания правде и принялись креститься.
Победный выделил Гвоздева из массы, чтобы казнить его особо и памятно.
- Революция едина со своей противоположностью! - публично осветил затем
истину Победный, привстав в стременах. - Не всякое движение есть прогресс,
бывает и бессмыслица! А ну, бей гадов!
Красноармейцы дали залп. Все озеринцы повалились на поверхность гумна,
хотя многие упали просто от хитрости. Победного же провести было нельзя: он
сразу велел бойцам проверить штыками глубину созданной смерти. Завизжали,
забарахтались под штыковыми ударами озеринские бабы. Одна, особо прыткая,
даже вскочила на ноги и понеслась босиком по гумну к лопухам. Победный вых-
ватил револьвер и дал бабе пулю, та с разгону, не успев повернуть, влетела в
стену сарая и, зашибленная, свалилась наземь. Какой-то мальчишка прокусил
зубами ветхий сапог одного из красноармейцев, и тот, кривясь от боли, долго
отбивал мальчишке голову прикладом. Боец Неводов принес Победному забрызган-
ного чужой кровью вопящего младенца, подцепив его за пеленки штыком, потому
что не знал, будет из ребенка человек или же прямая сволочь. Победный на
месте изобрел и исполнил делом независимо от царя Соломона, о котором ничего
не знал, его тысячелетнюю мудрость: он рассек ребенка саблей на две полови-
ны, которые обе упали на землю, освободив одновременно штык, слух и сознание
Неводова от возникшей было заботы. Но глядя на дернувшие конечностями куски
ребенка и его вывалившиеся розовые кишечки, Неводов с трудом подавил в себе
выход походной каши. "Все одно поить его было бы нечем", - утешил бойца По-
бедный. "Не то что бабы, козы при нас нет. Такая уж нам судьба, товарищ Не-
водов, указанная партией большевиков: бороться со своей противоположностью,
пока не выйдет завершенное единство".
Клава с Варварой нашли место расправы по глухому, басистому гудению мух.
Дойти туда было совсем не трудно, потому что отряд Победного сжег все избы,
и улиц в деревне больше не было. Тела озеринцев лежали вповалку по всему
гумну, там и тут растеклись большие темные лужи, как после кровавого ливня.
Над лобным местом парил Михей Гвоздев, насаженный на вбитые черенком в крышу
сарая вилы: собственно, сидел Гвоздев только на одном рогу вил, а второй
подпирал его вытекшую кровью грудную клетку. Кроме того, руки Гвоздева удер-
живались в непрерывном взмахе посредством привязки к другим вилам, проходив-
шим за его головой по плечам, к ним же крепилась веревкой, захлестнувшей
горло, и голова Михея, так что глядел он прямо перед собой, раскрыв руки,
словно хотел обнять любого пришедшего человека, и разинув рот с долгой рыже-
ватой бородою. На шее Гвоздева висела табличка, на которой было написано:
"ЭСЭР".
- Стрижа из дедушки сделали, - догадалась Варвара, глядя, как в рот Ми-
хею залетают по какой-то надобности мухи. Таблички она не поняла, потому что
не умела читать.
- Они тут сами людей ели, - сообщила ей Клава, вспомнив ряд маленьких
волосатых черепов на полке в темной горнице Терентия.
- И пусть бы ели, - пожалела людоедов Варвара. - Мне мамка рассказывала,
что раньше тоже в лесу людоеды жили. А большевики - они хуже людоедов, они и
не люди даже, сплошь нечистая сила.
- Да, - согласилась Клава. - Ленин - тот вообще в небо поднимается. Он -
колдун.
- Ты что, Ленина видела? - изумилась Варвара, даже наступив оплошно в
кровавую лужу.
- Он лысый такой, кепку носит, - рассказала Клава. - И букву "р" не вы-
говаривает.
- Ну, точно бес, - перекрестилась Варвара, забыв о своей обиде на Бога.
- Они всегда такие, потому что их Сатана по-настоящему сделать не умеет.
- А еще он как схватится руками за пиджак, - Клава на своем платье пока-
зала, как Ленин хватается руками. - И полетит. Ой, ты в кровь наступила.
Варвара вышла из лужи и вытерла ноги о землю.
- Ну, где тут твой Петька лежит? - вспомнила она.
Петька лежал на том же месте в сильно порубленных штыками лопухах. Крас-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг