Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
испытали это на практике. А практика, опыт - это подтверждение объективной
истины. Может быть, наш разговор, тот факт, что мы производим языком и
гортанью иные движения, чем в первый раз, что-то изменяет, приводит к
каким-то последствиям, происходит совмещение различных действий в одно
время. Но где? У нас, в мире трехмерном, ничего не изменяется.
   По крайней мере, не изменяется зримо. Должны и конечно смешиваются
колебания воздуха, производимые нашими голосами. Те звуковые волны,
которые мы возбуждаем сейчас, и те, которые были прежде, когда мы
говорили, в эти же мгновения, прошлый раз. Но мы этого не замечаем.
Почему? - Он замолчал, а потом сказал совсем другим тоном: - На твой
вопрос я не могу ответить. Я не понимаю этого.
   То, что я сейчас говорил, только первые мысли, которые, может быть,
что-то объясняют, а может быть, ничего. Разгадка - дело будущего. Для вас
- прошлого.
   - То есть, как это прошлого?
   - Ну вот! - сказал он с досадой. - Я сам начинаю путаться. Для вас,
разумеется, это также дело будущего.
   Здесь я, обратите внимание, непроизвольно, без причины, не желая этого,
неожиданно ВСКОЧИЛ. Точно какая-то пружина меня подбросила.
   ОН УЛЫБНУЛСЯ И, ПОТЯНУВ МЕНЯ ЗА РУКУ, ЗАСТАВИЛ ОПУСТИТЬСЯ НА ПРЕЖНЕЕ
МЕСТ0!
   - Помнишь? - спросил он.
   Я кивнул головой. Я хорошо помнил!
   Все, что как-то изменяло физическое положение наших тел, в точности
повторялось.
   Если бы кто-нибудь тогда и теперь следил за нами, для него не было бы
ни малейшей разницы в нашем поведении. Ни малейшей!
   Но мы говорили о другом. Мы иначе шевелили языком и губами!
   Туманные рассуждения моего собеседника о каком-то четвертом, чуть не
сказал "потустороннем", измерении, в котором наши голоса могли что-то
изменять, до моего сознания не доходили, да и до сих пор не доходят. Я
ничего не понимал тогда, ничего не понимаю и теперь, спустя четверть века.
   А вы понимаете что-нибудь?.. Но ведь это было! Происходило в
действительности, в зримом и реальном мире!
   Я заметил, что уже несколько минут наблюдаю за неведомо откуда
взявшимся на безоблачном небе маленьким облачком, которое СЛОВНО ЛЕНИВО
ПРИБЛИЖАЛОСЬ К СОЛНЦУ И НА МИНУТУ ЗАКРЫЛО ЕГО!
   Я ничего не сказал об этом новом (котором по счету?) подтверждении
тождества событий в окружающем нас мире. На моего собеседника это не
произвело бы впечатления. К тому же, он мог в первый раз не заметить
облачка.
   Молчать я не мог и спросил первое, что пришло в голову:
   - Я так и не знаю, откуда к вам попала газета?
   - По ее дате ты мог узнать, - ответил он, - что она попала к нам
двадцать восемь лет назад. Я уже говорил, что первый наш человек был здесь
ночью. Газета лежала на земле, возле него. И он взял ее. Вот и все!
   - Да! - сказал я. - Вот и все! Как просто! Вы узнали, что у нас будет
страшная война, могли определить, когда она началась. И могли явиться к
нам раньше, чтобы предупредить о ней.
   - Ты хочешь сказать "позже"? - поправил он. - Допустим, что мы так бы и
поступили. Что бы тогда изменилось? Когда мы узнали о том, что у вас была
война, она уже давно закончилась. И стала историей, историческим фактом.
То, что уже произошло, изменить нельзя. Допустим, - повторил он, - мы
совершили бы переход не сейчас, а годом позже, для вас годом раньше, и
сообщили бы о будущей войне.
   Предсказали бы ее. Война все равно произошла бы.
   - Если бы вам поверили, ее могло и не быть.
   - Но в этом случае мы не узнали бы о ней. И не могли бы ее предсказать,
раз ее не было.
   - Ну и путаница! - сказал я. - Так рассуждая, можно свихнуть мозги. Ну,
хорошо!
   Теперь я скажу "допустим". Вы встретили меня, вы знаете о моем
существовании. Вы можете явиться к нам еще раз, через восемнадцать лет,
когда меня еще не было, и... убить мою мать.
   Он рассмеялся в первый раз за время нашего знакомств а.
   - Если бы твоя мать была убита восемнадцать лет тому назад, тебя бы не
было и я с тобой не встретился бы.
   - Выходит, воздействовать на будущие события невозможно. Получается
что-то похожее на предопределение, на фатализм.
   - Я не понял последнего слова, - сказал он, - но догадываюсь, что оно
означает.
   Никакого предопределения нет, жизнь течет по путям, на которые толкает
ее история. Течет естественно. Но то, что уже произошло, изменить нельзя,
потому что это уже свершившийся факт. Восемнадцать лет назад (для вас) я у
вас не был и никого не убивал. Значит, через восемнадцать лет (для нас)
меня здесь не будет и твою мать никто не убьет. Два разных события в одно
время произойти не могут.
   Я почувствовал, что говорить, а главное, думать на эту тему больше не
могу. У меня разболелась голова, мысли стали вялыми, появилось желание,
чтобы он поскорее ушел и все стало по-прежнему, ясно и понятно.
   Как и несколько раз прежде, он понял мое состояние, потому что
посмотрел на мои часы, ОНИ ПОКАЗЫВАЛИ ПОЛОВИНУ ШЕСТОГО, и сказал:
   - Теперь скоро!
   То же самое было прошлый раз. Он и тогда посмотрел на часы в это время
и сказал те же два слова. И вот тут-то я отчетливо уловил разницу между
этими двумя словами и всем остальным, что мы говорили. Чтобы вы лучше
поняли, в чем заключалась эта разница, представьте себе, что вы говорите с
человеком, у которого рот набит кашей. И вдруг он выплюнул эту кашу и
произнес два слова ясно и четко. Именно это и произошло. "Теперь скоро"
прозвучало так, что я сразу понял, - все остальное, до сих пор, было
искажено, скомкано, неясно.
   Я сказал ему об этом.
   - Так и должно быть, - ответил он, - звуковые волны совпали. Но
остается непонятным, почему мы все время понимали друг друга.
   - Может быть, потому, - сказал я, - что мы сидим очень близко.
   - Возможно, что причина в этом. Хорошо бы провести опыт.
   - Я могу отойти, - с готовностью предложил я. Он устало улыбнулся и
ничего не ответил. А я и без ответа понял, что снова сморозил чушь. Отойти
я не мог. Я не отходил прошлый раз!
   В это время на пустынном пляже показался, как и тогда, наш сосед.
Быстрым шагом ОН ПРОШЕЛ МИМО, НЕ ГЛЯДЯ НА НАС!
   Я очень хорошо помнил, что испытывал в этот момент сильное волнение.
Теперь я был спокоен. Это было доказательством, что повторялись в точности
только физические процессы, а не психические, которые в этот раз были явно
иными, чем тогда. Но это я понял впоследствии, а не в то время.
   Пришелец молчал, видимо утомленный не меньше меня. А в моей голове не
было мыслей, не было вопросов. Мы молча сидели не менее двадцати минут.
   Потом он сказал:
   - Скоро я уйду, и мы никогда больше не увидимся. Жаль, что у тебя
останется только мой мысленный образ. Но так случилось. Не забывай меня! Я
говорю "меня", потому что наш мир ты, конечно, не забудешь. Как и я ваш.
   - Нашего мира вы совсем не видели.
   - И никогда не увижу.
   - Увидят ваши потомки.
   - Возможно, но не этот ваш мир, а тот, который был в вашем прошлом. Но
третий визит будет так же бесплоден. Ведь ваши потомки ничего о нас не
знали. Можно предположить, что третий переход состоится нескоро. Через
много веков или, с вашей точки зрения, много веков назад. Может быть, наши
ученые сочтут эти переходы ненужными или вредными и прекратят их. Ваши
ученые, после первого посещения нашего мира,. не повторили его. Видимо,
так нужно! - закончил он грустно.
   - Не забывайте и вы хотя бы меня одного, - сказал я.
   - После тебя остался след. Тебя все время снимали и записывали каждое
твое слово. Я могу увидеть и услышать тебя, когда захочу.
   - Жалею, что у меня не было с собой фотоаппарата, - сказал я.
   - Время истекает, - сказал он. - Закрой глаза! Обе фразы прозвучали
очень отчетливо. Я взглянул на часы. БЫЛО БЕЗ ДВУХ МИНУТ ШЕСТЬ.
   Закрывать глаза я не собирался. Дважды пропустив момент его появления,
я очень хотел видеть, как он исчезнет.
   "Ничего ведь физически не изменится, - думал я, - если мои глаза
останутся открытыми. Со стороны все будет выглядеть так же".
   Мне почему-то казалось, что самое главное во всем этом то, как мы оба
выглядим для стороннего зрителя.
   Я ОТСТЕГНУЛ РЕМЕШОК И ПОЛОЖИЛ ЧАСЫ НА ПЕСОК, ВОЗЛЕ СЕБЯ!
   Он не просил об этом. И я не могу понять, зачем он сделал это прошлый
раз. Что могло случиться с моими часами, если бы они побывали со мной в
.их мире! Почему я теперь снял часы, мне понятно...
   Я не хотел закрывать глаза, но тут же заметил, - они уже закрыты. Они
сами закрылись!
   С энергией отчаяния я напряг волю и... легко открыл их!
   На берегу я был один!
   Повторное время окончилось. Все, что сейчас происходило со мной и во
всем мире, происходило впервые. Именно потому мне и удалось так легко
открыть глаза.
   "Но ведь я находился в это время у них. Еще два часа должно быть
повторное время". Эта мысль, отголосок недавней путаницы, только
мелькнула. Я вспомнил, что с первого же мгновения моего пребывания в
параллельном мире МОЕ земное время пошло обратно. Пришелец ушел в тот
момент, в который, прошлый раз, ушли мы оба.
   И секунды, прошедшие после его ухода, были новыми секундами, которых ни
он, ни я не переживали.
   Я говорил вам, что полтора часа ощущал усталость. Теперь она исчезла,
сменившись возбуждением. Я вскочил и бросился бежать к дому. Но на
половине дороги вспомнил о часах и вернулся за ними.
   Застегивая на руке ремешок, я внезапно подумал о газете!
   Именно внезапно, потому что за все время повторного разговора с
пришельцем, за все два часа, ни разу о ней не вспомнил. Даже тогда, когда
мы говорили о том, что газета помогла им изучить современный язык. Есть ли
у меня эта газета?
   Оказавшись дома, после возвращения из параллельного мира, я обнаружил
на руке часы, которые оставил на берегу, как мне казалось, до возвращения.
А когда я встретился с пришельцем в первый раз, у меня не было никакой
газеты и я даже не знал о ее существовании. Охваченный страхом, я сунул
руку в карман. Газета была со мной, там, куда я положил ее в последние
секунды пребывания в лаборатории".
   ИНАЧЕ БЫТЬ НЕ МОГЛО!
   Читателю уже известно, каким образом двадцать восьмого июня рано утром,
вернее ночью, в мои руки попала газета, утащенная (другого, более мягкого,
слова я не нашел) Иваном Степановичем у доверчивых обитателей
параллельного мира. Я не решаюсь обвинить его в этом поступке. Не надо
забывать, что ему было тогда всего семнадцать лет. Нужно быть очень
рассудительным человеком, во всяком случае не юношеского возраста, чтобы
удержаться от такого поступка, согласившись с мнением на этот счет хозяев
Земли номер два. Мне кажется, что и более зрелые люди вряд ли смогли бы
преодолеть столь мощный соблазн. Ведь ничего опасного для людей Земли не
могло произойти, это было очевидно.
   Очевидно!
   "Но все же, кто может сказать, что бы произошло, как повернулась бы
история (я не боюсь этого слова!) последних двадцати восьми лет, попади
эта газета в руки людей в тысячу девятьсот сорок первом году!"
   Так я подумал тогда!..
   Итак, передо мной находилась газета "Правда" от 3 июля 1969 года,
газета, ЕЩЕ НЕ ВЫШЕДШАЯ ИЗ ПЕЧАТИ, содержащая материалы о событиях, ЕЩЕ НЕ
ПРОИЗОШЕДШИХ на Земле.
   Я читал и перечитывал ее до утра. Меня отделяло от этих событий всего
пять суток, все было в общем знакомо, ничего сенсационного не было. Но я
хорошо представлял себе, с каким чувством мог бы прочесть ее двадцать
восемь лет назад Иван Степанович. Для него каждая строчка звучала бы
сенсацией. Да еще какой!
   Читатель легко может понять мои мысли, проделав простой опыт. Пусть он
достанет (хотя бы в читальном зале библиотеки) соответствующий номер
"Правды" и прочтет ее, ясно представляя себе, что он живет не в текущем, а
в тысяча девятьсот сорок первом году. И НЕ ЗНАЕТ того, что происходило на
Земле в течение последующей четверти века. Какое впечатление произведет
тогда на него статья "Просчеты боннских прорицателей" на четвертой
странице и, особенно, заметка на пятой о приезде в СССР американского
космонавта Бормана, которого встречали на аэродроме три советских
космонавта. Подчеркиваю, читатель должен совершенно забыть о том, что он
знает о начале космической эры и о полете Юрия Гагарина! Если ему удастся
сделать это хоть на мгновение, он поймет!
   В то утро, двадцать восьмого июня, мы оба были единственными людьми на
земном шаре, которые точно знали, что будет через пять дней. Мы могли
написать письмо в любую газету и заслужить никому не нужную славу
предсказателей.
   Послужить причиной изменения каких-либо событий, ввиду краткости срока,
газета уже никак не могла. Но она могла и должна была послужить
неопровержимым доказательством правдивости рассказа Ивана Степановича.
   Так думали мы оба!
   Что случится после того, как ученые узнают о существовании,
параллельного мира?
   Что предпримет наука Земли для установления контакта с этим миром?..
   - Меня смущает, - сказал Иван Степанович, - что люди, пришедшие к. ним
через триста лет, ничего не знали о их мире.
   Когда он сказал эту фразу, я понял, что в чем-то мы оба сильно
ошибаемся. Но в чем? Допустить, что рассказ Ивана Степановича,
подтвержденный БУДУЩИМ номером газеты "Правда", впоследствии совершенно
забудется, было трудно. Такую вещь забыть нельзя. Газета должна
сохраниться навсегда в витрине музея. Получалось, что мы знаем не только
то, что произойдет в мире через пять суток, но и то, что рассказу Ивана
Степановича НЕ ПОВЕРЯТ!
   Но, как могут не поверить его рассказу? Ведь содержание газеты, лежащей
сейчас передо мной, через пять дней может быть сверено с другими оттисками
той же самой газеты, которая выйдет третьего июля. Если сейчас еще можно
заподозрить, что газета фальшивая, то третьего не останется никаких
сомнений в ее подлинности.
   Совпадет каждое слово!
   - Все равно! - сказал Иван Степанович. - Поверят, не поверят, а я
должен передать эту газету ученым раньше третьего июля.
   С этим я согласился. Он сказал, что завтра же уедет в Москву. Мы
расстались.
   Все, что затем произошло, в сущности говоря, мы должны были предвидеть.
И если мы сразу не поняли, то это можно объяснить нашим волнением. Но уже
через несколько часов я начал подозревать истину.
   Задуманная нами передача газеты ученым или кому бы то ни было не могла
состояться! Не могла потому, что через пять дней эта самая газета была
найдена посланцем параллельного мира на берегу моря здесь, в Коктебеле!
   Первым намеком на положение вещей послужила для меня внезапная болезнь
Ивана Степановича. Он слег с сильным обострением болей в печени и к вечеру
этого же дня попал в больницу в Феодосии. Я сопровождал его в машине
скорой помощи и...
   остался на три дня там же, в Феодосии. Врачи сказали, что надежды нет и
что больному осталось жить несколько часов.
   Я не мог бросить его одного.
   К утру он умер.
   Мне пришлось искать в Коктебеле его знакомых, заняться организацией
похорон. О газете я вспомнил только второго июля.
   Даже не предупредив никого в Доме творчества, я помчался в Симферополь,
но... не смог достать билета на самолет!
   Короче говоря, третьего июля я находился в Коктебеле!
   Могло ли случиться иначе?
   Нет, иначе быть не могло!
   Я часто думаю, что случилось бы, если я отправил бы газету почтой? Или
положил ее в банковский сейф? Или не взял бы ее с собой вечером -третьего
июля?
   В любом случае, так или иначе, газета должна была оказаться на берегу,
так как в противном случае она не попала бы в руки посланца параллельного

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг