Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
Изобилие всегда и во всем являлось характерной чертой эпохи.
    Хотя мысли  Волгина  были  всецело  заняты  людьми,  которых   ему
предстояло увидеть,  он не мог не заинтересоваться тем,  что открылось
его глазам на месте, где когда-то была Сахара.
    Когда арелет  на  небольшой  высоте  медленно  полетел  от  берега
Средиземного  моря  я  глубь  материка,  Волгин,   не   отрываясь,   с
возрастающим удивлением осматривал местность.
    Он знал, что перед ним Сахара, но трудно было поверить этому.
    Пустыня исчезла.  Густой  тропический лес заменил собой бесплодные
пески. Темно-зеленый ковер расстилался внизу без конца и края.
    Еще в двадцатом веке люди орошали пустыни,  перерезая их каналами.
Здесь  не  было  каналов.  Арелет  пролетал  над  реками.  Настоящими,
широкими реками. Откуда взялись они здесь?..
    Большие города с современными зданиями,  обилие арелетов,  высокие
мачты  всепланетной энергетической системы - все было таким же,  как в
центре Европы. Сахара превратилась в густо населенную цветущую страну.
    В полной  мере  мог  оценить  Волгин  силу  и могущество человека,
сумевшего так разительно изменить величайшую пустыню на Земле.
    - Это производит сильное впечатление,  - сказал он. - Больше всего
меня поражают реки. Откуда берут они свое начало?
    - Из внутренних морей,  - ответила Мэри, сидевшая рядом с ним. - В
Африке много искусственных водоемов. Уровень воды в них поддерживается
тем,  что сюда направляют ненужные дождевые осадки.  Излишек стекает в
Средиземное море и в Атлантический океан.
    - Этих излишков,  видимо,  очень много,  - заметил Волгин.  - Реки
широки и полноводны.
    - В  атмосфере  всегда  много  влаги.  Особенно  в  экваториальной
полосе.
    При небольшой  скорости  они  летели над Сахарой около трех часов.
Наконец на горизонте показался город Космоград - цель их пути.
    Волгин видел  уже много современных городов и привык к их внешнему
виду.  В тридцать девятом веке дома не тянулись вверх,  они были,  как
правило,   невысоки   и   располагались   на   больших  площадях.  Тем
удивительнее был вид Космограда.
    Огромное кольцо  небоскребов окружало ровное гладкое поле,  сплошь
покрытое чем-то вроде асфальта.  Это  поле  и  было  космодромом,  где
приземлялись звездолеты дальних рейсов.  Каждый дом был высотой метров
четыреста или пятьсот.  Казалось,  что будь на небе облака, крыши этих
домов  должны  были  скрываться  в  них.  Архитектура  была  странна и
необычна.  Нельзя было определить,  сколько этажей имеет то  или  иное
здание.  Обычных  окон  здесь  не  было.  Чередовались полосы стекла и
металла,  иногда  расположенные  горизонтально,  иногда   вертикально.
Назначение   этих  полос  трудно  было  понять.  Некоторые  дома  были
совершенно прозрачны, другие, наоборот, выглядели сплошной массой, как
одно  целое.  Два или три были прозрачны внизу и непрозрачны в верхней
своей части,  что  создавало  странное  впечатление  половины  здания,
парящего  в воздухе.  Всюду поднимались тонкие мачты,  вершины которых
находились так высоко,  что их не было видно.  Волгин решил,  что  это
мачты для межпланетной связи.
    - Какой странный город!  - сказал он.
    - Да,  он  не  совсем  обычен,  -  согласилась  Мэри.  - Космоград
выстроен очень давно.  Тогда считали,  что командиры космолетов должны
издалека видеть место посадки.
    - Не совсем так,  Мэри,  - сказал Люций.  - Была  другая  причина.
Потом  я  расскажу тебе,  - прибавил он,  обращаясь к Волгину,  - и ты
поймешь, почему он именно такой. Архитектура Космограда неземная.
    - То есть как это неземная?
    Люций кивнул головой.
    - Это так,  - сказал он. - Но мы уже прилетели. Отложим объяснения
до более удобного времени.
    Арелет опустился на крышу одного из домов.  Она оказалась огромной
площадкой, на которой уже стояло несколько арелетов.
    - Этот  дом,  -  пояснил  Сергей,  -  один  из  филиалов Института
космонавтики.  Сотрудники института просили,  чтобы ты  остановился  у
них. Не возражаешь?
    - Конечно, нет.
    Прилетевших встретили  четыре  человека.  Один из них был пожилым,
трое совсем молоды.  Они поздоровались с Волгиным совершенно  так  же,
как  и  с  его  спутниками,  -  приветливо  и  без  всяких  проявлений
любопытства.  Разумеется,  он возбуждал особый интерес,  но  работники
филиала ничем не показали этого.
    Их провели в предназначенные  для  них  комнаты,  находившиеся  на
верхнем этаже.  Это тоже было признаком внимания.  Не надо было далеко
идти или подниматься на лифте, чтобы добраться до своего арелета.
    Еще поддетая  к этому дому,  Волгин обратил внимание на отсутствие
окон в его верхней части.  Но внутри все оказалось  залитым  солнечным
светом.  Повторилось то же,  что было в Ленинграде, - стены пропускали
сеет односторонне. Но теперь Волгин уже знал, что яркость этого света,
или, иначе говоря, прозрачность стен, можно изменять по желанию.
    В Ленинграде нижняя часть стены  всегда  оставалась  непрозрачной.
Здесь  было  иначе.  Вся  стена,  от  пола  до потолка,  казалось,  не
существовала вовсе. При всем желании ее нельзя было увидеть.
    Оставшись один,   Волгин   подошел   к   этой  стене.  Было  такое
впечатление,  что он очутился на краю площадки,  высящейся  на  высоте
полукилометра над землей.  Неприятное чувство головокружения заставило
его тотчас же отойти назад.
    Он протянул руку и дотронулся до невидимой поверхности. Стена была
тут и надежно отделяла его от бездны.
    Волгин обратил  внимание,  что  не  чувствует африканской жары.  В
комнате было даже прохладно.  Очевидно,  стекло или что-то другое,  из
чего была сделана стена, не пропускало тепловых лучей Солнца.
    Биотехника нового века была уже хорошо  знакома  Волгину.  Он  без
труда  заставил  стену  немного потемнеть.  И снова проявилась разница
между этим домом и тем,  в котором он  жил  в  Ленинграде.  Там  стена
темнела вся сразу,  здесь золотистая пелена стала медленно подниматься
от пола.  Когда она затянула стену до высоты полутора  метров,  Волгин
остановил процесс.
    Теперь комбата имела более или менее привычный для него вид.
    Он внимательно осмотрел обстановку.
    "Архитектура зданий Космограда неземная", - сказал ему Люций.
    Очевидно, это   относилось   не  только  к  архитектуре,  но  и  к
внутреннему убранству дома.  Пол, потолок, стены (кроме наружной) были
непривычны  Волгину.  Казалось,  что  они  сделаны  из губчатой массы,
плотной и упругой.  Темно-серый пол  заметно  пружинил.  Он  напоминал
очень  толстый  ковер.  Цвет  потолка м стен был совершенно одинаков -
бледно-желтый.
    "Некрасиво!" - подумал Волгин.
    Меблировка была,  в общем,  та же,  что и везде, но каждый предмет
имел  непривычные  глазу очертания.  Столы,  кресла,  постель-все было
каким-то другим, чужим. От всего веяло иными представлениями о красоте
и   удобстве.  Причудливо  изломанные  линии  резали  глаз,  расцветка
выглядела слишком яркой, сочетание красок было неприятным.
    - Да, - сказал Волгин самому себе, - все это явно неземное. Но чье
же?
    Он знал,   что   в   Солнечной   системе  нет  планет,  населенных
высокоразвитыми существами.  Значит,  это копия  обстановки  какого-то
иного мира, находящегося в иной планетной системе.
    Самый факт  связи  с  другим  человечеством  уже  не  мог  удивить
Волгина.  Но  для  чего понадобилось строить Космоград по типу городов
иного мира, этого он не понимал.
    Ему вспомнились слова Мунция, что археологическая находка на Марсе
могла остаться там не со времен первых межпланетных полетов,  а от еще
более  давнего  времени.  Мунций  посоветовал ему тогда прочесть книгу
(Волгин забыл ее название), но он так и не собрался это сделать.
    "Расспрошу Люция,   -  решил  он.  -  Тем  более,  что  он  обещал
объяснить, почему Космоград - неземной город".
    Но прошло  совсем  немного  времени,  и Волгин забыл о Космограде,
находке на Марсе и обо всем на свете.  Люций сообщил ему,  что  экипаж
"Ленина"  прилетает  на Землю не 23-го,  как думали раньше,  а завтра,
22-го.
    - Они  добились сокращения срока карантина на один день,  - сказал
Люций.  - Видимо,  их нетерпение очень велико. Я думаю, - прибавил он,
улыбаясь, - что тут играет большую роль твое присутствие.
    - Значит, они прилетают?.. - взволнованно спросил Волгин.
    - Завтра, в десять часов утра.
    - А как же встречающие? Успеют они собраться?
    - Конечно!  Сегодня к вечеру все будут здесь.  - Люций внимательно
посмотрел на сына. - Ты должен спать эту ночь, как всегда.
    - Вряд ли мне удастся заснуть, - сказал Волгин.
    - Об этом я сам позабочусь.
    Остаток дня  прошел  для  Волгина,  как в тумане.  Он не мог потом
вспомнить, что делал, с кем говорил.
    Вечером, в  обычный  час  отхода  ко  сну,  к нему в комнату зашел
Люций.
    - Ложись! - сказал он.
    - Все равно я  не  засну,  -  попытался  возразить  Волгин.  Люций
улыбнулся. Когда Волгин разделся и лег, он положил свою тонкую руку на
его лоб.  Несколько секунд Волгин чувствовал приятное ощущение  тепла.
Казалось,  что в него проникает слабый ток.  Потом он заснул и проспал
крепко, без сновидений, до восьми часов утра.
    Медицина тридцать  девятого  века знала надежные средства,  совсем
непохожие на снотворные снадобья двадцатого.
    Проснулся Волгин,  как  всегда,  бодрым  и свежим.  В комнате было
полутемно.  Наружная стена,  сплошь затянутая  темно-золотой  пеленой,
почти не пропускала света. Очевидно, это сделал, уходя, Люций.
    Волгин сразу вспомнил, что ожидает его сегодня, и вскочил.
    Телеоф сообщил  ему,  что  до  прилета  корабля с Ганимеда еще два
часа.  Волгин быстро оделся.  Туалетная комната помещалась рядом,  и в
ней  он  увидел  все  тот же аппарат для волнового облучения,  видимо,
доставленный сюда ночью.  Люций раз навсегда потребовал, чтобы ни один
день не проходил без этой непонятной Волгину процедуры.
    Умывание, пять минут у аппарата (он ничего не чувствовал при этом)
- и Волгин был готов.
    Он подошел к "окну".
    Золотая пелена  опустилась,  открыв  Космоград,  залитый солнечным
светом. Волгин обрадовался, увидев безоблачное небо, совершенно забыв,
что оно и не могло быть другим, когда люди управляли погодой по своему
желанию.
    Далеко внизу  расстилалась  панорама  гигантского поля космодрома.
Волгину показалось,  что он различает  множество  красных  точек.  Они
сливались, образуя широкий круг.
    У него мелькнула мысль о знаменах.  Их не было  в  эту  эпоху,  но
разве  не  могли  люди  украсить  ракетодром  красными флагами в честь
вернувшихся космонавтов? Наверное, так и было.
    Волгин прошел в комнату Владилена, помещавшуюся рядом,
    Молодой астроном уже был одет.
    - Пойдемте завтракать,  - сказал он,  как только увидел Волгина. -
Мэри ждет нас
    - А где Люций?
    - Он давно уже внизу.
    - Почему же меня не разбудили?
    - Люций сказал, что ты проснешься сам, и не велел тебя беспокоить.
    - А если бы я проспал?
    - Нет, этого не могло случиться.
    - Нет ли известий с корабля?
    - Есть. Они уже близко и прибудут точно в десять часов.
    Тебе радиограмма от экипажа "Ленина".
    - Где она?
    - У Люция.
    Мягкая настойчивость Мэри заставила  Волгина  проглотить  завтрак,
хотя у него совершенно не было аппетита.
    Впрочем, Владилен и Мэри тоже заметно волновались.
    Они спустились  на  поле космодрома на маленьком арелете,  который
нашли на крыше, рядом со своим.
    - Но,  может быть,  этот арелет принадлежит кому-нибудь?  - сказал
Волгин.
    - Нет, он приготовлен для тебя.
    Владилен всегда отвечал так, как будто он сам и Мэри вообще не шли
в  счет.  Волгина вначале смущала эта манера,  потом он привык к ней и
только улыбался.
    Они нашли  Люция  в  густой  толпе  только потому,  что тот сам их
окликнул.
    Рядом с  Люцием  Волгин  увидел  Ио,  который  приветствовал его с
обычной своей сдержанностью.
    - Познакомься,  Дмитрий, - сказал Люций, указывая на стоявшего тут
же человека с сильно загорелым лицом. - Это Иосиф, тот самый, которому
ты в значительной степени обязан своим воскрешением.
    "Так вот он каков!" - подумал Волгин.
    Иосиф горячо пожал его руку.
    - Я давно стремился увидеть вас,  - сказал Иосиф.  - Рад,  что это
случилось сейчас, в столь радостный для вас день.
    - Я рад видеть вас,  - ответил Волгин почти  машинально.  Все  его
мысли были заняты приближавшимся к Земле кораблем.  Он даже не обратил
внимания на людей, стоявших кругом, хотя мог легко догадаться, что это
члены  Верховных  советов  науки и техники,  то есть величайшие ученые
Земли.
    Волгин осмотрелся.
    Поле космодрома действительно было украшено красными  флагами.  Но
он  не  увидел ничего похожего на трибуну,  которая,  по его понятиям,
должна была здесь находиться. Неужели не будет митинга?..
    Не было ни портретов, ни лозунгов. Группа ученых, среди которых он
сейчас находился,  стояла немного впереди огромного кольца зрителей, и
только.
    "Слишком просто,  - подумал Волгин.  - Совсем нет торжественности,
которой заслуживает подобное событие.  Боюсь, что космонавты так же не
поймут этого, как не понимаю я".
    Ко вслух он ничего не сказал.
    - Чуть не забыл!  - обратился к нему  Люций.  -  Вот  радиограмма,
адресованная тебе.
    Волгин схватил листок.
    "Дорогой Дмитрий,  -  прочел  он,  - твое присутствие среди людей,
встречающих нас,  доставляет нам всем такую  радость,  которую  трудно
выразить  словами.  Больше,  чем встречи с Землей,  мы ожидаем счастья
увидеть тебя. Считаем минуты. Подойди к нам первым, мы все просим тебя
об этом. От имени экипажа космолета "Ленин" - Игорь Второв".
    Телеграмма была переведена на современный язык,  но в каждом слове
звучало   для  Волгина  знакомое,  родное,  привычное.  Люди  тридцать
девятого века не говорили так.
    Волгин несколько раз перечел краткий текст.
    Когда он поднял голову,  с глазами полными слез,  то  увидел,  что
все, кто стоял возле него, смотрят вверх.
    - Они прилетели на тридцать восемь минут раньше  срока,  -  сказал
кто-то позади Волгина.
    Над космодромом,  высоко в небе, что-то длинное и узкое нестерпимо
блестело в лучах Солнца.
    Межпланетный корабль плавно и быстро приближался к Земле.
    
                             ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
                                1
    "Земля-колыбель человечества, но нельзя же вечно жить а колыбели".
    Так сказал  в  самом начале двадцатого века великий основоположник
звездоплавания Константин Эдуардович Циолковский.
    Это было  сказано  тогда,  когда  сама мысль о полете за атмосферу
Земли казалась фантастикой,  когда многие ученые вообще  не  верили  в
возможность  преодолеть  силу земного тяготения,  когда влекущие слова
"межпланетный полет" звучали, как волшебная сказка.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг