бочим - стеклодувом небольшой фабрики стеклянных изделий.
По мере чтения брови академика сдвигались вес ближе. Потом он от-
ложил письмо и задумался.
- Да, - сказал он, наконец, самому себе. - Это стоит попробовать.
Он позвонил.
- Свяжите меня по телефону с президентом Грузинской Академии на-
ук, - сказал он вошедшему секретарю.
Через три дня на Урале в кабинет директора комбината вошел пожи-
лой рабочий. Это был стеклодув Серго Эбралидзе, откомандированный Ми-
нистерством Грузинской ССР в распоряжение правительственной комиссии
по оказанию помощи звездолету Каллисто.
Кроме самого директора, в кабинете находились Мьеньонь, Ньянь-
иньгь, с неотлучно находящимся при них Лежневым, Смирнов, Манаенко и
другие инженеры. Письмо, полученное президентом Академии, лежало на
столе.
Эбралидзе прежде всего подошел к каллистянам, протягивая руку.
- Мечтал вас увидеть, - сказал он. - Сбылась мечта. Здравствуйте,
товарищи!
Лежнев перевел его слова.
Каллистянские инженеры, улыбаясь, крепко пожали загорелую руку.
За это время они привыкли к земному способу здороваться.
- Приступим к делу, - сказал директор.
Прошел месяц, и в одном из корпусов комбината уже стояла неболь-
шая, необычайного вида "доменная печь". Сквозь ее прозрачные стенки
были видны приготовленные к расплавлению части будущего сплава - "кес-
синда".
Печь была... стеклянной!
В этом и состояла идея, предложенная академику Неверову грузинс-
ким рабочим. В своем письме он писал:
"Кирпич для постройки доменных печей применялся всегда. Но почему
нельзя отказаться от этого привычного способа? Металла нужно немного.
Его можно получить не в доменной печи, а в стеклянных колбах. Жароу-
порное стекло давно известно. Им пользуются в лабораториях".
Возражение, что стекла, способного выдержать нужную для "кессин-
да" температуру, не существует, в письме было предусмотрено.
"Я потомственный стеклодув, - писал Эбралидзе. - Мои дед и отец
всю жизнь выдували стекло. Я тоже занимаюсь этим с юных лет. Уже много
лет я работаю над рецептом сверхжароупорного стекла. Имею успехи. Хо-
тел в скором времени подарить это стекло Советскому Союзу. Теперь слу-
чилось так, что надо торопиться. Стекло нужно каллистянам. Я берусь
сварить стекло, которое выдержит температуру в пятнадцать тысяч граду-
сов. Изготовить из него колбы легко".
Эбралидзе сдержал слово. Его стекло выдержало все испытания. В
специальной лаборатории стеклянную пластинку, изготовленную им, под-
вергали такому нагреву, которого не могло выдержать никакое другое
стекло. Пластинка оставалась целой. Она даже не темнела.
Первый бой можно было считать выигранным.
От получения металла в колбах отказались. Сконструировать печь
было нетрудно. Это была та же конструкция, которую предназначили для
постройки печи из будущего кирпича. Ее пришлось только немного переде-
лать применительно к новому материалу. В стеклянные стенки для крепос-
ти вплавили вольфрамовый каркас. По расчетам, стекло должно было пре-
дохранить вольфрам от расплавления.
Вторая задача заключалась в получении равномерного нагрева печи
до температуры в одиннадцать с половиной тысяч градусов. Она была ре-
шена с помощью сверхвысокого напряжения, для получения которого приш-
лось изготовить специальный трансформатор.
Печь установили на гранитном постаменте. Выпуск "кессинда" должен
был произойти автоматически, так как находиться в этот момент возле
печи было опасно. Для этого сконструировали и изготовили специальную
аппаратуру.
К середине ноября все было готово к варке металла. Но дальше на-
чались другие трудности.
"Кессинд" был нужен не сам по себе. Из него предстояло сделать
сварочный аппарат по чертежам, изготовленным за восемьдесят триллионов
километров от Земли. Для обработки металла нужны были станки. Таких
станков не было. Никакой резец, даже сделанный из "победита", не смог
бы справиться с твердостью "кессинда".
Профессор Смирнов нашел выход. По его предложению было решено
собрать аппарат из кессиндовых частей, соединяя их болтами, также из-
готовленными из "кессинда". Части и болты отлить в формах, сделанных
из стекла Эбралидзе. Металл выпустить из печи прямо в формы, которые,
после того как остынут, могут быть просто разбиты.
Несмотря на кажущуюся простоту этого способа, его осуществление
потребовало огромных усилий. Не все части можно было соединить болта-
ми. Во многих местах были нужны нарезки. Получить их одной только от-
ливкой, без последующей обработки на станке, казалось невозможным. На-
резка была и на самих болтах, и на гайках к ним. Но искусство советс-
ких механиков, токарей и граверов справилось и с этой задачей. Стек-
лянные формы для всех частей будущего сварочного аппарата были успешно
изготовлены. Чтобы расплавленный "кессинд" хорошо заполнил формы, он
должен был поступать в них под значительным давлением. Это потребовало
устройства сложных механизмов для подачи в печь в нужный момент сжато-
го воздуха. Когда и это было сделано, еще одно препятствие осталось
позади.
Но это было опять-таки не все!
Аппарат работал по принципу земных автогенных аппаратов. Пламя
давал газ "ньеоль". Его состав был до сих пор неизвестен на Земле.
Этот газ надо было создать - синтезировать. Но так же, как элементы,
из которых состоял "кессинд", элементы "ньеоля" имелись на Земле и бы-
ли хорошо известны химикам.
Было ли это счастливой случайностью? Нет, это было закономерно.
Вся вселенная состоит из ограниченного числа элементов, сведенных ве-
ликим Менделеевым в его знаменитую таблицу. Все эти элементы в разное
время, но были уже найдены на Земле. Других, не имеющих места в табли-
це Менделеева, в природе не существует.
В эти дни у многих возникал вопрос, - почему же "кессинд" и "нь-
еоль" не были известны людям до прилета каллистян? На это можно было
ответить, что хотя элементов не так много, их сочетаний неисчислимое
количество. Возможно, и даже вероятно, что "кессинд" и "ньеоль" были
бы, в конце концов, найдены земными учеными и без помощи каллистян. (В
этом случае они получили бы только другое название.) Прилет звездопла-
вателей ускорил появление в технике новых, очень полезных веществ, об-
ласть применения которых была чрезвычайно обширна.
"На Каллисто нет и не может быть создано ничего такого, к чему бы
рано или поздно не пришла бы и наша земная научно-техническая мысль, -
писал в эти дни академик Неверов в одной из своих статей. - Наука и
техника обеих планет идет одним и тем же путем, но калли-стяне обогна-
ли нас. Это произошло потому, что на их планете ничто не задерживает
мощного расцвета научной мысли. Много фактов, которые мы узнали за это
время, говорят о том, что всего триста лет назад наука Каллисто нахо-
дилась на одном уровне с наукой Земли. Но, когда каллистяне покончили
со всеми тормозами науки, создаваемыми капиталистическим обществом -
угнетением, бесправием, отсутствием образования у широких масс населе-
ния, - они пошли вперед столь быстрыми темпами, что далеко обогнали
Землю во всех областях знания. Это естественно, и так это и должно
быть. До тех пор, пока человечество не станет одной дружной, трудящей-
ся семьей, наука Земли не сможет догнать науку Каллисто. Одиночке, а
капитализм всегда создает одиночек, не по силам то, что легко для кол-
лектива. Один в поле не воин. Наука Советского Союза и братских нам
стран идет тем же путем, что и наука Каллисто. Но каллистянам не угро-
жают войны - это создает им огромное преимущество перед нами".
Но наука и техника Земли были все же достаточно мощны, чтобы, по-
лучив в свои руки формулу "ньеоля", создать этот газ, как они нашли
способ создать "кессинд".
Пока строилась "доменная печь", Мьеньонь, Ньяньиньгь, Лежнев и
профессор Аверин выехали на химический завод, которому было поручено
синтезировать новый газ, названный "неолом".
Ньяньиньгь дал формулу "неола", а профессор Аверин "перевел" ее
на земной химический язык.
Получение "неола" оказалось сравнительно легким делом. После нес-
кольких предварительных опытов он был получен, изготовлен в требуемом
количестве и заключен в стальные резервуары.
Их пришлось сделать особой прочности, так как "неол" сразу в мо-
мент окончания синтеза расширялся с огромной силой.
Возникшее затруднение разрешили просто. Синтез газа доводили не
до конца, после чего накачивали почти готовый "неол" в резервуар,
внутри которого происходила последняя реакция.
"Неол" горел не сам по себе. В обычном состоянии он не воспламе-
нялся. Но, соединяясь с чистым озоном, давал ослепительное пламя ог-
ромной температуры.
Изготовить несколько баллонов чистого озона не составило никакого
труда.
Через две недели каллистянские инженеры и их спутники вернулись
на комбинат.
Первая варка "кессинда" была назначена на первое декабря. На это
торжество должны были приехать многочисленные гости. Каллистяне, разу-
меется, все хотели присутствовать. Пока шла борьба за "кессинд", они
никуда не выезжали из Москвы. Интерес к жизни Земли заглушала тревога.
СНОВА НА КОРАБЛЕ
Пятнадцатого января, ровно через пять месяцев после выхода кал-
листян из шара, на месте бывшего лагеря снова собрались все его преж-
ние обитатели. Не было только Черепанова и его полка. Охрану звездоле-
та несли теперь другие воинские части, расположенные в Золотухино.
Глубокий снег покрывал те места, где раньше стояли палатки. Окру-
женный высокой оградой, сам белый как снег, космический корабль казал-
ся еще более фантастическим и неправдоподобным, чем летом. Снежная
шапка покрывала его вершину.
Рота солдат быстро очистила площадку для вертолета и убрала снег
с "крыши" корабля. Участники экспедиции и каллистяне поселились на аэ-
родроме.
Предстояло открыть дверь в помещение атомного "котла" и выяснить,
в какой степени он был поврежден диверсией. Это был вопрос дальнейшей
судьбы звездоплавателей, и неудивительно, что все, кто принимал учас-
тие в событиях, связанных с пребыванием корабля на Земле, хотели при-
сутствовать при этом.
Среди них был человек, впервые попавший на это историческое мес-
то, хотя его имя было тесно связано с несчастьем, постигшим каллис-
тянский звездолет.
Это был корреспондент Ю Син-чжоу.
Придя в сознание после двадцатисемидневного беспамятства, журна-
лист стал быстро поправляться и через два месяца уже был в Москве, где
его радостно встретили не только члены экспедиции, но и каллистяне,
знавшие все, что с ним произошло, и ожидавшие его приезда.
С опозданием на три месяца корреспондент агенства Синьхуа присту-
пил к своим обязанностям.
Доктор Казимбеков не отпустил своего пациента одного и приехал в
Москву с ним вместе. Так неожиданно осуществилась его мечта, и доктор
не только увидел каллистян, но и его имя вошло в историю прилета кос-
мического корабля.
Выяснилась любопытная подробность, показывавшая, как обдуманно
действовал фальшивый Ю Син-чжоу. Агенство Синьхуа аккуратно получало
из лагеря радиограммы своего корреспондента и не могло поэтому даже
заподозрить что-нибудь неладное.
Серго Эбралидзе тоже был здесь. Нельзя было отказать ему в жела-
нии посетить корабль. Если бы не его стекло, то, возможно, пришлось бы
прибегнуть к помощи токов высокой частоты, а это привело бы к нежела-
тельному размягчению металла. Каллистяне были очень благодарны гру-
зинскому стеклодуву. Скромный и даже застенчивый, Эбралидзе никогда не
думал, что его изобретение произведет такой шум и сделает его имя из-
вестным всему миру. "Стекло Эбралидзе" должно было стать известным и
на Каллисто, поскольку подобного ему там еще не существовало. Золотая
Звезда Героя Социалистического Труда, украсившая его скромный костюм,
была для него неожиданно высокой наградой.
В назначенный день вертолет доставил всех на вершину шара. Многие
в первый раз спустились внутрь космического корабля. Его помещения,
своеобразные круглые коридоры и в особенности центральный пост с чу-
десными экранами вызвали живейший восторг, и корреспонденты без устали
щелкали своими аппаратами.
В торжественной обстановке, в присутствии всех каллистян, земных
ученых и журналистов, Мьеньонь, одетый в асбестовый костюм, с маской
на лице направил на стену узкое ослепительно голубое пламя сварочного
аппарата.
Это было великое торжество техники Советского Союза
- Помните, как мы с вами стояли тогда у этой двери? - спросил
Козловский Смирнова.
- Трудно забыть ту ночь, - ответил профессор.
Низкий гул аппарата смешивался с шипением пламени. Тонкая щель
медленно ползла по металлу. Мьеньонь вырезывал небольшое круглое от-
верстие, достаточное, чтобы протянуть в него руку и включить кнопку
механизма двери.
Голубые искры непрерывным каскадом вылетали из-под острия. Исси-
ня-черными фантастическими силуэтами метались по стенам и потолку тени
людей. Даже сквозь надетые на всех темно-синие очки невозможно было
долго смотреть на нестерпимо яркий огонь.
Через пять минут Мьеньоня сменил Ньяньиньгь.
Больно глазам смотреть на пламя вольтовой дуги. Его температура
доходит до четырех тысяч градусов1. Даже днем голубоватый свет свароч-
ных аппаратов освещает значительное пространство. Ночью мерцающие
вспышки электросварки видны за несколько километров. А здесь, в не-
большом помещении, среди отражающих свет металлических стен, горело
пламя, раскаленное до одиннадцати тысяч градусов.
( 1 Заставляя вольтову дугу гореть в закрытом сосуде под высоким
давлением (до 22атм), можно повысить температуру примерно до 6 000
градусов.)
Но никто не хотел уходить, и только по настойчивому требованию
Синьга, которого поддержал Куприянов, все, кроме двух каллистянских
инженеров, перешли в помещение центрального поста, где и ожидали конца
работы.
- Почему винтовая лестница, ведущая к "котлу", сделана постоян-
ной? - спросил Смирнова один из корреспондентов. - Ведь при полете,
когда на корабле отсутствует вес, пользоваться ею очень неудобно.
- Потому что ею пользуются только во время работы двигателей, -
ответил профессор. - В это время на корабле обычные условия тяжести.
Когда корабль летит по инерции, эта лестница не нужна. Двигатели не
работают - и внизу нечего делать.
На центральном посту царило сдержанное волнение. Разговоры возни-
кали и обрывались на середине. Мысли всех были внизу, где гудел аппа-
рат и острое пламя резало стену. Ни единого звука не доносилось отту-
да.
Работа продолжалась тридцать две минуты, но для тех, кто был на-
верху, она тянулась бесконечно. Широков говорил потом, что он был
убежден, что прошло не меньше трех часов.
Через два часа, ровно в полдень наступил самый ответственный, са-
мый волнующий момент всей операции. Перед дверью снова собрались все
находившиеся на звездолете. Было уже известно, что расчет Мьеньоня был
правилен. Отверстие было вырезано там, где и требовалось. Разомкнутая
диверсантом цепь механизма двери была опять замкнута.
Диегонь нажал кнопку. Как всегда, беззвучно открылась так долго
запертая дверь, скрывавшая за собой судьбу космическое корабля.
Три месяца огромных усилий, напряженной мысли и настойчивого тру-
да было вложено в эту победу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг