- Вы говорите, как коммунист.
- Я и есть коммунист, - просто ответил китаец.
Американец вынул часы и взглянул на них.
- Не хотите ли пройти в ресторан? - предложил он. - Стаканчик
водки перед отходом ко сну. Русская водка лучше джина.
- Нет, благодарю вас, - ответил китаец.
Американец вышел из купе.
Оставшись один, китаец начал раздеваться. Вспоминая разговор, он
улыбался.
"Таковы они все, - думал он. - Считают себя высшей расой и соче-
тают это с полной научной неграмотностью. Он верит только в энергию
человека, то есть в искусство бизнеса".
Едва он успел снять пиджак, как его спутник вернулся.
- Идемте скорее! - сказал он. - В соседнем вагоне произошло
убийство.
- Что вы говорите! - воскликнул китаец.
Он поспешно надел пиджак и пошел за американцем.
В коридоре вагона было пусто. Пассажиры спали.
Они вышли на площадку, чтобы перейти в другой вагон.
Поезд мчался по лесу. Близко к полотну дороги подступила черная
стена деревьев. В слабом свете маленькой лампочки на площадке смутно
темнела фигура какого-то человека.
Если бы проводник вагона увидел его, то мог бы поклясться, что
этого человека раньше не было в поезде.
Американец сделал шаг назад, пропуская китайца вперед.
Неизвестный человек взмахнул рукой. Звук тяжелого удара потерялся
в стуке колес бешено несущегося экспресса.
Тело упало на площадку вагона. Двое наклонились над ним и поспеш-
но обыскали труп. Потом они открыли дверь и выбросили убитого, на всем
ходу, в черноту ночи.
* * *
Главный врач одной из районных больниц омской области, доктор Ка-
зимбеков, всегда приходил на работу ровно в восемь часов. Надев халат,
он, в сопровождении дежурного врача, начал обычный обход больных.
- Слышали? - говорил он в каждой палате. - Товарищ Широков уже
почти свободно говорит с каллистянами. Что значит медицинский работ-
ник! Принято решение переехать из лагеря в Москву. Профессор Аверин
узнал много нового в вопросах синтеза органических соединений. Профес-
сор Смирнов изучает двигатели.
Больные улыбались. Они уже привыкли, что главный врач каждый день
сообщал им новости из лагеря под Курском, не считаясь с тем, что они
сами их уже знали. Радиостанции три раза в день включали в свою прог-
рамму передачу сообщений Куприянова.
Казимбеков очень интересовался звездолетом. Он сетовал, что сам
не увидит гостей с Каллисто, и ворчал на то, что корабль не опустился
где-нибудь поближе.
- Что им, места не хватило у нас в Сибири? - говорил он.
Миллионы сибиряков видели звездолет во время его полета, но даже
этого утешения судьба не доставила бедному Казимбекову. Корабль проле-
тел в стороне от Омской области.
Не один Казимбеков был в эти дни недоволен своей судьбой. Вряд ли
можно было отыскать в Советском Союзе человека, который не завидовал
бы жителям Курской области. Звездолет, его экипаж, научная экспедиция
Академии наук были самой волнующей темой разговора. Где и о чем бы ни
говорили люди в эти дни, беседа обязательно переходила на Каллисто.
И в небольшой районной больнице все, здоровые и больные, думали и
говорили о том же.
Пациентов было не так много, и Казимбеков скоро закончил свой об-
ход.
- А в каком положении китаец? - спросил он у дежурного врача.
- Все в том же, - со вздохом ответил тот
Речь шла о человеке, доставленном в больницу девятого августа с
линии железной дороги. Он был найден путевым обходчиком рано утром на
лесном перегоне.
У китайца, хорошо одетого, пожилого человека, была разбита голова
и сломаны обе ноги. Он лежал под насыпью и не подавал никаких призна-
ков жизни.
Несмотря на то, что человек казался мертвым, путевой обходчик
доставил его в ближайшую больницу.
Китаец оказался жив ("На один процент", - как выразился Казимбе-
ков.) Энергично принятыми мерами удалось если не совсем предотвратить
смерть, то, во всяком случае, отдалить ее и получить слабую, но все же
надежду на благополучный исход.
У пострадавшего не нашли никаких документов или бумаг, из которых
можно было бы узнать, кто он такой.
Путевой обходчик утверждал, что, когда он перед этим обходил свой
участок, под насыпью еще никого не было, а с той поры прошел только
один пассажирский поезд - экспресс "Пекин - Москва".
Оставалось предположить, что пострадавший упал именно с этого по-
езда. Можно было только удивляться, что он остался жив, так как экс-
пресс проходил этот участок с очень большой скоростью
Но расследование не подтвердило этой догадки. На посланную вдо-
гонку за поездом телефонограмму пришел ответ, что все пассажиры экс-
пресса налицо. Никто не пропал дорогой.
Предположить, что человек ехал на каком-нибудь из товарных поез-
дов, было трудно. Он был так хорошо одет, что на него безусловно обра-
тили бы внимание.
Дело перешло в ведение прокуратуры. Судебно-медицинский эксперт,
специально приехавший для этого из Омска, установил, что рана на теме-
ни (голова была разбита в двух местах) была вызвана падением, а вто-
рая, с левой стороны лба, нанесена раньше каким-то тупым орудием.
"Падение с поезда" оборачивалось убийством, которое только слу-
чайно не увенчалось успехом.
По мнению эксперта, пострадавший был выброшен из вагона поезда на
ходу, после того как ему был нанесен удар кастетом.
Переломы ног были не опасны, заживление подвигалось быстро. Но с
головой дело обстояло плохо. Рана на темени была очень глубока, и ра-
неный вот уже больше месяца не приходил в себя. Его кормили искусс-
твенным способом, и надежда на спасение его жизни становилась все сла-
бее и слабее.
Выяснить обстоятельства преступления и личность убийцы можно было
только тогда, когда пострадавший придет в сознание. Казимбекова ежед-
невно запрашивали из Семипалатинска, но на вопрос о состоянии больного
он изо дня в день вынужден был отвечать, что все по-прежнему и постра-
давший в сознание не приходит.
Состояние неизвестного было настолько тяжелым, что не могло быть
и речи о перевозке его в Омскую хирургическую клинику, и он оставался
в районной больнице.
- Значит, без перемен? - спросил главный врач.
- Без перемен.
- Плохо его дело, - сказал Казимбеков. - Такое длительное беспа-
мятство неизбежно заканчивается смертью.
- И преступник останется неузнанным?
- Меня не интересует преступник, - сердито ответил главный врач.
- Это дело следственных органов. Меня интересует больной.
Он вошел в отдельную палату, где лежал раненый. Здесь стояла
только одна кровать, стул и небольшой столик. Окно было завешено, и в
комнате царил полумрак.
Китаец лежал на спине. Его забинтованная голова сливалась с белой
подушкой.
В первый момент Казимбеков не заметил никаких перемен в положении
пациента, но, подойдя ближе, с удивлением и радостью увидел, что глаза
раненого открыты.
- Сейчас же вызовите переводчика, - шепнул он дежурному врачу, -
и следователя.
По полученному им приказу он был обязан немедленно сообщить, как
только раненый придет в сознание. Следственные власти с нетерпением
ждали этого момента.
Надо было спешить. Может быть, это последняя вспышка жизни!
Но как ни тихо было дано это распоряжение, раненый расслышал и
понял его.
- Не надо... - чуть слышно сказал он, - переводчика. Я... гово-
рю... по-русски.
Дежурный врач быстро вышел. Казимбеков наклонился над кроватью.
- Не разговаривайте! - сказал он.
- Что... со мной... случилось?
- Вы ранены. Прошу вас не говорить сейчас. Поберегите силы.
Китаец послушно закрыл глаза. Казимбеков взял его руку. Пульс был
слабым, но ровным. Врач позвонил, чтобы вызвать к раненому дежурную
сестру.
Внезапно китаец вздрогнул и сделал движение подняться.
Казимбеков поспешно, но все же очень осторожно удержал его за
плечи.
- Спокойно! - сказал он. - Не надо шевелиться.
Раненый сделал движение рукой, предлагая нагнуться.
Доктор услышал прерывистый шепот:
- Я вспомнил... Скорее следователя... Я должен успеть...
* * *
Опрос продолжался долго. Раненый с трудом давал показания. Часто
приходилось делать длительные перерывы, чтобы дать возможность постра-
давшему собраться с силами.
Казимбеков ворчал и требовал перенести опрос на завтра, но китаец
не соглашался на это.
- Я должен успеть, - говорил он. - Это очень важно. Может слу-
читься, что я умру.
- Теперь вы уже не умрете, - уверял его врач.
- Все равно, время не терпит.
- Постарайтесь подробнее описать внешность вашего спутника, -
сказал следователь.
Раненный, как мог подробнее, рассказал об амерканце.
- Вы успели разглядеть человека на площадке?
- Я его плохо видел... Мне показалось... что он китаец...
- Номер вагона и купе?
- Вагон восемь. Купе пять.
- Что, по-вашему, могло быть причиной нападения?
- Думаю, что... им нужны были мои документы... Это и есть самое
страшное... Ему нужно было пробраться в лагерь... под моим именем.
- В какой лагерь? - одновременно спросили следователь и Казимбе-
ков.
- В лагерь у космического корабля... Я еще не говорил вам... Я
ехал туда... Я корреспондент агентства Синьхуа. Мое имя Ю Син-чжоу.
ОНИ ОТРАВЛЕНЫ!
Полковника Артемьева разбудили шаги человека, подошедшего к па-
латке. Он всегда спал очень чутко, а в последнее время, снедаемый тре-
вогой, вообще забыл, что значит спокойный сон.
Никто в обоих лагерях не подозревал, кто он такой. Все считали
Артемьева корреспондентом. Один только Козловский знал, что он сотруд-
ник разведки.
Работа с каллистянами, изучение их научных материалов внешне шли
гладко. Ничто не указывало, что гостям Земли может угрожать какая-ни-
будь опасность. Но советская разведка знала, что такая опасность су-
ществует.
Техника Каллисто все еще оставалась загадочной. Изучением двига-
телей звездолета занимались Смирнов и Манаенко, - оба советские уче-
ные. Определенные круги за границей опасались, что результаты их отк-
рытий останутся в руках СССР и не будут опубликованы, как другие мате-
риалы, добытые на звездолете. С их точки зрения советские люди должны
были скрыть "атомные тайны", использовать их на усиление военной мощи
своей страны. Такая перспектива, разумеется, тревожила их. Они не мог-
ли себе представить возможности добровольного отказа от технической
тайны, да еще столь важной. Они судили по себе и сделали соответствую-
щие выводы. Пусть лучше техника Каллисто останется никому неизвестной,
чем отдать ее СССР. Лучше уничтожить "котел", уничтожить книги каллис-
тян, убить их самих... Это было чудовищно, но логично.
Несмотря на все усилия, напасть на след врага не удавалось. Все
обитатели лагеря Академии наук и лагеря иностранцев были проверены са-
мым тщательным образом. Напрасно! Могло создаться впечатление, что ни-
какого тайного врага нет, что сведения, добытые советской разведкой,
ложны, но полковник Артемьев даже не допускал такой мысли. Враг был!
Его надо найти! Разоблачение Дюпона и О'Келли подкрепляли его уверен-
ность в этом. Противник не мог быть так наивен. Враг был, по-видимому,
очень осторожен и очень опытен.
"Тем лучше! - думал Артемьев. - Когда мы обнаружим его, то можно
быть уверенным, что теперь-то это именно тот, кого мы ищем".
Николай Николаевич Козловский не придал никакого значения факту,
сообщенному ему профессором Смирновым. Но не так поступил опытный раз-
ведчик. Узнав, что китайский журналист Ю Син-чжоу в прошлом инженер,
Артемьев не оставил это неожиданное открытие без внимания. Подлинность
Ю Син-чжоу до сих пор не вызывала у него сомнений. Сведения, получен-
ные от агентства "Синьхуа", устраняли малейшие подозрения. Но вот поя-
вилось новое, неизвестное раньше обстоятельство, и Артемьев не прошел
мимо него.
"Почему он раньше не сказал, что он инженер? - думал полковник. -
Случайно это или намеренно!"
Артемьеву казалось странным, что человек, имеющий диплом инжене-
ра, сменил свою профессию на журналистику. Но, с другой стороны,
агентство "Синьхуа" могло именно потому послать Ю Син-чжоу в лагерь,
что он инженер, человек технически грамотный. Такой корреспондент в
данном случае был безусловно полезнее профессионального журналиста. Но
почему он молчал до сих пор?..
Артемьев еше не подозревал Ю Син-чжоу, но смутное недоверие воз-
никло, и он решил проверить все до конца. В тот же день, когда ему
стал известен разговор Козловского с профессором Смирновым, он послал
радиограмму с требованием прислать подробную биографию журналиста и
вслед за этим его фотографию.
С нетерпением ожидая ответа, он инстинктом разведчика чувствовал,
что напал на след, но к чему мог привести его этот след, было неясно.
Лояльность Ю Син-чжоу казалась несомненной.
По свойству своего характера Артемьев всегда целиком отдавался
тому делу, которым занимался в данный момент. Даже во сне он не забы-
вал о вставшей перед ним задаче. Погруженный в некрепкий сон, он про-
должал ждать ответа на свою радиограмму и, когда услышал шаги, сразу
проснулся, сел на постели и включил свет.
Было четыре часа утра; лагерь был погружен в сон, и только серь-
езное дело могло привести кого-то к его палатке.
Он не ошибся.
Вошел один из его помощников, дежуривший в эту ночь на радиостан-
ции подполковника Черепанова.
- Срочная радиограмма, товарищ полковник!
Радиограмма была длинная. В ней сообщалась вся биография Ю
Син-чжоу.
Глаза Артемьева быстро пробегали по строчкам.
Имя... Год рождения... Партийность... С какого года... Семейное
положение... Образование...
Рука Артемьева замерла на бланке.
Образование: окончил литературный институт в Москве.
Значит...
Значит, Ю Син-чжоу не был инженером. Но профессор Смирнов, запо-
дозривший в нем инженера, не мог ошибиться. Да и сам Ю Син-чжоу подт-
вердил, что он инженер.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг