Куприянов пригласил гостей сесть в машины.
Козловский внимательно следил за Штерном. Он видел, как, напра-
вившись к машине, астроном вдруг передумал и сел в другую. В автомоби-
ле, в котором он не пожелал ехать, находились: Куприянов, О'Келли,
Маттисен и Ю Син-чжоу.
"Так! - подумал Козловский. - Это заслуживает внимания".
Он прошел в кабинет начальника порта.
Через две минуты туда же зашел один из прибывших московских кор-
респондентов.
- Вы товарищ Козловский? - спросит он.
- Да. Вот мой паспорт. А вы полковник Артемьев?
- Совершенно верно. Разрешите представить мой документ.
Козловский прочитал бумагу.
- Идите! - сказал он. - Не надо, чтобы нас видели вместе.
Полковник повернулся и вышел.
В ожидании машин Козловский ходил по кабинету, от двери к окну и
обратно. Его походка была чуть торопливее, чем обычно.
"Итак, - думал он, - борьба началась. Кто же является главным
врагом? Один из ученых? Вряд ли. Они слишком известны. Кто-нибудь из
их секретарей? Тоже вряд ли. Значит, корреспонденты. Но кто? Если Дю-
пон, то выбор слаб. Он слишком неопытен. Сразу попался в подслушива-
нии, обнаружил знание русского языка. Если он и является врагом, то
вторым, а не первым. Кто же главный? Браунелл, Лемарж или Гельбах? Ю
Син-чжоу вне подозрений. Он старый член партии, участник гражданской
войны в Китае, пользуется доверием. Значит, все внимание на этих трех
корреспондентов. И особенно на Браунелле".
Все было как будто ясно, но смутное беспокойство не покидало Коз-
ловского Он старался понять, что его тревожит, и вдруг вспомнил, -
Штерн.
"Что означало его поведение? Почему он так разволновался? Почему
не сел в ту машину, в которую хотел сначала? Такой умный человек не
будет волноваться без серьезной причины. Кто был в машине? Куприянов.
В сторону! Ю Син-чжоу? В сторону! О'Келли и Маттисен... Да, причина
кроется в одном из них. Надо сегодня же поговорить со Штерном".
Но за весь день Козловскому так и не удалось исполнить свое наме-
рение. Старый академик ни минуты не оставался один. Несколько раз сек-
ретарь обкома замечал, что Штерн опять начинал волноваться. Это всегда
было в присутствии иностранных ученых, и Козловский окончательно убе-
дился, что именно в одном из них была причина этого необъяснимого вол-
нения. Но в ком и почему? Это оставалось тайной.
Он уже три дня как окончательно перебрался в лагерь, объясняя это
тем, что ушел в отпуск и хочет провести его здесь. Все были рады это-
му. Члены экспедиции с удовольствием включили его в свой коллектив, и
Козловский неизменно присутствовал на всех совещаниях, деятельно помо-
гая в подготовке к будущей работе. Он не был ученым, но обладал орга-
низаторским талантом и в высшей степени практической жилкой, которой
не хватало многим профессорам и академикам. Все признавали, что без
него многие вопросы были бы не предусмотрены.
В действительности он жил в лагере по распоряжению ЦК партии, но
не считал нужным распространяться об этом. Версия об отпуске ни в ком
не вызывала сомнения. Было вполне естественно, что человек, так близко
соприкоснувшийся с космическим кораблем, хотел до конца присутствовать
здесь. Никому не приходила в голову мысль, что может быть другая, не-
измеримо более серьезная причина.
Он поселился в маленькой палатке, в которой жил один, расположен-
ной в центре военного лагеря, рядом с палаткой Черепанова. "Поближе к
массам", - говорил он. Это место имело то преимущество, что рядом сто-
ял часовой у знамени и, следовательно, никто не мог подойти незамечен-
ным.
В день прилета иностранцев Козловский рано ушел к себе. Он сел к
столу, написал несколько писем и, не раздеваясь, лег на кровать.
Он ждал.
"Если мои предположения правильны, - думал он. - Штерн обязатель-
но придет ко мне".
Как опытный охотник, не видя зверя, чувствует его приближение по
едва уловимым признакам, так он чувствовал, что поведение старого аст-
ронома имеет какое-то отношение к тому "зверю", которого он хотел выс-
ледить. Подозрения были туманны и неясны ему самому, но он был убеж-
ден, что не ошибался.
И он не ошибся.
Часы показывали без четверти одиннадцать, когда Козловский услы-
шал грузные шаги астронома. Штерн вошел в палатку и извинился за позд-
нее вторжение.
- Входите, входите, Семен Борисович! - сказал Козловский, вставая
с кровати и подвигая кресло. - Садитесь! Очень рад, что вы пришли.
Спать не хочется, лежу и скучаю.
- Почему же вы ушли так рано?
- Устал.
Штерн сел и рассеянно стал перебирать лежавшие на столе книги.
Козловский, внимательно наблюдавший за ним, заметил, что руки астроно-
ма дрожат.
- Вам холодно, Семен Борисович? - в упор спросил он.
Старик вздрогнул.
- Холодно? Нет, почему же!
- У вас руки дрожат. - Козловский обошел стол и сел напротив гос-
тя. - Я все хотел спросить вас, - почему вы так волновались на аэрод-
роме, в лагере, да и сейчас тоже волнуетесь?
- Я не волнуюсь... - начал Штерн, но сразу же перебил сам себя: -
Нет, волнуюсь, даже очень волнуюсь. - Он поднял на Козловского глаза,
добрые усталые глаза много пожившего человека. - Такой странный слу-
чай! Совершенно непонятный... Я никак не могу понять, в чем тут дело.
И боюсь чего-то... Вы секретарь областного комитета партии. Я должен
вам сказать... Вы поможете мне разобраться. Я не знаю, в чем тут дело,
но чувствую что-то нехорошее. Мне почему-то кажется, что это имеет от-
ношение к тому, о чем вы нам говорили на собрании.
Во время этой сбивчивой и путаной речи Козловский внимательно и
серьезно смотрел прямо в глаза астронома.
- Вы хорошо сделали, что пришли ко мне, - сказал он. - Я ждал
вас. Я не устал, а нарочно ушел, чтобы дать вам возможность прийти ко
мне. Говорите! Здесь нас никто не услышит.
- Вы ждали меня? Значит, вы тоже заметили?
- Я заметил ваше волнение, и этого для меня достаточно.
- Это очень странный случай. И совершенно непонятный. Они должны
были значь... Впрочем, этот очень похож на него...
- Дорогой Семен Борисович! - сказал Козловский. - Перестаньте го-
ворить загадками.
- Да очень просто. - Голос Штерна внезапно окреп. - Этот О'Келли
совсем не О'Келли.
- То есть как? - Козловский не ожидал такого оборота.
- А вот так! Он, может быть, действительно носит фамилию О'Келли,
но он не директор Кэмбриджской обсерватории, не тот О'Келли, о котором
нас предупреждали. Чарльза О'Келли я хорошо знаю. Этот человек очень
похож на него, но это не он.
- Вы в этом уверены? - тихо спросил Козловский.
Штерн вдруг рассердился.
- Ну что глупости говорить! Извините! - спохватился он. - Конечно
уверен. Они, вероятно, думают, что я от старости совсем одурел. У меня
есть портрет Чарльза О'Келли, и я встречался с ним лично.
Его рука опять задрожала.
- Но что это может значить, Николай Николаевич? Зачем этот обман?
Что нужно тут этому человеку? Неужели правда, что они хотят причинить
зло кораблю и его экипажу? Недавно я сам говорил об этом Куприянову, а
вот теперь спрашиваю вас.
- Говорить о возможности зла, - сказал Козловский, - это одно, а
столкнуться с ним лицом к лицу - это другое. Я понимаю вас, Семен Бо-
рисович, и уважаю за ваше волнение. Этим О'Келли я займусь. Прошу вас
никому не говорить ни слова, ни одному человеку, даже президенту или
Куприянову. Это исключительно важно. Держитесь с О'Келли так, как буд-
то вы ничего не заметили.
Штерн молча пожал руку Козловского и вышел из палатки.
По его уходе секретарь обкома немедленно отправился к Артемьеву и
рассказал ему все.
- Если Дюпон и О'Келли те люди, которых мы опасаемся, - ответил
полковник, - то они уже не опасны. Но я боюсь, что это только развед-
ка. Во всяком случае ясно, что наши подозрения имеют основание. Кто-то
хочет помешать нам. Это несомненно. Но в чем заключается план врага?
Вот что надо разгадать во что бы то ни стало.
Глава четвертая
ПЯТНАДЦАТОЕ АВГУСТА
День пятнадцатого августа выдался на редкость хорошим. Рано утром
прошел небольшой дождь, но к восьми часам небо совершенно очистилось и
омытая от пыли земля нежилась под жаркими лучами солнца. Палатки лаге-
ря быстро просохли и казались особенно чистыми и нарядными. Листья бе-
рез еще блестели влажным блеском и тоже казались нарядными. Словно са-
ма природа хотела принять участие в празднике.
Наступил решающий день. Его с волнением и трепетом ждало все на-
селение земного шара. Если световой разговор третьего августа был пра-
вильно понят, то именно сегодня экипаж космического корабля должен
был, наконец, показаться людям.
Специально приехавший из Москвы радиокомментатор с помощью радис-
тов лагеря налаживал и испытывал переносной микрофон, готовясь к ре-
портажу. Его рассказ о встрече будет транслироваться по всей Земле.
Корреспонденты с особым вниманием проверяли кино- и фотоаппараты.
Никто не знал часа, в котором произойдет долгожданное событие.
Люди торопились. В лагере ожидали выхода экипажа в полдень. Это мнение
было высказано Штерном и казалось наиболее правильным. В составе гос-
тей безусловно были астрономы, и за прошедшие девятнадцать дней они
должны были определить время прохождения солнца через меридиан данного
места. Они не могли не понимать, что им готовится торжественная встре-
ча и, не имея возможности договориться о времени, логически должны бы-
ли остановиться на полдне.
Церемониал встречи послужил предметом долгих и горячих споров. Не
только обычаи, но даже восприятие гостей были совершенно неизвестны.
Как сделать, чтобы они поняли смысл встречи? Известна ли им, например,
музыка? Нашлись горячие головы, придумавшие сложный церемониал с живы-
ми картинами, пантомимами и даже танцами - чуть ли не целое цирковое
представление. Кто-то вполне серьезно предложил обсудить - надо ли
поднести гостям хлеб-соль по русскому обычаю? В конце концов было ре-
шено не мудрить, а встретить так, как обычно встречают на Земле гостей
другой страны.
- Не мы одни волнуемся и ждем, - говорил Козловский. - Они с та-
ким же нетерпением ждали этого дня. Они тоже готовятся к встрече с на-
ми и, может быть, тоже обсуждали, как сделать, чтобы мы их поняли.
- Им гораздо легче, - говорил Штерн. - Они видят нас и все время
наблюдали за нами, а мы даже не представляем себе, что они такое.
Почти в последний момент возник вопрос, с какой стороны находится
выход из корабля. Кроме того отверстия, которое появилось в первый
день и за это время еще четыре раза открывалось, в корпусе звездолета
не обнаруживалось никаких других.
- Будем ожидать со стороны лагеря, - сказал Куприянов. - Все рав-
но мы не можем угадать, где у них выход.
К половине двенадцатого все было готово к встрече. В ста метрах
от шара ровными рядами выстроились батальоны полка. Ближе расположился
оркестр и почетный караул. В пятидесяти метрах от корабля стоял микро-
фон, и возле него собрались все члены научной экспедиции и иностранные
гости. Корреспонденты со своими аппаратами были тут же.
В радиусе пятисот метров корабль плотной стеной окружали несмет-
ные толпы народа. Никакие запрещения не смогли удержать жителей ок-
рестных городов и сел, и они со вчерашнего вечера непрерывно подходили
и подъезжали к лагерю. Больше половины этих людей провели здесь всю
ночь и стоически мокли под утренним дождем. По любопытному совпадению,
день пятнадцатого августа пришелся как раз на воскресенье, и это обс-
тоятельство в сильной степени способствовало увеличению числа зрите-
лей.
Караульная цепь была отодвинута от шара на полкиометра, и люди
послушно остановились у этой границы, не пытаясь подойти ближе.
Куприянов сердился, что допустили "такое безобразие", ворчал на
Черепанова, но втайне был доволен и одобрял поведение жителей.
- На их месте я сделал бы то же, - говорил он Козловскому.
- Иначе и не могло быть, - отвечал секретарь обкома.
День был очень жарким. Ни малейшего дуновения ветра не чувствова-
лось в неподвижном горячем воздухе. Высоко поднявшееся солнце ослепи-
тельным блеском отражалось в металлических стенках космического кораб-
ля, трубах оркестра и огненными искрами вспыхивало на штыках войск.
Шар был неподвижен и загадочен, как всегда. В его внешнем виде
ничто не изменилось. Белый корпус по-прежнему скрывал от людей то, что
находилось внутри его. Видит ли экипаж корабля все эти приготовления?
Понимает ли он, что это означает? Или звездоплаватели занимаются своим
делом, не обращая внимания на поступки людей, которые им непонятны и
чужды? Может быть, они и не думают о выходе из своего корабля, и все
эти приготовления были проделаны впустую?
- Этого не может быть, - сказал Неверов, когда Куприянов, стояв-
ший с ним рядом, высказал эти мысли. - Они выйдут!
Президент Академии наук, начальник экспедиции и Козловский стояли
отдельно, немного впереди остальных.
По мере того как шли минуты, усиливалось волнение. Люди не спус-
кали глаз с корабля. Они не замечали зноя, готовые ждать и ждать. Вре-
мя остановилось для них.
Но ждать пришлось недолго.
Вероятно, экипаж космического корабля сам мучился нетерпением и
следил за тем моментом, когда подготовка будет закончена.
Гости из другого мира так же, как и люди, приготовились к встрече
и выработали свой церемониал.
Опасения, что они не поймут смысла того, что делалось у корабля,
оказались напрасными. Они хорошо поняли и доказали это торжественно и
просто.
Со стороны корабля внезапно раздался громкий звук. Как будто тя-
желый молот с силой ударился о звонкий металл. Мелодичный вибрирующий
аккорд пронесся над полем и смолк.
Его слышали все. Огромное кольцо толпы всколыхнулось одновремен-
ным движением подавшихся вперед людей.
В тишине отчетливо прозвучала короткая команда Черепанова.
Полк вздрогнул и замер. Офицеры приложили руку к козырьку фура-
жек.
Над лагерем, над полем, над притихшей толпой медленно и величаво
поплыли звуки неведомой мелодии. Они исходили сверху, с вершины шара.
Какой-то очень мощный инструмент чистым металлическим звуком играл не-
сомненно гимн, гимн неизвестного народа, неизвестной планеты. Эти зву-
ки не напоминали ни один из музыкальных инструментов Земли. Словно
громадный хор людей с металлическими голосами пел на неведомом языке
неведомую песню.
Она звучала с какой-то необычайно мягкой силой, и ее было хорошо
слышно на много километров вокруг.
Люди стояли, глубоко потрясенные этой музыкой, впервые раздавшей-
ся на их планете. Это было создание неведомого композитора, близкое и
дорогое тем существам, которые прилетели на Землю, иначе они не взяли
бы его с собой. Они показывали людям Земли лучшее произведение своей
музыкальной культуры, зародившейся бесконечно далеко и силой разума
принесенной сюда, на Землю.
Смолкла песня, и опять над полем пронесся тяжелый удар молота о
звонкий металл.
Наступила тишина.
Оркестр полка молчал. Было неизвестно, услышат ли обитатели ко-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг